Глава 13
Застоявшийся воздух лекарского крыла был пропитан горьковатым запахом целебных трав и острой ноткой лечебных препаратов. Я стоял неподвижно у стены, лишь желваки ходили под кожей от напряжения. Моё тело, привыкшее к драконьему пламени, текущему по венам, хранило внешнее спокойствие, но внутри бушевала буря. Страх за Лису тяжелым камнем лежал на сердце, но я не позволял ему отразиться на лице. Чоны не выставляют свои слабости напоказ.
Проходящие мимо помощники магистра Эвертона старались не встречаться со мной взглядом. Правильно делали. Я был не в том состоянии, чтобы терпеть их любопытство. Перед глазами стояло лицо Лисы — белое, как полотно, с тонкими черными прожилками, змеящимися по вискам. Точно такими же, я видел в зеркале, когда сам находился на грани. Одно и то же заклятие. Один и тот же почерк. Ее болезнь не была случайным совпадением. Слишком много совпадений в последнее время. Слишком много странных взглядов ректора Драгонхарта, направленных на Лису. Слишком много интереса к простой адептке с необычной магией.
Дверь кабинета магистра Эвертона отворилась резким движением. Я выпрямился, скрестив руки на груди. Мой отец, лорд Харвин Чон, вышел с каменным выражением лица, которое было его обычной маской. Идеально отглаженный камзол, гордая осанка, ни единого лишнего движения. Но в его взгляде я заметил что-то новое — удовлетворение, холодное и расчетливое. Как у хищника, чья многоходовая охота увенчалась успехом.
— Я свою часть сделки выполнил, — произнес он тоном, не терпящим возражений. — Её жизнь вне опасности. Теперь твоя очередь, Чонгук. Помни о нашем уговоре.
Я встретил его взгляд, не отводя глаз. Пусть видит, что я не сломлен, что я не забился в угол, как раненый зверек. Я —Чон, как и он. Я знаю цену своему слову.
— Я должен её увидеть, — мой голос звучал твердо, без тени дрожи или мольбы. Это не была просьба — это было утверждение.
Отец выдержал мой взгляд. На мгновение в его глазах промелькнуло что-то похожее на уважение. Он всегда ценил силу, даже если она была направлена против него.
— Как угодно, — наконец произнес он. — Но это ничего не изменит.
Я прошел мимо него, не пригибаясь, не уступая ни дюйма пространства. Я чувствовал его взгляд между лопаток, но не обернулся. Мы оба знали правила игры — или, по крайней мере, он думал, что знает.
Дверь в палату открылась бесшумно. Комната была пронизана мягким светом, проникающим сквозь полупрозрачные шторы. И там, на кровати, почти тонущая в белых простынях, лежала она.Лиса. Причина, по которой я был готов бросить вызов всему миру.
Я медленно подошел, внимательно изучая ее лицо. Болезненная бледность отступила, дыхание стало ровным, глубоким. Черные прожилки на висках почти исчезли, оставив лишь едва заметные следы — результат родовой магии Чонов. Той самой магии, которой владели только главы рода. Такой же магии, которая когда-то спасла меня от похожего недуга.
Я опустился на одно колено рядом с кроватью. Мои пальцы осторожно коснулись рыжих прядей, разметавшихся по подушке.
Её ресницы дрогнули, но она не проснулась. Я коснулся губами ее лба — жест, необходимый мне сейчас как воздух.
— Возможно, я скажу вещи, которые причинят тебе боль, — сказал я шепотом. — Не верь ни одному моему слову. Знай, что моя истинная сущность, мой огонь и моя кровь остаются верны тебе. Всегда.
Я поднялся одним плавным движением, распрямляясь во весь рост. Пора напомнить всем, что я — Чон Чонгук , наследник древнего рода, в чьих жилах течет кровь первых драконов.
— Я выясню, кто за этим стоит, — произнес я, уже стоя у двери. — И когда это случится, даже боги не смогут их защитить.
Когда я вышел в коридор, мое лицо уже было непроницаемой маской.
И тут я увидел их. В дальнем конце коридора, у высокого стрельчатого окна, стояли двое — мой отец и ректор Драгонхарт. Они негромко разговаривали, склонив головы, словно старые друзья. Лорд Харвин, заметив меня, коротко кивнул ректору и направился в мою сторону. Но прежде чем отвернуться, ректор Драгонхарт встретился со мной взглядом через весь коридор. И в его серебристых глазах я увидел то, что окончательно сложило для меня картину происходящего — холодное торжество, едва сдерживаемое высокомерие и что-то похожее на вызов.
— «Ты проиграл, мальчишка,» — говорил этот взгляд.
Я почувствовал, как стискиваются зубы, как напрягаются мышцы челюсти. Мой дракон внутри заворочался, требуя крови. Но я сдержал его. Не сейчас. Не время.
«Наслаждайтесь своей победой, ректор, — подумал я, удерживая лицо безучастным. — Она будет недолгой.»
— Сын, — голос отца вернул меня к реальности. — Пора уходить. Карета ждет.
Я кивнул, не говоря ни слова. Пусть думает, что я сломлен, что я принял его условия безоговорочно. Пусть считает меня пешкой в своей игре. Лорд Харвин Чон забыл одну важную вещь: я унаследовал не только его кровь, но и его ум. Его расчетливость. Его способность ждать столько, сколько потребуется.
— Да, отец, — ответил я ровным голосом, лишенным как покорности, так и вызова. — Я готов.
Я последовал за ним по коридору, сохраняя равную дистанцию — не отставая как слуга, не идя впереди как бунтарь. Он думает, что ведет меня домой как блудного сына, вернувшегося в семью. Но даже не подозревает, что ведет за собой затаившегося дракона, готового в нужный момент выпустить свое пламя.
Отец не должен догадываться о моих планах. Никто не должен. Это моя война, и я пройду его до конца в одиночку. Ради Лисы. Ради нас обоих.