3. одноклассницы
После того утреннего разговора с Юн Га Мином, Ха Рин почему-то не смогла собраться с духом вернуться на площадку. Слишком уж смущённой она себя чувствовала. То, как быстро она убежала, как в панике отказалась показать свои рисунки... это всё казалось глупым, но в то же время таким характерным для неё. Два оставшихся летних утра она провела дома — сидя у окна с чашкой чая, то рисуя по памяти силуэт того самого очкарика, то снова пряча рисунки под подушку. Пару раз она даже уговаривала себя выйти, но что-то останавливало её. Может, боялась снова его увидеть. А может, наоборот, не увидеть вовсе.
Тем временем родители сообщили, что она пойдёт в новую школу — техническую среднюю школу Юсон. Решение было принято без её участия, и хоть она немного обиделась, старалась не подавать вида. О школе она раньше не слышала, но родителям её нахвалили: хорошая дисциплина, сильные преподаватели, а главное — возможность развивать прикладные навыки, включая художественное направление. Это последнее её и подкупило. В голове начали рождаться светлые образы: просторные классы, мольберты у больших окон, добрые одноклассники и учителя, которые поймут её творческую душу. Ха Рин даже немного воодушевилась.
***
Наступило первое сентября. Утро было серым и пасмурным — не то, что раньше. Ха Рин надела свою любимую светлую рубашку, коричневую жилетку и юбку в складку. Волосы аккуратно собрала в хвост, но всё равно оставила несколько локонов свободными. На плече — новый рюкзак, в котором помимо учебников и тетрадей, лежали эскизы и пара хорошо подточенных карандашей. Родители поцеловали её в лоб и пожелали удачи, а она, преодолевая лёгкое волнение, вышла из дома.
Дорога до школы была непривычно тихой. Мимо проезжали автобусы, толпились школьники в разных формах, кто-то смеялся, кто-то жаловался на ранний подъём. Но Ха Рин будто бы была в другом мире — в своём, полном ожиданий. Она подходила к школе с лёгкой надеждой на новое начало.
И вот она стояла у двери своего нового класса. Ха Рин глубоко вдохнула, поправила воротник и толкнула дверь. Первое, что она услышала, — это шум. Громкий, хаотичный, как будто в классе был не урок, а бойцовский клуб, только женский. Кто-то громко смеялся и кричал издевательские фразы, кто-то поправлял макияж или прическу, кто-то играл в карты на задних рядах, и лишь несколько девушек сидели спокойно, уткнувшись в учебники или телефоны.
Глаза Ха Рин расширились от удивления. Это точно была не та атмосфера, которую она себе рисовала. Вместо светлой, почти художественной школы — шумный, грубый и явно неуправляемый класс полный девчонок. Она неловко переступила порог, стараясь не выдать своего растерянного вида, но внутри уже всё сжалось. Новый мир, в который она попала, оказался совсем не тем, что она ожидала.
Как только Ха Рин переступила порог класса, всё внутри резко замерло. Беседы, смех и даже лёгкий шум от перелистывания страниц прекратились в ту же секунду, когда её силуэт появился в дверном проёме. Девушки, сидящие за партами, синхронно повернулись в её сторону. В их взглядах читалась смесь удивления, недовольства и скрытого осуждения. Кто-то просто молча наблюдал, кто-то хмыкнул, скрестив руки на груди, а кто-то с интересом приподнял бровь, словно оценивая её внешний вид, как будто Ха Рин попала на подиум модного шоу, а не в обычную школу.
Девушка на мгновение замерла на месте, чувствуя, как внутри поднимается тревога. Лёгкое волнение, свойственное новым знакомствам, моментально сменилось напряжением и неуверенностью. Она старалась выглядеть спокойно, но холодок, пробежавший по спине, и влажные ладони выдавали её волнение. Сразу же встала одна из учениц — высокая, с вызывающим макияжем и пронзительным, тяжёлым взглядом. Походка у неё была уверенная, почти властная. Она смотрела на Ха Рин сверху вниз, будто уже что-то решила о ней.
Ха Рин невольно сделала полшага назад, сжав ремешки рюкзака, но в этот момент дверь снова отворилась, и в класс вошёл учитель — классный руководитель. Его появление нарушило наэлектризованную тишину.
— Девочки, прошу внимания, — уверенно произнёс он. — У нас новая ученица. Это Кан Ха Рин. Надеюсь, вы примете её с добротой.
Он повернулся к девушке и коротко кивнул.
— Представься, пожалуйста.
Ха Рин сделала вежливый поклон, опуская голову чуть ниже, чем обычно — так её учили с детства.
— Здравствуйте. Надеюсь, мы подружимся, — сказала она с лёгкой улыбкой, но голос всё равно дрогнул.
В классе тут же послышался еле заметный смешок, кто-то негромко прошептал что-то соседке, вызвав очередной всплеск перешёптываний. Девочки в последних рядах выглядели особенно неприветливо: кто-то закатил глаза, кто-то фыркнул, а одна из них громко захлопнула тетрадь.
Ха Рин затаила дыхание, будто от этих реакций зависело всё её будущее в новой школе. Учитель сделал вид, что не заметил напряжённой атмосферы, и спокойно указал на свободное место у окна:
— Присаживайся туда, Кан Ха Рин.
Стараясь не привлекать лишнего внимания, она прошла к парте, чувствуя, как на неё продолжают смотреть. Каждый её шаг словно эхом отдавался в голове. Сев, она аккуратно положила сумку на пол, достала тетрадь и ручку, опустив взгляд, словно хотела стать незаметной.
Урок начался, учитель начал объяснять материал, но для Ха Рин всё происходящее звучало словно сквозь толщу воды. Она не могла сконцентрироваться: внутри всё дрожало. Она только пришла, но уже чувствовала себя чужой в этом женском коллективе. Эта школа — техническая средняя школа Юсон — обещала быть новым началом. Но сейчас всё казалось совсем не таким светлым, как она представляла.
***
Как только за классным руководителем закрылась дверь, в комнате на мгновение повисла тишина, нарушаемая лишь лёгким шелестом тетрадей и приглушённым перешёптыванием. Но эта тишина была обманчивой — она предвещала бурю. Ха Рин, сидевшая тихо за своей партой у окна, почувствовала, как внутри поднимается тревога. Она не успела даже выдохнуть спокойно после первого урока, как рядом оказалась та самая девушка — та, чей взгляд с самого утра напоминал укол ледяной иглы. Её макияж был слишком ярким для школы, волосы — идеально уложены, а глаза сверкали хищным блеском.
Незнакомка властно опёрлась руками о парту Ха Рин, будто намеренно врываясь в её личное пространство. Ха Рин ощутила, как холодок пробежал по спине, но внешне старалась оставаться спокойной. Девушка нагнулась чуть ближе, её голос прозвучал глухо, но отчётливо, с едва заметным ядом:
— Значит так, Кан. Ха. Рин, — она произнесла имя по слогам, растягивая и акцентируя каждую букву так, будто оно было для неё поводом для насмешки. — Не советую тебе наживать здесь врагов. Эта школа — не для таких, как ты. Здесь всё иначе. Здесь жестоко. Одно неосторожное слово — и ты уже мишень. Одно лишнее движение — и ты падаешь.
Ха Рин не сводила с неё взгляда, хотя внутри всё сжалось. Её пальцы невольно сжались на коленях, она чувствовала, как по телу пробегают мурашки. Её сердце било тревогу — она не привыкла к угрозам. Девушка привыкла к цвету, форме, гармонии... а тут — агрессия, напряжение, атмосфера, от которой хотелось спрятаться за холст.
Словно довольная произнесённым, стервозная девушка выпрямилась, медленно обернулась и с грацией хищницы направилась обратно к своим подружкам. Те уже ждали её, словно стая, что только что выпустила свою альфу на проверку новой добычи. Кто-то из них хихикнул, кто-то бросил на Ха Рин взгляд с усмешкой. Всё это казалось каким-то нелепым кошмаром.
Ха Рин осталась сидеть в тишине, с поникшими плечами, будто на неё только что опустили бетонную плиту. Она посмотрела в окно, туда, где утренний свет ещё касался крыш соседних зданий, и на мгновение представила, как сейчас сидела бы с планшетом, рисуя прохожих или того самого парня... Юн Га Мина. Его образ промелькнул в памяти, напоминая о простом, тёплом и спокойном.
А здесь, в этом новом месте, её ждала совсем другая палитра — не пастельные оттенки уюта, а резкие контрасты. И, похоже, первую мазку уже нанесли.
Ха Рин сидела с опущенными глазами, будто размышляя над словами, которые только что прозвучали. Сердце стучало чаще обычного, а пальцы дрожали, несмотря на то, что внешне она выглядела спокойной. Внутри бушевал шторм — смесь страха, стыда и нарастающего раздражения. "Таких стерв я видела только в дорамах... всегда думала, что они — выдумка, утрированный образ антагонисток. А вот же — настоящая, с мясом и кровью", — с горечью подумала Ха Рин.
Глубоко вдохнув и собрав всю внутреннюю силу, она медленно встала с места. Шорох ткани и звук отодвигающегося стула в один момент привлекли внимание всего класса. Разговоры стихли. Словно кто-то нажал на паузу. Тридцать с лишним пар глаз уставились на девушку, которая только что осмелилась встать... и направиться прямиком к своей обидчице.
Ха Рин шла медленно, но уверенно, как будто с каждым шагом сбрасывала с себя цепи страха. Она остановилась прямо перед ней — перед той самой девушкой, что буквально десять минут назад пыталась морально задавить её, исподтишка закрепить за ней статус "новенькой".
— Я не думаю, — чётко, ясно и без дрожи в голосе начала Ха Рин, — что именно ты будешь указывать мне, что делать в моей новой школе.
На мгновение в глазах стервы отразилось замешательство. Её брови приподнялись, как будто она не ожидала, что кто-то осмелится перечить ей — особенно в первый день. Но растерянность быстро сменилась раздражением. В уголках губ мелькнула ехидная усмешка, а в зрачках вспыхнул огонь.
— Тебе следует закрыть рот, пока не поздно, — процедила она, шагнув ближе, будто намереваясь раздавить Ха Рин одним только своим напором.
Но Ха Рин не шелохнулась. И хотя внутри она чувствовала, как снова сжимается сердце, на лице читалась только одна эмоция — решимость. Именно в эту секунду ей стало ясно: либо она прогнётся и затеряется в серой массе, либо даст отпор и отстоит себя. Впервые за долгое время она не чувствовала себя художницей, оторванной от реальности — сейчас она была участницей сцены, частью драмы, в которой должна сыграть главную роль.
Словно напряжение в воздухе достигло пика — в классе снова раздались перешёптывания, кто-то тихо охнул, а кто-то уже доставал телефон, ожидая развития событий.
Но Ха Рин просто выпрямилась чуть выше, слегка склонила голову вбок и, взглянув прямо в глаза своей оппонентке, сказала:
— Предупреждениями меня не запугать. Я пришла учиться, а не бояться.
И вот тогда — будто вся сцена схлопнулась в тишину — стервозная девушка прищурилась, смерила Ха Рин взглядом с головы до ног и ничего не ответила. Вместо этого она развернулась и ушла, не бросив ни слова.
А Ха Рин осталась стоять посреди класса, ощущая, как дрожь в коленях пробирается вверх, но гордо выпрямившись. Впервые за всё утро она почувствовала, что может справиться со всем даже в этой школе, даже с такими людьми.
***
Уже вернувшись на своё место, Ха Рин ощущала, как напряжение покидает тело, оставляя после себя лёгкую усталость и комок эмоций, застрявший где-то между горлом и грудью. Она пыталась унять сердцебиение, делая глубокие вдохи и выдохи, но всё равно не могла избавиться от ощущения, будто за ней продолжают наблюдать. Не все, может быть, но кто-то точно. Внутренне она приготовилась к новой волне недовольства — может, кто-то решит продолжить за этой грубиянкой? Однако вместо этого к ней подошла... самая милая девушка, которую Ха Рин когда-либо видела.
На вид она и правда казалась младше остальных. Немного пухлые щеки, большие глаза, собранные в аккуратный хвост волосы, украшенные бантиком — она выглядела как героиня из сказки или какого-нибудь милого аниме. Её форма, дополненная нежно-голубым жилетом и юбкой, подчёркивала эту кукольную невинность. Но, несмотря на ангельский образ, в её глазах было что-то живое — тепло и живость, что сразу расположили к себе.
Поставив стул рядом с партой Ха Рин, она грациозно села, будто делала это не в шумном школьном классе, а на съёмках рекламы мороженого. Затем, склонившись к Ха Рин, она зашептала на ухо:
— Привет, меня зовут Чхве Хи Вон! Ты так классно уделала эту стерву. Её, кстати, зовут Хван Ми Хи — грубая девчонка, строит из себя фиг пойми кого. Но ты молодец! Ты показала характер, и, возможно, теперь она будет осторожнее относиться к тебе!
Голос Хи Вон был тихим, словно шёпот по секрету, но в нём чувствовалась неподдельная искренность. Она говорила быстро, почти не давая пауз, будто боялась, что кто-то помешает или подслушает. Её глаза искрились восторгом, а улыбка была такой заразительной, что даже напряжённая Ха Рин невольно улыбнулась в ответ.
Хи Вон продолжала щебетать, жестикулируя тонкими руками, рассказывая о том, кто есть кто в классе, кого стоит остерегаться, а с кем можно подружиться. Ха Рин внимательно слушала, порой кивая, порой бросая быстрые взгляды по сторонам, чтобы понять, о ком идёт речь. Но самое удивительное было не в том, что она получала информацию — а в том, как легко и естественно ей стало рядом с этой девочкой.
Это было похоже на глоток свежего воздуха после долгого пребывания в душной комнате. Словно кто-то незаметно протянул ей руку и вытащил из одиночества. Глаза обеих светились — у Хи Вон от восхищения, у Ха Рин — от облегчения. Возможно, они обе чувствовали одно и то же: в этом суровом, незнакомом месте, полном предвзятости и притворства, они нашли нечто редкое — союзника. Или, кто знает... даже начало настоящей дружбы.
_________________
здравствуйте, дорогие читатели, прошу прощения за задержки, очень мало свободного времени, стараюсь всё успеть!!😔🌷