Незнакомец

Следующие пять минут, что мы качались в вагоне, он то целовал меня в ухо или шею, то просто рассматривал через стекло. Я так и не повернулась. Я не сказала больше ни слова. И не передумала. Только когда мы оказались на перроне и ветер бессовестно остудил мой пыл, залезая в мокрые трусики, я испугалась. На улице было темно. Я не знала этот район. Я не знала человека, который тянул меня за руку в неизвестность. Но все еще не протестовала, не отказывалась. Едва мы подошли к потрепанному вокзалу, он прижал меня к стене и поцеловал. Я застонала, обнимая его за шею, забывая, что такое осторожность. Он целовал меня глубоко, быстро. Точно так же, как трахал пальцами.
- Нет-нет-нет, - проговорил незнакомец мне в губы. – Не здесь, красавица. Перестань.
Я не сразу поняла, почему он уговаривает меня. Я потом осознала, что посылаю бедра вперед, чтобы ощутить его стояк. Всхлипнув, я опустила руки и голову, но он взял меня за подбородок, заставляя снова смотреть в грозовые глаза.
- Все хорошо. Я тоже хочу, но здесь прохладно и народу многовато.
Я прикусила губу, кивая.
- И мне нравятся твои звуки. В поезде было круто, но тебя хочется слушать. Пойдем.

«Куда?» - хотела спросить я, но горло сдавило, язык не ворочался. Слава богу, незнакомец пояснил.

- Моя квартира близко.

Мы шли по темным улицам, между хрущевками и гаражами. Я сто раз пыталась прийти в себя и запаниковать. Разум просто орал: «Дура, что ты творишь!» Сойти с поезда не пойми с кем, следовать за ним не пойми куда. И никто не знает, где я. Он убьет меня и закопает за гаражами. Легко.  Кто еще посмеет трахнуть в поезде пальцами незнакомую девушку? Только маньяк.

А кто ему это безропотно позволит? Только озабоченная идиотка.

Бежать. Надо бежать, пока мы идем по жилому району.

Но вместо этого я просто шла, держа за руку моего маньяка. Только когда он привел меня в квартиру и закрыл дверь, я смогла спросить:

- Ты ведь не чокнутый Потрошитель, правда? Не собираешься меня убить?

Я стояла, прижимаясь к двери, а он смотрел на меня и улыбался, явно смакуя мой запоздалый панический вид.

- Немного не вовремя ты решила поинтересоваться моим душевным здоровьем. Нет, я не маньяк, красавица. – Он сделал шаг вперед и выдохнул мне в губы: - Но вполне возможно, что я затрахаю тебя до смерти.

- Не самая ужасная смерть. - решила я вслух, невольно копируя нахальную улыбку моего маньяка.

- Зря ты это сказала. - рыкнул он и схватил меня под колени.

Неожиданно обретая звонкий голос, я взвизгнула. Больше игриво, чем от страха. Незнакомец отнес меня в комнату, бросил на постель. Я не стала рассматривать спальню, и мне не важно было, что белье пахнет старостью. Я хотела его и быстрее подвинулась выше, к подушкам, раздвигая ноги.  Мужчина наклонился, накрывая меня своим телом. За несколько секунд он раздел меня и избавился от собственной одежды. Я застонала, увидев его голым. Широкие плечи мне не привиделись. Им под стать была и грудь. На животе проступали кубики, но не сухие, как у качков, а просто обозначение пресса. Я могла бы рассматривать его долго, изучая каждый темный волосок, каждую родинку, но незнакомец дал мне лишь несколько секунд, пока надевал презерватив.
- Прости, красавица, кажется, прелюдия уже была. У меня нет сил на большее, - проговорил он и вошел в меня.

Ворвался. Врезался. Я выгнулась и вскрикнула.

- Да, блять, детка. Вот так. Тихой здесь быть не надо. Да и вряд ли получится, - пробормотал он, нависая надо мной, кусая за губу и снова отстраняясь.
Он сел между моих ног, взял меня под попку и начал двигаться. Быстро и глубоко. Сразу. Мощно. До самого конца, выбивая из меня крики. Кажется, даже искры из глаз сыпались. Я действительно не смогла бы молчать или хотя бы быть тише. Потому что наш секс был именно таким: громким и грязным.
Неистовый незнакомец словно открыл ящик Пандоры. Я хотела прочувствовать все, что не знала. Мне нужен был именно неистовый безумный секс без запретов, где я могла быть собой.
 Он продолжал трахать меня яростно, замедляясь, только чтобы надавить на мой клитор или шлепнуть по бедру. Я выла, как банши, и извивалась, успевая посылать свои бедра навстречу его движениям, сжимать его внутри. Мои руки легли на грудь, и я стала щипать себя за соски, усугубляя свое удовольствие до невозможности. Увидев это, он застонал и снова замедлился, склонился и облизал мои соски и пальцы одновременно.

- Охренеть, какая ты. Не останавливайся, - прохрипел он.

- Ты тоже, - пискнула я, теряя голос от собственных криков.

Его толчки стали еще жестче и чаще. Я сжимала соски пальцами и сжималась внутри, чувствуя его член и нарастающую пульсацию удовольствия. Это ощущение было такое сильное и глубокое. Я знала только клиторальный оргазм, а теперь встречала нечто большее.

Мужские пальцы до боли впились в мои бедра. Наверно, останутся синяки, но мне было плевать. Я сжалась и замерла, принимая все, что он давал мне. И это превратилось в удивительное удовольствие, от которого глаза сами закатились, а тело выгнулось, едва не ломая позвоночник. Я почти подлетела над кроватью, а потом медленно опустилась, ощущая его последние толчки и слыша рычащий стон. Он кончил и буквально рухнул на меня, но сразу перекатился на бок и сгреб в охапку.

Я прильнула к его груди, слушая тяжелое дыхание. Мы оба были мокрые от пота и горячие от возбуждения. Но мне не было противно, как ни странно.

Незнакомец почти сразу отпустил меня.

- Резинка, - объяснил он, сев на кровати.  Избавившись от презерватива, он сходил куда-то, чтобы выкинуть его.
Я сразу прозрела и начала крутить головой. Обычная тесная двушка типовой хрущевки. Чисто, но все какое-то древнее что ли. Как будто в этой квартире давно никто не жил.  Мне стало не по себе, но все прошло, едва он вернулся и сел рядом, провел по моему плечу.
- Жива? – спросил он, убивая меня своей наглой улыбкой.

- Относительно, - кокетливо пожала я плечами.

- Хочешь принять душ?

Это предложение было очень кстати. Я кивнула и снова вложила свою руку в его, позволяя увести меня. На этот раз не так далеко, до ванной.

Я не ошиблась. Чтобы пошла вода, он открыл какой-то кран на трубах за люком в стене. Полки тоже были пустые. Только мыло в упаковке лежало на раковине. Здесь давно никто не жил. Точно какой-то вахтовик. Настроив воду, незнакомец подхватил меня на руки и поставил в ванну. Я снова вскрикнула. Вообще общаться с ним я предпочитала именно звуками, а не словами. Он будил во мне исключительно животные, первобытные инстинкты, которые трудно поддавались описанию и пониманию. Но при этом мне было так спокойно, так хорошо. Так правильно.

Сняв душ с держателя, незнакомец направил на меня струи воды, убирая в сторону волосы, чтобы не намочить. Тонкий намек, что мне не придется остаться надолго, чтобы просушить их. Или же это своеобразная свобода для меня и забота. Я могу уйти хоть сейчас и не подхватить воспаление легких по дороге. Но все мысли вылетели из головы, потому что он стал целовать мою мокрую кожу, слизывал капли воды, водил ладонью по груди, спине, бокам. Я тоже воспользовалась случаем, чтобы рассмотреть его и потрогать. Но даже красивые плечи и грудь не смогли отвлечь меня от его члена. Он притягивал взгляд, как магнит, указывая прямо на меня. Я облизала губы совсем как мой незнакомец на перроне, когда мы столкнулись.  Я почувствовала, что он смотрит на меня, пока я смотрю на него. Подняв голову, встретила его насмешливый взгляд.

- Нравится то, что вы видите, мэм? – он сказал это по-русски, но с абсолютно английской интонацией. Я моментально вспомнила, как эта фраза звучит у англичан.

Разве может охранник-вахтовик говорить с английским акцентом? Чушь какая.

Я прокашлялась, чувствуя, что краснею. Но при этом продолжала смотреть то на член, то в синие глаза, которые снова стали темнеть.

- Мы только что, - пролепетала я, не в силах подобрать слова. Вообще, едва шевеля языком. Все же кричать и стонать с ним получается лучше. Незнакомец пожал плечами и с насмешкой, словно извиняясь, ответил:

- Что поделать, я не могу его контролировать, когда ты рядом. Вернее, могу, но не хочу.

- Хочешь еще? – Спросила я смело, чувствуя, как от этого разговора мое возбуждение возвращается.   Проходило ли оно? Кажется, я все еще слегка дрожала от оргазма, что испытала в постели. Но сейчас мне хотелось вернуть долг за поезд. Впервые я испытала желание сделать мужчине приятное ртом.

Опустившись на колени, я взяла член в руку и лизнула головку, зажмурилась, невольно приготовившись к сценарию Марка. Обычно он сразу проталкивал член мне чуть ли не до горла и долбился с адской скоростью, пока я давилась слезами и воздухом. Стоит ли говорить, что минет для меня был подвигом. Но в этот раз никто не требовал от меня героически сдерживать рвотный рефлекс. Наоборот. Мужчина замер, даже не касаясь меня больше.  Я подняла глаза. Он смотрел сверху вниз, продолжая держать душ, только дыхание стало громче.

На языке у меня остался привкус спермы и латекса. Не самый приятный. Я протянула руку, вскрыла мыло и провела им по своей ладони, чтобы потом вымыть его член. Я делала это аккуратно, но тщательно. Приласкав скользкими пальцами весь до миллиметра, попросила:

- Воды.

Он направил струи на член, и я смыла мыло с него и своих рук. А он смотрел, не отводя глаз. Я не видела, но знала это и так. Он ничего не говорил, но вены на плоти и набухшая головка, побуждали меня не медлить.  Головка едва поместилась у меня во рту. Я вдохнула носом и замерла, снова переживая, что сейчас член толкнется мне в горло, но ничего подобного. Он не двигался, только бросил душ на дно ванны и легонько погладил меня голове, практически взмолился:

- Пососи, красавица. Если ты не сделаешь то, я сдохну нахрен от горя и разочарования прямо тут. Вроде бы это звучало иронично, но он почти простонал, говоря это, и я прониклась его страданиями. Захотелось сделать лучший минет в мире. Хотя я точно не считала себя профи в этом деле, но решила постараться изо всех сил.

 Правда, простора для творчества у    меня было немного. Он был такой большой. Я с трудом смогла проскользить губами по стволу, не взяв его даже наполовину, сразу отступила обратно, но при этом сдавливала губами и посасывала. Язык приласкал головку и углубление. Я сомкнула губы на самом кончике и снова взяла его в рот.
- О, блять, господи, - прорычал он, почти подвывая, стягивая мои волосы на затылке.  Я расслабила рот и позволила ему толкнуться дальше и кончить. Струя ударила мне в горло, и я сразу проглотила. Он глухо простонал, медленно отстраняясь и подхватил меня подмышки, поднял с колен. Я не успела опомниться, а он уже целовал меня, яростно раздвигая губы языком, проникая мне в рот, чтобы найти мой язык и свиться с ним. Его пальцы с таким же нетерпением раздвинули мои половые губы и погрузились внутрь. Я застонала ему в рот.

Он убрал руку, чтобы подхватить меня под коленом и поставить мою ногу на борт ванны.

- Это безумие, но я снова хочу тебя, - пробормотал он мне в губы.

Я не думала, что такое вообще возможно, но у него снова стоял. Или все еще стоял? Одному богу и его члену был известен ответ. Мне стало все равно, потому что он снова был во мне, трахал меня, придерживая меня, обжигая неистовыми губами все еще соленую от пота кожу. Я вцепилась в его плечи, стараясь балансировать на одной ноге. Но скоро мысли о равновесии вытеснило из моей головы очередная волна безумия. Я снова корчилась и вопила, наслаждаясь бешеными толчками. Его член таранил меня, а головка задевала какую-то точку. Мне снова было слишком. Слишком все это.

Слишком большой. Слишком быстрый. Слишком сильно.

Но я не просила пощады. Я хотела именно так. На надрыве, до сладкой боли, до крика.  Кажется, мы кончили вместе. Или нет? Я заскулила от потери, потому что он вышел из меня, не позволив посмаковать эхо оргазма.

- Прости, я… Черт…
- Без защиты, - догадалась я, мысленно перечисляя все известные болезни, которые можно подхватить от похотливого пассажира электрички.
- Ммм… Не думаю, что мы готовы стать родителями так скоро, - поговорил он, стирая рукой с моего бедра свою сперму.    Я захихикала, моментально передумав истерить.

- Это точно.

 И снова красноречие меня покинуло. Стараясь восстановить дыхание и не поддаться панике, я снова взяла мыло и подняла душ, который жалостливо извивался, валяясь на дне. Незнакомец забрал его и направил на меня. Я намылила его тело, а потом он сделал то же самое со мной. Мы помылись молча, просто и как-то гармонично, совершая ритуал избавления от грязи и жидкостей.

Выключив воду, он закутал меня в полотенце и отнес в кровать. Мои волосы все же немного намокли, но я совсем об этом не переживала. А вот глаза буквально слипались. Теряя сознание, я услышала:

- Я не болею. Можешь не волноваться.
- Ммм, - протянула я. – Это хорошо. Я тоже. В смысле, ты тоже можешь не переживать. Твой член не отвалится после секса со мной…

Он тихонько засмеялся моим сбивчивым словам, это было лучше маминой колыбельной на ночь. Я просто вырубилась.

Никита

 
Я не сразу понял, где нахожусь, но запах, что остался на еще теплых простынях, сразу нарисовал образ красивой скромной девочки, которую я вчера чуть не поимел прямо в электричке. Перелет, аэропорт, вокзал, перрон, ее оргазм и безумный секс-марафон уже в квартире. Открыл глаза. В постели ее не было, но я слышал, как она возится в прихожей. Наверно, одевалась. Не желая терять шанс на новую встречу, я, как был, голый, помчался к двери. Моя горячая малышка действительно почти удрала. Она возилась с древним замком, одновременно застегивая пуговку на юбке.

- Подожди, - прохрипел я, еще не прокашлявшись после сна толком.

Она вздрогнула и вжалась в дверь, как будто хотела просочиться сквозь нее каким-то невероятным способом. Пуговка все еще оставалась расстегнутой, и я исправил это, а потом взял мою порочную попутчицу за плечи и развернул к себе лицом.

- Останься еще на час, - попросил я, хотя знал, что она не согласится.   Утром все было иначе. Особенно для нее. Хотя я не различал время суток. Пожалуй, при свете дня она нравилась мне еще больше.

- Мне нужно идти, - проговорила незнакомка, а глаза умоляли не удерживать.   Я убрал руки, но не постеснялся признаться:
- Не хочу тебя отпускать.

Она покачала головой, словно говорила, что тоже не в восторге, но должна убегать. Мы смотрели друг на друга с минуту. Ее глаза жадно шарили по моему лицу. Она вдыхала воздух, задерживая его в легких и кусала губы. Я не хотел ее отпускать, но и не имел права задерживать силой. Единственное, что у меня было в распоряжении – это просьба. Просьба, которая даст мизерный шанс увидеть ее вновь.
- Ты можешь прийти сюда, когда хочешь, - проговорил я, моментально понимая, как глупо звучат эти слова. Они нуждались в каком-то физическом подкреплении. То, от чего она не сможет отмахнуться или забыть. Я не думал, пока доставал ключ из ящика. Ключ, который принадлежал Артему. Это был порыв, сиюминутное желание. Импульс, сродни того, что заставил меня следовать за незнакомкой по перрону, а потом протолкнуться через толпу в вагоне. Я показал ей ключ и бросил его в открытый кармашек сумочки.

- Тебе. - проговорил я. – Ключ от квартиры и таблетка домофона. Ты сможешь войти. Я хочу, чтобы ты пришла, если захочешь. Я буду ждать, красавица.
- Но… - пискнула она и тут же проглотила все возражения и доводы против.

Разумеется, это было абсолютно беспечно вручить незнакомке ключ от квартиры. Тем более, в моей ситуации, когда надо было шарахаться от людей и не доверять никому. Но она ведь сошла со мной на станции, она доверила мне не просто свое тело, а свою жизнь. Ключ – не так много, чтобы уравновесить это. Ключ – это уловка.

Так ничего и не сказав, она встала на цыпочки, обхватила меня за шею, заставляя чуть нагнуться и впилась в мой рот поцелуем. Я застонал от блаженства. Сам не посмел бы ее целовать после сна из-за утреннего дыхания, но сейчас это стало абсолютно не важно. Ей тоже.   Блять, до чего же невероятная девчонка. Разумеется, мой член уже не просто стоял, а подергивался, и я прижал ее к двери, позволяя ощутить масштаб действия ее поцелуя. Но тут щелкнул замок, и моя незнакомка сделала шаг назад. Я чуть не выпал на площадку.  Она хихикнула и, не прощаясь, побежала вниз по лестнице, доставая телефон из сумочки. Я не стал ее удерживать или догонять. Ключ остался в ее сумке. Она вернется, если захочет. Я очень хотел, чтобы она вернулась, но не мог никак на это повлиять. Вернувшись в квартиру, я подошел к окну и увидел, как она садится в такси.

На часах было восемь утра. Скоро придет Даша, а я все еще выгляжу как дерьмо. Правда, чувствую себя весьма неплохо. Хороший секс не решает проблем, но делает жизнь веселее.   Провожая глазами машину, я вспоминал сладкие стоны, которые издавала моя незнакомка. Вроде бы нечаянно, но как будто иных звуков ее рот не мог породить. Она вся была соткана из желания. Чистая страсть толкнула эту скромницу в мои объятия. Член заныл сладкой болью, едва я вспомнил, как ее блестящие каштановые волосы то и дело липли к губам, пока я трахал ее, и она убирала их назад, зачесывая пальцами. Как она несмело, но мужественно брала мой член в рот. Обычно девчонки даже не пытались сделать мне минет. Секс – да, но реально мало кто решался на орал. А она смогла, не струсила, не побрезговала. Я даже не просил. Она захотела.
Мать моя, ну разве можно дрочить, когда яйца и так пустые из-за безумной ночи? Кажется, не только эта милашка превысила все свои лимиты. Я тоже слетел с катушек, забыл про резинку и не исправился, потому что было плевать. Слишком сладко было ощущать ее оргазм без преграды латекса. Хорошо, что успел выйти, не кончил в нее.  От одной этой мысли член заныл. Я попер в душ. Вариантов не осталось. Буду очень чистый и спокойный. Подрочить с утра – чем плохо?

Я настроил воду и упёрся ладонью в стену, обхватил себя, стал двигать по всей длине, вспоминая, как вчера трахал здесь ее. Как она кричала. Как извивалась. Как мыла меня. Как сосала. А потом опять мыла. Это был лучший гребаный секс в моей жизни.  И, пожалуй, самая приятная дрочка по мотивам лучшего секса. Мне не понадобилось много времени. Я кончил через пару минут, даже чуть расстроившись, потому что не успел вспомнить, как трогал ее прямо в поезде, какими скользкими были мои пальцы от ее влаги, как она кончала на них, кусая губы и безумно таращась в темноту за стеклом вагона.

Блять, можно начинать сначала. И я бы начал, наверно, но голос Даши сбил весь настрой.

- Никита, где ты? Соболев! Ты дома?
- В ванной, - пролаял я, еще слегка пришибленный после оргазма, и стал выбираться.

Замотавшись в полотенце, я вышел и тут же наткнулся на Дашу. Она стояла посреди комнаты и смотрела то на меня, то на смятую простынь.

- Только не говори, что снял девку в первый же день, Соболев.
- С чего ты взяла? – не очень убедительно удивился я.
- На всю квартиру пахнем сексом. Презерватив в ведре.

Господи, я как будто перед мамой стою. Но и она вряд ли бы меня так отчитывала, скорее, сделала бы вид, что я бесполый ангел и секса не существует. Наехать с порога умела только Даша. Это ее дар и проклятье. Мое проклятье.

- Ник, разве можно? Мы же говорили - никаких контактов, никаких друзей и родственников. А ты тащишь шлюху в квартиру.
Я хотел сказать, что она не шлюха, но не стал. Для Даши это точно не аргумент. Стоит признать, что она была права. Я не должен был позволять себе такого. О моем возвращении и так скоро станет известно, но пока стоило избегать любых контактов. Я ведь мог поставить ее под удар. Не Дашу, мою незнакомку. Но ключ уже был у нее и оставалось надеяться, что я останусь в тени и она, возможно, не придет. Нет, черт возьми, я не мог заставить себя не желать ее возвращения.
- Соболев! Ты слушаешь меня вообще? – рявкнула Даша, вытаскивая меня из мыслей.
- А, я –да. То есть, почти. Что ты говорила?
Даша раздраженно выдохнула и, опустила руки.
- Говорила, что скучала по твоей наглой небритой морде, придурок.
Я сократил расстояние между нами и обнял ее.
- Я по тебе тоже, стерва.
Мы обнялись наконец. Я прижал к себе девушку, но она почти сразу отстранилась. Все еще не любит лишние контакты.
- Полотенце сейчас упадет. Надень штаны, Христа ради, - попросила она ядовито. – Ты, кстати, ужасно выглядишь. Что за лес на лице?
Все еще говорит то, что думает. Я не стал ничего отвечать на это, просто пошел одеваться. У меня остались здесь какие-то вещи. Джинсы налезли, хотя были потертые до омерзения.
- Никита, я тебя умоляю! Мы идем к нотариусу.
- И что? – не понял я.
- У тебя дыра на колене.
- И что?
- Ты издеваешься?
- Нет. Это ведь нотариус, а не светский раут.
- Прошу тебя, надень брюки и рубашку. И побрейся, пожалуйста.  Мы опаздываем.
Брюки в шкафу тоже были. Даже костюм. Хороший, итальянский, для переговоров и прочих деловых встреч. Мы не опаздывали, но Даша специально нагнетала и повелевала. Она волновалась, конечно. Хотя мы оба догадывались, что будет в завещании, гарантий все же не было.
Я отвык от деловой одежды, живя в свободной от предрассудков Ирландии. Даже штаны я иногда не надевал на работу, потому что большую часть дня проводил в собственном доме, за ноутбуком, обсуждая все нюансы со спецами дистанционно. У нас были и офисы. Там, в Дублине, и здесь в Москве. Их построили для удобства сотрудников, которым не нравилось работать дома.
Даша была старой закалки. Она осталась в России и строго придерживалась правил посещения официальных мест. К нотариусу нужно идти в брюках и побритым. Она ушла на кухню, позволив мне голым копаться в шкафу.
Слава богу, брюки нашлись. Они даже не помялись. Я надел их, не боясь получить еще один нагоняй от Даши. Вот с бритьем было сложно. Нашлась только старая Тёмина машинка, которая убрала половину моей роскошной бороды. Выглядело это печально. Придется купить станок и побриться как следует. Но Дашу устроил и такой вид.
- Наконец похож на человека, - отвесила она мне комплимент.
- В душе я все равно Биг Фут, - не сдержался я.
- Хоть Биг Бен. Поехали.

Сев в Тёмину машину, я испытал странные чувства. Запоздалая боль сжала сердце. Меня замутило. Я вспоминал, как брат просил поехать с ним в салон, как мы ржали, словно дети, которым на голову упал мешок денег. Как странно себя чувствовали, разбогатев настолько, что могли купить новую машину. Тёма был слегка сдвинут на авто. Он постоянно менял их, покупая все лучше и лучше с каждым годом. Начав с Пежо 307, он дорос до новенького Паджеро.
Меня никогда не возбуждали тачки. Я предпочитал недвижимость. Первая квартира, в Италии, была куплена по моему настоянию. Потом в Лондоне и Дублине. Но дома я себя чувствовал только в ветхом Подмосковье, в квартире бабушки и дедушки.
- Зачем было ехать в нашу глушь, Ник? – снова ворвалась в мои воспоминания Даша. – Я бы забрала тебя в Москве где-нибудь, в гостинице.
- Ненавижу гостиницы, - пробормотал я. – И Москву терпеть не могу.
- Знаю. Оба вы одинаковые. Провинциалы до мозга костей.

Она замолчала и не проронила ни слова до конца пути. Даша говорила про Артёма, словно он был жив. А я не понимал, нравится мне это или нет. Полгода прошло со смерти брата. Кажется, не только я бегал от смирения и принятия. Его жена, вдова теперь, тоже не особенно верила в реальность. Но мы оба знали, что реально и что нет. Мы оба хотели действия. Хотели мести. Или возмездия. Чего-нибудь, кроме бездействия.

Нотариус и оглашение завещания были первым шагом. Возможно, они станут и толчком к действию. Ни я, ни Даша не смогли смириться за полгода.
Нотариус ждал нас в кабинете. Обстановка была слишком уж простой для столичного стряпчего. Только бриллиантовые запонки на рубашке выдавали дельца в сухом, как урюк, дядьке неопределенного возраста.

- Город Москва, Московская область, Российская Федерация, двадцатое августа *** года. Я, Соболев Артём Ильич, тысяча девятьсот девяносто первого года рождения, проживающий в городе Москве по улице Стаханова, в доме… - читал нотариус монотонно и четко одновременно. Он усыплял меня. Я едва ли разбирал, какой там дом у Тёмы был по прописке, не сразу вспомнил, что он специально прописался в Москве, чтобы отправить туда Дашу с сыном. Сам он оставался в городе, до конца уверенный, что наш офис должен быть именно там, где все началось. - Настоящим завещанием делаю следующее распоряжение, - продолжал подбираться к сути стряпчий. -  Из принадлежащего мне имущества квартира сорок восемь в жилом доме под номером пятьдесят четыре, а также земельный участок по улице ***, находящийся в городе ***, я завещаю своему брату, Соболеву Никите Ильичу.
Первым номером он указал меня. Участок и квартира. Как мы с Дашей и предполагали.
Я почувствовал, как она взяла меня за руку, и повернулся, пропуская содержание статьи тысяча сто сорок девять, которая была разъяснена Тёме нотариусом.
Даша кивала, как бы подтверждая наши планы. Мы не говорили об этом с того самого вечера в Дублине, когда она прилетела ко мне и заявила, что нашла полезного человека. Я тогда ее отговаривал, но сегодня чувствовал себя обязанным идти до конца.
Нотариус перечислял все остальное имущество, которое Артём отписал жене и сыну. Квартира в Москве, машина, офис на Якиманке и половина компании. Формальности. Мы все давно разделили. Российская часть нашей компании прекрасно функционировала с помощью Даши. Только несчастная земля в Подмосковье не давала покоя.
- Настоящее завещание составлено в двух экземплярах, каждый из которых собственноручно подписан завещателем. Один экземпляр завещания хранится в делах нотариуса города Москвы Гербера М.С., а другой экземпляр выдается завещателю, Соболеву Артёму Ильичу.

Нотариус закончил. Как в тумане я слушал о протоколе, потом подписывал, что-то даже говорил, даже улыбался, кажется. Уголками губ, вежливо, как положено.
Сев в машину, я никак не мог избавиться от головокружения. Словно все неслось вокруг меня со страшной скоростью. Заземлила меня опять Даша.
- Бегун наш выходил на связь. Его хозяину не нравится сумма отката. Они торгуются с Беляевым. Как могут. Пытаются сбить цену.
- Вряд ли у них получится, - проговорил я, протирая глаза.
- Нам это на руку.
- Знаю.
- Ник, ты ведь не соскочишь.
Я повернулся к ней, посмотрел в глаза.
- Полагаешь, я оставлю тебя наедине с этим дерьмом?
- Ты же уехал в Дублин. Оставил нас здесь.
- Это разные вещи, - я повысил голос.
Даша вздрогнула, не ожидая от меня такого.
- Прости, - буркнул я.
- И ты меня.
Мы обнялись. Я поцеловал ее в макушку и прошептал.
- Боюсь за тебя, Дашка. Правда. Мы лезем в такое дерьмо, от которого можно стать не просто вонючим, но и…
- Мертвым, - закончила она.
Девушка отстранила, сверкая на меня своими полубезумными глазами фаталиста.
- Мертвее Тёмы я не стану. Да и не собираюсь. Скорее, всех этих уродов сведу в могилу. Или по этапу отправлю.
- Я сам тебя немного боюсь, когда ты так говоришь.
- И правильно, Соболев. И правильно, - подмигнула она самодовольно и завела мотор, продолжая прерванный разговор о бегуне. – Когда Беляев в очередной раз откажет, мы выйдем на арену.
- Что с этого бегуну? – уточнил я.
- Выгода. Прямая. Ему проще договориться с нами, чем с государством.
- С государством лучше вообще не договариваться.
- Это точно, - подтвердила Даша, выруливая на шоссе.
Почти сразу мы встали.
- Ненавижу Москву с ее пробками, - пробормотал я, откидывая голову назад на сидение.
- Я тоже не в восторге, но жить в пригороде – еще хуже.
- Едва ли.
- Куда тебя отвезти? Домой?
- Отвези к Тёме, - попросил я, но тут же передумал. – Нет, поехали к вам. Хочу увидеть Кирюху. Он ведь еще здесь?
Даша улыбнулась, вся засияла. Она не любила ездить на кладбище. Артём был в ее сердце, а не под могильной плитой. Она одобряла мой выбор – быть рядом с семьей брата, а не у холодного мрамора.
Мы заехали за Кириллом, пошли в Парк Горького, объелись мороженого и сосисок, я чуть не блеванул на бустере. И даже продолжение тошноты до конца дня было лучше скорби и слез, которые я собирался сцеживать на кладбище. Кирюха не хотел меня отпускать, Даша тоже настаивала, чтобы я остался, но Москва даже в их квартире проникала в меня, раздражала и словно пыталась выплюнуть. Я не стал спорить с ней, вызвал такси и уехал домой. В ту квартиру, которую мы с Тёмой получили от бабушки. Там я чувствовал себя собой. Там был мой дом, мои корни. Там мне нужно было подумать обо всем.
Но мысли почему-то снова и снова возвращались к моей прекрасной незнакомке. Я отгородился от мести, от интриг и боли. Я хотел мою порочную нимфу. Я мечтал о ней. Я вспоминал ее стоны и прилипшие к губам волосы снова и снова.
Выйдя из машины у подъезда, я решил зайти в магазин, купил себе нормальный станок и наконец сбрил остатки бороды. Теперь я снова был похож на Никиту Соболева. Снаружи во всяком случае.