Голодные игры

      Из меня буквально рвётся детская радость. Хочется прыгать на одном месте или носиться по всему парку. Мне вручили в руки маркер — оружие, из которого стреляют красками в пейнтболе. Да это же моя среда! Адреналин так и норовит вырваться наружу, да, Хеймитч очень хорошо меня знает. Я прицеливаюсь в дерево, опирая приклад маркера на плечо. Стреляю, чтобы убедиться своей меткости. Хм... немного не туда, куда я хотела, подумаешь, в соседнее дерево попала, ну да ладно, зато мне дали оружие и мы будем играть в пейнтбол. Если меня не остановят, то я затискаю кого-нибудь в объятиях.

      Парни тоже, словно дети, повеселели на глазах и уже целятся друг в друга издавая звуки выстрелов. Джоанна довольно сжимает в руках маркер.

      - Фраза: «топором бы тебя по роже» — уже не катит. Теперь я буду говорить: «маркер бы тебе в задницу», — самодовольно произносит она, и мы с ней заливаемся хохотом.

      Энни же с любопытством вертит оружие в руках и спрашивает у Финника, как им пользоваться. Замечаю, как Джоанна стискивает челюсть и целится в Энни.

      - Я её придушу! — подруга рвёт и мечет. Пытаюсь усмирить её взглядом, а когда не получается, предпринимаю другую попытку:

      - Давай помогу, — я подхожу к девушке и показываю, как правильно держать маркер. Финн, кажется, поняв свою ошибку, отошёл к парням.

      - Я очень рада, что ты меня позвала, — она по-детски заглядывает мне в глаза.

      - И я очень рада видеть тебя снова, — мы улыбаемся друг другу. Энни ничуть не изменилась, она кажется ребёнком, которого хочется оберегать. Сейчас я действительно жалею, что нахожусь в другой команде. Ведь я буду стрелять в своих лучших друзей. Я даже невольно задаюсь вопросом: в кого мне было бы проще выстрелить в Финника или Гейла, не говоря уже о Пите. И, к моему сожалению, участники моей команды значительно проигрывают по важности, моим соперникам.

      Вспоминаю, что нахожусь под наблюдением Джо и прекращаю улыбаться. Я меж двух огней. Естественно, Джо мне дороже, она мне как сестра, но и Энни могла бы стать моей хорошей подругой. Я совершенно не знаю, как себя вести.

      - Выбирайте командира команды, — Хеймитч хлопает в ладоши. Приходится подойти к своей команде и подключиться к общему обсуждению:

      - Нет, давайте я, — говорит Диадема. Что? Эта курица общипанная — командир? Нет уж, увольте, я тогда пятой пойду в другую команду — к своим друзьям. Сейчас чувствую себя то ли предательницей, то ли брошенной ими.

      - Нет, — не выдерживаю я. — Пусть лучше командиром будет кто-то из парней.

      - Я могу уступить Гейлу, — спокойно говорит Цеп. Надо же, такой здоровяк и не хочет быть капитаном? Хотя сейчас я понимаю, что мы в проигрыше: Цеп большой и высокий, ему сложнее будет спрятаться, а физическая сила в этой игре уж точно не нужна, разве что скорость и меткость; но если учесть, что Гейл умеет стрелять, то в чём-то и плюсы у нас есть. Про Диадему вообще молчу, готова прямо сейчас прикладом приложиться ей по голове.

      - Есть те, кто против? — я вновь проявляю инициативу. Все отмолчались. — Отлично, Гейл — наш командир, — Гейл чуть улыбается, бросая на меня взгляд, очевидно, он доволен, что я была инициатором его, так называемой должности.

      - Решили? – Хеймитч обращается к обеим командам.

      - Да, у нас — я, — отвечает парень.

      - А у нас... — начинает Финник, подходя ближе, но его тут же перебивает Пит:

      - У нас — я, — с прищуром говорит он, прожигая Гейла взглядом. А Финник тут же оборачивается к Питу, разводя руками.

      - Ну что ж, — Хеймитч вскидывает брови. — Хорошо.

      Сотрудники пентбольного клуба объяснили нам технику безопасности. Победитель будет объявлен после того, как будет найден флаг противоположной команды.

      Объявляется старт, и мы бежим к своей базе, чтобы спрятать флаг. В этой маске жарко, к тому же, она немного ограничивает обзор и приглушает звуки, но без неё никак. Ветер впечатывает одежду в тело, очерчивая контуры, слышу свое учащённое дыхание, а ноги несут к цели, даже не чувствую усталости или напряжения. Адреналин делает своё дело. Невольно улыбаюсь и бегу вслед за Гейлом — у него карта. Диадема почти меня догоняет, Цеп тоже не сильно отстаёт.

      Замечаю впереди бегущего Финника прицеливаюсь, но не стреляю. Чёрт, да мне его жалко. Сзади раздаётся звук выстрела, оборачиваюсь — стрелял Цеп. Финника он не зацепил. Финник делает кувырок и резкий разворот.

      Череда выстрелов тут же сыплется в нашу сторону.

      Вот чёрт! А мне его было жалко. Прячусь за деревом переводя дыхание. Птицы стихли, очевидно, мы сейчас всех распугаем в этом парке. Меня начинает колотить дрожь. То ли это адреналин, то ли страх. Я, конечно, знаю, что это всего лишь краска, но факт быть подстреленной сказывается — всё воспринимаешь всерьёз.

      Замечаю, как выстрел попадает Цепу, не полностью спрятавшемуся за дерево, в ногу. Парень кряхтит, немного выглядывает и стреляет в ответ.

      Ещё мне страшно, что закончатся патроны. Я буду стараться их сэкономить, возможно, это не правильно, но я новичок в этой игре и выбираю свою тактику.

      - Чисто! — кричит Гейл, видимо проверив зону видимости. Действительно, звуки выстрелов уже стихли. — Разделимся и прочешем территорию до базы. Китнисс со мной, Цеп с Диадемой, — командует Гейл. — Держи карту, — он протягивает карту Цепу. — Вы заходите с правого фланга, мы с левого, — парень размахивает руками и указывает направление движения. — Флаг останется у меня. Пойдём, Китнисс, — я немного мнусь, но вскоре догоняю Гейла. — Прикрывай со спины.

      - Я знаю, — немного раздражённо отвечаю. Парень, прицелившись, оглядывает всё впереди, я же, всё, что происходит сзади. Чисто. Лишь листва деревьев колышется от дуновения ветерка, трава подыгрывает в такт. Солнце припекает и в маске просто невозможно находиться, всё лицо вспотело. Немного сдвигаю её и протираю лицо. Нам строго-настрого запретили снимать маски, да и я не хочу остаться без глаза.

      - Ты подумала? — мы с Гейлом не спеша идём к нашей базе, хотя я предпочла бежать, чтобы не слушать его.

      - О чём? — хотя я прекрасно понимаю, о чём он. О свадьбе. Точнее о предложении Гейла.

      - Ты знаешь, — он оборачивается, но продолжает идти. — О том, чтобы уехать со мной и быть моей женой, — парень отворачивается и пристально всматривается в сторону одной из укрепительных стен, которую соорудили, чтобы прятаться во время обстрела.

      - Скажи, откуда ты знаешь? И что вообще знаешь? — я чуть щурюсь, прожигая взглядом его спину.

      - Я всё знаю. Могу сказать лишь то, что мне сообщили это из надёжного и влиятельного источника, — во рту появляется кислый привкус. Ощущение, что я вот-вот разревусь. А Гейл же на удивление спокоен.

      - Что конкретно знаешь? — я не успеваю заткнуть себе рот, и слова вырываются сами собой. Боюсь услышать его ответ, боюсь узнать, что он действительно в курсе всего того, что со мной произошло. Боюсь, что он знает об изнасиловании, боюсь, что он знает о ребёнке. Боюсь, его насмешек. Хотя нет! Гейл не такой.

      - Ты действительно хочешь, чтобы я сказал? — он тут же поворачивается ко мне. Что ответить? «Да»? А если он вывали всю информацию на меня? Набираю больше воздуха в лёгкие. Губы словно немеют, а язык прилипает к нёбу. Не могу вымолвить ни слова. — Я так и думал. Пойдём, — он отворачивается и продолжает идти. — Просто сама подумай, Китнисс, — снова останавливается, а я чуть ли не врезаюсь в него. — Я буду отличным мужем и отцом твоему... — он заминается. — Буду хорошим отцом нашему ребёнку, — его рука плавно перетекает мне на живот. Она горячая. Чувствую даже через плотную матерю. Он знает о беременности. Липкий ком подступает к горлу. Он знает всё. Я отвратна сама себе. Должна ли я испытывать к Гейлу ещё что либо? Я не дышу. Его глаза кажутся такими чистыми и невероятно яркими среди сочной зелени. Я не могу быть с Гейлом, я ведь не люблю его. В душе неожиданно всё холодеет, а слезы наворачиваются на глазах. Я возможно никогда не полюблю, так почему же, я не могу осчастливить кого-то?

      - Я подумаю, — на вдохе произношу. Меня пугает Гейл, пугает информация, которую он знает.

      - Подумай. Времени мало, — он не смеётся, брови чуть сведены. А мне не даёт покоя вопрос: «Откуда он знает?». Гадко от того, что все знают, гадко, что меня жалеют, гадко, что я такая опущенная в их глазах.

      Весь оставшийся путь мы бежали. Ноги уже горели, но мне было как-то не до них. Меня больше заботили размышления о моём неопределённом будущем.

      Кто бы мог подумать, что за какие-то полтора месяца моя жизнь перевернётся с ног на голову. Никогда не знаешь, что ждёт тебя завтра. Это самое «завтра» разбило меня и мою жизнь вдребезги; осколков слишком много. Я продолжаю жить, но не знаю, что держит меня на этой земле. Мне сейчас совершенно не знакома та девушка, которой я была до знакомства с Питом; подумать только, я даже не могла сказать вслух то, что думаю. Я все мысли фильтровала десять раз, прежде чем ответить. Сейчас же я вовсе стараюсь не говорить без повода.

      Из размышлений меня вырывает силуэт парня, с белокурыми волосами, мельтешащий где-то впереди. Я ускоряю бег, обгоняя Гейла и бегу вслед за блондином. Гейл кричит что-то вслед, но я не могу различить слов из-за маски и ветра оглушающего на скорости. Пробираюсь сквозь кусты. Хорошо, что на мне защитная форма. Маркер цепляется за ветку, я его с силой выдираю, чуть ли не падаю, но продолжаю бежать.

      Это Финник. Да, точно, он выше Пита и волосы немного другого цвета.

      - Финник! Подожди! — кричу я, почти догнав парня. Тот резко оборачивается и стреляет в меня «автоматной очередью». Падаю на траву и ползу за дерево. Один из шаров попадает мне в спину. Боль, словно меня ударил кто-то маленьким кулачком, прожигает тело. — Да, не стреляй ты! Я поговорить хочу, — кричу, когда уже спряталась полностью за дерево. Подтаскиваю маркер к груди. Выглядываю из-за ствола дерева, а парень тут же снова начинает в меня стрелять. Ну не идиот ли?

      - Да, как же. Поговорить ты хочешь, — в голосе сквозит насмешка.

      - Я серьёзно. Насчёт Энни, — тяжело дышу. Послышались приближающиеся шаги.

      - Говори, — из-за маски не вижу его глаз, но замечаю, что он старается на меня не смотреть.

      - Джо в курсе всего, — выдыхаю я. — Насчёт Энни, — друг чуть замялся. — Удали все свои записи с её странички.

      - Я понял, — он ничуть не смущён, голос даже напряжен. Парень разворачивается и уходит.

      Что? И всё? Просто «понял»? Так не пойдёт. Поднимаюсь на ноги, прицеливаюсь, и очередью запускаю зелёные шарики с краской в Финника. Ход курка плавный, еле заметный.

      - Эвердин, ты за это ещё ответишь! — орёт он, падая на землю. Я начинаю хохотать, и решаю, что лучше удалиться, пока Финник меня снова не подстрелил.

      - Расплачивайся за то, что стрелял в меня! — ору во всё горло, чтобы он услышал.

      Я окончательно потеряла Гейла в этом парке. Мышцы на ногах начинают ныть от быстрого бега. Завтра я об этом пожалею. В боку колит и я начинаю задыхаться, как курильщик со стажем. Кряхтя зажимаю кожу на левом боку и перехожу на шаг. Так легче.

      Оказывается в Финника стрелять не так уж и сложно, особенно когда злишься на него. А он меня действительно сейчас бесит. Что это за ответ: «я понял»? Меня это, каким образом должно успокоить? Я знаю, Джо сильная, она выдержит, она будет стискивать челюсти, не показывая и виду, что что-то к нему чувствует, но я-то знаю, как ей будет больно. Я знаю, что подруга будет лить слёзы в подушку по ночам. Я не хочу смотреть на разбитую Джоанну. Хочу, чтобы меня окружали лишь счастливые люди, мрака и во мне хватает.

      Солнце, пробираясь сквозь кроны деревьев, неровными тенями разукрашивает траву. Красиво. И жарко безумно просто. Пить хочу. Тяжело вздыхаю и продолжаю идти.

      С другой стороны, какое я имею право осуждать Финника? Он ведь мой друг, хотя дело даже не в этом. Возможно, с Энни он будет по-настоящему счастлив. Стоп! Фантазия, остановись. В интернете не было ничего такого. Те самые смайлики поцелуйчиков Финник вполне мог отправить и мне.

      «Но не отправлял ни разу,» — противоречу себе.

      Все мои внутренние переговоры прерывает представшая картина: яркая, сочная зелёная трава усыпанная золотыми одуванчиками, голубое небо, с ватными облаками, проплывающими по небу, солнце изливающее лучи на землю и раскрашивающее всё в яркое. Я чуть ли рот не открываю от восторга. Вдыхаю полной грудью и уже собираюсь поваляться в сочных красках, но рёв мотора оглушает меня. Кручу головой по сторонам, но не могу понять, с какой стороны исходит звук. Верчусь на месте. Меня будто окружает этот звук. Будто я в эпицентре. Забегаю глубже в лес и выглядываю из-за дерева на яркую поляну.

      Свистящие выстрелы проносятся над головой, и тут я замечаю броневик цвета хаки с вкраплениями ярких цветов, будто его обстреливали из маркеров.

      - Ты где, солнышко? — я ни с чем не спутаю этот голос, хотя его обладателя не вижу. Поднимаю маркер, опираю на плечо и прицеливаюсь.

      Вдох.

      Выдох.

      Стреляю.

      Попадаю прямо в воображаемое окно, вместо стекла в котором сетка.

      - Ах, вот ты где. Всё лицо мне измазала, — очередь ярких шаров летит в мою сторону. Прячусь за стволом дерева.

      - Хейм, что за хрень?! Ты же судья! — ору я.

      - А ругаться не хорошо! Только мне можно, — его хохот раздаётся через рупор. Шары врезаются в деревья вокруг меня. Один попадает мне в ногу. Сдерживаю порыв — закричать и лишь стискиваю челюсть. Стон всё равно вырывается.

      - Да ты же её искалечишь! — женский, писклявый голос. Эффи?

      - Эффи? — озвучиваю свои мысли.

      - Да, девочка моя. Этот мужлан затащил меня в эту лачугу. Ты не представляешь, как тут трясёт и как тут жарко, — она начинает жаловаться мне, а её голос слышно наверно на весь лес. Хочется заткнуть уши. Готова поспорить она обмахивает себя рукой. Знала бы она, каково бегать по лесу в полном снаряжении под палящим солнцем.

      - Не так уж я тебя и затаскивал, сама напросилась, — перекривляет её Хеймитч. — Ещё скажи, что не рада, — в голосе сквозит смешок.

      - Эй, я вообще-то вас ещё слышу! — мне кажется, что я подглядываю за ними сквозь задёрнутую штору. И когда они успели так сдружиться? Видимо я слишком много пропустила.

      - Заткни уши, последние строки для них не предназначались, — просипел дядя, а следом послышался звенящий звук, будто включённый микрофон поднесли близко к колонкам. Хочется действительно послушаться Хеймитча и заткнуть уши.

      Срываюсь с места и бегу не жалея ног уворачиваясь от деревьев. Мотор ревёт за спиной. Оборачиваюсь и замечаю, как броневик едет следом, лавируя меж преград. Мысленно чертыхаюсь, когда очередной шарик с краской попадает в поясницу. Ну я ему устрою, когда он выйдет из этой коробушки. Делаю кувырок, прижав маркер к груди, и прячусь за стеной, с прорезями для стрельбы. Опираюсь спиной на стену.

      Тяжело дышу судорожно оглядываясь. Сердце стучит как бешенное, пот течёт по лицу и спине. Ежусь, когда ветерок забирается по униформу, но это скорее от неожиданности, чем от холода. Жарко безумно. Снимаю дурацкую маску и рукавом вытираю лицо.

      Начинаю ржать как безумная, когда понимаю, что мне это нравится. Хохот вырывается из груди. Я чувствую напряжение каждой клеточкой тела, чувствую, как кровь бежит по венам разгоняя адреналин. Чувствую дрожь в руках, и как дрожат мои губы. Это лучшее, что я, когда-либо делала. Меня накрывает с головой эта радость и на мгновение, я понимаю, что жизнь этого стоит. Стоит жить хотя бы для того, чтобы испытать такие эмоции, перекрывающие все воспоминания и переживания. Я рада. Сейчас действительно рада.

      - Пс, — раздаётся непонятный звук. Я тут же замолкаю. — Пс, — оборачиваюсь в сторону звука. Джоанна. Она спряталась за стволом дерева буквально метрах в двадцати от меня. Я ей киваю, спрашивая: «что надо?». Девушка рукой указывает в другую сторону. Прослеживаю взглядом вслед её указаниям, чтобы понять, на что она показывает. Недалеко от меня метрах в пятидесяти стоит Энни и вглядывается в лесную чащу. Снова оборачиваюсь к Джо, развожу руками, безмолвно спрашивая: «И что?». Девушка указывает рукой на меня, а потом на Энни и трясёт маркер, будто стреляет из автомата. Я качаю головой. Я не могу так поступить с Энни. Перевожу взгляд на девушку. Мне её жалко. Я же знаю, как больно от этих шариков. Синяки обеспечены.

      Из размышления меня вырывает боль, прожигающая плечо, а затем и бедро. Из лопнувшего шарика красная краска брызжет на лицо, тут же его вытираю и оборачиваюсь к Джоанне, а она уже убегает.

      - Мейсон, сучка! — ору ей вдогонку. Она лишь хохочет. Боль, но уже с другой стороны охватывает икроножную мышцу. — Бл*ть, — не могу сдержаться. Оборачиваюсь, а Энни хохоча тоже убегает. Они сговорились? Заряжаю очередью из маркера в сторону Энни, но она уже далеко и вряд ли я попала.

      Меня обстреляли почти все из противоположной команды. Я окончательно разозлилась и теперь не упущу возможности подстрелить кого-то.

      Натягиваю маску и поднимаюсь с земли, отряхивая пятую точку. Я немного заблудилась, точнее нет, не так. Я абсолютно не знаю, куда мне идти. Энни побежала налево, Джо направо, сзади я уже была, так что, пойду прямо.

      Активно перебираю ногами, тревожа траву. Хоть это и парковая зона, но больше похоже на лес: деревья, взмывающие в небеса, в отдалённых участках непроходимые заросли, сосновые иголки, местами усыпающие землю и зарывающиеся в траве. С наслаждением вдыхаю запахи природы, даже чуть прикрываю глаза, но тут же открываю их, когда споткнувшись о выпирающие корни деревьев, падаю ничком, но успеваю выставить руки, чтобы не поцеловаться с землёй.

      - Китнисс? — меня кто-то окликает. Поднимаюсь на коленки, поднимаю маркер, выпавший из рук, и тут же прицеливаюсь. Цеп и Диадема. — Не стреляй, — он поднимает руки.

      - Я думала, вы на базе, — они подходят ближе. На них ни одного следа от краски. Надо бы исправить.

      - Мы заблудились, — выдыхает Диадема, теребя карту в руках. О-о-о, кто ей её доверил? Я забираю у девушки карту и, сориентировав её на местности, указываю им направление.

      - Идите направо, выйдете прямо на эту тропинку, — показываю пальцем тонкую линию на карте. — Я пойду на базу противников, попробую забрать флаг, — фу, как неприятно произносить это слово «противник», применяя его к моим друзьям.

      Я не смогла отпустить Диадему просто так, и всё-таки запустила в неё три шара. Эта курица испугалась, а потом спряталась за спину Цепа. Не знаю, поняла она, что это я стреляла или нет, но завизжала она на славу. Я порадовалась немного, но злость на эту стерву клокочет в душе, и я еле-еле заставляю себя оставить её в покое.

      Если верить карте, то база друзей не так уж далеко. Надеюсь, масштаб на карте не большой, иначе, я и к вечеру не дойду до базы.

      Нет, масштаб не большой, я уже вышла на тропинку, по которой смогу добраться. Она будет для меня ориентиром. Сойки-пересмешницы напевают различные мелодии, я, заслушавшись, погружаюсь в воспоминания. Именно Марк познакомил меня с этими птахами. Интересно, как сейчас поживает этот светлый, солнечный парень. У него ведь был рак. Его лысая голова и белоснежная улыбка тут же возникают перед глазами. Мне очень его жаль.

      Тропинка раздваивается и мне приходится вспомнить карту. Мне налево. Я почти пришла. Замечаю, что уже не так жарко, а солнце начинает закатываться и не так жарить всех, кто оказался у него не в почёте. Значит уже гораздо больше часа дня.

      Птахи постепенно умолкают и окончательно возвращают меня в реальность. Я на «вражеской» территории и должна держать ухо востро, а самое главное — я должна достать флаг, чтобы наша команда выиграла. Именно так я докажу не только друзьям, но и себе, что чего-то стою.

      Прячусь за ствол дерева, когда замечаю небольшую палатку цвета хаки. Что? Это и есть та самая база? Хм... я представляла её более объёмной что ли.

      Что дальше-то делать? Где искать этот флаг? Куда его могли спрятать? И есть ли здесь кто-то? На последний вопрос мне отвечает шорох раздающийся слева. Тут же поворачиваю голову, и шарик с краской врезается в стекло маски, застилая обзор. Я зажмуриваюсь от испуга и снова распахиваю глаза. Красный цвет краски указывает, что выстрел произвёл противник, ведь наши шары зелёные. Начинаю протирать маску руками, пачкая их. Руки чуть дрожат из-за адреналина, а возможно и страха, ведь обзор ограничен, а что творится за границами этого красного стекла неизвестно. Я не могу ничего видеть, не могу понять, кто это сделал. Разозлившись, снимаю маску и бросаю на землю.

      Пит.

      - Ни это ищешь? — парень тоже без маски и уже крутит в руках палку флага, последний струится под дуновением ветерка.

      - Тебе конец, Мелларк! — я срываюсь с места и бегу в сторону Пита, который уже убегает от меня. — Его сказали спрятать, а не носить в руках! — кричу я.

      Парень мельтешит между деревьями, то и дело, меняя направление. Меня это бесит. Бежал бы он прямо, я бы его давно догнала. Икры горят, в боку начинает колоть, а я перебираю ногами из последних сил, будто от этого зависит моя жизнь, которая не так уж мне и дорога. Может, поэтому я и не могу его догнать?

      Куда он делся? До этого я видела красный флаг, который выделялся из зелёного фона. Сейчас же не могу разобрать ничего в монотонном зелёном цвете.

      Останавливаюсь как вкопанная и верчусь по сторонам. Где этот чёртов Мелларк? Я ему ещё должна отомстить за то, что он пренебрегает моей скромностью и позволяет себе меня раздевать. И как я не проснулась?

      Уже собираюсь выкрикнуть его имя. Как кто-то зажимает мне рот рукой.

      - Тш-ш-ш, — над ухом раздаётся голос, и я тут же оказываюсь, прижата к крепкой груди. — Только не ори. Тут, кажется Хеймитч, — я киваю, и он меня отпускает.

      - Охринел? — впиваюсь в него озлобленным взглядом. — Где флаг?

      - Забирай, — он расстёгивает ветровку и достаёт красный флаг. Парень улыбается.

      - Что? Просто так отдашь? Без боя? — мои глаза лезут на лоб, а голос определённо стал мягче.

      - Ну, да, а что такого? Я просто тебя заждался, — он вновь улыбается. — Думал, ты первым делом побежишь к нашей базе. Поэтому был тут, — парень пожимает плечами и всё ещё протягивает мне флаг. Мне определённо не хочется забирать его просто так. Кажется, будто я боролась зря. Победа даётся так легко. Меня это разочаровывает, но я всё-таки протягиваю руку, чтобы забрать флаг. Пит тут же одёргивает свою руку и качает головой. — Думаю, я заслужил награду, — я хмурюсь. — Поцелуй, — он проводит указательным пальцем по своим губам.

      - Вот ещё! Индюк тоже думал! — фыркаю я. — Гони флаг и я пошла!

      - Ладно. Мы можем ещё побегать. Интересно, а что твоя мама скажет, когда прочитает письма.

      - Ладно, — я щурюсь, поддаюсь шантажу.

      Переступаю через себя, через свой страх, через свою гордость, наступаю на горло трепещущему желанию вмазать парню. Делаю шаг вперёд и припадаю к его губам. Я об этом ещё пожалею. Они мягкие, сухие и такие горячие. Чувствую шероховатость своей кожей, чувствую, как он улыбается, пытается ответить на поцелуй и обнять меня одной рукой, но я тут же делаю шаг назад. Это первый раз после... изнасилования, когда я самовольно поцеловала его. Сама, пусть с его подачи, но сама.

      Выхватываю флаг, который он прятал за спиной и не могу сдержаться, чтобы не съязвить:

      - Запомни этот поцелуй, он был лишь для того, чтобы добиться победы, — выплёвываю слова ему в лицо, на котором улыбка тут же меркнет.

      Возможно, победа была не такой уж лёгкой, как я предполагала.

                                                                            ***

      Наша команда выиграла, после того, как я забрала флаг у Пита. Нашла Хеймитча, который объявил конечный гонг. Мы все сели в минивен, на котором приехали сюда и отправились домой. Сальная Сей — наша кухарка, уже приготовила сытный ужин. Мы ведь ничего не ели. Но перед ужином все разбежались по четырём душевым, которые имеются в этом доме, кто не успел — остался ждать своей очереди.

      Джо не успела и засела в моей комнате, атаковав компьютер и интернет. Надеюсь, Финник удалил свои записи. По крайней мере, я сделала всё, что могла.

      Одиночество, нахлынуло на меня с новой силой, когда я оказалась в ванной комнате, оно давит тяжким грузом. Именно сейчас я понимаю насколько испорчена этой жизнью. Понимаю, какая я чёрная, понимаю, насколько я разбита. К чему эти маски и улыбки перед друзьями, если когда остаюсь одна, вновь окунаюсь в прошлое и начинаю ощущать руки насильников, слышать их голоса, чувствовать их тела, видеть их глаза. Они в моём разуме останутся на всю жизнь, я не хочу терпеть это изо дня в день не хочу вспоминать. Сотрите мне память! Я хочу быть обычной, хочу быть той девчонкой, которой была до знакомства с Питом и его тёмным миром, который поглотил меня полностью. Хочу раствориться в том прошлом и остаться навечно, застряв в одном дне нашего знакомства. Пусть были его ядовитые ухмылки, грубые рукопожатия, но, по крайней мере, я была собой. Была тем, кем хотела быть, пусть иногда не говорила правду, говорила лишь то, что нужно было, всегда фильтровала свои слова и не могла сказать грубого слова. Но уж лучше быть нежным цветком, как тот, что подарил мне Пит, чем быть одиноким скучающим кораблём на красочном пейзаже картины, которую написал Пит. Хочу в прошлое. Готова пожертвовать всеми прекрасными моментами, которые со мной случились, лишь бы не помнить всего того, что со мной было, лишь бы не знать уродливого мира и не быть беременной. Слёзы текут по щекам, а я загибаюсь на кафельном полу, ощущая лишь внутреннюю боль и чёрную дыру в груди, которая сжирает меня и мой разум. Боюсь, она поглотит меня окончательно, и тогда весь яд будет выплеснут на окружающих.

      Сегодня я выигрываю, но не знаю, что будет завтра.

      Завязываю полотенце на голове, как тюрбан и выхожу из ванной, предварительно вытерев все слёзы.

      - Ну что, как дела? — интересуюсь у Джо. Она хмурится и качает головой. Ладно, не буду лезть.

      - Ты плакала? — Джо поднимается с пуфа и заглядывает мне в глаза.

      - Нет, — вру я.

      - Кто тебя обидел? — она искажает голос и разговаривает со мной как с ребёнком. — Ну-ка расскажи мне, я ему быстро маркер в задницу засуну, — я не сдерживаю улыбку.

      - Возможно, тебе представится такая возможность, — подруга с непониманием на меня смотрит. – Потом расскажу.

      Джо уходит в душ, а я высушиваю волосы. Повреждённые шарами участки кожи ноют и уже начинают синеть. Друзья-сволочи, а ведь я так и не отомстила. Лишь сейчас задумываюсь: возможно, чувство мести — это проявление моей тёмной стороны? Той частички, которая жаждет крови и просто подталкивает меня в пучину с отравленным воздухом, опьяняющим разум, возможно от таких вдохов я буду получать наслаждение. Мне ведь понравилось, когда я выстрелила в Диадему. Боюсь, эта самая тёмная сторона скоро будет вновь удовлетворена из-за того, что я собираюсь сделать.

      Ужин проходит в спокойной, дружеской атмосфере. Единственный человек, который меня бесит — Диадема. Ну почему она не ушла? Внутри меня всё клокочет, когда я слышу её мелодичный голос, когда замечаю её взгляды в сторону Пита, сидящего по правую сторону от меня, когда замечаю его взгляды не неё. Злюсь, когда она открывает рот, чтобы рассказать о том, как её кто-то обстрелял в парке, хотя она никого не видела. Радуюсь, что ей было больно. Но злюсь, когда понимаю, что её все слушают. Злюсь. Когда все за столом затихают и переводят всё своё внимание на блондинку.

      Я сжимаю кулаки и еле сдерживаю слезы, отчего-то появившиеся в глазах. Она меня бесит до невозможности, я хотела бы оторвать ей голову, вскрыть череп и достать по отдельности мягкие мозги, глаза, вырезать язык и выковырять оставшиеся шейные позвонки, соскрести живые ткани ножом для чистки рыбы с внутренней стороны черепа, и наслаждаться мгновениями, когда её кровь будет омывать мои руки.

      Глубокий вдох.

      Меня накрывает злость, и я не понимаю — откуда такие дикие мысли и мечты появляются в моей светлой до этого момента голове? Стараюсь себя сдержать, когда Диадема выходит из-за стола следом за Питом.

      - Мисс Эвердин, к вам президент Сноу, — Лавиния входит в центр гостиной и объявляет, чтобы все слышали. На меня тут же уставляется пять пар глаза друзей. — Он ждёт в кабинете мистера Эвердина.

      Набираю больше воздуха в лёгкие и, извинившись перед гостями, встаю из-за стола.

      Почему он так рано приехал? У меня ведь был ещё один день. Последний день свободы и размышлений.

      Выхожу из гостиной под тяготящее молчание и уверенным шагом направляюсь к кабинету, в котором я так и не прочла все «Личные дела». Мою сосредоточенность развевают голоса, доносящиеся из небольшой комнатушки для персонала:

      - Нет! Между нами ничего не было, и быть не может! Когда ты это поймёшь своей тупой головушкой? — никогда не была так уверена в обладателе голоса. Пит.

      - А тот секс. Он же был восхитителен, ты сам признался, что тебе понравилось.

      Диадема.

      Эта информация выбивает землю из под ног. Зажимаю рот рукой, чтобы не взвыть от боли раздирающей меня изнутри. Опираюсь рукой на стену, а после просто скатываюсь по ней, ударяясь коленками о пол.

      Боль в груди, в голове вакуум. Я больше ничего не слышу. Словно звон заглушает все посторонние звуки. Горло сдавило, а слёзы уже текут по щекам. Лицо искажается в гримасе. Я не контролирую лицевые мышцы. Лишь зажимаю рот, чтобы не выдать своё присутствие. Всё опускается за мгновение, наступает пустота, сжигающая меня и боль душевная. Тело бьёт дрожь, а я не могу понять, почему же так больно, что хочется выть и громить всё и всех, что попадается на пути, не понимаю, почему меня так волнует этот факт, не понимаю, почему ощущаю нож в спине. Я готова проклинать весь мир.

      Стоны всё-таки вырываются из горла.

      - Мисс Эвердин, — голос Лавинии доносится откуда-то издалека. — Китнисс.

      Меня подхватывают на руки. А я не вижу из-за слез того, кто меня несёт. Не чувствую рук, которые меня подняли, не чувствую груди, к которой прижимаюсь, не чувствую запаха, не чувствую, как оказываюсь на диване, не чувствую вкуса ледяной воды, которую пью. Чувствую лишь боль сносящую крышу и весь мой оставшийся мир к чертям.

      Вытираю слёзы руками и вижу, как возле меня сидит Пит, поглаживая по руке и взволнованную Диадему стоящую напротив меня. Лавиния же скромно стоит у стола и сочувствующе смотрит на меня.

      Одёргиваю свою руку от рук Пита и чувствую, как разрывается сердце, чувствую, как осколки задевают всё в груди, снося внутренние органы. Отчего-то сводит живот, а в глазах мутнеет. Почему мурашки пробегают по всему телу, поднимая волосы дыбом? Почему ноги ватные, а руки дрожат?

      Если я не любила, то от чего же так больно?

      - Мисс Эвердин, здравствуйте, моё время не резиновое, — монотонный голос президента, а вскоре и его лицо появляется перед взором. Сноу одет как всегда с иголочки: белоснежный костюм, идеально подстриженная седая борода и неизменная роза в нагрудном кармане. Глубоко выдыхаю. Старюсь восстановить дыхание.

      - Да, простите, что задерживаю, — мой голос никогда не был таким одновременно писклявым и безэмоциональным. Я поднимаюсь с дивана и собираю всю силу в кулак. Чтобы не разрыдаться вновь или вовсе не упасть. Довольно слёз, на это у меня есть ни одна ночь! Следую в кабинет за президентом. В голове туман. Мне абсолютно всё равно, что мне скажет этот старикашка, меня совершенно не заботит моя дальнейшая жизнь, но я не должна всё пускать на самотёк. Я должна отвлечься хотя бы на мгновение от того, что сейчас услышала. Смаргиваю слёзы, скатившиеся — вытираю руками.

      - Мисс Эвердин, я так полагаю, вы приняли решение? — вполне ожидаемый вопрос задаёт президент, когда мы уже зашли в кабинет. Сноу — странный мужчина, один его голос вызывает трепет ужаса в груди.

      - Но у меня же ещё день есть, — стараюсь говорить твердо, чтобы боль не сквозила в голосе.

      - Не думаю, что один день как-то повлияет на ваше решение, если оно, конечно, сделано, — Сноу покручивает в руках дорогую перьевую ручку, которую папе подарили на десятилетие службы в правительстве.

      - А если повлияет? — вставляю слово.

      - Ну бросьте, — он машет рукой. — У меня есть для вас кандидат, и, кстати, он находится здесь, — выцепляю режущее слух слово «кандидат». Мы что на торгах? Или ставки делаем? И что значит: «он находится здесь»? — И если вы сомневаетесь, могу оказаться услугу, — очевидно для него это игра. Играть живыми людьми, что может быть интереснее? Гадко от этого. — Если же уверенны, представьте мне своего мужа, — никак не могу понять, как может такой хрипловатый голос заставлять ловить каждое слово президента? Даже я на мгновение отдалилась от реальности. Мнусь, не зная, что сказать.

      «Дайте мне день. Я не сделала выбор»? Или «Идите к черту и сами женитесь»?

      Уже собираюсь назвать имя друга, который сам недавно предлагал стать его женой, но открывающаяся дверь и последующий голос опережает меня:

      - Я её будущий муж.