Хаос заваривает чай

 Открывая и закрывая веки, Женьшень каждый раз попадала в разрозненные куски сознания, разделённые временем и расстоянием. Она увидела золотую заколку с розовым камнем, протыкающую тугой пучок чёрных волос, чужие тёмные большие глаза на круглом милом лице, со стекающей капелькой пота по узкому виску, проносящиеся мимо мелкие хлопья пепла. Казалось, одно мгновение перемещает Шень во времени. Перед лицом сверкнуло серое небо с рассеивающимися тучами, кроны высоких, тёмно-зелёных, лиственных деревьев с сухими, тянущимися ввысь стволами, гуляющий по телу холодный ветер. Глаза вновь тяжело закрылись, веки всё ещё горели огнём, будто Шень стояла у лесного костра, пламя которого накалило кожу. Потом появилась комната. Тускло горели восковые свечи, в их свете медленно и умиротворённо кружились полупрозрачные, едва заметные пылинки, снова сверкнула заколка, из тугого чёрного пучка выбилась пара длинных прядей, прилипших к тонкой шее под хлопковым серым воротником. Левое бедро вновь пронзила боль, и из горла Шень стремительно вырвался неясный крик. В кожу на ноге будто воткнулась тонкая игла, а веки снова закрылись, унося Женьшень всё дальше во времени.

Было это реальностью или только снилось? События в голове смешивались, подменяя друг друга, что действительно происходило, а что девушка придумала, пребывая в бреду - разобрать не возможно. Она снова и снова открывала глаза, а потом проваливалась во тьму, ощущала вспышки ноющей боли, за которой следовала глухая, чёрная пустота. Мгновение - новый день. Женьшень никак не могла прервать этот цикл, будто что-то нарочно не давало ей выбраться из вязкого сна. Веки вновь и вновь опускались под собственной жаркой тяжестью, голову наполнял густой туман, смесь неясных событий. Что за чай дал Шень тот старик, и разве она его выпила? Казалось, только струя пара успела достигнуть её носа, а губы коснулись чашки - мир сразу перевернулся. Что это за артефакт для путешествия во времени? Может – смерть?

Проснувшись в очередной раз, Женьшень с огромным облегчением поняла, что пребывает в сознании дольше секунды. В голове всё ещё болтался тугой шарик, отчаянно стучавший по вискам, но не так сильно, как раньше. Она увидела тёплый свет, пробивающийся сквозь алые сосудистые веки, ресницы дрогнули и медленно вспорхнули вверх. Сквозь маленькое окно справа, загороженное плотной тёмно-красной шторой, пробивалось солнце. Женьшень, оперившись ослабшими дрожащими руками о жёсткую, узкую кровать, осторожно села, стараясь как можно меньше крутить головой. Стоило повернуться на миллиметр и глаза, казалось, начинали вращаться в черепе как колёса телеги. Девушка вытянула вперёд руки, разминая затёкшие суставы, одновременно рассматривая комнату. Тесное, но приятное помещение с одной только кроватью, накрытой светлым, шёлковым, расшитым розовыми цветами одеялом, код которым лежала Шень, и небольшим столиком из тёмного дерева чуть поодаль, с фарфоровым чайничком и кружкой. На дубовом полу, кто-то оставил глубокую белую миску, наполненную прозрачной зеленоватой водой, в которой плавало маленькое белое полотенце. Светлый коврик у кровати покрылся мелкими, едва заметными бледно-салатовыми каплями, проложившими след к Женьшень. Девушка застыла, пытаясь понять вращался ли всё ещё мир, тело, казалось, наполнилось водой, отчего двигаться стало в двойне тяжелее.

Женьшень откинула плотное одеяло, освобождая занемевшие ноги. Тут же из-под задравшейся широкой рубахи, завязанной на запах, сверкнуло белое тонкое бедро, наискось перечёркнутое поджившей глубокой раной. От колена вверх, из внутренней части наружу, слово розовая влажная лента. Шень вздрогнула, заметив это, рана, хоть и затянулась почти, отдавала жгучей неприятной болью. Как долго она тут находилась? Женьшень поднялась с кровати, ощущая подступившую тошноту. Девушка неуверенно качнулась вперёд, едва удержавшись на ногах, вдохнула, борясь с головокружением, и шагнула к выходу из тесной комнаты. Она замерла у двери, прислушиваясь. Кажется, в отдалении слышались голоса, множество, может человек десяти или пятнадцати. Однако все эти люди находились вовсе не за этой дверью, вернее не только за ней. Шень вышла из комнаты. По её лицу сразу побежали лучики солнца, прорывающегося в зашторенные окна. Она шагнула в открывшийся коридор второго этажа - вверху крыша, густо увешанная цветными бумажными фонариками разной формы, в полу - проём, огороженный резными, деревянными перилами. Шень хотела было сделать ещё шаг, чтобы выглянуть на первый этаж, откуда доносились звуки музыки и тихие голоса людей, но кто-то схватил её за плечи, увлекая обратно в комнату. Дверь осторожно прикрыли.

- Тебе следует одеться, прежде чем гулять, - перед Шень стояла высокая смуглая девушка с круглым румяным лицом. Волосы её были собраны в тугой пучок, из которого торчала золотистая заколка с зелёной драгоценной бабочкой. - Подожди немного.

Женьшень в нерешительности застыла на месте, поражённо рассматривая незнакомку. Девушка вышла, но почти сразу вернулась, держа в руках небольшую шкатулку и какую-то сложенную голубую ткань. Она вновь закрыла дверь и протянула Шень свёрток с одеждой. Незнакомка доброжелательно улыбалась, смотрела прямо в глаза, розовый воротник её китайского халата отбрасывал яркий рефлекс на круглую щёку. Женьшень заторможено взяла трясущимися тонкими руками протянутые ей вещи, в шкатулке что-то тихо звякнуло, она положила их на кровать и неуверенно оглянулась на девушку.

- Помочь? - спросила та, заметив охватившее Женьшень замешательство.

Шень неуверенно пожала плечами, не зная, что ответить, но незнакомка всё равно помогла, понимающе кивнув головой. Шень наблюдала за тем, как она разворачивает ткань, понимая, что это самое настоящее китайское одеяние, прямо как в дораме. Шелковистый голубой китайский халат с золотистыми и розовыми цветами сливы, белая рубаха, а в шкатулке две длинные золотистые заколки для волос с голубым камнем. Сама Женьшень вряд ли бы разобралась, что на что надевается, хотя образ героинь азиатских сериалов очень ясно стоял перед глазами. Девушка крепко затянула тонкий пояс на талии Шень и потянулась к столику у кровати, доставая из спрятанного в нём маленького ящичка деревянный гребень с толстыми зубьями. Она потянулась к спутавшимся густым волосам Женьшень, намереваясь привести их в порядок. Гребень гладко заскользил в каштановых локонах, разделяя пряди, будто шёлковые ленты. Женьшень только слышала, как за спиной шуршит розовое платье девушки, как она ровно и спокойно дышит, собирая гребнем верхнюю часть волос в простую причёску. Может, это всё ещё сон?

Девушка закончила, Женьшень моментально повернулась к ней лицом, как только почувствовала пронзившую волосы холодную заколку. Её тёмные, словно ночное грозовое небо, глаза тускло горели в приглушенном свете комнаты, огоньки свечей вальсом кружили в глубине зрачков. Женьшень осторожно дотронулась до руки девушки, чтобы убедится в реальности окружающего и тут же отдёрнула ладонь обратно, зажав пальцы в кулак. Пожалуй, незнакомка была живее её самой.

- Я что, умерла? - тихо спросила Женьшень. - Или сплю?

- Нет... Что? - не поняла девушка, вставая с кровати. - Мне удалось тебя спасти, - её тёмные глаза метнулись в сторону. - О чём ты говоришь?

- Ну, - Шень на минуту запнулась, не зная стоит ли выкладывать весь этот произошедший бред незнакомому человеку. С другой стороны, если это лишь болезненное видение, можно не бояться сказать лишнего. - Я, не понимаю, как тут оказалась.

- Я тебя принесла, - невозмутимо ответила девушка.

- Нет, - возразила Женьшень. - Я не об этом.

Она замолчала, вглядываясь в лицо девушки, которое тепло светилось напротив. Эта атмосфера полумрака комнаты создавала странное, таинственное сияние вокруг. Женьшень медлила, кусая губы, пыталась подобрать слова, которые не выставили бы её сумасшедшей, однако ни одной умной мысли не находилось. Всё напрямую зависело от мира, в который она попала. Если это прошлое, какой-то реально существовавший китайский век, вряд ли незнакомка поверит в перемещение Женьшень сквозь реальности. Однако, вдруг, окажется, что место, где теперь Шень предстоит пройти ещё через сто тысяч преследующих несчастий – какая-то фэнтезийная альтернатива. А может, это всё же бред?

- Буквально, словно час назад, я была в другом месте... Даже... Не так! - Женьшень встала с кровати вслед за девушкой, взволнованно сцепив ладони. - Скорее в другом мире, - левое бедро вновь пронзили отголоски резкой боли. - Я жила среди каменных многоэтажек, машин, улиц наполненных торопливой толпой, в мире социальных сетей и интернета. А теперь - на мне китайский наряд, - Шень вытянула руки вперёд, махая голубыми рукавами, будто от этого её слова звучали убедительнее.

Она ожидала, что незнакомка вздрогнет, посмотрит на неё странно, решит, что притащила домой умалишённую и сразу выкинет вон. Но, лицо той было по-прежнему спокойно. Девушка лишь выдохнула тяжело, перебирая слова в голове, так же как и Женьшень пару минут назад.

- Ты из этого мира, - вдруг сказала она. - Хочешь вернуться обратно? Думаю, не стоит.

Женьшень искренне удивилась такому заявлению, она точно знала, какому из миров принадлежит, однако не стала спорить. Вдруг перемещение в другую реальность было вторым шансом, ну или, в случае Шень, десятым. Вдруг шаман направил по верному пути, и чёрная полоса закончится именно здесь. Женьшень задумчиво замерла, бегая глазами по деревянному глянцевому полу комнаты.

- Зачем свечи днём, - неожиданно спросила Шень, заметив их пылающие отражения на паркете.

- Это вечные свечи, они зачарованы - пояснила девушка, открывая дверь комнаты, - Не хочешь поесть? - она обернулась, призывая Шень идти следом. - Тебе стоит спуститься со мной в низ, там мы, вероятно, сможем продолжить разговор в более приятной обстановке.

Женьшень кивнула и поспешила за незнакомкой, её странная новая одежда сказочно шелестела при ходьбе, придавала происходящему большей реальности, обхватывая ноги и плечи под волнами встречного ветерка. Теперь у Женьшень было достаточно времени, чтобы рассмотреть место, где она проснулась. Девушки прошли вдоль перил, огораживающих обрыв на первый этаж, откуда доносилась лёгкая тихая музыка и голоса, они спустились по лестнице, ступени которой плавно закручивались полукругом, и оказались посреди огромного зала со множеством низких чайных столов. Помещение имело два уровня. На первом, более просторном размещались посетители, которые расслабленно сидели на подушках, попивая чай из расписанных на манер акварельной живописи цветами сливы пиал. Мужчины и женщины, в основном молодые, одетые в красивые шелковистые китайские рубахи. Мужчины чаще в белых, серых или синих, со строгим едва различимым узором, у каждого длинные тёмные волосы, заколотые простыми деревянными шпильками, и ладони с крупными перстнями. Девушки в нежных платьях с вышивкой, преимущественно золотыми или розовыми нитями, с такими же локонами, то распущенными, то собранными драгоценными заколками, инкрустированными огранёнными камнями разнообразных цветов, руки некоторых украшали тоненькие кольца и маленькие бумажные веера.

Женьшень осторожно шагала за спутницей, стараясь не упустить из виду ни одну деталь. Зал наполняло множество атрибутов. Ширмы, с изображением графических морских пейзажей, маленькие комнатные деревья с гнущимся тонким стволом, цветы в фарфоровых горшках, свечи и бумажные красные фонари с золотыми акцентами. Низкие деревянные столики для посетителей из дерева с бамбуковым тонким ковриком на каждом, веера на стенах и акварельные портреты красивых мифологических женщин, великое множество шёлковых подушек усыпанных вышивкой сливовых цветов и тысячи фарфоровых сервизов, расставленных по всему залу. У правой стены на низких диванах из красного бархата сидели девушки-музыканты, двое дёргали шёлковые струны гуцинь, третья играла на бамбуковой длинной флейте, четвёртая иногда тихо напевала что-то в поддержку медленной мелодии. Лица их пребывали в спокойствии. Красивые и умиротворённые, словно птицы, в своих белых струящихся нарядах. Воздух наполнял сладкий запах травяного чая и фруктов. Взгляд Шень никак не мог остановиться на чём-то одном, глаза метались от фонарей к белым лицам прекрасных девушек, потом к их роскошным нарядам и чайному убранству. Казалось, она действительно играет в дораме.

Второй уровень помещения располагался на небольшой платформе в дальней части под лестницами, как будто укрывшийся от глаз посетителей. Именно туда и направлялась спутница Женьшень. Она осторожно шагнула на платформу и села за единственный круглый тёмный стол, стоящий чуть поодаль от части зала с посетителями. На стене висел большой красный веер расшитый золотистым узором в виде цапель, над головами которых поднималось слепящее солнце. Женьшень, последовав примеру девушки, молчаливо и покорно села на шёлковую подушку напротив. На этом столе не было бамбукового коврика, он в принципе сильно отличался от всех остальных. Основу составлял тонкий деревянный каркас, а центр был полупрозрачным, из стекла или смолы. Внутри будто застыли клубы белого перламутрового дыма, среди которого "плавали" крупные золотистые рыбки с развивающимися плавниками и хвостиками. Женьшень опять замерла не в силах оторвать взгляд от стола. Она бы целую вечность смотрела на переливающийся дымок в столешнице, если бы его не загородил плоский деревянный поднос с миской риса, тарелкой какого - то мяса в соусе, салатом и сладкими пышными булочками в виде цветков. Женьшень неуверенно посмотрела на девушку перед собой. Вероятно, именно она была хозяйкой этого места, потому что официант принёсший еду, почтительно склонил голову, прежде чем уйти. Почему же такая богатая особа ей помогает?

- Это вы владелица этого... - решила удостовериться Шень, не прикасаясь пока к еде.

- Да, - коротко ответила девушка. - Я - Орхидея, и это мой чайный дом. Моя семья долгие столетия владеет им.

- Хорошо, - Женьшень перебирала вспотевшими ладошками голубой подол. - И сколько мне нужно будет вам заплатить?

- Что? - не поняла Орхидея. - Нет, ты мне ничего не должна.

Женьшень не поверила её словам. В жизни ничего из того, что можно получить бесплатно Шень никогда не доставалось, она наоборот платила тройную цену. А тут вдруг сказали, что не потребуют возмещения. Нельзя было не ощутить подвох. Альтруистов подобных Орхидее до этого момента она не встречала ни разу.

- Не может же так быть, что я тут за даром поспала и поела, - вновь начала Женьшень. - Может, вы хотите, что бы я это как-то отработала?

Орхидея опять удивлённо посмотрела на Шень. Её розовое платье приобрело какой-то особенный загадочный цвет в новом освещении, а красный веер на стене отражался на щеке красивым румянцем. Орхидея выдохнула, задумавшись на мгновение. Женьшень следила за её красным лицом, ожидая ответа.

- Мы должны помогать духам и почитать их, - заговорила Орхидея, отрывая чарующие глаза от столешницы. - Почему же дух так сильно хочет заплатить мне. Это какое-то испытание?

Женьшень, казалось, впадает в новый ступор от каждого слова девушки. Она ничего не поняла. Говорила ли Орхидея метафорически или выражалась прямо, не придавая словам какой-то двойной смысл?

- Вы о чём?

- Ты же дух хаоса, - заявила Орхидея.

- Что? - Женьшень почувствовала себя глупой. - Нет... Я вообще не из этого мира, какие ещё духи?!

- Давай разберёмся с этим после обеда, - предложила Орхидея, всё так же спокойно и осторожно отвечая на возмущение собеседницы.

Женьшень сначала хотела возразить, но сжимающийся от голода желудок заставил её попридержать язык. Шень взяла тонкой ладонью китайские бамбуковые палочки, половинки которых были окрашены золотистой краской. Девушка ожидала, что у неё не получится управиться с таким столовым прибором, но, вероятно, голод сегодня управлял её пальцами. Прежде, чем начать есть, Женьшень вновь прикинула, не потребуют ли за это плату. Весьма пресный клейкий рис, который обычно Женьшень не сильно нравился, потому что она просто не умела его нормально готовить, сейчас казался невероятно вкусным. Орхидея молча сидела напротив, обратив взгляд в зал с посетителями, и медленно махала веером у лица. Шень неловко схватила палочками маленький кусочек сочного мяса, сунула его в рот и отодвинула поднос в сторону, желая поскорее продолжить разворот. Орхидея же никуда не торопилась. Она позвала официанта, девушку в простом, но всё ещё красивом китайском одеянии, которая забрала деревянный поднос со стола, а через минуту вернулась с чайным сервизом. Орхидея придвинула ближе к себе тонкие фарфоровые чашки и потянулась рукой к глиняному чайничку для заварки.

- Вы что делаете? - спросила Шень, заставив Орхидею замереть. - Вы не умеете заваривать чай?

- А ты умеешь?

Женьшень медленно встала с места, сев поближе к Орхидее, забрала у неё набор посуды, пристально разглядывая чашки. На одной из них оказалась небольшая трещинка. Шень поднесла чашку ближе к себе, чтобы убедиться, что дефект не окажется волоском или прилипшей травинкой.

- Вот эта испорчена, её нельзя использовать для чайной церемонии, - Женьшень указала на мелкую трещинку Орхидее, та кивнула и попросила официанта заменить чашку.

Шень почувствовала себя так, будто вернулась в детство. Она переливала в посуде чай, как когда-то в доме у бабушки, учившей её азиатским традициям. Распространяющийся лёгкий цветочный аромат напитка только усиливал воспоминания. Орхидея сидела рядом молча и спокойно, продолжая поддерживать образ, наблюдала за действиями Шень, будто не придавая им никакого значения. Однако, всё же, мельком глянув на владелицу чайного дома, Женьшень заметила в её глазах интерес. Когда процедура заваривания была закончена, Шень протянула Орхидее фарфоровую пиалу с синим цветком, наполненную светло-зелёным прозрачным чаем.

- Это Жень Шень Улун? - спросила девушка, заранее зная ответ, желая лишь удостовериться в том, что всё ещё помнит что-то.

- Да, - ответила Орхидея, прислоняя чашку к тонким губам. - Почти как твоё имя.

- Откуда вы знаете? - пальцы сжали тёплый и гладкий фарфор. - Я, вроде, не представилась.

- Я не просто владелица чайного дома, - ответила Орхидея, слегка улыбнувшись. - Ко мне приходят не только отдохнуть и попить чай, но и спросить о судьбе.

Женьшень ничего не поняла, вновь попав в фазу отрицания реальности. Она отпустила чашку, спрятав руки под стол, и с большим вниманием уставилась на Орхидею. Ну, вот что та снова имела ввиду? Может, она просто шутила, может, вообще всё это розыгрыш? Хотя, с другой стороны, кто бы его тогда мог устроить? У Женьшень не было настолько близких друзей, да и врагов тоже. Шень всегда оставалась, шутить над ней просто некому. Поти никому не удавалось войти в её круг общения достаточно, чтобы попасть в число друзей.

- Ничего не понимаю.

- Если выразиться просто, то я шаманка, - ответила Орхидея. - Так меня называют местные. Я знаю, что ты дух хаоса, что тебя зовут Женьшень, что прошлого в этом мире у тебя нет, но и другому ты принадлежишь вряд ли. Я почти всё знаю.

Губы её намокли от чая и глянцево переливались в красном отражении настенного веера. Похоже, Орхидея действительно говорила правду, и сном это тоже не было. Каким-то непонятным образом шаман и впрямь переместил Женьшень в альтернативную версию древнего Китая. Что же теперь делать? Стоило ли Шень пытаться найти способы вернуться, покинув шаманку, или плыть по течению? Вопросы продолжали ещё долгое время крутиться у Женьшень в голове, не давая покоя, но ответить на них твёрдо и уверенно не получалось.

- Хорошо, если я дух хаоса, то... - Шень застыла, подбирая слова, но так и не смогла закончить фразу.

- Ты можешь оставаться у меня, - улыбнулась Орхидея, разжав тонкие губы, на её гладкой коже у глаз появились мелкие складочки.

- За просто так? - спросила Женьшень. - Нет.

Орхидея задумалась на минуту, устремив взгляд куда-то в сторону. Она поднесла ладонь к волосам, разделяя пальцами шелковистые ниспадающие пряди. Женьшень разглядывала лицо девушки, покорно ожидая решения, созревающего у той в голове. Казалось, она уже думает вечность. Женьшень даже нетерпеливо заёрзала на подушке, сцепила руки в замок и оперлась локтями о столешницу, заглядывая в лицо Орхидеи. Та смущённо осеклась.

- Хорошо, пожалуй, чайная церемония может стать особенностью моего кафе, - сказала, наконец, Орхидея. - Я думаю, чай из рук духа будет пользоваться большей популярность, чем тот, что приготовлен шаманкой.

Женьшень почему-то почувствовала себя немного счастливее. Вот так, понадобилось полчаса, чтобы устроится на работу в новом мире. Это самое быстрое собеседование из всех тех, на которых Шень побывала за целую жизнь. Ей постоянно приходилось изворачиваться, показывать себя в наилучшем свете, и даже так неудачи не отступали. А здесь, её старое, почти детское увлечение вдруг обратилось неплохой перспективой. Чайная церемония это, своего рода, медитация, особая культура отдыха. Женьшень не могла поверить, что необходимость придумывать что-то, работать сверхурочно и считать деньги - пропала. Они вообще нужны были ей? Однако то, что шаманка так искренне и настойчиво пыталась обеспечить жизнь Женьшень, вызывало подозрения. Вероятно, Орхидея что-то замыслила, хотя это пока и оставалось в тайне. Шень решила молчать, разобраться в ситуации и лишь потом - начать действовать, попытаться вернуться к прошлому, либо в итоге смириться и оставить всё как есть.