НАХОДКА

Телефон зазвонил в три часа ночи. Дженни лежала в постели в окружении книг и бумаг. Звонок вырвал еë из красочного сна. Плохо соображая спросонья и щурясь от не потушенного на ночь света, она нащупала трубку.
- Дженни, немедленно приезжай ко мне.
- Что? Мама? Сейчас же три часа ночи.
- Я прекрасно знаю, сколько сейчас времени. Как и помощник министра, которого двадцать минут назад разбудил репортëр, пожелавший узнать подробности о неизвестной скульптуре Микеланджело. У тебя пол часа. Дженни хватило двадцати минут.
Элизабет занимала элегантный двухэтажный дом с красной черепичной крышей. Насколько помнила Дженни, в нëм было достаточно свободных комнат, но ни матери, ни дочери и в голову не могло прийти, что Дженни может здесь останавливаться во время визитов в Новую Зеландию.
Дверь открылась, прежде чем она успела постучать. На Элизабет был халат персикового цвета, и она совсем не выглядела человеком, которого подняли с постели с постели среди ночи.
- Что случилось? - спросила Дженни.
-Я сама хотела бы это знать.- Элизабет прошествовала в гостиную, где, отбрасывая блики на полированную мебель, ярко горела люстра.
- Может, сантехник ему что-то выболтал?
- От сантехника он не мог получить фотографии и результаты анализов.
- Результаты анализов? - Дженни села, почувствовав внезапную слабость в коленях. - Но как... - Тут она поняла, почему мать так странно на неë смотрит. - Ты думаешь, это я сделала?
Элизабет молча изучала пылавшее гневом лицо дочери.
- Это ты?
Дженни видела, что никаких еë возражений мать слушать не станет.
- Пошла ты к чëрту! Вместе со своей драгоценной лабораторией. Она всегда была тебе дороже, чем собственные дети.
- Благодаря моей драгоценной лаборатории ты смогла кое-чему научиться и имеешь работу. А теперь из-за твоей поспешности и самоуверенности поставлена и под сомнение моя профессиональная честность и, возможно, окончательно подорвана твоя репутация. Контракт с нами министерство расторгло.
- Ну и пусть. - Дженни так и трясло от злости, но голос еë звучал спокойно. - Пусть передают. Любой приличный специалист лишь подтвердит мои выводы.
- Снова та самая самонадеянность, из-за которой мы оказались в  нынешнем дурацком положении. - Взгляд Элизабет источал леденящий холод. - Надеюсь, ты будешь избегать контактов с прессой. Ты сегодня же покинешь Сеул. Не заходя в лабораторию и не общаясь ни с кем из сотрудников. Если ты не согласна, я буду вынуждена освобождение тебя от работы в музее.
- Вы с отцом больше не управляете Институтом истории искусств в Сеуле. Им занимаемся мы с Джином.
- Если хочешь, чтобы так было и в дальнейшем, тебе придётся меня послушаться.
- Этого я тебе не прощу, - тихо сказала Дженни.
Выходя, она не оглянулась.
Потягивая виски " Джек Дэниэлс", Ким Сокджин размышлял о превратностях брака. Он прекрасно знал, что, по общему мнению его знакомых, ему давно пора забыть про развод и начать с новой страницы. Но Джин не хотелось начинать с новой страницы. Он уже свыкся со своим положением и даже находил в нëм приятные стороны.
В их роду никому не удавалась создать счастливую семью. Джин с Дженни называли это проклятием Кимов. Их бабушка прожила с мужем больше тридцати лет, но ни слова доброго о нëм не сказала. Еë трудно было за это винить, все знали, как дед был падок до молоденьких блондинок.
Отец Джина предпочитал домашнему очагу распорки и большую часть времени проводил вдали от семьи, сметая древнюю пыль с древних костей. Бывая дома, он во всëм соглашался с женой, а при виде детей странно моргал, словно силясь понять, откуда они тут взялись.
Мать не слишком переживала из-за долгих отлучек мужа, думал Джин, сидя в баре " У Джису ", куда он зашëл пропустить стаканчик- только один, не больше. Доктор Элизабет Ким предоставила воспитание детей прислуге и полностью игнорировала супруга, равно как и он еë.
- Можно повторить,Джису?
- Нельзя.
Джин поëрзал на табурете, шумно вздохнул. Он давно был знаком с Ким Джису и знал, как добиться своего.
Однажды тем сказочным летом, когда обоим им было по семнадцать, они повалились на расстеленное на песке одеяло и предались любви под грохот океанских волн. Им не хватало умения- для обоих это было впервые, - и в том, что это произошло, полагал Джин, была виновата не только внезапно вспыхнувшая страсть- не меньшую роль сыграли выпитое ими пиво и свойственная юности глупость.
- Да ладно, Джису, ещë чуточку виски мне не повредит.
При росте пять футов шесть дюймов и весе сто тридцать фунтов, каждый из которых был на своëм месте, Ким Джису всём своим видом давала понять, что с ней шутки плохи. Эта коротко стриженная брюнетка вполне могла собственными руками вышвырнуть из бара взрослого мужчину- и не раз это проделывала. Она не терпела беспорядка, знала своих постоянных посетителей и сама решила, кому можно налить ещë пива, кому пора перейти на кофе, а для кого пора вызвать такси, предварительно отобрав ключи от машины.
Посмотрев на Джина, она покачала головой:
- Ступай домой. Приготовь себе что- нибудь и поешь.
- Я не хочу есть. - Он улыбался, зная, как действуют на женщин его ямочки на щеках. - На улице холодно и дождь. Мне просто надо чего-нибудь выпить для согрева.
- Хорошо, пей. - Она поставила перед ним кружку. - Горячий кофе.
Она купила этот бар, вложив в него всë, что скопила за годы работы официанткой, - вернее, всë, что оставил ей еë бывший муженёк. Он когда-то заворожил еë красивыми речами, а потом сбежал, прихватив еë денюжки. Что-то Джису удалось выпросить у родных, а недостающую сумму она взяла в долг. Не многие верили в успех еë затеи- что может понимать в бизнесе двадцатишестилетняя женщина, только и умеющая, что подавать пиво да считать чаевые.
Через шесть лет бар" У Джису" стал достопримечательностью Сеула.
Глядя вслед Джину, она почувствовала укор совести. Он тогда поверил в неë. Когда банки отказали ей в кредите, он одолжил денег. Наверное, он считал себя в долгу перед ней, думала она теперь. А как порядочный человек, он привык платить по счетам.
Она не могла стереть из памяти ту ночь, когда в порыве любви они зачали новую жизнь, которая угасла, едва зародившись. Джин не мог заставить еë забыть, какое у него было лицо, когда она сказала, что беременна. И каким голосом, отрешëнным, безучастным, он сказал, что готов на ней жениться. Чего ещë ждать, если он просто платил по счету, подумала она. Предложив ей оформить брак, то есть поступив, на взгляд большинства, благородно, он разбил ей сердце.
Спустя всего две недели она потеряла ребëнка и решила, что это судьба. Но она любила своë ещë не родившиееся дитя точно так же, как любила Джина. Когда не стало ребëнка, ушла и любовь. Она знала, для Джина это было таким же облегчением, как и для неë.

Открывая машину и садясь за руль, Джин клял женщин, которые вечно указывают, что и как тебе делать, и ворчат, что ты всë делаешь не так.
Нет, уж лучше жить, как он живëт сейчас: днëм с головой уходя в работу, а по вечерам заливая тоску виски. По крайней мере никто при этом не страдает.
Подъезжая к дому, он увидел в окнах свет. Дженни. Он не ждал еë так скоро- ещё несколько дней она должна была пробыть в Новой Зеландии.
Из холла он услышал похоронные аккорды моцартовского " Реквиема". Если она поставила поставила эту музыку, значит, поездка оказалась неудачной.
Дженни сидела в кресле у камина подобрав под себя ноги. Она внимательно посмотрела на брата. Кажется, сегодня относительно трезвый. Он сел напротив.
- Ну, что там стряслось?
- У неë была для меня работа. Нечто невероятное. В подвале виллы делом Донна Оскура нашли бронзовую статуэтку. Элизабет хотела, чтобы я провëл анализы.
- И ты их провела?
- Да, а потом повторила ещë и ещë раз.- Она наклонилась вперëд, не в силах скрыть волнение. - Конец пятнадцатого века.
- Прекрасно. Ты должна радоваться.
- Я ещë не сказала главного. - Дженни сделала глубокий вдох. - Это - Микеланджело. И я бы доказала его авторство, если бы она дала мне больше времени.
- Почему де она его тебе не дала?
Дженни встала поворошить дрова.
- Информация о находке просочилась в прессу, власти занервничали. Министерство расторгло контракт со "Стэнджо", а Элизабет выгнала меня. Она считает меня виновной в утечке.- Она повернулась в брату, еë лицо пылало гневом. - Я ни за что бы такого не сделала.
- Конечно, нет.
- В результате я не смогла закончить работу. Мало того, что слава достанется кому-то другому, теперь я увижу эту скульптуру только в музее.
- Успокойся, когда еë подлинность подтвердиться и о находке объявят официально, наша мать найден способ напомнить о заслугах "Стэнджо".
Джин поднялся и подошëл к столику с напитками.
- Ты видела Лису?
- Да. Она великолепно выглядит. Спрашивала как ты поживаешь.
- И ты сказала, что прекрасно.
Дженни смотрела как он наливает себе виски.
- Я не стала ей говорить, что ты превращаешься в угрюмого пьяницу. Тебе пора остановиться, Джин. И честно говоря, хоть Лалиса мне и нравится, она того не стоит.
- Я еë любил, - пробормотал он. Я отдал ей лучшее, что во мне было.
- Браки часто распадаются. Люди как-то с этим мирятся.
Он смотрел на игру света в стакане с виски.
- Может быть, если бы они так легко не мирились с этим, браки не распадались бы так часто. - Джин осушил стакан.