Глава 41
= Чонгук =
Спустя неделю после того, как Печенька разгуливала, прикрыв интимные места чем-то вроде стикеров для заметок, я пригласил Тома Рейнольдса на ужин за вином в Le Bleu. Эта встреча назревала уже давно. В прошлый раз я отменил ее, когда Лиса выпустила своего внутреннего Великого Гэтсби и закатила грандиознейшую домашнюю вечеринку.
Сегодня на повестке: уговорить Тома, чтобы он изменил решение Министерства обороны отдать «Ким Холдингс» упущенное нами продление контракта. Во мне зародился осторожный оптимизм. «Ким Холдингс» оказались в центре пиар-катастрофы. Им предстояло тушить слишком много пожаров, чтобы они могли выполнить такой чудовищный контракт.
Джаред ударил по тормозам, едва избежав столкновения с подрезавшей его «Теслой».
– О-о-о-ой. – Печенька влетела мне в бок, расплескав яблочный сидр на мой костюм от Bruno Cucinelli.
Я выхватил бутылку у нее из рук и выбросил в мусорку.
– Это обязательно? Через пару минут будем в ресторане.
– Я разминаюсь.
– Ты обливаешься.
А это подвело меня к единственной негативной стороне того, что Том пригласил свою жену: Печеньке тоже пришлось идти. С моей женой все было в полном порядке. Ослепительно красивая, веселая и чертовски милая, она станет желанной отдушиной для Кейси, которая вряд ли хотела слушать о дронах, танках и полуавтоматическом оружии. С Лисой была только одна проблема – всякий раз, когда она оказывалась рядом, я едва мог думать о чем-то, кроме того, чтобы оказаться в ней.
Печенька надула губы, достала салфетки из тугого корсета своего платья и стала промакивать мои лоферы, открыв вид на выдающееся декольте.
– Лиса.
– М-м-м?
Но что я мог сказать? Спрячь грудь, пока у меня не грянул стояк размером с винтовку, после чего Том вообще пожалеет, что просил меня показать ему мое оружие?
Я подал ей носовой платок.
– Вытрись.
Вместо того чтобы вытереть руки от липкого сидра, Лиса поднесла платок к носу и вдохнула запах моего одеколона.
– Знаешь, мое согласие прийти сегодня не значит, что я одобряю род твоих занятий. – Я выхватил у нее платок, поднял ее ногу и вытер от спиртного, не реагируя на ее слова. – Я не верю, будто люди способны позаботиться о планете, – им достаточно просто не портачить. Так с какой стати я должна доверять людям с тяжелой артиллерией?
– Ты и не должна доверять людям с тяжелой артиллерией. Для того она и придумана. Самая скоротечная война – та, которая никогда не начиналась.
– Какая глубокая мысль. – Лиса захлопала ресницами. – Нобелевская премия уже на подходе. Проверь, чтобы костюм был наглажен.
Меня безгранично злило, что я открыл этой женщине правду. Я знал, что она сохранит мои тайны. Но это нисколько не утешало, учитывая, что я хотел выявить, разобрать и поглотить каждый ее изъян. Все – лишь бы уменьшить ее привлекательность в моих глазах. У нее тоже была масса недостатков. Помню, как легко я их подмечал, когда она только переехала ко мне. Но все, что я презирал в ней: громкий раскатистый смех, неряшливость, необъяснимая способность подружиться с кем угодно и с чем угодно, включая горшочные растения, – больше меня не раздражало.
Согласен, она не отличалась академическими успехами, но меньше чем за четыре месяца перечитала половину местной библиотеки и придумывала остроты с пугающей скоростью. А еще красовалась талантом в арифметике, разгромив Вернона в шахматах и игре «Зевс на каникулах». Ей была присуща почти нездоровая одержимость едой, но меня восхищали ее познания в кулинарии.
Но больше всего огорчало то, что на самом деле моя жена вовсе не была ленивой. Просто она ждала, когда станет матерью, чтобы направить всю свою энергию на отпрысков.
Однако сейчас, пока мы шли от «Майбаха» к моему недавно приобретенному ресторану, я нашел новую вескую причину быть недовольным ею.
– Обязательно так громко дышать? Тебя слышат даже инопланетяне.
Она отдувалась, будто только что пробежала марафон.
– Ты тоже в них веришь? – Лиса оживилась, а потом косо глянула на меня, заметив бесстрастное выражение моего лица. – Погоди, теперь тебя раздражает мое дыхание?
Я открыл перед ней дверь.
– Ты молода и по какой-то непостижимой причине, никак не связанной с твоим образом жизни, похоже, находишься в отличной форме. Так почему ты тяжело дышишь?
– Я дышу размеренно, Ромео. Может, просто ты так чутко на меня настроился, что слышишь, даже когда я веду себя тихо. – Ромео. Мое прозвище, произнесенное этими пухлыми розовыми губками, прозвучало как самое красивое слово в языке. Когда меня так называли Чимин и Тэхен, мне хотелось им врезать.
– Мечтай дальше, Печенька. – Я опустил ладонь ей на спину и повел к столику. – А между делом не забывай вести себя вежливо, дружелюбно и воспитанно. Мне нужен бизнес Рейнольдса.
– Тьфу ты. А я собиралась есть прямо из их тарелок, но раз уж ты попросил...
Том и Кейси уже ждали нас за столиком. Но были не одни. Они привели с собой – зуб даю – своего малыша. А потому последовал шквал воркования и поцелуев. Кейси тут же принялась разглагольствовать о волосах, платье, глазах – да и вообще самом существовании Лисы. А моя жена тем временем схватила ребенка и прижала его к груди.
– Кто это тут у нас?
– Минни. Няня подвела нас в последний момент. – Кейси вздохнула. – Вы ведь не возражаете?
– Возражаю? – Судя по степени возмущения Лиса, можно было подумать, будто Кейси предложила поменяться партнерами. – Дети – моя страсть, а эта малышка необыкновенно вкусная, правда, солнышко? – Несмотря на то что за последнее предложение она могла попасть в списки розыска ФБР, у меня в груди кольнуло от гордости.
Я рассматривал Лису, видя ее глазами незнакомца. Ее красота оставалась такой же непревзойденной. Но, более того, меня восторгала ее терпеливость, любезность, прямота и беззаветная любовь к детям. Я не настолько самонадеян, чтобы думать, будто ей достаточно того, что между нами было. Она хотела большего. Чувств. Романтики. Свиданий. Детей. И она этого заслуживала. Но дать ей все это я мог, только если бы отпустил ее. А я отказывался это делать.
Как только мы заняли свои места, началась бессодержательная болтовня. Маленькая Минни – кудряшка в желтом клетчатом платье – сидела у Лисы на коленях и ела раздавленную между пальчиков еду. Я расспрашивал Тома о его родителях, турнире по гольфу и увлечении запусками дронов, хотя все это волновало меня еще меньше, чем мнение Канье Уэста о маргинализованных меньшинствах.
Я слушал обрывки разговора Лисы и Кейси, обсуждавших серьезный вопрос хирургической подтяжки бровей. Как идиот, совершенно не способный оставить все как есть, я отключил внимание от Тома Рейнольдса, которого обхаживал неделями, и прислушался к разговору Печеньки. Ее размеренное дыхание отдавалось в ушах вместе с раскатистым смехом, хрустом хлеба из приветственной корзинки и тихими звуками глотания, когда она потягивала розовый мартини. А еще непристойными звуками, которые она издавала, прижавшись губами к шее Минни и гладя девочку по плечу каждый раз, когда та начинала ерзать. Неужели она была права? Я попросту слишком чутко ее ощущаю? Сама мысль об этом заставила меня содрогнуться.
Мне потребовалось время, чтобы войти в рабочий режим, но как только это случилось, я позабыл о существовании Лисы. Похоже, она развлекала дам семейства Рейнольдс. Я мысленно отметил, что нужно трахнуть ее в награду за содействие. Но сделаю все с умом. Теперь, когда мне известны даты ее цикла, я буду трахать ее только в те дни, когда риск беременности минимален.
– Скажу честно. Дела у «Ким Холдингс» идут неважно. – Том шумно выдохнул, качая головой, как только мы наконец-то перешли к сути. – Сомневаюсь, что они смогут выполнить наш контракт, даже будь мы готовы закрыть глаза на общественные призывы объявить им бойкот. Что, должен сказать, министр обороны не горит желанием делать. Кэмерон Лайонс, как вы, возможно, помните, родом из Джорджии.
Я налил Тому еще один бокал вина. Его слова были как тишина для моих не переносящих музыку ушей.
– Насколько сильно сократились их объемы производства?
– Я не в том положении, чтобы обсуждать с вами их бизнес. Вы знаете это не хуже меня, Чон. – Рейнольдс оглядел увешанных драгоценностями посетителей ресторана и понизил голос. – Но при том, что их производственная база в Ньюшеме закрыта, а еще одна в Алабаме находится под серьезным следствием, я не представляю, как они смогут справиться, не сорвав сроки на несколько месяцев. Речь о невыполненных заказах, которые могут обойтись Пентагону в миллиарды долларов.
– Мы можем взять этот объем работы на себя и успеть в срок. Вероятно, даже передадим часть снаряжения раньше срока. Возможно, вы знаете, что мы только что наняли пятьсот рабочих на завод в Сметпорте. Считайте это пророчеством на сухих костях. Воскрешение и восстановление, пока вы возвращаетесь на землю обетованную, – к «Чон Индастриз».
Случись все по-моему (как всегда и было), Министерство обороны и Рейнольдс останутся даже без частичного выполнения контракта. К тому времени «Чон Индастриз» уже давно прекратят свое существование. Должным образом уничтоженные, ликвидированные и забытые. Меня это совершено не волновало. Как любила подчеркивать Лиса, я занимался бизнесом, связанным со смертью и устрашением.
Рейнольдс кивнул, поглаживая подбородок. Его дочь бурчала на заднем плане.
– Я переговорю с Лайонсом. Изначально он хотел попробовать поработать с «Ким Холдингс» из-за их привлекательных цен, но теперь об этом не может быть и речи, так что посмотрим, что мы можем сде...
Громкий хлопок взорвался в ушах. Двойные входные двери рухнули на пол. Люди пронзительно закричали. Посуда и бокалы с шампанским полетели на паркетный пол симфонией разбитого стекла. Официанты пригнули головы в поисках укрытия под столами. В ресторан ворвались четверо мужчин в спортивных штанах, черных футболках с длинными рукавами и в балаклавах. Я сразу узнал в них банду профессиональных грабителей, которые терроризировали Потомак. Столько времени спустя их все еще не поймали. Сидящая рядом со мной Лиса спрятала Минни за спину, не беспокоясь о собственной безопасности.
Грабитель направил в пол дуло полуавтоматической винтовки «Сэвадж 64F».
– Бросьте телефоны на гребаный пол, иначе всем крышка! – Десятки айфонов полетели к его ногам.
Всем крышка? От устаревшей охотничьей винтовки? Я бы не был в этом так уверен. Да еще и во время моей встречи. Переполненный раздражением, я обнял за плечи Печеньку, которая прижала Минни к стене и положила оба наши телефона на пол. Я читал новости. Знал, что делали эти идиоты. Они грабили модные дорогие заведения, забирали наличку из касс (весьма скромную, поскольку сейчас двадцать первый век и все расплачивались картами) и оставляли своих жертв перепуганными, но целыми и невредимыми. Но, в отличие от других мест, которые они обчистили, в Le Bleu я сразу же после приобретения установил такую продвинутую и изощренную систему видеонаблюдения производства Чон, что копы, должно быть, выехали на место еще до того, как грабители вошли в зал. Сотрудники сторонней службы безопасности мониторили записи с наших камер круглые сутки, семь дней в неделю.
Печеньку пробил озноб. Я обнял ее крепче и уперся подбородком ей в макушку. Не потому, что беспокоился, а потому, что этот жест отлично выглядел в глазах Тома и Кейси. Которые, кстати, будто застыли от ужаса. Кейси поглядывала на Печеньку с благодарностью за то, что спрятала Минни. Малышка дрожала, но моя жена корчила смешные рожицы, чтобы та перестала плакать.
– Все подняли руки вверх. – Еще один грабитель с «глоком» поднял руку и выстрелил в потолок.
Этот клоун попал в люстру, которая разбилась у его ног, вызвав всеобщие крики и плач.
– Сейчас мы с друзьями подойдем к каждому столику, и вы передадите нам все, что хоть чего-то стоит. Украшения, часы, наличку, гребаные скидочные купоны. А пока не подойду, будете ждать, держа руки так, чтобы я их, мать вашу, видел, иначе всажу пулю в лоб.
Я обратился к Лисе:
– Делай, как он велит. С тобой ничего не случится.
Она громко сглотнула, но не плакала, как Кейси, которая своей истерикой могла потягаться с остальными посетителями. Я давно подозревал, что моя жена была, как выражалось поколение Z, крутой сучкой. И, как всегда, оказался прав.
Грабители действовали быстро, хватая любые ценности и сгребая их в рюкзаки. Тот, что с «глоком», подошел к нашему столику, пока остальные трое бродили по залу, опустошая карманы и сумки.
Кейси сняла кольца, серьги, ожерелье и протянула ему вместе с клатчем от Chanel. Мы с Томом предложили свои обручальные кольца, часы и наличку, которая была у нас с собой. Лиса отдала помолвочное и обручальное кольца, браслет и сумку Birkin. Минни все так же пряталась у нее за спиной, скрытая от глаз. Лиса сверлила человека в маске сердитым взглядом, будто недовольная учительница. У меня в горле застрял смешок. Она дерзила ему под дулом пистолета. Типичная Печенька.
– И сережки тоже. – Мужчина в балаклаве указал на них пистолетом.
Печенька коснулась простых сережек-гвоздиков с жемчугом и помотала головой.
– Нет. Я не могу их отдать. Они принадлежали моей бабушке. Она умерла...
– Да мне насрать, как твоя бабка сыграла в ящик. Отдавай серьги, сука.
Что она делает?
Ведет себя сентиментально и мило. За что ты так часто над ней насмехаешься.
Лиса распластала ладонь на скатерти.
– Я не отдам вам серьги.
Минни заплакала. Пронзительный крик эхом отлетел от стен, словно пуля.
– Милая. – Я не стал называть ее по имени, потому что было бы тупо сообщать им, кто мы такие.
– Нет. – Она спрятала ребенка под стол и посмотрела ублюдку прямо в глаза, бросая немой вызов. – Пристрелите меня, если хотите. Но вы не получите серьги моей бабушки.
Его лицо исказилось от ярости, что было заметно даже через черную ткань.
– Да я тебя сейчас отделаю. – Он поднял пистолет, намереваясь в нее выстрелить. Лиса зажмурилась, готовясь к боли, которая так и не наступила. Я перехватил дуло в паре сантиметров от ее лица.
Сжал его мертвой хваткой.
– Я сделаю из твоего черепа гребаную подставку для ручек, если ты еще хоть раз взглянешь на мою жену.
Грабитель дернул пистолет на себя, его балаклава намокла от пота.
– Да кем ты себя на хрен возомнил?
– Ты меня слышал. Опусти пистолет и уходи.
Минни завыла еще громче. Честно говоря, увлечение Лисой детьми было мне непонятно. Они невероятно громкие для своего размера.
– Я пристрелю сучку, если она не отдаст мне серьги.
– Идем, Ти. Нам пора.
Настойчивый оклик от других грабителей заставил «Ти» в панике оглядеться по сторонам. Его уважаемые коллеги уже топтались у выхода, закинув рюкзаки на плечи. Вой нескольких полицейских сирен ударил по ушам, сообщая о том, что эта ерунда скоро закончится.
– Сначала она отдаст мне чертовы сережки. Я пристрелю гребаного ребенка. – Он подумал, что Минни – наша дочь.
Тут Лиса лишилась самообладания. Бросилась снимать серьги.
– Нет. – Я опустил свободную ладонь на ее руку. – Твои серьги останутся на месте.
– Ти, какого хрена ты творишь? – закричал его напарник. Судя по голосу, он был юн.
– Она не посмеет проявлять ко мне неуважение. – Ти навел «глок» на Печеньку.
В этот миг в моей груди произошло нечто странное. Вихрь безумия. Невыносимая жажда крови и насилия. Я вскочил на ноги, загораживая Лису. Парень отшатнулся, когда я встал к нему впритык и оттолкнул от себя. Друзья убежали, оставив его одного, пока он пытался восстановить равновесие. Я схватил пистолет за ствол.
– Хватит! – Ти снова дернул оружие. – Отпусти, мать твою.
– Я предупреждал, чтобы ты не угрожал моей жене? – Я дернул пистолет вниз, свободной рукой схватил Ти за горло и сжал так сильно, что его покрасневшие, округлившиеся, остекленевшие глаза чуть не вылезли из орбит. – Включил дурака, так получай по заслугам. Никто не может угрожать моей жене и выйти сухим из воды.
Он издавал булькающие звуки. Из его рта пошла пена. На заднем плане был слышен вой приближающихся сирен, громкие вздохи людей и голос Лисы, умоляющей меня прекратить. Но я не смог бы, даже если бы попытался. Я мог думать лишь о том, как он навел на нее чертов пистолет, а все потому, что она хотела сохранить фамильную ценность своей бабушки. Бабушки, которую я никогда не встречу. Я столь многого о ней не знал, а этот идиот чуть не лишил меня возможности все это однажды узнать. Если бы он что-то с ней сделал... если бы причинил ей боль... Я сжал его горло так крепко, что почувствовал, как напряглись хрящи гортани, норовя сломаться.
– О господи! – закричала Лиса, когда от нехватки кислорода грабитель рухнул на пол передо мной. Не думаю, что он мертв. Возможно, поврежден мозг. Невелика потеря, учитывая, что он и прежде не блистал умом. – Чонгук! – Лиса бросилась ко мне и схватила за плечи. Едва увидев мое лицо, она передала Минни Кейси. – Ты цел? – Обхватила мои щеки ладонями. У нее дрожали руки. Красивые карие глаза блестели от слез. – Прошу, пожалуйста, скажи, что ты цел. Том позвонил в 9-1-1. Скорая уже в пути.
– Да плевать мне на этого козла. Пусть хоть сдохнет прямо здесь на полу.
– Она едет не к нему. А к тебе!
Ко мне? Первым делом я осмотрел Лису. Руки. Ноги. Шея. Похоже, все цело. Внезапная вспышка боли пронзила левую руку. Ту самую руку, которая теперь безжизненно повисла, будто больше не была частью моего тела. Я опустил взгляд и понял, что стою в луже собственной крови. Посмотрел на руку. Меня подстрелили. Задели, если точнее. Что ж, это совсем некстати.
По мере того как уровень адреналина снижался, начала просачиваться боль.
Лиса помахала рукой у меня перед глазами, пытаясь снова завладеть моим вниманием.
– Ау? – Она постучала меня по лбу. – Там есть кто-нибудь?
Я оторвал кусок изодранной ткани.
– К счастью, между бицепсом и мозгом большое расстояние.
– Пуля попала тебе в руку. – Лиса обдувала содранную кожу, прыгая из стороны в сторону, будто та исчезнет, если подойти под другим углом. – Как ты можешь так спокойно к этому относиться?
– А если начну носиться в истерике и рыдать, рана затянется?
– Ты что, испытываешь на себе собственную продукцию?
Нет, но переживал драки пострашнее.
Десятки копов ворвались в ресторан, подняли валявшегося без сознания парня и заковали его в наручники. Вокруг меня сновали люди, а Рейнольдс в компании двух копов пытался их разогнать, чтобы дать мне пространство. Я терпеть не мог внимание, особенно позитивное. Один из офицеров потащил Лису в сторону. Она вырывалась, крича, чтобы не смел к ней прикасаться, и отказываясь меня оставлять. Меня это обстоятельство удивило и обрадовало.
Я прижал ее к груди здоровой рукой.
– Моя жена остается.
Немного позже приехала скорая. Фельдшер повел меня в машину и разрезал рукав, чтобы добраться до раны. Мы оба осмотрели ее трезвым взглядом. Печенька стояла возле открытых дверей салона, рыча, будто сторожевая собака, на любого приблизившегося репортера.
– Кажется, рана неглубокая. Пара швов не помешает, но больше похоже на ссадину. – Я оттолкнул руку фельдшера. – Я сам справлюсь. У меня нет времени часами торчать в больнице.
Он обработал рану антисептиком.
– Согласно протоколу мы должны доставить вас в больницу.
– К черту ваш протокол.
– Вы не можете...
– Увезете меня насильно?
– Нет, но...
– Значит, могу.
Лиса повернулась к нам.
– Тебе нужно наложить швы. – Меня потрясло искреннее беспокойство в ее голосе, и тогда я понял, что окончательно и бесповоротно влип.
– Сам справлюсь. Я знаю, что делаю. – Я выпрыгнул из машины скорой помощи и пошел к «Майбаху», возле которого ждал Джаред. – Идем, Печенька.
Казалось, она разрывалась между желанием попытаться убедить меня поехать в больницу и сделать так, как я велел. В итоге Лиса, похоже, вспомнила, что ее муж никому не подчиняется, даже ей, и присоединилась ко мне. Когда мы сели в салон, а я, сидя без рубашки, залил кровью кожаные сиденья, Джаред не стал задавать вопросы. Он знал свое место.
Закрой рот и веди машину.