Глава 34
= Лалиса =
Можно небезосновательно утверждать, что я часто переоценивала свои актерские способности. Но не сегодня. Я сделала кое-что нехорошее. Ладно, очень плохое. Выдавила фальшивую слезу. Что тут скажешь? После того как Чонгук предпочел ненавистную ему компанию профилактике СВДС, мне стало эмоционально легче, когда я увидела, как он сходит с ума, думая, что я ужасно расстроена.
Но я не была расстроена. Вовсе нет. Наоборот, мне понравилось, когда он схватил меня за горло, очень понравилось, когда покусывал мои соски, и принесло огромное наслаждение, когда вошел в меня так сильно, что я почувствовала, как он проник до самого живота. А когда он опустился на колени, слизал свою сперму с моих ног, затем провел языком выше и погрузился им в меня (полизывая, посасывая, целуя мой клитор и царапая его зубами, пока я не кончила ему на лицо), я была готова пожертвовать обе свои почки и печень в придачу, лишь бы повторить все снова.
Можно ли считать, что, в миллионный раз подстегнув Чонгука Телисом, я поступила аморально? Конечно. Пробила ли очередное дно, играя на чувстве вины моего мужа, чтобы заставить его подумать о детях? Возможно. Но мучили ли меня угрызения совести? Ни капли.
Несколько часов спустя я разгуливала по дому в пижаме с персонажами «Диснея», которую купила в интернете. Чонгук ни за что ее не одобрит, а это еще один бонус, побудивший меня купить пижаму во всех расцветках.
После ужина, который Чонгук съел в обеденном зале, а я слупила прямо из духовки, он закрылся в своем кабинете, наверное, занимаясь скучными взрослыми делами. Я болтала с Юной по телефону, жуя сахарный тростник. Стоило мне вспомнить о нашем с Чонгуком соглашении, как губы растягивались в улыбке.
Понятно, что мой первый сексуальный опыт вышел... странным. Я так и не кончила. Ну, пока он меня не вылизал. И сильное растяжение причиняло боль. Но насколько же волнительно было наблюдать, как мой муж впервые с момента нашей женитьбы по-настоящему теряет контроль.
– Он все еще жестко с тобой обращается? – пропела Юна на другом конце провода. – Этот сексуальный раздражающий засранец.
Я не могла сказать ей, что он еще кое-что делает со мной жестко. Она не поймет. На самом деле я сама не понимала, что происходит между мной и Чонгуком. Я знала, что между любовью и страстью существует четкая граница, но что случается, когда подходишь к ней? Я не хотела это выяснять.
– Он ужасен! – весело сообщила я, разгрызая тростник. – Хуже не придумаешь. Я то и дело стараюсь вывести его из себя. Только сегодня ходила на свидание за обедом с Телисом. И позвала папарацци.
– Фу. Телис. – Юна издала рвотный звук. – На прошлой неделе он приезжал в Чапел-Фолз. Я тебе говорила? Ходил тут и ныл, как сильно по тебе скучает. Лживый урод. Затащил в постель Дидре Свитинг и Джин Колдуэлл своими крокодиловыми слезами. Все только об этом и говорят.
– Юна. Злые сплетни ниже нашего достоинства.
– Ох, Лиса. – Я могла представить, как она преувеличенно хмурит брови. – Но добрые сплетни – скукотища.
Мы захихикали.
– Как дела с учебой? – Я сменила тему, опасаясь, что, стоит нам еще немного пообсуждать Чонгука, я сорвусь и признаюсь ей: как бы сильно я ни ненавидела его за пределами спальни, в ней я была его главной поклонницей. – Было что-нибудь интересное?
– Я завалила большинство промежуточных экзаменов, что, похоже, просто поразительно. Во всяком случае, по мнению мамы с папой и наших любопытных соседей.
Я вздохнула.
– Ты должна постараться, Юна.
– И я стараюсь. Стараюсь не лишиться девственности до брака. А это ой как непросто.
– Юна. Ты знаешь, что будет, если дашь молоко до того, как он купит корову.
– Может, я не хочу, чтобы меня покупали. Может, я хочу приобщиться к чертову двадцать первому веку.
Если бы все было так просто! Мы обе знали, что мы такие, какими нас воспитали. Играем по правилам того места, откуда мы родом. Человеческая натура, несмотря на весь достигнутый прогресс, до сих пор оставалась племенной по своей природе. Переезд в Потомак дал мне свободу, хотя я сменила одну клетку на другую.
– Есть кто-то конкретный, кто будоражит твое воображение? – Я съехала по перилам со второго этажа на первый, просто чтобы выяснить, станет ли Чонгук на меня за это гавкать. Проверить, перестал ли он следить за мной по камерам видеонаблюдения.
В доме было все так же пугающе тихо. Пока он выполнял свою часть сделки.
На линии послышалась улыбка в голосе сестры.
– Да много всяких. – Ее голос вдруг стал печальным. – Тебе грустно, Лиса? Оттого, что у тебя может никогда не быть секса, потому что ты вышла за мужчину, которого ненавидишь?
Я не могла этого сделать.
Не могла сказать ей, что дело уже сделано.
Что это было первобытно, волнительно и божественно.
Что я хотела только одного: заниматься с мужем сексом и всем, что было с ним связано.
Особенно мне не хотелось рассказывать ей, как весело заниматься сексом, притом что сестра сама боролась с искушением заняться им, да еще до брака. Я не ханжа, но знала, какие ее ждут неприятности, если в Чапел-Фолз сочтут, что она поступилась убеждениями.
К сожалению, я знала это не понаслышке.
Я замерла у входа на кухню, стоя босиком.
– Уверена, что однажды это со мной случится.
– Да. Однажды ты его доконаешь, и он даст тебе развод. Я уверена.
Но это означало бы, что больше не будет никакого переворачивающего жизнь с ног на голову, поразительного секса с моим возмутительно привлекательным мужем. Никаких оргазмов от его талантливого языка. Никаких детей с его серыми глазами. Нет. Я не хочу развод. Нисколько.
Когда я повесила трубку и доела свой третий за сегодня ужин, то ушла в свою комнату, чтобы почитать книги о Генри Плоткине, которые Чонгук вернул из заточения. Пришло время перечитать их в преддверии выхода четырнадцатой, и заключительной, книги серии.
– Печенька, – прорычал высокомерный голос Чонгука из глубин его кабинета. – Войди.
Ты имеешь в виду... совсем как ты сегодня? Хихикая себе под нос, я сделала, как он велел. Чонгук сидел за столом из красного дерева и работал за ноутбуком, а за спиной у него собралась библиотека из всех самых непригодных для чтения книг, какие я только видела.
– Да? – Я наклонилась, чтобы натянуть свои забавные носки поверх штанин с Минни Маус.
– Сегодня Хэллоуин?
– Нет.
– Тогда почему ты оделась как маленький ребенок?
Я прошла вглубь кабинета и одарила Чонгука лучезарной улыбкой, зная, что она в особенности сильно портит ему настроение.
– Комфорт прежде всего, правильно?
– Неправильно. – Он порхал пальцами по клавиатуре. – Комфорт – это то, к чему стремятся посредственные люди, как только понимают, что залог успеха – упорный труд.
Естественно, меня потянуло к его библиотеке, и я заметила нижний ряд из порядка пятнадцати книг. В льняных обложках, без суперобложек и каких-либо опознавательных знаков. Я провела по одной пальцем, вытащила из ряда, а потом толкнула обратно.
– Они тут просто для красоты?
Чонгук даже не обернулся посмотреть, о чем я говорила.
– Нет.
– А как ты понимаешь, где какая книга?
– Открыв ее.
– Это какая-то странная эстетическая фишка, которую делают богатые люди, чтобы заставить бедных гадать, что они читают?
– Ты как раз богатый человек.
– Да, но я не нормальный богатый человек.
– Ты просто ненормальная. И точка. И нет, это не «какая-то странная эстетическая фишка, которую делают богатые люди, чтобы заставить бедных гадать, что они читают».
– Тогда... в таком виде их продавали в книжном магазине? Это должно считаться преступлением.
– Они продавались в суперобложках.
Я приоткрыла рот в ужасе при мысли о том, что их выбросили.
– Что же с ними случилось?
– Теперь они на книгах, которые я тебе подарил.
– На каких книгах?
Разумеется, он говорил не о тех книгах.
– «Его грязные прикосновения». «Напор любовника». «Ослеплена моим профессором». «Во власти двух инопланетных вожаков». Мне продолжать? Каждую секунду, что мы их обсуждаем, у меня отмирает одна мозговая клетка.
Я попыталась вспомнить, заглядывала ли под суперобложки, чтобы выяснить, что под ними за книги. Не заглядывала. Ой.
– А. Те книги.
Чонгук прищурился.
– Да. Те книги. Ты их уже закончила?
Ох, с ними покончено и еще как...
– Можно и так сказать...
– Что случилось?
Я зевнула, прикрыв рот ладонью, чтобы следующие слова прозвучали неразборчиво.
– Возможно, я их сожгла.
– Ты их сожгла. – У него дрогнула челюсть. Едва уловимое движение. Если бы я не обращала внимания на каждую мелочь в моем муже, то вовсе бы не заметила.
Я теребила край рубашки, разглядывая Минни Маус. Решила, что извиняться уже слишком поздно. Прошлые обиды и все такое.
– Да. – Я махнула рукой. – Это было давным-давно. Незачем вспоминать прошлое.
– Раз уж такое дело, можно заодно запретить школьное образование.
– Хм-хм. Стоит так и сделать. – Я закивала, улыбаясь Чонгуку. – В прошлом женщин это вполне устраивало.
И нет. Я все никак не могла заставить себя извиниться. Почему я такая? Вопрос получше: почему он такой?
Я варилась в его всепоглощающем молчании, обмахивая щеки неопознанной книгой в твердой льняной обложке. Чонгук продолжал печатать на ноутбуке. Остановился на мгновение, достал свою старую жестяную коробочку, вынул оттуда белый прямоугольник и закинул его в рот. Жвачка.
Глянув на контейнер, я впервые заметила на нем один-единственный изъян. Крошечную вмятину в углу, которая портила в остальном гладкую матовую поверхность.
Мне хотелось подобраться ближе. Погрузиться в его прошлое. Вместо этого я демонстративно продолжила рассматривать полки. Провела пальцами по каждому голому корешку. Перед книгами я могла без проблем извиниться. Даже устроила бы скорбное бдение со свечами, если бы не подумала, что это станет проявлением дурного вкуса, притом как их суперобложки встретили свою безвременную кончину.
Я сложила ладони вместе и вознесла безмолвную молитву за каждую, чью обложку дотла сожгла в костре.
Прошу, Господь, отпусти мне мои грехи и найди этим книгам лучший дом в следующей жизни. Желательно у кого-то, кто обладает хорошим вкусом. «Обширная история финансовой отчетности»? Серьезно?
С другой стороны, я наконец-то обнаружила другие пристрастия Чонгука, кроме жвачки и моих страданий, – деньги. Все его книжные полки были сплошь заставлены книгами о финансах.
Мне это показалось странным. Я могла поклясться, основываясь на своих выдающихся шпионских навыках, что на последних курсах он изучал инженерное дело, а в магистратуре сосредоточился на предпринимательстве.
Я склонила голову, кое-что осознав.
– Ты запомнил книги, которые я выбрала в книжном магазине?
Наконец, он нарушил молчание, повернулся ко мне лицом и ответил на мой вопрос в перерывах между попытками просверлить в моей голове дыру взглядом ледяных серых глаз.
– Это всего лишь побочный результат моей превосходной памяти. Не нужно вспоминать прошлое. – Чонгук забрал книгу у меня из рук и сунул ее мне в рот прямо между зубов. – Закончила?
Не дожидаясь моего ответа, он вернулся за ноутбук.
Выплюнув книгу в руку, я подошла к нему.
– Тебе стоит заняться финансами. Уверена, если бы ты занимался тем, что нравится, то отказался бы от своего плана «Миссия невыполнима: отомстить папочке за подлянку».
– Отличный план. Взять и забросить всю мою карьеру в «Чон Индас»...
– Это не карьера. Это погоня за местью. И это глупо. Высасывает из тебя всю радость и душу. – Я помахала оставшейся без обложки книгой, которую держала в руках и которая, вероятно, называлась «Богатство поколений: величественная история заурядных детей знаменитостей» или что-то столь же усыпляющее. – Ты любишь работать с деньгами. Жизнь слишком коротка, чтобы не заниматься любимым делом.
– Она достаточно длинная, чтобы я мог успеть и то и другое.
Меня охватило внезапное желание его обнять.
– Ох, Чонгук. Никогда не знаешь, не станет ли твой следующий вдох последним. Как глупо с твоей стороны не ловить момент.
На экране телевизора, висевшего на стене рядом с ним, промелькнул фрагмент новостей.
ХАКЕР АТАКУЕТ «КИМ ХОЛДИНГС» LLC.
Бегущей строкой сообщалось, что анонимный хакер украл и слил в Сеть ключевые чертежи нового технологического оружия, тем самым сделав его производство бесполезным. В этом деле всюду виднелся почерк моего мужа. Он не успокоится, пока не схватит Телиса за горло.
Я надула губы, с прищуром читая новостной фрагмент.
– Ух ты. Не знала, что Тэхен занимается хакерством.
Где он был, когда Розэ записала, как я запихиваю в лифчик «Чокопай» во время ночевки у Денни, а потом шантажом выменяла у меня туфли от Jimmy Choo из лимитированной коллекции?
Чонгук не отрывал взгляд от монитора, продолжая печатать.
– Он и не занимается.
Я и не ждала, что он мне доверится.
– Итак, зачем я здесь?
– У меня для тебя сюрприз.
Сердце тут же подскочило в груди, расширяясь и сокращаясь с рекордной скоростью. Между ног нарастало давление.
– Мы можем сделать это на твоем столе? О! Можно я сбегаю наверх и оденусь сексуальной секретаршей? – Наконец-то. Вот и нашлось применение строгим юбкам, которые Кара мне привезла. Подумать только, а я чуть было не восприняла их как подсознательное послание от Чонгука о том, чтобы нашла себе работу.
Холодные серые глаза отвлеклись от экрана с окрасившим их удивлением, и... это была радость?
– Я говорил не о сексе.
– А.
– Но приятно знать, что после сегодняшнего я не оставил тебе шрам на всю жизнь.
По взгляду, которым Чонгук меня одарил, я поняла: он знает, что те слезы были притворными, не счел это забавным и позже меня накажет. Надеюсь, в спальне. Перекинув через колени. Пока на мне школьная форма, которую я купила в ожидании как раз такого сценария.
Я отмахнулась от его слов. Поставила книгу на место и присела на край стола.
– Ладно. Что ты для меня приготовил?
Чонгук откинулся на спинку кресла, обхватил мою ногу через пижамные штаны и провел грубой ладонью по бедру до самой талии.
– Поскольку сегодня я по глупости купился на твои слезы, то пожертвовал два здания от имени нашей семьи. Одно Джорджтаунскому университету, а другое университету Джонса Хопкинса.
Я моргнула, все еще не понимая.
– Ты превратишь их в библиотеки ради меня? Мне кажется, лишать стольких студентов высшего образования, – это уже слишком...
– Теперь ты можешь выбрать, в каком университете хотела бы получить высшее образование. – По его задранному подбородку стало ясно, что он считал, будто оказал мне услугу.
Мне же хотелось отвесить ему пощечину. Какой ужасный поступок! Неужели он совсем меня не знает? Может быть, я немного перестаралась, когда задала ему жару за то, что выдернул меня посреди учебы.
Неверно восприняв удивление на моем лице за благодарность, Чонгук расплылся в хищной улыбке, растянувшей его восхитительные губы.
– Я приму благодарность в виде минета, хотя вылизать тебя на кухонном столе тоже не откажусь.
Я со стоном взмахнула руками.
– Как ты мог так со мной поступить?
Мои слова стерли улыбку с его лица.
– Тебя отчислили из университета Эмори, – заметил он, будто эта деталь от меня ускользнула.
– Да. – Я с упреком ткнула пальцем ему в грудь. – И это в буквальном смысле слова единственное, чего я ждала с нетерпением, когда ты взял меня в жены.
– Ты не хочешь получить высшее образование? – В его глазах снова отразилось притворное равнодушие.
– Конечно, не хочу. – Я покачала головой. – Ты знаешь хоть одного стоящего человека с дипломом? – Чонгук уставился на меня так, будто я говорила на другом языке. Я вздохнула и перечислила величайшие умы нашего поколения, не получившие высшего образования. – Стив Джобс, Марк Цукерберг, Билл Гейтс, Джек Дорси...
– Печенька. – Он нахмурился. – Я не думаю, что ты рискуешь лишить мир подающего надежды технического гения. Да и вообще, когда твой телефон зависает, ты стучишь им по твердой поверхности, вместо того чтобы перезагрузить. Я видел, как ты это делала. Несколько раз. Ты ничего не знаешь ни о технологиях, ни о социальных сетях. К тому же почти все эти люди бросили учебу в университетах Лиги Плюща, ради зачисления в которые им не пришлось пожертвовать целое здание.
– Хочешь сказать, что я глупая? – Я придала голосу оскорбленные нотки, главным образом для того, чтобы увести его от темы о моем незаконченном образовании.
– Нет. Ты уже доказала, что невероятно умна.
– Тогда в чем дело?
– Я не буду в браке с необразованной женщиной.
– Стоило подумать об этом прежде, чем похищать меня. – Я принялась перекладывать вещи: ручки, степлер, пресс-папье, – лишь бы оставить свой след в этой по обыкновению нетронутой комнате. А раз уж я подумала об этом, то ей не хватает художественного оформления. Может, всплеска цвета?
– Ты получишь высшее образование. – Чонгук перехватил мое запястье, мягко не позволяя мне устроить на его рабочем столе еще больший беспорядок. – И точка.
– А то что? – Я слезла со стола и оседлала его в кресле. Обняла за плечи и вгляделась в его лицо. – Выгонишь меня в Хэмптонс? В Чапел-Фолз?
Мы оба знали, что я никуда не поеду. Я не знала, как и почему между нами зародилось подобное негласное соглашение, но, думаю, в каком-то запутанном и нездоровом смысле то, что назревало в этом особняке, было лучше той реальности, в которой мы оба жили раньше.
Чонгук схватил меня за задницу и прижал к возбужденному достоинству. Его челюсти напряглись, глаза закрылись.
– Да к черту. Я куплю тебе диплом.
– Я его сожгу, – парировала я. – Хочу, чтобы люди знали, что я самоучка.
– В чем? В просиживании на диване и слизывании крема с «Орео»? – Его твердый член раздвинул губы сквозь одежду и коснулся клитора. – Стань хотя бы председателем благотворительной организации.
Я помотала головой.
– Я продолжу заниматься благотворительностью негласно.
Он озадаченно меня разглядывал.
– Почему?
– Потому что мне не нужно ни на кого производить впечатление, и тебе тоже. – Я наклонилась поцеловать его. Чонгук поймал мои губы своими и захватил в глубоком поцелуе с языком. – Ну, а теперь, может, мне раздеться?
– Обязательно. – Он оттолкнул меня и снова сосредоточился на работе. – Но только потому, что твой наряд – отвратное зрелище. Я занят.
Пускай он ненавязчиво выгнал меня из кабинета, выходя оттуда, я была вполне счастлива. Это было наше первое нетоксичное общение. Как плачевно, что оно вызвало у меня такой восторг. Но, увы, так и было.
Я вернулась на кухню за бутылкой воды (мне всегда очень хотелось пить после наших встреч) и пошла наверх мимо его кабинета.
Остановилась, заметив, что он больше не смотрел на экран. Уперся локтями в стол и обхватил голову, потупив взгляд.
Чонгук выглядел раздраженным. Недовольным.
И больше не испытывал ко мне ненависти.