Дом на отшибе

Той ночью мне не спалось. Не смотря на то, что мы убрали комнаты и теперь я официально спала в "своей" кровати, чувство странного холода меня не оставляло. В окно у кровати было видно поле по соседству с домом — пустое, залитое лунным светом и укутанное туманом, такое мрачно-романтичное. Я рассматривала его и прислушивалась, где-то глубоко внутри зная, что эта ночь будет не такой обычной, как хотелось бы.
Нет, атмосфера не была похожа на фильм ужасов и мне не было страшно. Было холодно и очень пусто, внутри будто наростами образовывались островки изморози. Даже два одеяла, пушистых и тёплых, не спасали от пробирающейся изнутри морозной свежести. Он кусалась, впиваясь маленькими острим зубцами в мои внутренности, покалывая меня когтями цепких лап. Откуда она вообще взялась?
Журчание.
Я так увлеклась исследованием захватывающего меня изнутри льда, что совсем не заметила, как послышалось лёгкое журчание. Оно доносилось со стороны гостиной, едва ощутимое, еле слышное. Вероятно мама и Крис, спавшие дальше по коридору, даже не разобрали бы его между шуршанием листвы с той стороны дома и поскрипыванием крыши от ветра. В моей комнате почему-то было достаточно тихо, чтобы я услышала куда-то спешащие капли. Было только не вполне ясно открыл ли кто-то кран или под домом был ручей.
Разумеется, моя пятая точка возжелала приключений. Знаете, как мы все говорим, что никогда бы не пошли в тот дом или не свернули бы на том повороте, когда смотрим страшилки? Так вот свернём и зайдём мы в тот дома. Все и каждый сделают это, потому что наша задница этого захочет. Потому что в человеческую природу неким гением мироздания заложено любопытство и склонность исследовать неизведанное, даже если всё наше естество кричит, что это опасно для жизни. Мы — люди, нам суждено, видимо, быть первооткрывателями, пусть и ценой собственного здоровья. А то и жизни.
Была ли мне важна моя жизнь, когда я свесила босые ноги с кровати, намереваясь идти и искать источник странного журчания? Я вас умоляю — я же шестнадцатилетний подросток. О важности собственной жизни я думала в самую последнюю очередь, где-то после размышлений о вероятности того, что источником была Годзилла, и перед мыслью, что я надену на выпускной. Потому что каждая девочка-подросток посреди ночи просыпается с мыслью о платье в стразах и ужасе в собственных глазах.
Встав с кровати страха я всё ещё не ощущала, но стоило паркету коридора глухо скрипнуть под моей ступнёй и сердце пробило пол, падая куда-то вглубь земли. Сглатывая накатывающий волнами ужас я сделала ещё несколько шагов в сторону кухни. Пол явно был теплее меня, а журчание слышалось всё отчетливее — внутри дома.
Я вспомнила как мы с Аней придумали способ глушить страх и ужас — стоило отцу прийти домой не в духе, я подавала Ане знак в окне и мы обе синхронно начинали читать считалочку в уме. Не знаю, помогала ли мне считалочка или то, что Аня тоже её читала про себя, но стук сердца казался не таким уж и громким, а дыхание выравнивалось. Сразу становилось как-то спокойнее. Вот и сейчас я мысленно стала вспоминать считалочку, придуманную двумя маленькими девочками.
"Ани и Мэдди собирали цветы на поле за городом С, Ани и Мэдди там не одни, но цвету хватит для всех. Ани считает ромашки, Мэдди с лупой над клевером ищет удачу. Раз ромашка, два одуванчик, а близ деревьев виден тюльпан..."
Паркет требовательнее скрипнул под ногами — что бы там дом мне ни приготовил, внимания оно требовало основательно, считалочка в моей голове явно не нравилась зданию. "Чего это ты от меня отвлеклась?!" - будто ворчал на меня дом. Я наступила в лужу.
Ох, Мэдди, надо же тебе было вылезти из кровати. На улице туман, ты в глуши, мать спит мертвым сном, а тебе не сиделось под одеялом, тебе надо было проверить какой-то шум. Мэдди, Мэдди...
- Мэ-э-э-дди-и-и... - шёпот возник так же внезапно, как лужа под моими ногами.
Злосчастный коридор наконец закончился — всего пара метров дома в момент страха показалась мне стометровкой, если не полноценным марафоном. Воздуха в лёгких не хватало, пижама прилипала к выступившему холодному поту, а внутри так и скрёбся ледяной монстр. Теперь её и чувство страха вернулось, накатив волной так, что показалось, будто я захлебнулась в нём.
Перед мной была одновременно наша гостиная и не наша: начиная от цвета стен и заканчивая мебелью всё было совершенном иным, более старым, будто присыпанным пылью. Тёмные шторы были закрыты, но в комнате не было темно — я отчётливо видела пусть старомодные, но стильные предметы интерьера. Вместо желтых цветов всё предстало весенне-персиковым с вкраплениями зелени. У окон стояли большие цветки в кадках, а вместо наших книжных полок, явно из "икеи", вдоль стен возвышались деревянные резные шкафы, наполненные книгами. Посреди гостиной лежал ковёр, некотором с важным видом стоял стеклянный кофейный столик с ажурными металлическими ножками. Завершал комплект изумрудного цвета диван с небрежно брошенными подушками. Выглядело это всё мрачновато, но со вкусом. Было в атмосфере гостиной сейчас что-то старинное, будто картинку из черно-белого фильма кто-то покрасил.
- Есть тут кто? - неуверенно спросила я, тишина и дрожь собственного голоса удивили меня больше отсутствия ответа.
Продолжая медленно передвигаться на шум воды я прошла дальше — к повороту в кухню. Тут были всё те же землисто-зелёные тона, разбавленные то ли розовым, то ли персиковым. Всё-таки в комнате не хватало света, чтобы понять какой именно цвет. Сама же кухня будто была больше, но, вместо квадратного острова, посреди был стол. Такой же прекрасный как те шкафы вдоль стен гостиной. Это было какое-то тёмное дерево, а сами предметы были явно ручной работы. У раковины я увидела фигуру...
Женщина. Или девушка?
Кем бы она ни была — она не стеснялась, спокойно намывая что-то в раковине. Вот откупаясь слышала журчание — вода лилась тонкой струйкой на тонкие руки. Да и сама девушка выглядела безумно худой, а двигалась очень медленно. Правда, даже со спины было видно что она очень красивая. Невысокая, худенькая, при этом с тонкой талией, обрамлённой пояском — платье на ней тоже было очень старомодное, с длинной юбкой и рюшами вдоль воротника. Она что-то напевала, но я не могла разобрать слов. На меня незнакомка не реагировала.
Вдруг послышался громкий скрип и входная дверь открылась, заливая кухню ярким светом. Оказалось, что наружи день., хотя свет был будто выцветший, как и вся мебель, и даже девушка была будто обесцвеченной.
- Милли, тебя ни на секунду нельзя оставить! Доктор же велел тебе отдыхать! - в дверь ворвался привлекательный высокий парень, моментально проскочивший... через меня!
Пока мужчина активно жестикулировал и отговаривал Милли от мытья посуды, я наконец поняла, что это, судя по всему, моё воображение после длинного дня разыгралось и я просто вижу очень реалистичный сон. Видимо я настолько прониклась идеей о Милли и Эдди, что создала им образы в своей голове и теперь сплю, представляя, какой могла бы быть их жизнь тут. Только почему я представила Милли настолько серой? Она будто ходячая кукла — высушенная, бесцветная, лишь со смущением взирающая на Эдди, пытаясь объяснить, что лишь хотела помыть любимую чашку и налить себе чай. Увлечённая героями, я совсем перестала ощущать страх. Босым ногам было довольно тепло, а вот пальцы рук мёрзли, будто изнутри всё ещё пробирался холод.
- Мэ-э-дди-и...
До меня наконец дошло, что шёпот, услышанный в коридоре, не прекращался. Меня кто-то звал и этот кто-то был близко. Теперь у слов появилось направление имя развернулось, намереваясь посмотреть своему сознанию прямо в глаза.
Красивые оказались глаза... На меня смотрела бледная старушка, стоящая в дверях. Она не заходила, то ли не решаясь, то ли не имея возможности пересечь порог. Но смотрела она не на молодую семью, а на меня. В упор. Посреди сна, где никто не замечал меня и не слышал — она меня звала, одними губами и огромными янтарными глазищами.
- Вы меня видите? - господи, это же мой сон, о чём я вообще.
- Вижу и не только, Мэдди. И это не сон.
- Допустим, а что это?
- Это начало.
Потрясающе, мой сон говорит загадками. Только мне ночных кошмаром с квестами в стиле Лары Крофт не хватало. Да, новый дом был явно чем-то достойным страшилок, но теперь ещё и мой мозг, что ли, присоединился к этой вечеринке монстров?
- Выкинь эту дурость из своей головы, дитя, - женщина поправила высокий воротник чёрного наряда.
- Простите?
- Я могу слышать, о чём ты думаешь, девочка, и мне не нравится твоё неверие. Меня зовут Августина, Эдди пригласил меня в этот дом, чтобы я посмотрела на Милли. Ты видишь момент моего прибытия в их дом, момент, когда Эдди увидел пустоту в глазах любимой жены, а я увидела, что её душа уже во власти дома.
- О чем вы? Я сплю?
- Можешь называть это сном, как тебе удобнее. Я могу лишь объяснить тебе, что происходит что продолжит происходить, если ты останешься в доме.
- Допустим я вам верю.
- Тогда слушай...
День выдался жарким, солнце уверенно возвышалось над городом А, согревая землю, готовя дома, улочки и всю природу к грядущему лету. Эдди вёл машину уверенно, давно зная все местные дороги, а Августина сидела на заднем сидении автомобиля, рассматривая воскресающую природу. Она раньше не бывала в городе А, но давно знала семью Эдди. Бабка Лайн была той еще кокеткой в юности и своего мужа, военного отпрыска богатых родителей, она увела именно у Августины. Разумеется Ава не была злопамятна, да и юный тогда Лайн с его самоуверенностью мужчины "повидавшего жизнь" ей не слишком нравилась. А вот Мэри с радость приняла в свои объятия паренька, любившего лишь своё отражение в зеркале. Проблемой было только то, что Лайн происходил из денег, а Мэри — нет, даже Августину она знала лишь потому, что Ава часто покупала платья в магазине, где Мэри работала младшей швеёй. Они подружились на примерках и Ава часто рассказывала ей о жалких попытках Эдди Лайна завоевать её сердце.
Мэри не сразу поняла, что значат фамильные деньги и связи, если ты из "простых" — семья смотрела на неё исключительно с подозрением, ожидая хотя бы наследника, ведь род Лайн надо продолжать через здоровых пухленьких мальчуганов, которых, как вероятно они думали, "деревенщина" будет активно производить. Разумеется то, что, спустя год брака, детей всё ещё не было, свалили на Мэри. Как она тогда плакала...
Однажды Августина обмолвилась, что её семья пригласила даму для спиритического сеанса. Мол, весело же — поговорим с родными, спросим как там, в загробной жизни, хорошо ли кормят. У Мэри аж глаза загорелись, ведь она уже замучила всех окружных врачей. А тут — настоящая ведьма! Такая удача.
После очередного сеанса со всей семьёй Августины Мэри догнала "ведьму" в коридоре.
- Леди Ви, вы же многое знаете...
- Многое.
- Скажите, а вы и колдуете тоже?
- Дитя, твоя проблема на самом деле не твоя вовсе, поэтому и не тебе её решать, - многозначительно посмотрела на неё колдунья.
- Но вы могли бы её решить? - не гималайский Мэри.
- Послушай, даже если я предложу тебе решение, плата за него тебе не понравится.
Вполне естественно, после "предложу тебе решение" Мэри уже не слушала — в её голове был найден выход из ужасной ситуации и она готова была отдать всё состояние своего мужа, лишь бы его семья перестала смотреть на неё как на курицу, которая никак не снесёт яйцо. Мы все прекрасно знаем, что та купца в скором времени оказалась приготовлена на обед.
Нет силы напористее женщины в безвыходном положении, кроме женщины, у которой никак не отлучается оказаться в положении. Поэтому Мэри тогда чуть ли не в ноги упала к леди Ви и умоляла провести любой ритуал, дать ей любое зелье и взять хоть её жизнь, но сделать так, чтобы она эту жизнь смогла дать здоровому наследнику.
- Слушай внимательно, девочка, - мрачно подняла её с колен леди Ви, - Я решу твою проблему, но за неё не будешь платить ты, за неё будут платить грядущие поколения. Род твоего мужа будет отравлен так, как они травили тебя всё это время.
Отвечая на немой вопрос молодой девушки колдунья бросила, что делать ей ничего не нужно, взяла клочке её волос и исчезла в полумраке коридора. Растворилась, будто туман.
В скором времени Мэри забеременела, заработав любовь и заботу всей семьи, а так же моментально получив личную прислугу и отдельные апартаменты — старшая Лайн была уверена, что её сын способен действовать на нервы будущего ребёнка и своей жены, поэтому ему не стоит делить с ней комнату. Но посещения Эдди были разрешены, а он всё больше любил свою жену. Позже Мэри произвела на свет ещё двух дочек, став матерью потрясающей троицы: Эдди Млашего и малышек Роберты и Альмы. Альма была мамой Эдди, стоявшего сейчас перед Авой, обнимая свою слабую жену.
Дело в том, что Эдди старший был бесплоден, иначе к моменту свадьбы у него уже было бы приличное количество внебрачных отпрысков. Их не имелось — он сам этому просто радовался, а вот его мать начала подозревать неладное ещё когда поймала его выбегающим голышом из конюшен. Пройдя внутрь она нашла старшую дочь конюха в неглиже, собирающей вещи. Девушка тогда так и не сообщила о беременности и это не могло быть "удачей". А от внезапно быстрая свадьба давала надежду, что Мэри уже беременна и поэтому так торопит её сына. Каково же было разочарование, когда юная жена оказалась просто очень жаждущей билета в высший свет.
Только дело совершенно не в этом. Эдди Старший был бесплоден от природы, но не из-за родовых проклятий, а из-за плохого здоровья с самого своего рождения. Мэри не знала этого, давай возможность семье травить себя за "недостаточные старания". Леди Ви же видела это всё своим "колдовским взором" и приняла самое верное колдовское решение — вместо жизни Мэри она заплатила за ее потомство тем, что все мальчики Лайн отныне будут подобные своему отцу. Каждый сын рода Лайн от Мэри и Эдди будет бесплоден и не будет этому решения.
Ава знала эту историю, а вот Эдди, тот самый Эдди, бесконечно влюблённый в Милли, мечтающий дать любимой всё на свете, не знал. Леди Ви, уезжая из дома Августины, забрала девочку с собой, увидев в ней колдовскую силу, и рассказал Аве всё — ведь в один прекрасный день именно Ава должна будет рассказать Эдди, почему принятое им решение лишило его счастья. Августина тогда не понял фразу, а теперь, стоя в проходе дома молодого Лайн, её вдруг осенило.
Когда они ехали к дому Эдди с гордостью поделился с Авой, насколько выгодно он приобрёл землю под дом — там было гиблое место, где все отказывались строить. Говорили, что какую-то сотню лет назад на месте города А был пустырь, где обитали местные аборигены, известное своей магией племя. На месте дома Эдди было свящённое место, где жил шаман племени, и говорили, что место это обладало огромной энергией — тут творилась древняя магия и жили духи. Разумеется Эдди в это всё не верил, поэтому охотно выкупил землю за бесценок и построил дом. Милли обожала поле за домом и говорила, будто, когда его застилает туман, она может видеть духов племени, танцующих в ночи.
Именно так Ава и узнала, что носивший семейное проклятие Эдди, умудрился разозлить потусторонний мир ещё больше, построив дом на священной земле.
- Дом, дитя, напитавшись энергией места, ожил и обиделся, поэтому простое бесплодие Эдди стало концом Милли, - подвела грустный итог Августина, всё так же пронизывая меня взглядом.
- Погодите, если Эдди сын Альмы, то почему он носит фамилию Лайн?
- Альма была самой младшей, самой свободной из детей Мэри и Эдди Старшего. Никто и не заметил, как она превратилась в юную и крайне любознательную особу, ну а остальное, уверена, ты и сама можешь додумать. Её тогда заперли дома, а всем друзьям семьи сказали, что она уехала. Ох излилась же Мэри, но что уж поделать... - женщина пожала костлявыми плечами.
- Допустим, а что же делать нам? Мы не можем уехать.
- Тогда тебе придётся искать решение у духов.
- У духов?
- Следуй за туманом, дитя...
Последние слова Авы будто растянулись в пространстве, раскалываясь на кусочки. Пальцы перестало колоть льдом и я открыла глаза. Сквозь окно слабо светило утреннее солнце, еле освещая комнату, а я лежала на своей кровати. Только ноги были мокрые...