Клетка

Soundtrack
Tate McRae "Stupid"

Пот ручейками струился по телу, мышцы которого без устали сокращались с каждым жимом. Отточенное бесконечными тренировками оно поблёскивало в лучах утреннего света, пробивающихся в единственное окно тюремной камеры, когда альфа с лёгкостью приподнимался над бетонным полом. Закончив и наскоро обтеревшись полотенцем, парень стряхнул запутавшиеся в отросшей угольной чёлке капли и повернулся к решётчатой двери, за которой уже слышалась знакомая поступь.

- А ты, Со, на волю не торопишься...- лениво ухмыляясь и гремя замком, поприветствовал охранник, - вмажь мне, и годик другой к сроку накинут. Не стесняйся, мы же не чужие, по такому случаю даже сопротивляться не стану - сиделец ты примерный, таких поискать...

Низенький задиристый альфа вовсю скалился, а Со отошёл, пропуская его в камеру.

- На хуй катись, Джун. Мне хватило двух лет, чтобы налюбоваться твоей уродливой рожей, боюсь не выдержу больше ни дня...

Охранник беззлобно, одобряюще хмыкнул и, в последний раз заковав в наручники, повёл заключённого на выход. Свистом и выкриками загудели соседние камеры, пока пересекал Со узкие, изученные вдоль и поперёк коридоры. У конечного отсека альфа вскинул руку, прощаясь с неволей и вынужденным друзьями по несчастью и, не оглядываясь, ступил за тюремный порог.

Яркое полуденное солнце по весеннему приветливо припекало, и Бин, перекинув потрёпаный серый мешок с пожитками через плечо, сощурившись, задрал голову, с удовольствием вдыхая прохладный, без примеси плесени, влаги и душка немытых тел воздух. У свободы имелся свой, ни с чем не сравнимый, опьяняющий аромат. В горле против воли образовался ком, и хоть никогда он не считал себя романтиком или особо ранимой особой, глаза предательски заслезились. Рёв мотора, а следом визг шин трогательный момент встречи с миром прервал. Сочно красная феррари эффектно тормознула аккурат напротив, а омега с рыжей короткой стрижкой на водительском приспустила овальные солнцезащитные очки и, оценивающе скользнув по фигуре Со, впечатлённо присвистнула.

- Твою налево, чем вас кормили? Терминатор, потрогать банки дашь?

Со устало просканировал пустырь с минимумом растительности вокруг, одинокую дорогу, исчезающую за бесконечными сопками. Со спины неприятно подпирало угрюмое здание, от которого он мечтал поскорее избавиться, потому ответ был максимально тактичным.

- Что ты забыла в здешней глуши, Лиса, и как выяснила, когда выхожу? Я запретил матери встречать меня и распространяться об освобождении тоже...

- Ох, Бинни, - снисходительно замурчала, словно котёнок девушка, театрально снимая очки и ослепительно улыбаясь, - твоя мама потрясающая омега, с которой мы всегда найдём общий язык. И потом, я не кто - то, а старый верный друг...

Лиса шкодливо закусила полную губу, смерив накаченного альфу в узких чёрных джинсах и облепившей мускулистую грудь футболке откровенно восхищённым взглядом и, требовательно постучав длинными наманикюренными ноготками по рулю, игриво спросила.

- Так что, красавчик, куда тебя подбросить?

До Сангпо гу, скромного райончика, в котором только и могли позволить себе квартиру Бин с матерью, парочка не добралась. Припарковавшись у первого мотеля в черте города и наспех оплатив номер, альфа перевернул табличку на ручке не беспокоить и, захлопнув дверь, агрессивно впечатал в неё миниатюрную девушку. Страстно целуясь, несдержанно срывая друг с друга одежду, путаясь в ней и едва не падая, они кое - как добрели до королевского размера кровати. Опрокинув раздетую до нижнего белья, хохочущую омегу на простыни, Бин, не мешкая, накрыл её своим телом. Та царапала бугристые плечи, обвивала длиннющими ногами задницу альфы, не отлипая от жадных влажных губ, альфа же судорожно, на ощупь исследовал одной рукой верхний ящик прикроватной тумбочки. В подобных мотелях джентльменский набор был неизменен - библия и презервативы. С трудом оторвавшись от пухлого, пугающе красного из - за стёртой помады рта, Со победно выпрямился, нетерпеливо разрывая зубами квадратную упаковку.

- Наверное, нелегко...два года без секса, - проворковала кокетливо девушка, пока ладошка её гуляла по стальному прессу альфы, пересчитывая кубики - ты же ни с кем за это время..?

Хитро ухмыляясь, любопытствовала она, и Со развеял сомнения.

- Свиданий не было, разве что с правой рукой в душевой, если тебя заботит практиковал ли я воздержание втечение двух лет. Так как, уверена, что выдержишь, лисёнок?

Скривившись брезгливо от мужланистой шутки омега, коварно сузив глаза, томно поманила пальчиком.

- Сомневаешься? Испытай меня, красавчик....

Со, сально ухмыльнувшись, опрометью ринулся на штурм, впиваясь голодным поцелуем в мягкие губы и вырывая из горла девушки пронзительный возглас, опускаясь всё ниже, пока окончательно не придавил хрупкое омежье тело к кровати.

Спустя несколько часов полуголый, в обтянувших крепкие бёдра, словно вторая кожа, джинсах Бин, смакуя процесс, курил у окна стандартного номера дешёвого лав отеля. Скосившись на раскинувшуюся поперёк постели нагую девицу - Лиса вырубилась пару часов назад - губы тронула слабая улыбка, но задумчивая грусть, с которой альфа всматривался в подёрнутый предзакатной дымкой багряно - оранжевый горизонт, грязные крыши однотипных построек пригорода, никуда не делась. Со медленно затягивался, и так же неторопливо выпускал дым в створку открытого окна, пока не самые радужные мысли бродили по кругу в опустевшей после долгого секс марафона голове.

- Эта какая по счёту? Здесь всё прокурено, - пожаловалась неслышно подкравшаяся омега и прильнула к могучему плечу, доверчиво примостив на него подбородок.

Хрипловатый, по - детски капризный голосок ласкал слух, фигурка, гибкая, женственная служила неиссякаемым источником удовольствия, и Бин не мог не признать - им и до отсидки всегда было хорошо, уютно вместе.

- Прости, последняя...- пообещал Со, по прежнему изучая вид из окна, в то время как омега любовалась благородным, мужественным профилем, отмечая видимые и не очень изменения в альфе, с которым они были немного больше, чем приятели, скорее друзья с привилегиями.

- Кажется, я не рассчитала силы и твою прыть...можем продолжить, - с сожалением и надеждой предложила она и клюнула мимолётным поцелуем Со в плечо.

- Лиенн обидится, я уже должен был быть дома...- оправдался Бин и виновато взглянул на расстроенную отказом девушку.

- Твоя мама отзывчивая, добрая, она поймёт...- поторопилась переубедить Лиса, туже завязывая простыню на груди, в которую укуталась, вспорхнув с постели, - слушай, я ведь собиралась поговорить...чем ты намерен заняться? Дже с ребятами просрали сервис, растащили по частям и свалили, как крысёныши, едва тебя упекли на нары. Восстанавливать уже нечего, а новую работу найти непросто. У отца сеть заправок, ты же в курсе, он мог бы помочь....

Лиса осеклась и, замявшись, отвела глаза. Неуверенность и робость, таившиеся внутри юной стервозной богатой девчонки добавляли той в моменты близости прелестной невинности и милоты.

- Я похож на альфонса? - сухо уточнил Бин, а омега встрепенулась и замотала головой, от чего рыжая чёлка съехала вбок.

- Да нет же, при чём тут это? - запротестовала она, - айщ, Со, ты невозможен! Нельзя быть таким упрямым гордецом...- запротестовала она.

- Закончи предложение, лисёнок.... нельзя быть привередливым и несговорчивым в моём положении. Бывший зек, бывший наркодиллер, бывший ученик лицея...кому такой работник нужен? - шутливо, но с ноткой горечи в голосе продолжил альфа, а Лиса в отчаянии оттолкнувшись от его плеча и дойдя до кровати, заняла оборонительную стойку.

- Никто содержать тебя не намерен, Со, будешь впахивать наравне со всеми. Отца не волнуют документы и прошлое, отличишься - получишь повышение, нехилую прибавку к высокой зарплате плюс шанс на продвижение по карьерной лестнице. Это лучше, чем мотаться по бесполезным собеседованиям и терпеть унизительные допросы очкастых кадровиков, тыкающих в былую провинность, за которую ты уже отсидел...в лучшем случае они предложат низкооплачиваемую, тяжёлую работу. Так чем плохо моё предложение, Бин, объясни? - кипятилась девушка, зло поправляя так и норовящую сползти простыню.

- Ничем, лисёнок...- выдохнул альфа, не желая дальше препираться, и приблизившись к омеге, тихо, но уверенно произнёс, - просто оно не для меня. Лиенн ждёт, позвоню, когда будет время...

Отыскав футболку и косуху, Бин наспех оделся и направился к двери, а застывшая омега, обняв голые плечи руками, кусая губы, беспомощно наблюдала за его бегством. Всё обстояло так, как выглядело со стороны, Лиса была достаточно умна и опытна, чтобы оценить ситуацию верно - ею в очередной раз пренебрегли.

- Кто такая эта Джин? - глухо, ревностно прозвучал вопрос, и Со, схватившийся за ручку двери, замер от неожиданности, но быстро сориентировался.

- Это имеет значение? - равнодушно ответил он, не удосужившись повернуться.

- Нет, конечно нет..- давясь слёзами, срывающимся голоском согласилась омега и добавила, - просто передай... что ей крупно повезло.

- Есть кто дома? - позвал Бин, отворив входную дверь запасным ключом, что хранился по старинке в почтовом ящике, код от которого альфа не забыл бы и через десять лет.

По дороге Со выяснил, что многое из казавшегося ранее незначительным, не стоящим внимания безмерно ценно и памятно. Ближайшая станция метро, переполненая в час пик, вереница разнообразных, пахучих забегаловок - щиктанов, вырастающих как грибы на пути к их старенькому кондо, говорливая, порой бесящая до скрежета зубов соседка Хара, пенсионерка, обитающая до захода солнца во дворе, детский смех, разносящийся по округе с площадки неподалёку и неистовые объятия матери, окутавшие любовью и заботой, стоило переступить порог, перенёсшие его в мгновение ока в далёкое беззаботное детство. Они долго разговаривали и не могли наглядеться друг на друга, едва сдерживали слёзы радости и отметали дурное - страхи будущих трудностей, насущные проблемы, избегая ставших обыденными между матерью и сыном разногласий. Момент воссоединения после долгой разлуки ничто не могло ни омрачить, ни испортить, он принадлежал только им двоим.

В комнату свою Бин попал далеко за полночь. Утомлённый насыщенным на переживания днём он, переминаясь с ноги на ногу, словно дальний родственник, приехавший на праздники или гость, случайно забредший в хозяйскую спальню, неловко озирался. Развешенные по стенам плакаты рок звёзд, красотки модели с разворотов, постеры и любимое худи на кресле возле письменного стола, заброшенное им перед уходом, журнал с харлеем мечты на обложке на заправленной постели - каждая мелочь напоминала о прошлой жизни, той, которую Бин безвозвратно потерял. Отец был прав, два года гигантский срок, потому что в тюрьме они идут за двадцать. Подростка, грезящего о собственном бизнесе, модном мотоцикле, лёгких деньгах, свято преданного друзьям и детским клятвам больше не было, как не было иллюзий о светлом будущем. Бин, в сердцах сорвав один за другим плакаты, рисунки, положил их на край стола, повесил худи в шкаф и взялся за плотенце, намереваясь принять душ. Сняв одежду, чтобы забросить в стиралку, он спохватился и полез в задний карман джинс. Достав смятую бумажку, тщательно расправил. То была потрёпаная страница модного журнала двухгодичной давности, вырванная украдкой в тюремной библиотеке. Несмотря на перемены, неизменно сопровождающие всю нашу жизнь, есть в ней и нечто постоянное, что мы проносим сквозь года, храним как зеницу ока, потому что не можем расстаться. Оно спасает, единственное лечит тогда, когда все лекарства бессильны, или наоборот, настойчиво толкает к краю пропасти, тащит остервенело на самое дно. Мусорная корзина в углу - подходящее место для клочка бесполезной бумаги вместе с отжившими своё чувствами и пыльным подростковым тряпьём, но Бин, аккуратно разгладив его ладонью, большим пальцем трепетно обвёл фото. Хёнджин на Парижской фотосессии, от красоты которого померкли бы и звёзды на небосводе, а на белоснежной шее и пальцах, элегантно держащих бокал шампанского, переливались изделия Картье, обаятельно улыбался и излучал успешность, только Бин за всем внешним лоском и напускным богатством различал потеряность, глубоко запрятанную от чужих глаз боль. Разум требовал немедленно избавиться от опостылевшего груза, призывал не кормить больную омегой фантазию, но рука Со в сотый, тысячный раз малодушно дрогнула.

***

В роскошной гостиной за изысканно сервированным столом степенно восседало семейство Бан в полном составе. Серебро, начищенное слугами до блеска, слепило, скатерть ручной работы покоряла белизной и французским кружевом, а массивная композиция из экзотических цветов в центре вносила хоть какое-то оживление в похоронную, судя по постным лицам домочадцев, трапезу.

- Как учёба? - разбавил мертвецкую тишину, с трудом проглотив кусок изумительно приготовленной на углях рыбы Бан, обращаясь к дочери.

- Замечательно, - пресно ответила та, одарив отца приклеенной неискренней улыбкой, от вида которой альфа потерял остатки аппетита и угрюмо отложил салфетку в сторону - несколько дней безуспешных стараний положить конец войне дочери с мужем порядком Бана утомили.

Чимин скользнула брезгливым взглядом по уткнувшемуся в тарелку Джину, задержавшись на округлившейся талии, и со скорбным видом вернулась к еде, но было ясно как день - семейный ужин бесповоротно испорчен.

- На выходные мы с Джиён летим в Милан, - заявила она отцу, отложив вилку, но корпусом повернулась к омеге, - показы в Италии - произведение искусства, а модели - настоящии профи, не выскочки без навыка и образования, которых развелось в Корее, как грязи...

- Чимин...- предупрежающе зарычал Бан, теряя выдержку.

- Что такого я сказала, - возмутилась тут же она, - мне и рта не раскрыть теперь в собственном доме?

Столовые приборы яростно звякнули о тарелку, и Джин, вскочив, понёсся наверх. Чимин злобно хмыкнула вслед, Бан же стал чернее грозовой тучи.

- Не прекратишь немедленно - отправишься изучать финансы в Европейский вуз на ближайшие пять лет, - пригрозил альфа, с удовлетворением отмечая испуг на лице дочери и то, как быстро она притихла, - не устраивает мой выбор? Советую для твоего же блага держать неприязнь при себе и язык на замке - большего от тебя не требуется...

Пренебрежительный тон и лёгкость, с которой отец выдворял из страны, дома на долгие годы за неосторожно вырвавшуюся фразу возымели эффект, угроза попала точно в цель. Уехать из Сеула значило навсегда упустить Хо, что для Чимин было равноценно катастрофе мирового масштаба. Кусая губы, трясясь от негодования и злобы, та швырнула салфетку с колен на тарелку и убежала к себе, оставив Бана в полном одиночестве. Откинувшись измученно на спинку стула, альфа какое - то время сосредоточенно разглядывал пышное убранство, цветы и нетронутый ужин, пустые стулья напротив, а затем решительно встал из-за стола.

Выйдя из душа в полотенце, завязанном на бёдрах, Бан, влажные волосы которого чуть вились на кончиках, а капли воды призывно рассыпались по широкой груди, тоскливо посмотрел на омегу. Однако тот, сидя в изголовьи кровати в любимой пижаме с ласками, нацепив очки, был полностью погружен в книгу. Вздохнув, альфа улёгся рядом, огладил живот мужа, и потеревшись носом об узкое острое плечико, кротко поинтересовался.

- Неделя на исходе, так и будешь дуться?

Джин, недовольно сдвинув брови, поёжился и тряхнул плечиком, пресекая любое поползновение. Альфа вздохнул ещё более тяжко и послушно отстранился.

- Чимин не подарок. Знаю, тебе приходится нелегко, но постарайся понять - другого выхода у меня и впрямь не было...

Пылкое признание не увенчалось ничем, альфа без толку тратил время, отчаянно обласкивая бесстрастного омегу влюблённым взглядом и удручённо сокрушаясь. Тот не шелохнулся, и глаз от книги не оторвал. Отстранённый, от которого за версту веяло холодом и игнором, до жути сексуальный в непривычном образе, Хёнджин всё же вызвал у Бана вымученную улыбку.

- В этих очках ты словно девственный лаборант химической лаборатории или вредный, педантичный бухгалтер заучка, вроде Квона, который в печёнках у меня сидит со своими квартальными отчётами, - хрипло поделился фантазиями Бан, заворожённо пялясь на мужа, на свой страх и риск припадая губами к розовой метке на лебединой шее, - только его мне никогда не хотелось разложить на первой попавшейся поверхности....клубника и молочный бисквит в сотню раз слаще и нежнее, чем в итальянской кондитерской. Невозможно сопротивляться, от одного вдоха ведёт...какой же ты горячий, малыш.

Восторженный шёпот дразнил кожу, и вот уже жилка на шее омеги пульсировала как сумасшедшая, но вместо того, чтобы растаять, поддаться, тот с грохотом закрыл книгу, уставившись в стену перед собой.

- Да что не так? Твоё ребячество переходит границы, сколько можно меня наказывать?! - психанул Бан и принялся неистово за скулы, подбородок, щёки - навязчивые поцелуи его сыпались отовсюду.

Джин оттолкнул альфу, раздражённо отшвырнул книгу и очки на прикроватную тумбочку.

- Только не здесь, не в этом доме..- с мрачной торжественностью объявил он.

- Какого чёрта? Если это не месть за переезд, тогда что? - изумлённо, гадая, где ещё мог напортачить, настаивал Бан, предположения которого рисовались одно другого страшнее, но ответ огрошил.

- Я не могу, Чимин спит через пару комнат от нас. Это...гадко, - жалобно пропищал на полном серьёзе он, а Бан от облегчения прикрыл глаза, и тут же возвёл их к потолку, потому что подобный бред навоображать способен был исключительно его омега.

Взбалмошный из - за скачущих гормонов, гиперчувствительный, мнительный, умилительный в своих нескончаемых загонах и обожаемый им до одури.

- То есть, хочешь сказать, всё время причина была в этом? - неверяще переспросил Бан, не зная, то ли расхохотаться, сильнее обидев этим надувшегося строптивого мужа, то ли разораться и вправить тому мозги.

Глаза Джина подёрнулись слёзной плёнкой, нижняя губа задрожала, а пальцы нервно вцепились в одеяло, предвещая мега драматичную по накалу сцену, и гнев Бана улетучился сам собой. Губы мягко коснулись длинной шеи, проделали путь до острых ключиц, руки заключили омегу в медвежьи объятья, в которых с каждой секундой становилось жарче и теснее. Они возбуждающе потирались друг о друга, ноги их переплетались, дыхание мешалось, а беспорядочные поцелуи накаляли и без того плотный, насыщенный до отказа феромонами воздух. Сквозь дымку желания Джин расфокусированно проследовал за полотенцем, что перекочевало с бёдер Бана на край кровати, но опомниться не успел, отвлечённый новой порцией безудержных ласк и поцелуев. Внушительный стояк альфы без преграды в виде полотенца беззастенчиво упирался ему в бедро, сильные руки лихорадочно стягивали пижамные штаны, но Джин вовремя встрепенулся, вспомнив о главном страхе.

- Чан, нет, - умоляюще взвыл он, но альфа не прекращая раздевать, отмахнулся от неловких, вялых попыток мужа высвободиться.

- В комнатах идеальная звукоизоляция, спальня Чимин в конце коридора, ну же, малыш.. - из последних сил подбивал Бан, демонстрируя чудеса дипломатии, однако натиск его вразрез со сладкими речами на глазах превращался в развязное и грубое домогательство, голос практически лишился былой вкрадчивости.

С упоением посасывал альфа торчащие горошины розовых сосков, мстительно кусал, прокладывал языком слюнявую дорожку до пупка, ныряя внутрь и дразня особо чувствительное местечко, целенаправленно опускался всё ниже и ниже, пока Джин, скуля, как щенок, зажимал ладошкой рот, дабы ни один из издаваемых им постыдных звуков не вылетел за пределы спальни.

***

В президентском номере Мариотт намечалось романтическое свидание. Сотрудники сбились с ног, в спешном порядке взбивая подушки, украшая его свежими цветами, охлаждая шампанское, переставляя вазы с фруктами, ведь постоянный клиент, за которым тот числился, являлся особо важным гостем. Завершив колдовать над приватной атмосферой для двоих, те ретировались, потирая руки и предвкушая приличные чаевые, гордые проделанной работой, которую в этот раз, увы, никто не оценил по достоинству.

- В Европу готов выслать лет на пять, лишь бы не мелькала перед глазами, не расстраивала шаткую психику его лживого муженька. Господи, знал бы ты, чего стоила мне эта неделя, думала, рехнусь. Мало отца, теперь и слуги скачут вокруг проклятого самозванца, словно кони. Моё мнение не в счёт, отныне главная звезда в доме чёртов нищеброд с пузом, - выговорившись, шумно выдохнула сидящая на кровати, прикрывшись простынёй Чимин, но грудь её вздымалась, а ноздри раздувались от ярости.

Помятый и взлохмаченный после десятиминутного, смазанного секса на скорую руку Хо запахнул халат на голом теле и пристально, с плохо скрытым раздражением взглянул на неутихающую в гневе любовницу, но промолчал, предоставляя той возможность выговориться.

- Это невыносимо, - продолжала нытьё омега, не замечая растущее недовольство Ли, увлекшись обрушившимися на неё негаданно горестями, - сидеть за одним столом, наблюдать, как всё, что мне дорого, этот негодяй прибирает к рукам. Когда разродится, я вовсе перестану существовать - отец помешался на ублюдке и его отродье...

Слова, пропитанные горечью и обидой, продирались сквозь слёзы, Чимин едва себя контролировала и была абсолютно деморализована.

- Это не чересчур? - поджав губы, процедил Ли, - твой брат не родился, а ты уже кипящий котёл из ненависти. Понятна неприязнь к Хвану, в конце концов подростковые обиды остаются с нами надолго, но невинный ребёнок...тебе необходима помощь специалиста, Чим, я найду хорошего психотерапевта. И лучше прекратить пока наши встречи. Отвлекись, съезди в Милан, Париж, развейся. Ты зациклена, в конце концов...это надоедает. С тобой в последнее время скучно.

Ошарашенная, хлопающая ресницами омега после отповеди любовника, а скорее ушата ледяной воды на голову, с трудом концентрировалась и подбирала слова.

- Что? О чём ...но, - запиналась жалко она, меньше всего ждавшая разрыва, ведь оторвала Ли поздним вечером от жены не ради секса, а в надежде на то, что единственный человек, мнением которого она дорожила, утешит, по человечески пожалеет.

Заметив оторопь, растерянность на миловидном личике, то, с какой силой сжались пальцы, что поддерживали простыню на груди, и как поникла вмиг худенькая, ладно выточенная фигурка омеги, Хо немного оттаял и попробовал смягчить удар.

- Хвиин запланировала недельную поездку на Гавайи на годовщину. Сама знаешь её одержимость датами, если бы не Сехун с ежедневником, давно бы опростоволосился. Небольшой перерыв пойдёт нам на пользу, Чим, мы заигрались...

Хо подошёл к девушке и, приподняв подбородок, попросил.

- В десять я должен быть дома, поэтому приму душ первым и уеду. Побудь здесь какое-то время для отвода глаз, хорошо?

Дождавшись обречённого кивка, Хо впервые за вечер скупо, но благосклонно улыбнулся и поспешил в ванную. Как только дверь за ним закрылась, Чимин преобразилась. Вскочила с кровати и фурией заметалась по номеру. Оскорблённая, сгорающая от ревности она изрыгала пламя подобно огнедышащему дракону, а в моменты бессилия заходилась тихим бесслёзным плачем - ни на секунду не поверила она Ли. Мнимая забота, проблемы в её семье, Хвиин как повод - всё, что приплёл альфа, не являлось причиной для расставания, более того, Чимин, знавшей его с начальной школы, такие оправдания казались смехотворными. Взгляд приковал пиджак альфы, из кармана которого торчал мобильный. Из ванны доносились звуки льющейся воды, и, поколебавшись пару секунд, поспорив с совестью, та бросилась к нему. Пароль не доставил хлопот, Чимин угадала с первой попытки - дата смерти безмерно глупого, но добрейшего лабрадора, любимца Хо. Когда альфа учился в средней школе, собака серьёзно заболела, и Донхэ, не переносящий слабости не только в людях, но и четвероногих, приказал того без ведома сына усыпить. Хо отца не простил, и в день этот, несмотря на то, что прошло уже уйма времени, был необычно сентиментален и по особому молчалив.

- Психотерапевт, да, Хо? - шипела разъярённая омега, копаясь в контактах и почте, - здесь должно найтись хоть что - то. Обзавёлся очередной игрушкой, решил избавиться от балласта? Не на ту напал, любимый...

Чимин не сомневалась, что причина в новой пассии и искала доказательства. Чеки, переписку, подозрительные контакты, омега прошерстила телефон от и до, пока разочарованная, не плюнула на затею. Пролистала почти до конца галерею скорее из чистого упрямства, будучи уверенной, что там пусто - счета, да сметы из офиса. Фотографироваться Ли терпеть не мог, совместных фото у них набралось от силы штук пять за школьные годы, с Хвиин их было и того меньше, поэтому когда палец завис над очередным фото, омега не сразу сообразила, в чём дело. Салон красного ламбо она описала бы по памяти в малейших деталях, без сомнений, то была машина Хо. Хван по хозяйски развалился на пассажирском, Ли, обняв его за талию, прилип к щеке, словно сопливый Ромео. Озорные глаза альфы сияли, открытая, без намёка на характерные сарказм, недовольство и лицемерие улыбка не обольщала, как обычно, она согревала душу. Неопредёлённый булькающий звук вырвался из горла Чимин, а шокированный взгляд неотрывно, насквозь сверлил фото. Руки затряслись, нервически смахнув его, она наткнулась на ещё одно и еще и, не выдержав, отбросила в итоге айфон, как ядовитого скорпиона на трюмо. Пазлы в голове складывались в полноценную картину, идиллическую историю первой школьной любви, от которой Чим адски мутило. Руки чесались, как хотелось перебить всю посуду и мебель в номере, закричать во всё горло, наброситься на предателя с кулаками, исцарапать в кровь, подпортить его вызывающе привлекательное лицо. Почему? Из всех омег лицея Хо выбрал именно Хвана, того, кого она всем сердцем ненавидела и презирала. Звуки льющейся из крана воды неожиданно стихли, и Чимин, как ужаленная подорвалась с места. Молниеносно утерев слёзы, проверив макияж в зеркале и засунув телефон Ли обратно в карман пиджака, она шмыгнула на кровать.

Неестественно прямая спина, застывший в пространстве взгляд не заставили появившегося Хо забеспокоиться. Не заподозрив разоблачения и обыска он оделся и, чмокнув замороженную, явно не в себе девушку на прощанье в щёку, как ни в чём не бывало вышел за дверь.