Зеркало сокрытых желаний.
Слизеринцы не славились любовью к исследованию запретных мест — по крайней мере, так считали другие факультеты. Но Ивлин знала: её друзья были готовы сунуть нос куда угодно, лишь бы найти что-то таинственное. Именно поэтому вечером, когда они бродили по одному из старых коридоров Хогвартса в поисках приключений, Джулиан первым заметил странную дверь, которую, казалось, редко открывали.
— Ну же, давайте, — глаза Феликса сверкнули. — Может, кладовая с артефактами. Или тайная комната для дуэлей!
Дверь поддалась с лёгким скрипом, и за ней обнаружилась небольшая каменная комната. Посреди стояло высокое зеркало в массивной раме. Пыльный воздух и блеск поверхности сразу притянули внимание.
— Ого... — протянула Лидия, подходя ближе. — Это не просто зеркало. Оно... как будто зовёт.
Серафина шагнула первой. И в тот же миг ахнула.
— Я... я вижу себя... — её голос дрожал от восторга. — Я взрослая, в мантии аврора. У меня свой патруль!
— Дай-ка! — Джулиан подскочил к зеркалу. Его глаза загорелись. — А я... капитан команды по квиддичу! Кубок у меня в руках! Да это потрясающе!
Феликс, оттолкнув их, тоже занял место перед гладкой поверхностью. — А я... директор Хогвартса! Ну, конечно же! Слизерин снова главный!
Смех, радостные крики и подколы летали по комнате. Друзья спорили, кто круче выглядит в отражении, кто добьётся большего. Но когда очередь дошла до Ивлин, в комнате сразу стало тихо.
Она медленно подошла к зеркалу. Сердце билось так, будто предчувствовало что-то совсем не шуточное.
Сначала отражение окутал мягкий свет — и в нём возникла фигура Эдгара Флинна. Он смотрел на неё тепло, почти так же, как в тот день, когда подарил книгу. Его губы двигались, будто он собирался что-то сказать, но звука не было.
Через миг образ Эдгара растворился, и вместо него появился Люциус Малфой — в своём величественном спокойствии, с едва заметной улыбкой и тем серебристым взглядом, который пронзал насквозь. Он протянул к ней руку.
Ивлин прижала ладонь к стеклу, но в тот же миг его образ растаял.
— Ч-что?.. — прошептала она.
Отражение стало меняться. На месте двух мальчиков появился ребёнок. Маленький, хрупкий, но с ясными голубыми глазами. Его волосы были белоснежными, как у Малфоев, но несколько прядей горели черно-рыжим оттенком, будто память о её матери.
— О, Мерлин... — Ивлин отшатнулась. Её дыхание перехватило.
Ребёнок улыбнулся — и в следующее мгновение в зеркале вновь возник Люциус. Он стоял рядом, обнимая и её, и малыша, будто защищая обоих от всего мира. Картина была такой ясной, такой невозможной и такой... реальной, что Ивлин почувствовала, как по спине пробежали мурашки.
— Это... это не может быть... — губы её дрогнули.
Она попятилась назад, едва не сбив Лидию.
— Что ты там увидела? — шёпотом спросила Серафина, схватив её за локоть.
— Я... — Ивлин замялась. — Я видела... — Она глотнула воздух, слова с трудом выходили. — Я видела Эдгара. Потом Люциуса. Потом... ребёнка. Моего ребёнка. И рядом... Люциус.
В комнате повисла тишина. Все уставились на неё, глаза друзей округлились так, будто они сейчас потеряют дар речи.
— ЧТООО?! — снова хором взорвались Джулиан, Феликс, Серафина и Лидия.
И именно в этот момент за дверью послышались шаги. Дверь приоткрылась — и в комнату вошёл Люциус, окружённый своими «тенями».
— Опять шумите, — произнёс он, оглядывая компанию.
Ивлин резко вскинула голову. Их взгляды встретились. Она вспомнила, как его отражение держало её за плечи в зеркале, как он обнимал ребёнка. Сердце дернулось, щеки вспыхнули алым. Она тут же отвела глаза, сжала книгу у груди и, не сказав ни слова, выскочила из комнаты.
— И что это было? — удивлённо спросил Кассиан, но Люциус не обратил внимания.
Он лишь задержал взгляд на уходящей Ивлин. В его глазах мелькнула тень недоумения, интереса... и чего-то ещё, чего он сам себе не позволил бы назвать.
Друзья кинулись за ней, переговариваясь вполголоса:
— Ты серьёзно это видела?!
— Ребёнка?! С Малфоем?!
— Мерлин, да это же... да как вообще такое возможно?!
А сама Ивлин бежала вперёд, пытаясь справиться с хаосом мыслей. Она знала одно: зеркало показало не просто желание. Оно показало будущее, от которого нельзя было отвернуться.
И теперь каждый взгляд Люциуса, каждая его улыбка — будут напоминать ей об этом видении. И это пугало сильнее, чем любые шутки «теней».