𝘽𝙖𝙙 𝙡𝙞𝙖𝙧/ 𝙏𝘼𝙀𝙇𝙄𝙎𝙀

Я растворяюсь в тебе,
мне едва хватает воздуха,
И все, чего я сейчас хочу,
провалиться в пропасть.
Но "быть близко" не значит быть рядом,
и нам нужно пересечь черту .

***

Лиса всё ещё сбито дышала после стремительного подъема. Смотрела, глубоко. Своими-слишком-распахнутыми, когда Ким рванулся к ней, преодолевая оставшиеся несколько шагов, обхватывая руками, врезаясь своим телом так, что оба ударились о широкую колонну. А через мгновение столкнулись и их рты.

Просто. Нужно. Без слов.

И глотку отпустило.

Её рука зарылась в мягкие волосы на его затылке. Сильно, тоскующе, сжимаясь, так прекрасно-правильно. Будто там ей и место. Всегда. И ему кажется, Боже, пусть только кажется — что может быть правильнее движений этих пальцев? Таких горячих, почти злых, притягивающих.

Я знаю, что это, Манобан. Клянусь, я знаю вкус этой тоски... пряный, отдающий пуншем.

Пьянящий.

Ким провёл языком по её губам, не соображая, раздвигая их, проникая внутрь, горячо, мокро, почти не веря в то, что он здесь, с ней. Прижимает её к колонне. Вдыхает этот запах. Наконец-то.

Староста девочек.

Староста мальчиков.

Сдвиг по фазе.

Скользящее встречное движение — и оба стонут как помешанные. Громко, глухо. Почему достаточно одного контакта ртов, одного столкновения языков — и они горят, превращаясь в уголь? Рассыпаются раскалённым пеплом, рвано дыша в губы друг друга. Почему?

Руки Тэхёна скользят по тонкой талии, вверх, сминая прекрасную ткань платья, сжимая её в пальцах. Перебарывая желание разодрать его на части. Прямо здесь, в темноте. И к чёрту эту дорогую роскошь. К чёрту тех, кто внизу. Веселится и потеет на танцплощадке.

Так банально — но единственные, кто был сейчас во всей школе, это он и она. И — может быть — ожидание. Оно так вжилось под кожу, что стало почти материальным. Почти обзавелось душой. А иногда, видит Бог, управляло и разумом.Он остановил свои руки, поглаживая большими пальцами грудь. Слегка надавливая, чувствуя твердеющие соски под подушечками пальцев сквозь нагретую её телом материю. Колотящее в его правую ладонь сердце. Влажный звук разорванного поцелуя, и он замирает, слегка касаясь кончиком носа её переносицы. В почти чёрных глазах на секунду появилось напряжение. Словно она боялась, что его руки сейчас сделают больно.Или оттолкнут.

Всё в порядке, Манобан.

Нихрена не в порядке.Вместо того, чтобы что-то сказать, он снова, на этот раз мягко, прижался губами к её губам, тут же встречающих, с готовностью распахивающихся. От этой покорности по спине прокатила очередная горячая волна, рассыпая мурашки, выступая невесомой плёнкой испарины на висках.Тонкие руки соскользнули с его волос. Сбежали вниз по груди, останавливаясь на несколько секунд. Это совсем не руки Пак. У Манобан пальцы приятно-прохладные, и эту прохладу он ощущает тут же, жгущим прикосновением, словно прямо к коже.

Тихое рычание отдаётся вибрацией на языке Лисы, кончик которого он тут же прихватывает зубами и прикусывает, что заставляет её вздрогнуть.А в следующую секунду резко выгнуть спину.Потрясающе-абсолютно-восхитительно. Её красивое тело. На мгновение отстранился, чтобы сделать глоток воздуха. И тут же.

— Ким... я...

Она задыхалась. Он тоже задыхался, будто самим собой.Наверное, именно это заставило его протянуть одну ладонь к горящему лицу Лисы и мягко погладить костяшками до виска, обхватить, оглаживая скулу, не давая закончить.

— Ш-ш... Ты сегодня такая восхитительная.

Сказать это вслух. Испытание.Но получилось... так искренне.Наблюдать, как она всматривается в него, почти в ужасе. Но затем прикрывает глаза, слегка поворачивая голову к его запястью. Вслушиваясь в сбитый шёпот парня. И бешеная, кипящая волна плавящей нежности, смешанной с желанием, затопила его. Погрузила, накрыла с головой.

— Я хотела... Ким, пожалуйста, — просьба такая тихая, хриплая. Тягучая, как патока. Тэхён едва не рычит от мягкости голоса. Бля, этот голос... и стояк в штанах едва не разрывается пульсацией от задыхающегося звучания.

— Что?

— Прости меня.

Он замер.

Растерянно моргнул.

— За что? — дыхание касается кожи.Между ними всего несколько сантиметров. Влажных, пульсирующих нетерпением. А она... извиняется?

— Я должна была сказать... по поводу Куна... Цая.

Господи, о чём ты думаешь?

— Цая? — тупо переспросил Тэхён.

— Да, — она быстро облизала губы. — Ну, ты же запрещал.

Блять.

Что-то, отдалённо похожее на злость, начало жужжать где-то в третьем позвонке. Синие глаза прищурились.Неужели даже сейчас, когда его язык минуту назад был почти на глубине гланд Манобан, она собирается говорить с ним об этом придурке? Или это... это появление, поцелуи — что, что-то вроде подготовки? Отвлекающего манёвра?

Ким напрягся. В глазах Манобан вспыхнул страх.

— Нет, погоди...

— Он скоро станет твоей любимой темой для разговора, а? — Он отстранился, опуская руку, которая недавно ещё гладила кожу манобановской щёки. — Тебе недостаточно того, что ты провела с этим мудилой вечер?

— Нет.

Тэхён уставился на неё. Растрёпанный, возбуждённый и злой. Манобан тут же спохватилась:

— То есть... я не это имела в виду.

— Что тогда?

— Что ты не прав. Я всего лишь хотела попросить прощения. Ты запретил мне общаться с ним, чтобы защитить,-- правда отчего она не знала, но вину ощущала слишком остро.-- а я... — её голос дрожал, совсем немного. И, кажется, она всей душой верила в то, что городила.

— Отлично... — он сделал шаг назад, тяжело выдыхая и прикрывая глаза. Пытаясь взять под контроль. Слишком много всего сейчас разрывало изнутри. — Просто супер.

Отвернулся и несколько секунд стоял, не двигаясь. А затем снова вперился взглядом в лицо Лисы. Выражение которого показалось ему... странным. Почему — он не понял. Поэтому просто процедил:

— Знаешь, когда в следующий раз соберёшься заговорить о нём при мне, лучше предупреди заранее.

— Чтобы ты успел убежать подальше?

Тэхён сощурился ещё сильнее.Стиснул зубы и сделал один длинный, раздражённый шаг вперёд, который чуть не заставил девушку снова припечататься к колонне. Но она осталась стоять на месте.И что-то в её глазах...

— Слушай меня, Манобан. Не переходи границы дозволенного. Никому нельзя переходить границы дозволенного, поняла? И ты не грёбаное исключение, чтобы...Чтобы.

Губы с привкусом пунша закрыли ему рот. Ким оторопело замер. Моргнул.

Что ещё за?..

Пару секунд — он резко отвернул голову, всё ещё не до конца осознавая — показалось ему или в самом деле Манобан только что использовала его способ окончить ссору.

— Какого хера ты...Ты.

Снова.Рука скользнула на затылок, привлекая к себе.И на этот раз язык прочертил быструю влажную полоску по контуру его губ, а затем исчез в горячем ротике, который тут же обхватил подбородок, заставляя резко выдохнуть.

Она с ума сошла? Что ещё за игры?

Двинулась крышей на почве неудовлетворённого... ох, блять.

Зубы нежно прикусили кожу над кадыком. Тэхён сжал челюсть. Не смей поддаваться этому, Ким. Не смей, понял? Старательно игнорируя терпкое возбуждение, текущее по животу в пах, он облизал губы, когда неровная дорожка поцелуев оставила за собой влажный след на шее, к воротнику, а руки нырнули глубоко под пиджак, оглаживая напряжённые плечи. Слегка скребя ногтями по материи. Возвращаясь к груди.

Что она делает. Что она задумала. Чего она этим добьется. Что...

Вопросы вынеслись из головы, когда он ощутил, что руки мягко толкают его и тело бессильно приваливается спиной к стене. Господи. Пальцы уже расстёгивают первую пуговицу его рубашки, а слюна отказывается проходить в раскалённое, как песок в пустыне, горло.

— Манобан, какого чёрта...

Она только целует его горячую кожу, часто дыша, разнося этими быстрыми прикосновениями жар по каждой вене, впитывающий и разрывающийся на кончиках пальцев. Господи. Она, кажется, возбуждалась не меньше, чем он сам.Он следил взглядом, как горячий рот жмётся к нему сквозь рубашку. Словно пытается ощутить вкус кожи, пробиваясь для этого к самому его существу.

И он соврёт, если скажет, что это не сводило с ума. Сводило. Заставляло бежать к обрыву и прыгать. Она. Всему виной одна лишь она. Лиса сводила с ума. Так уверенно и так красиво. Так, как будто это правильно. И он, кажется, начинал в это верить. Начинал верить, что это правильно.

И не в силах больше наблюдать за ней, парень схватил её за предплечья и впечатав в каменный столб сверля взглядом и не отводя его ни на секунду с красивого лица. И его взгляд не давал ей и на шаг отойти. Гипнотизировал, заставляя стоять на месте и смотреть ему в глаза.

Ведь если и падать в пропасть, то вместе. Виновата то она.

В полутьме  он казался ей самым потрясающим и самым жутким творением этого мира. Этого и всех остальных вместе взятых. В белоснежной рубашке, подчёркивающей лёгкую смуглость идеальной кожи, с шоколадными волосами, слегка спадающими на лоб. Взглядом. Кричащим и молчавшим одновременно.

— Мы в полном дерьме, Манобан.

И одно единственное слово ревущим набатом разорвалось в сознании. "Мы. Мы, мы." А в следующую секунду он вновь впился у губы.

Он прижался к ней, вынося из головы последние здравые мысли. Господи, зачем она расстегнула ему рубашку? Кожа груди баскетболиста, кажется, была раскалённой, пылающей. Ей впору быть холодной, будто лёд, как и сам Ким, но она же наоборот — плавила. Заставляла растекаться. Девушка ощущала этот жар сквозь ткань собственной одежды, невольно прижимаясь к нему, позволяя пальцам стиснуть её плечи и вновь впечатать спиной в холодный столб, пока губы сминались под напором жёсткого рта. Хребет упёрся в твёрдую перекладину, и, наверное, ей было бы больно, если бы она осознавала хотя бы что-то.

Лиса приоткрыла глаза, встречая прямой взгляд. Тёплый, нуждающийся, просящий и не такой как обычно. Вовсе не холодный и раздражённый, а совершенно спокойный и тёплый.

Руки осторожно коснулись плеч. Губы приоткрылись, и парень не медля скользнул языком внутрь. Горячие руки Кима аккуратно удрали передние пряди волос рыжеволосой.

И он не понимает. Не понимает, почему не может отпустить-её-блять на все четыре. Не понимает, почему она убивает в нём то, без чего он не сможет.

  Я ни черта не понимаю.

Выдохнул, когда прохладные пальцы погладили ключицу, и он еле успел взять под контроль судорожный выдох от нежности этого прикосновения. А после она провела холодными пальцами по торсу и прошлась ими по кубикам пресса. 

И он позволил себе сдаться на милость рукам Манобан. Ким перехватил и крепко сжал двумя пальцами тонкий подбородок, отводя его в сторону, наклоняясь и впиваясь в её шею жёстким поцелуем. Останутся следы, он был уверен, но — пусть. Яркие красные пятна на белой коже. Он почти представлял их в полутьме коридора.

И пальцы Кима потянулись к спине старосты, опустились где-то чуть ниже поясницы и нащупав холодный замок, потянули его вниз. Неприятный жужжащий звук возбуждал обоих, и Лиса слишком шумно вдохнула воздух, оглушая Кима.

Переместив руки на ткань у печь девушки он аккуратно стягивает ещё вниз, обнажая Манобан и платье падает вниз. Тонкие руки тут же метнулись вверх, но Тэхён перехватил их, отводя и прижимая к каменной стене.

Нет, Манобан.

— Не лезь... — выдохнул, наклоняясь ещё немного ниже, чувствуя сбитое дыхание в своих волосах.

Руки скользят вверх, по втянутому животу, рёбрам, оглаживают каждое, обхватывают небольшую грудь, совсем не такую, как у Джой. Маленькую и упругую. И всё, всё, чёрт возьми, как тогда. Два дня назад. Когда он не сомневался, что был единственным, кому она позволила касаться себя так. Ласкать напряжённые соски, чувствуя лихорадочное биение сердца под ладонью. А она так выгибалась навстречу, и тот же момент из горла Лисы вырвался тяжёлый полустон.

Какого же грёбаного хрена его это так сильно душит сейчас? Разрывает на желание убить и желание оказаться глубоко в ней.

Губы обхватили сосок, и глаза Кима прикрылись от глухого стона, который ударил по сознанию. Почти физически. Заставляя слегка сжать зубы на твёрдой вершинке, а её спину — сильнее почти-вывернуться, так сильно она вжалась в него. Кажется, вот-вот раздастся хруст позвоночника. Горячие пальцы зарылись в волосы на его затылке

— Ещё...

Она ничего не соображает. Её сдавленный шёпот пробился в его мозг. Пробрал до дрожи, заставляя на несколько секунд забыть обо всём.

Тебе приятно, Манобан. Извиваешься, как кошка. Хочешь ещё. Я знаю, ты хочешь. Меня. В себе. Прямо сейчас.

Ладони обхватывают сжатые бёдра и с нажимом ведут вверх, касаясь резинки белых трусов. Девушка плотнее стискивает их. Это заставляет его оторваться от груди и поднять голову, вопросительно глядя ей в глаза.

Какого хрена не так?

Её взгляд прямой, распахнутый. Полный... твою мать, он не сможет в этом разбираться сейчас. Просто протискивает колено между ног девушки, облизывая губы, на которых всё ещё чувствует вкус её кожи. Карие глаза расширяются, не отрываясь от его лица. В её взгляде борьба. На секунду Тэхён застывает, чувствуя, как она напрягается.

Он хочет её, а она хочет его - и лучшее подтверждение этого здесь. Снова под его пальцами, нащупывающими ткань трусов. Насквозь мокрую. И от этого сводит дыхание, потому что Ким уже почти представляет, как это - быть в ней. Глубоко и горячо, двигаться, смотреть в запрокинутое лицо. Колено не даёт ногам снова сжаться, но Манобан стыдливо прячет взгляд, отворачиваясь, закусывая губу.

Руки смещаются немного глубже, и Ким подхватывает её под ягодицы, разводя ноги шире и подтягивая вверх так, чтобы раскрытая для него промежность оказалась на уровне паха. Так, что можно прижаться.

Сильно.

И сделать несколько лёгких толчков, будто он уже трахал её.

Отчаянный румянец заливает щёки, и Лиса поднимает глаза. Господи, она распахнута перед ним. Его руки, его тело. Всё это так близко. Напряжённое лицо в нескольких сантиметрах от её собственного. Вздымающаяся грудь. Рёбра, мышцы, натягивающие кожу, когда он делает эти... невероятные движения, которым вдруг захотелось вторить. Подаваться навстречу, чтобы было больше. Мускулистый живот. Хотелось прикоснуться,  и это она делает, проходится пальцами по прессу и поднявшись вверх по груди, еле как, но стягивает с него рубашку. Но не откидывает вещь и лишь сильнее сжимает в руках.

А во взгляде морских глаз читается такое дикое, почти первобытное желание, слегка испачканное... что это?

Сомнение?

Недоверие?

Злость?

Так хочется снять это с него. Отклеить, как прилипшую плёнку. Господи, он настолько возбуждён, что сводит дыхание, — его руки сильнее стискивают кожу ягодиц, пока настороженный взгляд следит за каждым движением. Лиса торопливо подавляет стон, поднимая ноги и обхватывая ими узкую талию Кима. Робко. Неумело.

Тот всё ещё продолжает смотреть, будто испытывая. Проверяя, как далеко может зайти Манобан. А она... растерянно замирает на несколько секунд, теребя пальцами материю снятой рубашки. Затем отбрасывает её на пол и несмело протягивает руки, едва не вздрагивая от ощущения кожи под пальцами. Его взгляд останавливает её, но баскетболист ничего не предпринимает, только сжимает зубы.

Что я сделала? Почему ты злишься?

Но вопросы вылетают из головы — ладони прижимаются к широкой груди сильнее, движутся вверх, к плечам. Ким снова облизывает губы, когда пальцы жадно оглаживают его кожу. Взгляд приковывается к небольшому пятнышку на его шее.

Засос?

И вопрос. Этот проклятый вопрос не удерживается за зубами.

— Это Джой? — И, будто застряв в загустевшем воздухе, повисает между ними. Тэхён усмехается, прекрасно понимая, о чём она. Заставляя себя по-прежнему смотреть девушке в глаза. Тот вечер жужжащим воспоминанием проносится в сознании: горячие губы Манобан на его шее. Ощущение жаркое, влажное. Прямо на этом месте.

А потом. В ванной, утром. Добрых полчаса перед зеркалом, не отрывая взгляда от маленького полумесяца над ключицей. Этот след, напоминающий о ней. О том, что произошло. И даже рука поднимается. Только губы невозможно заставить произнести нужные слова.

— Да, это Джой. — Играя с ней произносит парень, сам не понимая зачем.

Она никогда не узнает, что отметины Пак не живут на его теле, ведь он ей не позволяет. Короткий ответ почти бьет её, словно пощёчина. И она даже моргает так, словно он ударил. Пальцы, будто обжёгшись, отстраняются от засоса. Замирают в сантиметре от него. Поднимаются вверх и на мгновение касаются губ Тэхёна.

И что-то слишком искреннее в этом. Слишком сильное, настолько, что внутри давятся яростью черти. Он подавляет в себе желание приоткрыть рот, прихватить нежные подушечки, которые уже скользят по скулам, к раковинам ушей, на затылок, снова по шее, вниз.

Миллион. Или даже больше миллиона мурашек.

Она гладит его. Так, словно никого и никогда так не гладила. И вдруг он видит, как губы растягиваются в едва заметной понимающей улыбке, а в лёгком прищуре глаз откровенно читается знание того, что он врёт.

Помнит.

Она, блять, помнит. И хочется дико зарычать, когда тёплые губы касаются ненавистного следа, оставленного этими же губами. И почему-то в этот момент присутствие на своем теле маленькой метки Манобан показалось абсолютно правильным. Будто она там и должна была быть: на его шее, под её горячим ртом. А в следующий миг Манобан обхватывает его плечи, трётся носом о границу его волос за ухом.

— Обманщик... — кажется, она хочет сказать именно это. Но рваный выдох перебивает собственные слова, когда Тэхён сгребает ткань её трусов в кулаки, стаскивая, отстраняясь и давая узким ступням коснуться пола. Позволяя ненужной материи легко скользнуть с бёдер и упасть под ноги. И в этот момент он понимает, что ему нужны её губы. А Манобан не успевает сделать даже вдоха, когда он возвращается к её лицу, обхватывая руками. И язык нетерпеливо чертит контур нижней губы, побуждая открыться навстречу ему.  И она сама уже срывается на стоны прямо ему в рот, обжигаемая нервным, судорожным поцелуем.

Тело ломит и вот вот разорвётся на чёртовы части, а он въедается в её рот, яростно всасывая в себя влажный язычок, дико рыча, кусая, отпуская горящее пульсирующей кровью лицо Манобан и опуская руки к её бёдрам. Пальцы Лисы выпутываются из мягких волос и тоже опускаются вниз. К ремню брюк, который вдавливается в её голый живот при каждом толчке, что становятся практически неконтролируемыми. Млея от того, как язык Тэхёна вылизывает, врывается в рот, она расстёгивает пряжку только со второго раза.

Он на несколько секунд отстраняется — для того, чтобы помочь трясущимся рукам справиться со штанами. Господи, блин. Всё, что сейчас важно... и больше ничего... остальное - не сейчас, не сегодня. От звука расстёгиваемой ширинки у Лисы вырывается испуганный выдох. Потом — ещё один, когда он подхватывает её под бёдра, снова разводя ноги, снова прижимая к твёрдым полкам, прижимаясь сам.

Девушка чувствует Кима сквозь ткань его белья. Горячий, напряжённый. И - этот приступ паники.

Так, расслабься. Не дай ему понять, что ты боишься. Это же глупо... это же он.

— Тэхён, — почти неосознанный шёпот в его ухо.

Снова мурашки под смугловатой кожей. Произнесённое имя разрывается салютом в голове и разносится по сосудам вместе с шумящей кровью.

Как она это делает? Одним словом, одним движением губ сводит его с ума.

Ким закрывает глаза, тяжело сглатывая. Не понимает выражения этих пылающих радужек. Рука сама скользит по внутренней стороне её бедра. Выше, глубже, почти касаясь.

— Обхвати меня крепче, — хриплый голос. Будто не его, чужой. Но Манобан слушается — беспрекословно. Словно ждала его команды. Его приказа. Когда острые коленки стискивают его рёбра, Тэхён поднимает ладонь ещё выше, прикусывая губу от ощущения тёплой влаги на пальцах. Она мокрая. Для него. Уже не в мечтах. Не в полубреду. Осознанно. Не сдерживается.

Проникает внутрь — сначала одним пальцем, застывая. От тесноты и того, как Манобан задыхается. То ли от неожиданности, то ли от плавного движения. Затем — двумя. Стискивая зубы, едва не рыча, когда она выгибается, запрокидывая голову, упираясь затылком в холодную стену  и цепляясь руками за неё.

В ней так туго. Немного разводит пальцы. Она тут же с шипением втягивает в себя воздух.

Ей больно? Тэхён начинает медленно двигать пальцами и практически тут же сам забывает о ком-либо, кроме дрожащей под рукой девушки. Горячая, влажная... блин, Господи, Манобан. Ким готов молиться вслух, чувствуя отчаянную пульсацию в члене, оттягивающем трусы. Он не сдержится, если она ещё раз застонет. Ещё раз подмахнёт ему бёдрами.

Ему нужно в неё. Сейчас. Просто в неё.

Рука отрывается от Манобан, судорожно сдёргивая ткань трусов, и девушка странно вздрагивает, когда его член прижимается к ней. Ким... Без разделяющей тела ткани. Горячий. Одно резкое движение, один сильный рывок — и он внутри. Её громкий вскрик на секунду оглушает. На мгновение всё внутри опускается - Манобан сжимает пальцы на его плечах и молчит, тяжело дыша. Пряча лицо у него на шее, пока в затуманенные мозги протекает осознание.

Твою мать. Ты у неё первый.

Первый.

Нет.

Нет, не может быть.

Она же сказала... Не сказала.

Какого хера ты не сказала мне?.. Почему позволила... Чёрт. Тэхён не двигался, чувствуя, как её сердце вылетает навстречу его собственному. Как в голове рассыпались на осколки все грязные картинки с её участием. Самые мерзкие, самые развратные... Никто не касался её. До него. И эти руки, губы —  ласкали только Тэхёна.

А тело... Это горячее тело хотело лишь его, Кима.

Принадлежало лишь ему.

Он прижимается к Лисе всем телом, чувствуя, как напряжен её живот и руки, как узко внутри. Как она вцепляется в плечи Кима ногтями, дрожа, и, кажется — Господи, пусть только кажется, — кожей он ощущает тёплые слёзы на прижатой к шее щеке. Медленно выдыхает, пытаясь держать себя в руках. Ощущает, как по спине скатываются бусины пота.

— Скажи мне... — сдавленно, задыхаясь. Мягко, как никогда. Расслабься. Хотя бы немного. — Скажи, что мне сделать?

Она не прекращала дрожать, кусая губы. Будто боясь пошевелиться. Затем осторожным, невесомым движением провела кончиком носа по его уху.

— Просто... медленно, — тихо-тихо, касаясь дыханием волос. — Пожалуйста, ладно?

И стискивает коленями его бёдра, приподнимается, неосознанно сжимая его внутри. Вырывая из его горла рычащий стон. И сама же... блин, Манобан, что ты... сама насаживается снова. Раздирая в клочья остатки его самоконтроля. Не отводя тёмного, такого безумного взгляда от его глаз, устремлённых на неё. Взгляда, в котором он уже не тонет — в котором он безнадёжно идёт камнем на дно.

Челюсть сжимается так, что зубы вот-вот просто треснут. Он осторожно подхватывает её под колени, медленно толкаясь к ней тазом, входя до самого конца, чувствуя дрожь в каждой напряжённой мышце.

Не торопись. Ей не будет больно. Просто... медленнее.

Так узко. Держи себя в руках. Ким, держи себя в руках. Не думай о том, как плотно и мокро стенки влагалища сжимаются вокруг члена.

Она держит его внутри так сильно, что скручивает нутро. Выворачивает наизнанку, а разрядка затянутым шаром пульсирует глубоко внизу. Живот напрягается, Тэхён подаётся назад и опять в неё, вызывая резкий выдох, опаляющий кожу шеи.

Замирает.

Нет, он не кончит сейчас.

Она дрожит.

— Больно?

Тонкие пальцы впиваются в спину, прижимая. А когда Манобан отстраняется и тянется к его губам, он сам целует, осторожно и медленно.

Чёрт, конечно ей больно. Но она не зажимается, не отталкивает его. Через силу расслабляется, разрешает одним взглядом. Беззвучным "не останавливайся".

  Не останавливайся.

Всё. Просто... всё.

Тэхён со стоном прижимается к её губам, целуя — глубоко, возобновляя толчки. Медленные, размеренные, осторожные.

Губы произносят что-то прямо в поцелуй. Бред, который сам же не слышит, только замечает: боль в её глазах растворяется, щедро разбавляется вновь разгорающимся огнём. Пламенем, в котором он горит. Там, в глубине её взгляда, её жаркого тела. И с первыми резкими толчками Ким чувствует, как сходит с ума. Потому что просто не может остановиться, только быстро отстраняется, впивается пальцами в разведённые бёдра, поддерживая её, напряжённо глядя в глаза, дыша через стиснутые зубы. Шипя и запрокидывая голову.

— Тэхён...

Это жжение внутри - оно почти пропало. Остались его движения, его руки и взгляд, за который, если нужно, Лиса могла продать душу прямо сейчас. Она замечает, как он вздрагивает от произнесённого вслух имени.

— Тэхён, — шепчет снова, обхватывая его лицо. И последние граммы терпения скатываются каплей пота по его груди.

Глубже, резче, в неё. Лишь бы слышать её тяжёлое дыхание. Лишь бы видеть, как меняется её лицо. Когда с него одна за другой слетают набившие оскомину маски.

Он с ней.

Настоящий.

Живой. Впервые настолько живой, что синий цвет его глаз начисто перестаёт ассоциироваться со льдом.

Огонь.

Чистый огонь. Такой до безумия нежный и страстный одновременно. И всё, что было нужно - смотреть на него, вглядываться в лицо, закушенную губу, привлекать к себе, целовать её, целовать его скулы и щёки, а потом почувствовать, как Ким сжимает её подбородок рукой. Настолько крепко, что это причинило боль, но Манобан встретила его прямой взгляд.

А потом — бешеный поцелуй, который чуть не толкнул её за грань. Грань чего-то очень страшного, больного, сильного, угадывающегося внизу несмелыми импульсами. Там, где двигался твёрдый член.

Тэхён на мгновение замер, впиваясь зубами в её губу. А затем с рычанием вздрогнул всем телом. Впервые не ощущая себя "одним из". Впервые кончая в пульсирующий жар — такой чистый — не ощущая мерзкой пустоты. И перед глазами промчалось столько эпизодов - сраных эпизодов пустых трахов. Без неё.

— Моя... — на выдохе, зарываясь лицом в растрёпанные, влажные волосы, не сдерживая дрожи, лихорадочно мешающейся с этим единственным словом, которое пульсировало в голове. — Моя.

Она думала, что ей показалось.

Послышалось.

Но такое не слышится.

Лиса цеплялась за влажную спину и плечи, упиваясь подрагивающими под пальцами мускулами. Тэхён прижался к ней, тяжело дыша, а она не раскрывала глаз, моля Бога о смерти.

Сейчас.

Дайте ей умереть сейчас — самой счастливой на свете.

Хотелось ущипнуть себя за руку, чтобы понять — это не сон.

Он до сих пор в ней. Прижимает к стене, а она слышит, как успокаивается хриплое дыхание. Голой грудью чувствуя, как бьётся его сердце. А с последней судорогой удовольствия, пробежавшей по широкой спине, в голове вдруг возник вопрос — и что дальше?

Нет.

Не нужно, пожалуйста. Ещё минуту. Минуту вот так.

И она, кажется, слышит как внизу открывается дверь и музыка со спортзала становится слышна, мешая слышать его дыхание. И громкий хлопок, от которого вздрагивают оба.

Ким отпрянул от Лисы, и она едва успела зацепиться за его плечи, чтобы тут же не рухнуть на пол. Низ живота тянуло.

Охереть.

Что ты натворил?

Ким аккуратно придержал её за предплечий, ударив себя мысленно по голове за резкость.

— Прости.— Тихо выдыхает ей в шею.— Тебе лучше сейчас принять тёплую ванну.— Зачем-то говорит он ей и видит лёгкую улыбку на пухловатых губах, что сразу же исчезла.

И Господи. Она сейчас такая... нереальная. Такая родная и такая его. И ему хочется прижать её к себе. Прижать к груди и... извиниться. За все слова, что на протяжении стольких лет кидал ей в лицо.

—  Нам надо возвращаться, а то они могут догадаться.— Тихо, словно боясь, что кто-то услышит, произносит Лиса.— Иди первый, а я после тебя.

И это, кажется, ударяет парня по лицу. Это всё, что она может сказать после всего, что было секунду назад? И Тэхён усмехнувшись и ничего не сказав отошёл от неё. Судорожно натянул белье, брюки, и быстрыми движениями начал застёгивать ремень, не глядя в ту сторону.

А она ощущает холод исходящий от него, но поделать ничего не может.

Он крутанулся на каблуках и, подцепив пальцами на ходу свою бабочку, что валялась на полу, направился к арке, что бы спуститься вниз, но на секунду замер услышав её тихое и душу насквозь пронзающее:

— Тэ.

Тэхён зажмурил глаза и сжав руки в кулаки вышел из закутка и развернувшись хотел было выйти из арки, спуститься вниз по лестнице и... Встречает ленивый взгляд Нама, привалившегося боком к столбу.

— Не советовал бы тебе идти туда, — бросил Тэхён, обходя друга с показным безразличием. Старательно игнорируя чьи-то острые когти, которые скребли его по рёбрам — изнутри.

— Что, всё настолько убого? — усмехнулся Чон, давая понять, что ему прекрасно известно, с кем только что развлекался Ким.

Ким остановился, засовывая руки в карманы. Опуская голову и покусывая губу. Дико желая уйти с бала и поскорее очутиться в душе, правда этому не бывать ещё как минимум час. Обернулся через плечо.

— Ты ведь не шпионишь за мной.

— Ох, упаси боже, Тэхён, — фыркнул блондин, отталкиваясь от столба и направляясь к лестнице. По пути закидывая руку на плечо товарищу и увлекая его за собой. — Скорее присматривал, чтобы тебе никто не помешал.

Ким вздохнул, прикрывая глаза и косясь назад, туда, где сейчас находилась она, следуя за Джуном, чувствуя уверенную ладонь на спине. И всё вдруг стало предельно просто.

— Ты ничего не видел.— Он кашлянул, заходя в зал.

— Как скажешь, друг. И в любом случае, я могила.— Несколько учеников в дверях робко остановились, пропуская парней в костюмах вперёд.

— Верю на слово.— Смотря прямо и не переставая идти произносит Ким. — Долго ещё этот цирк продлится?

— Примерно час, может полтора.— Сразу отвечает друг и останавливается из-за Кима, так и не доходя до их столика.

— Это совсем пиздец, да?

Вопрос взялся, будто из ниоткуда. Тэхён не собирался задавать его, но теперь лишь сверлил взглядом тёмные глаза Чона. Слов не вернёшь.

— Знаешь, наверное, не мне тебя судить, — задумчиво пожал плечами Нам. — Ты хотел её, верно?

Ким покачал головой. Что он мог ответить? Не хотел, поэтому и трахнул? Бред.

— И всё-таки, ты не отрицаешь, — Тэхён усмехнулся. Стараясь, чтобы выглядело правдоподобно. Товарищ вопросительно приподнял брови. — Что это совсем. Пиздец.

Парень промолчал, не находя подходящих слов.

— Ладно.— Пряча руки в карманы брюк произнёс Ким.— Если серьёзно, зачем ты там стоял?— Игнорируя свой же вопрос спрашивает Ким.

— Ты только сейчас не злись,— Оглядываясь по сторонам поизносит старший,— Мои нарыли кое-что на Цая. Думаю тебе не очень-то и понравиться.-- Смотря на Кима, а после переведя взгляд на Цая в другом конце зала, произносит парень.

Тэхён моментально выпрямляется и напрягается, ожидающе смотря на друга. Новая порция ярости вспыхнула внутри, щекотя нервную систему.

— Что они нашли?— Цедит Ким сжимая кулаки в карманах и сверля Цая взглядом. Замечает  рыжую макушку рядом с ним, непонятно откуда взявшуюся и в желудке что-то щекотит.

Перед глазами мелькают обрывками моменты с ней. Как же она мать её, красива. Как же ему сейчас хочется прикоснуться к ней вновь, зарыться в столь мягкие волосы носом и вдыхать её аромат.

Персики.

Она улыбается чему-то и смеясь на что-то отвечает, пока не пересекается взглядом с ним и тоже не замирает слегка краснея. И они просто смотрят друг на друга некоторое время, не решаясь отвести взгляда. Но Цай что-то говорит, заставляя Манобан резко обернуться и посмотреть на него широко раскрытыми и удивлёнными глазами. И Тэхён даже оттуда чувствует, как по белоснежной коже девушки побежали мурашки, а взгляд наполнен волнением и... испугом?

Что он твой мать ей такого сказал?

— Здесь не лучшее место для разговора, лучше выйти на улицу.— Отдалённо слышит голос друга, но лишь пальцем показывает ему, чтобы тот замолчал. А сам Ким будто пытается услышать всё то, что говорит его Лисе этот упырь. Чон усмехается и переводит взгляд на Манобан.

И всё рушится. В миг.

Падает. Рушится. Обламывается. Как карточный домик.

Внутри что-то неистово сильно закололо. Что-то такое, что в скором времени по ощущениям напоминало кувалду, бьющую по рёбрам. Челюсть сжимается до скрипа зубов, желваки на шее, лбу и челюсти начинают играть, а глаза приобретают чёрный оттенок. На столько чёрный, что Ким слепнет на несколько секунд не смея отвести взгляд.

Баклан поцеловал её. В губы.

Поцеловал Лису в губы, что принадлежали Киму.

Тэхёну и никому мать вашу больше.

Ему и только!

И зверь внутри до скрыта сильно воет и царапается, стараясь вырваться и напасть на Цая.

Разорвать. Убить. Стересть. Стереть с лица земли.

И Ким делает шаг в их сторону, и замечая как Лиса положив руки на грудь парня слегка отталкивает его от себя, но тот лишь с большим напором целует её, останавливается от руки Джуна на своём плече.

— Ким, пошли, тебе лучше на воздух, а не к ним.— Произносит парень и толкает друга в сторону двери, мысленно прокладывая дорогу к месту, где Ким сейчас будет курить и молча злится, так  и не рассказав другу ничего о той чертовщине, что творится между ним и этой старостой, что своим появлением все нахер перевернула.

— Мне надо к ней.— Выдавливает Ким, но после второго толчка со стороны друга разворачивается и сжимая кулаки движется в сторону выхода из зала, а после и на улицу.

Джун за ним. Не отстаёт ни на шаг. Заворачивает за другом в "курилку" и наблюдает за тем, как Ким вытащив пачку сигарет из кармана быстро закуривает зажимая глаза. Нам молчит, прекрасно понимая, что Киму сейчас нужна тишина. Ему надо всё обдумать, ведь чёрт знает сколько мыслей сейчас в голове друга.

Ким рычит и не выдержав натиска долбанных мыслей ударяет зажатым намертво кулаком по стене здания.

— Сука!— Рычит парень и ещё несколько раз заряжает кулак в стену. Бычок сигареты валялся где-то на асфальте из-за своей никчёмности, вед никак не помог.  Тэхён замахивается, уже хочет ударить вновь, но голос друга останавливает его.

— Успокойся!— Холодно произносит старший и в ответ лишь слышит хрипловатый смех друга, прекрасно понимая, что он сейчас испытывает. — Что между вами?

— Что меду нами?— Переспрашивает Ким и безумными глазами смотрит на друга ещё раз усмехнувшись.— Если бы я блять только знал.— Резко произносит он кривя губы.— Если бы я только знал, что между нами, Джун.

— Ты любишь её?— Оглушающе громко, так, что Ким вздрагивает и застывает на месте. Один вопрос. Один вопрос, а Ким теряется и не знает, что ответить на него.

Любит?

Нет. Точно нет, ведь Тэхён никого не любит. Никого, кроме себя, как всегда говорит отец. Ким просто не умеет и не знает. Да и это не любовь точно. Какая любовь?

Смотрит на друга, так и не решаясь произнести хотя бы слова. Не потому что не может, нет. Он просто не знает. Отводит взгляд развернувшись спиной к стене и тяжело выдыхает прислонившись к холодной стене, откидывает голову запуская в шоколадные волосы пальцы.

— Забей. — Откашлявшись произносит Нам.— Сейчас это не главное. По поводу Цая.— И Ким резко переводит взгляд на друга внимательно всматриваясь в его лицо и ожидая продолжения предложения.— Короче, я решил пробить всех новеньких от нечего делать и наткнулся на второго новенького в вашем классе. Крис Ву. Знаешь что самое интересное? У него есть брат, по имени Ву Минхён.— И Чон замолкает хмуря брови.

— Ну?! Рожай уже, Джун, и не зли меня.— Рычит Ким ощущая дрожь в руках.

—В общем, его брат- это Сюйкун. Цай Сюйкун- это просто выдуманное имя. — Ким хмурит брови и совсем не понимает связи.— Сам подумай. Это не странно? Зачем ему менять имя и к тому же скрывать, что у него брат есть. Не глупо.— Тэхён отводит взгляд и переваривает всё раннее сказанное другом.— Но самое интересное это то, что их отец, когда-то общался с отцом Лисы.

И Тэхён ощущает холод пробежавший по спине. Картинки не сходятся от слова совсем, но связь между ними есть. Он знает. Он чувствует.

— Что-то еще нашли?

— Нет. Пока нет, но думаю твое девчонке лучше не кантачить с ним много, кто знает, может это отец его старается. Сам знаешь.— Скрестив руки на груди заключает Чон.

Ещё секунду помедлив, Ким срывается с места и чуть ли не бежит обратно в спортзал. Выйдя из закутка, что находился за школой, пересекает площадку и замечая Лису, что выбежав из здания замирает.

Девушка останавливается у первой ступеньки и приподняв голову замечает Кима. Замирает на мгновенье как и он, а после чувствует толчок со спины из-за которого летит с лестницы.

Заметив чёрный силуэт за девушкой Тэхён бежит к ей, но этот кто-то успевает столкнуть Манобан с лестницы. Сердце падает в пятки и дышать становиться неимоверно сложно.

— Лиса!— Кричит истошно подбегая к девушке и падая на колени перед ней. Аккуратно поднимает бледное лицо замечая кровоподтёки на брови и на лбу.— Блять.— Шипит парень и подняв взгляд на лестницу не замечает там никого.

Смотрит на девушку, подхватив её под ноги и за талию, поднимает на руки. Разворачиваясь бежит в сторону общежития наплевав на праздник

— Что произошло?— Не совсем понимает Нам, что бежал за другом, как только увидел падающую девушку. Смотрит на перепуганное лицо друга и вопросительно понимает бровь.

— Кто-то столкнул её. Кто-то в чёрном и я хуй знает кто это. Прикрой нас и прочисть там всё.— Кивает в сторону здания парень и зайдя в здание общежития скрывается за дверью.

Чон не долго думая разворачивается и пулей мчится в спорт зал.

***

Зайдя в гостиную старост парень быстро поднимается к себе и уложив Лису на свою кровать забегает в ванну вытаскивая из полки аптечку. Присев на кровать и открыв коробку с медикаментами роется в ней, находя нашатырный спирт и накапав немного на ватный диск преподносит к носу девушки, отчего та сразу раскрывает глаза и приподнимется на локтях непонимающе смотр на парня.

— Да лежи ты.— С еле заметными нотками переживания произносит Ким и надавив на грудную клетку Манобан, вынуждает её лечь обратно.

Под пристальный взгляд непонимающих происходящего глаз, Ким аккуратно обрабатывает раны на лице девушки стараясь игнорировать её взгляд.

Пусть смотрит. Но через секунду она уже отдёрнула от него своё внимание, лихорадочный взгляд переместился на учебник, что лежали на его рабочем столе.

— Почему ты не сделала ничего?— почему-то спрашивает он даже не успев подумать о сказанном.

— Не сделала что? — Не совсем поняла рыжеволосая, вновь смотря на парня.

— На балу. Почему не оттолкнула его. Почему позволила ему целовать тебя на моих... на наших глазах.

— Я не позволяла, он сам полез.

— Сам? — И он переводит взгляд на её глаза, что сейчас привычного карего оттенка. А она молчит и слегка кивает головой.— Не носи их.— Произносит Тэхён имея в виду линзы и заклеивает рану на лбу девушки пластырем.

Смотрит ей в глаза и замечает, как она облизывает губы, что пересохли.

— Я хочу, чтобы ты держалась от этого кретина подальше, ясно? — произнёс Ким шёпотом, пытаясь навести порядок в пульсирующих мозгах.

— Почему?— Продолжая смотреть в его глаза поизносит она.

— Я прошу тебя, Лис.— Твёрдо произносит он и Лиса удивлённо вскидывает брови приоткрыв рот от удивления.

Тэхён просит её о чем-то? Должно быть она спит? Или это рай?

— Лис.— Вопросительно поднимает он бровь и склонив голову в бок заглядывает в её глаза, что на секунду опустились.

Он ждёт ответа от неё, а она тольк сейчас понимает, как мило и красиво он сократил её имя. Кусает внутренние стороны щёк сдерживая улыбку и это не уходит от глаз Кима, что непонимающе щурится, всё ещё ожидая от неё ответа.

Она лишь что-то непонятно мычит и не совсем понятно кивает, подымаясь с кровати и сползая с неё, встаёт на ноги и уже движется к двери, когда ощущает его руку на своём запястье. Замирает, насовсем понимая где находится, ведь что-то внутри подсказывает ей, что это рай или сон. Оборачивается через плечо и смотрит на него.

Тэхён хмурит брови и прокалившись, смотря куда-то в сторону произносит:

— Я жду ответа до завтрашнего утра, а сейчас.— Замолкает и выдохнув произносит.— Спокойной ночи.

И Лиса не сдерживается. Не сдерживается и улыбается ему. А он заметив улыбку перестаёт дышать. Что-то глубоко внутри начинает щекотать живот, а сердце начинает вырываться из грудной клетки. Она впервые улыбнулась ему. Впервые. Да ещё и так искренне. Не наигранно, как вчера Цаю, а искренне. Так как улыбалась Чою и Туану. Так как никогда ему. И он запоминает. Фотографирует и оставляет в памяти её улыбку, что была направленна исключительно ему и для него. Сохраняет в памяти, предвкушая то, как будет вспоминать её и прокручивать в голове с каждой минутой все чаще и чаще.

— Спокойной ночи, Тэ.— Краснеет рыжеволосая и чуть ли не выбегает из его комнаты.

Ким выдыхает и не сдерживаясь усмехается. Что-то радостно скручивает живот, заставляя чувствовать новые совершенно ему не известные ощущения. Но приятный и одурманивающий туман прерывает уведомление на телефоне. Вытащив смартфон из внутреннего кармана, смотрит на СМС от Намджуна и прислушивается к тишине, и услышав журчание воды в ванной, Тэхён выдыхает и тихо выходит из комнаты направляясь к другу.

Автор: Что это???? Это что?! Новая глава? 😳 А если серьёзно, то как вам глава? Как думаете, Цай хороший? или у Кима просто крыша едет?

Барьер: 30✨ и 25 комментариев💕