Глава 3
Не позволяй отнять у себя веру. За нее надо бороться всегда.
Мара Вульф
- Эллен! Подожди!
Ветер своими холодными хлыстами избивает моё разгоряченное и покрасневшее лицо, даже слёзы не успели задерживаться на щеках, они тут же разлетались по сторонам. Даже несколько людишек, стоящих перед входом в больницу расступаются при виде бегущего и почти безжизненного тела девушки.
В моих легких бушует такой пожар, что дышать уже было невозможно, да и бежать вперед уже попросту не было сил.
Так я и упала коленями на эту чёртову горячую землю захлёбываясь слезами.
- Ты издеваешься надо мной? - Клэр облокотилась на собственные колени и пару раз глубоко вдохнула в легкие воздух.
Этот нескончаемо долгий день близился к завершению. Несмотря на то, что каждые десять минут на красных автомобилях скорой помощи прибывали пациенты и закат уже успевал окрасить город в ярко-оранжевые цвета, фонари постепенно начинали освещать проезжую часть, а перед зданием огромного госпиталя оказалось совершенно безлюдно. Нет, на улице оставалось ещё совсем светло, но уличные фонари Порт-Эллена работали строго по времени. Странно жить всю жизнь, словно эти фонарные столбы, работая по часам, а затем спустя какое-то время ощущать себя поломанной из-за одного лишь человека.
Но даже если всю жизнь помнить об этих годах, как о худших в моей жизни, кое-что всё равно забыть будет невозможно: приемное отделение скорой помощи, которое никогда не перестанет гудеть, оповещая о неотложной помощи фельдшеров и хирургов. Каждую минуту в 9-1-1 бьет клик о помощи, а затем этот же сигнал звучит и в главной городской больнице Порт-Эллена. Это был смысл моей жизни - спасать.
Но почему-то сейчас я была обязана лишь наблюдать как Чарли Шиффер, Аманда Гилберт и Карл Тепиш - коллеги со стажем меньшим, чем у меня, спешат помочь человеку, который так глупо хотел покончить жизнь самоубийством, лишь перерезав себе запястья. Мне обидно видеть, как измеряют пульс доставленного на скорой пациента, как быстро перекладывают его на каталки и помогают дыханию не сбиться, хотя уверена, сами они ощущают необыкновенное чувство адреналина растекающегося под кожей на руках. У одного даже трусятся руки, интернов видно с далека.
Ветер вздымает мои волосы, а лицо утопает в руках.
- Я так не смогу... - Шепчу слишком тихо, словно сама себе.
Но Клэр слышит и утешать меня явно не собирается.
- Встань! - Кричит на меня рыжеволосая и хватает под локоть.
От усталости я закатила глаза, но внутри вздрагиваю.
- Хватит уже строить из себя белую и пушистую овечку, которую очень сильно обидели. - Она встряхивает меня. - Героиней какого драматического фильма ты себя представляешь?
Такой напряженный и сердитый взгляд Клэр говорил, что терпеть мои истерики подруга больше не намерена. Я прекрасно понимаю, что она устала быть впутанной в мои личные проблемы с семьей Пирсов, что каждая моя выходка лишь всё больше отдаляет её от меня, не только как подругу, но и как близкого для меня человека, и это пугает.
Открываю глаза и неспешно поднимаю голову, вглядываясь в ввысь, в облака, где из тысячи плывущих облаков я нахожу рисунок напоминающий мне белого ангела без нимба над головой, но с такими широкими красными (из-за заката) крыльями, как у Люцифера из ангельской саги [1]. Глупо ли желать укрыться в его пушистых крыльях? Мне кажется, что это даже не желание, а надежда сбежать подальше ото всех в мире живых, где сквозь мрачную погоду пробивался один солнечный лучик. Не мой ли это лучик надежды?
- Ты совершила очень большую ошибку, Фридман, должна из-за неё сидеть в тюрьме. Понимаешь? - Понимала ли я это, когда садилась за руль своего авто? Конечно!
- А если бы он... Тебе вообще повезло, что Пирс ничего не помнит и считает аварию случайной. - Вот только мне так почему-то не кажется.
Кларисса тяжело вздыхает и прикладывает руку ко лбу.
- Ты ещё и беременна от него. - Горечь этих слов ранит меня до глубины души.
Рука сама машинально ложится на живот и начинает его гладить.
Правда заключалась в том, что ребенок в моем животе возможно был единственной причиной, по которой Дому было выгодно врать, не выдавать своего гнева и ничего "не помнить". К тому же это вполне в его стиле.
за 40 минут до этого
- Запомните, ему нельзя сейчас волноваться. - Я киваю. - Даю вам не больше десяти минут.
А затем врач уходит.
Давно я не была в этих коричневых палатах больницы, больше похожих на дорогой номер в отеле Манхеттена: сразу слева в коридоре был спрятанный за дверью туалет вместе с душевой комнатой, дальше стоял небольшой обеденный стол и пуфик для посетителей. Здесь не было характерного медикаментозного запаха от капельниц, напротив, пахло свежестью и какими-то успокаивающими травами. Похоже на лаванду.
- Привет, - говорю я и подхожу ближе к больничной койке.
Не дожидаясь ответа села рядом. Скрыть свое волнение мне не удавалось от слова совсем.
Темноволосый оперся о кожаное быльце своей кровати, держа в пальцах уцелевшей руки почти докуренную дешевую сигару. Сейчас его веки были прикрыты, а кулак пострадавшей правой кисти сжат, хотя я прекрасно видела как болезненно ему дался этот жест, но Доминик просто ненавидит выглядеть слабым. Даже сейчас, со шрамами на лице от осколков стекла, и сильными кровоподтеками на оголенном подкаченном торсе, он вовсе не смотрит на меня, хотя и просил прийти. Грубиян и мошенник.
Я вздыхаю, а желание удушить его подушкой так и терзает изнутри. А ведь когда-то я называла его ласково Дом, всем своим хрупким сердцем хотела видеть в нем свет, а теперь мне противно даже от его полного имени, не говоря уже о ласкательных словечках. Похоже я становлюсь похожей на своего личного дьявола. Не этому меня учила бабушка, когда я была малышкой, да и родители бы не обрадовались, узнав, кем стала их любимая дочь.
В свои шестнадцать я впервые нашла в себе силы посмотреть семейный альбом родителей. Моя мама была настоящей красавицей с длинными русыми прядями и такими же яркими глазами, как у меня, ее любил все и каждый, да и сложно было устоять перед широкой белоснежной улыбкой юной девушки. Но не только красота была её главным достоинством. Мама отличалась острым умом и неумолимой жаждой к жизни. Фотография, на которой она смеётся во весь голос, лежа на лавандовом поле в своем любимом желтом платье с аистами была моей любимой. Тогда у неё под сердцем уже была маленькая Эллен.
Когда я спрашивала у бабушки почему на фотографии нет никого из друзей мамы и папы, она всегда отвечала с улыбкой, что никто не имел сил долго быть рядом с такой огненной любовью, как у них, поэтому кроме них двоих им вокруг никто больше не нужен был.
Ах, если бы я тогда знала как она блефует, то сразу же начала бы искать виновных в смерти такой непорочной любви.
- Я рад, что ты нашла время и пришла ко мне, - так монотонно сказал он, что уверенность в собственных действиях тут же улетучилась.
Да и мысли о смерти снова перекрыло чувство вины.
- Ты ведь всё помнишь, не так ли? - В когда-то заинтересованном взгляде, сейчас я видела разочарования, мужчина ухмыльнулся и затушил так и недокуренную сигарету.
- Что я должен помнить? - Он устало опрокинул голову на подушку, скривившись от болезненных ощущений на пояснице.
Черное нутро Доминика ничем нельзя изменить и понять о чем думает этот зеленоглазый дьявол мне тоже удавалось нечасто.
- Твой брат пытался меня убить... - шепотом отвечаю.
- Но не убил же. - Зеленоглазый поднимает на меня свои вполне осознанные глаза и с любопытством осматривает.
- А ты хотел бы, чтобы я покоилась под слоем земли? - Рычу ему в ответ.
- Судя по тому в каком состоянии ты, а в каком я - всё слишком очевидно, не так ли? - Сердце забилось ещё сильнее, мне не совсем понятно почему он так реагирует, если до сих пор ничего не помнит - Что произошло в тот вечер? Почему я лежу в больнице Порт-Эллена, если в последний раз мы были в Манхеттене?
Он сидел на кушетке побитый, а по его лбу стекал пот. Не сложно было догадаться, что тело этого мужчины пылает изнутри, словно только что подожжённый древесный уголь.
- Доминик, если это твоя очередная игра, в которую ты хочешь меня ввязать, то не пытайся играть на моих эмоциях. - Я выставляю перед ним указательный палец, но не уверена, что это придает мне какой-то угрожающий вид. К тому же, к ритмичным звукам сердца, прибавился звук из моего опустошенного желудка, и уверена, что он это тоже слышал. - Лучше сразу сдай в полицию.
Муж глубоко дышал, хватая ртом воздух, на его скулах появилась однодневная щетина, а на щеках образовались порезы, которые неумело заклеены пластырем. Видимо эту работу врачи доверили студентам.
- Зачем мне сдавать тебя в полицию? Разве это ты виновата в том, что мой брат выжил из ума? - тихо говорит мне и жмурится от попадающих через жалюзи лучей солнца.
Я молчу и неспешно делаю шаги в сторону единственного панорамного окна, спрятанного за небольшим деревянным столиком, на котором уже стоят фрукты и только что закипевший стеклянный чайник и вид которого выходит на большой Шотландский порт с рыболовными кораблями. Вздыхаю и несколькими плавными движениями закручиваю бегунки так, чтобы ламели прокрутились в противоположную от лучей солнца сторону.
Будто этому пациенту сейчас есть какое-то дело к чаю.
- Хватит уже... - я наблюдаю, как люди на набережной отдыхают в этот воскресный день, прогуливаясь со своими детьми и четверолапыми друзьями. - У меня нет больше желания притворяться или искать оправдание тому, что я сделала...
Он внимательно слушает меня дальше.
- Ты оказался в Порт-Эллен, потому что...
- Мисс Пирс, время посещения окончено, а пациенту нужен отдых, - я поднимаю руку и провожу ей по своим мокрым щекам. Начала плакать?
Зеленые глаза напротив внимательно изучали мое лицо, в то время, как я наблюдала за его приоткрытыми губами, и тяжело вздымающейся грудной клеткой. Смотри, Эллен, внимательно наблюдай за тем, как ты сделала его таким беспомощным, прикованным к постели и с загипсованной правой рукой, и перебитыми костями.
Врач подходил к нему все ближе, пока вовсе не загородил своим телом Доминика. Я вздохнула.
- Что ж, тогда я пойду. - Шепчу, - до скорого, Доминик, поправляйся.
Совсем бледная, с опухшими глазами и синяками под глазами, с губами, которые кровоточат из-за сухой кожи, я выгляжу так, как будто сама попала под колеса автомобиля, но что скрыть скоро совсем не удастся - мой быстро растущий живот. Я слишком похудела за последние месяцы, и любые выпуклости видны невооружённым глазом.
Это зеркало, висящее над дверью лишь сильнее расстраивает. Прикасаюсь к щекам. Они так впали...
- Эллен, - не успеваю открыть дверь, как позади меня зовет Доминик. - Я надеюсь завтра ты мне расскажешь, что произошло на самом деле.
Пару мгновений я соображаю, что чуть не рассказала фиктивному мужу о том, что чуть не убила его, и всё бы ничего, но в моем чреве есть еще и ребенок от этого мужчины.
- Хорошо, Доминик.
Лгу. Завтра меня здесь уже не будет.
АВТОР
Дорогие мои читатели, на время учебной сессии в университете у меня была необходимость на время оставить писательскую деятельность, ведь за весь семестр дистанционного обучения я совершенно ничего не писала на парах. Но не жалею об этом, ведь и так все сдала, ха-ха.
Теперь я вернулась и готова писать.
А вы готовы ставить звездочки на книгу? Я буду сильно для этого стараться.
[1] - Здесь идет речь о Люцифере, первом сыне Бога из ангельской саги Мары Вульф "Возвращение Ангелов"; "Гнев Ангелов"; "Книга Ангелов".