Маски | Tiny Bunny [Заморожен До Выхода 5 Эпизода]

–Сладкое мясо! –Рогатая тень накрыла нас.

Я мысленно попрощались со всеми, призналась во всём, тайны раскрыла. И сделала то, о чем долгое время мечтала — поцеловала противного хулигана Пятифана. Жаль, конечно, что на деле я могу такое сделать уже ни-ког-да.

Внезапно Алиса метнулась к козлищу и встала между нами, крошечная на фоне огромного монстра. Хвост волочился за лисой, рисуя алый след. Блохи скакали по её спине и костям.

–Подожди! Не спеши так, не стоит.

Я глотала слезы. В голове возник вопрос: «Зачем она это делает? Зачем отсрочивает неизбежное?»

–Зайчик нам ещё пригодится. Зайчик нас покормит вкусненько. А лисичка моя сестричка... –Алиса запела. –Для медведя и лисы...

–...Зайчик кушать принеси. –Продолжил Хозяин Леса.

–Да, да! А для лисичек, двух сестричек...

–... К мясу путь не ограничен.

Звери стали жаловаться, а Алиса вдруг крутанулась и вновь предстала красивой и милой лисичкой. Но не она одна — Михей тоже появился, только без маски, вновь с шумом вместо лица.

–Ай-яй.–Покачал он головой. –Лена, ну что же ты... Говорил же: надо выжить.

Я подавилась воздухом, поражаясь.

–Вы же хотите спастись? –Спросила нас Алиса.

Я молчала, стиснув зубы, боясь отвести взгляд, чтобы не разрушить "идилию". Под натиском взоров я заревела, задыхаясь от нехватки воздуха. Ну вот, началась паническая атака. Хватаясь за куртку Михея я продолжала всхлипывать и дрожать. Он нежно поднял меня на руки и зашептал:

–Всё будет хорошо, только скажи «да». Скажи и всё наладится.

Я промычала «нет» и показала головой в разные стороны.

–Ц, Лена, подумай хорошенько, –Настойчиво сказал Михей. –Хочешь ли ты спасти себя...друзей?

Он обхватил мой подбородок и повернул в сторону. Мои зрачки расширились от ужаса и страшного волнения — не за себя — за Рому. Грёбанный Пятифан, и тут достанет! Что он вообще тут делает? Как оказался? Впрочем, это сейчас неважно. Он сидит на стуле весь связанный; на теле блестят капли пота, а через одежду видны красные рубцы, как от хлыста. Он сидит и смотрит на всё обезумевшими глазами, не понимает, что происходит. Но тут он наткнулся на мой взгляд и начал усердно что-то кричать через кляп, стал стул двигать.

–Рома! –Вырвался крик.

Михей отпустил меня, и я подбежала к парню, обнимая того, стараясь не затрагивать тело. Он положил голову мне на живот и потëрся. Я хотела развязать его, но крепкая рука оттянула меня.

–Тебе только стоит сказать «да».–Повторил "крыс".

–Да! Да! Да! Я согласна, только его отпустите!

Хотя, был ли от этого смысл? Я и так погублю всех, кого люблю...

Состояние Антона было не лучше моего: он всхлипывал и дрожал, хватаясь за подол шубы Алисы, даже не обращая внимания на меня.

Умываясь слезами, я не могла нормально сфокусировать взгляд на Роме. Но, уверена, он боится, едва ли меньше нашего.

За одно мгновение я потеряла рассудок, я потеряла друга и любимого человека, я потеряла семью, ещё не осознавая всего этого.

Возможно, это моя вина. Если бы я не копала под пропавших детей, то не познала бы весь ужас, не влезла бы в такое. Возможно, всё могло бы быть по-другому. Но поздно об этом думать, надо было раньше не возникать. Тогда и Алиса бы со своей любимой фразой «сестричка» не возникла, Михей, со своей помощью тоже бы не объявился! Получается, подставила саму себя... А Ромка ведь предупреждал.

Антон истошно закричал, и я кинулась к нему, не замечая, как меня удерживает волчок и крыс, проталкивая в рот кусок человечины. Сразу же появляется металлический привкус крови.

А мне казалось, что кровь у меня потечёт из глаз, вместо слëз.

Петров упал на четвереньки, давясь и кашляя кровью, не в силах срыгнуть.

Пятифан наблюдал за всей картиной и ужасался ещё больше. Ему было противно смотреть на то, как его друзья страдают, но отвести взор он мог. Несмотря на боль в теле, парень в очередной раз попытался освободиться от натянутой верёвки, но, конечно, у него не вышло.

–Какое посмешище. –Сказала Совушка.

Я не могла глотать. Или просто не хотела. Или не хотела и не могла. Мне были невыносимо плохо, больно и я была готова биться в конвульсиях, лишь бы не быть каннибалом. Я выше этого, я отважнее. Наверное, всё же лучше было свести концы с концами.

Я. Не. Должна. Поддаваться. Им.

Я. Не. Такая.

Я. Не. Животное.

Я. Не. Они!

Бурлящая злоба утопила моë сознание, и что-то чужеродное и первобытное вырвалось из меня свирепым рыком, вместе с куском человечины:

–Твари. Вы все чертовы твари! Думаете всё так просто? Думаете, что я легко сдамся? –Я засмеялась тем самым смехом, который обычно присутствует у злодеев в фильмах — безумным, который я бы лично никогда не хотела слышать.

–Я же не этот, –кивком головы указала на скорчившегося от боли, словно ему ломали кости,  ̶А̶н̶т̶о̶н̶а̶ ̶ зайчика. –Во сне куда больше мужества. И если мне предназначено умереть — то я умру, но никогда... Слышите? Никогда! Я! Не! Стану! Такой! Как! Вы!

Алиса сложилась пополам и зажала уши. Михей дëрнулся в мою сторону, наверное, чтобы вырвать глотку, но его остановила костлявая лапа, обтянутая тонким слоем кожи.

–Будь по твоему. –Зловеще ухмыльнулся Хозяин. –Иди.

Дыхание выровнялось. Я подняла взор на козла, который в ответ смотрел на меня со смешинкой, думая о том, какая я ничтожная.

–Но, Хозяин, вы её просто отпускаете?! –Захлопала от негодования сова.

–Смелая, –кивнул волчок,–люблю таких.

Он облизнулся и оскалился. Где-то в стороне вновь замычал Рома, только непонятно: от боли, или от ревности в перемешку с раздражением.

–Ты можешь уйти, лисица, –продолжил твердить Хозяин, что насторожило меня.

Я сглотнула и оглянулась на Пятифана, затем на Антона, который испускал, кажется, все внутренности, на Михея и Алису... Всё было слишком подозрительно. Взгляд зацепился за тонкую нить, сверкающую, словно маяк в море. Было ли это спасением, чтобы выбраться из кошмара? Рисковать я не стала.

Детали... Михей говорил обращать внимание на детали... Из глаз ручьём текли слезы, не позволяя разглядеть темноту за спинами. Крестик висевший на шее душил, а не благословил. Видимо, даже Бог против меня. Вздохнув, я вновь устремила взгляд на Косинога, пытаясь разгадать его намерения.

–Я хочу забрать с собой ребят. Одна я не уйду. –Твëрдно сказала я.

–Всех?

–Всех. Олю, Антона и Рому.

–Это невозможно. Я итак дал тебе возможность уйти, Ле-на. –Прохрипел зверь. –Либо одна, либо никак.

Разум твердил, что надо валить от сюда и побыстрее, может быть, я ещё успею позвать Ти́хонова(хотя это абсолютно бессмысленно, что он сделает против зверей?), а сердце стояло, буквально практически не билось, твердило, что надо остаться и не сбегать, как трусиха. Тем более, когда ты втянула во всё это друзей.

–Хотя знаете... –Монстр перевëл глаза-бусинки на светловолосого. –Теперь ваша очередь угощать нас. Приведёте новых жертв, так и быть, отпущу всех четверых. Но ровно столько же вы и заманите. Добудьте к следующей ночи мясо, иначе... Мы съедим всех людей.

Всех-всех-всех — отдавалось эхом от животных. Тошнота вновь подкатила к горлу. Козёл рубанул копытом в пол, и Антон сорвался прочь, забыв про всё. Животные смеялись дико, по коже пробежала дрожь. Я незамедлительно подбежала к Роме, развязывая его, пока Хозяин не запер нас тут. Но, кажется, он и не собирался: развернулся и ушёл вглубь гаража, наблюдая исподтишка. Сзади подошёл Михей, помогая подняться Пятифану.

–Не трогай его! –Била меня сильная тряска. Я была на грани истерики.

–Ты молодец, –спокойно отреагировал он.

Я подбежала к Оле и взяла её на руки. Было тяжело, но оставить её тут я не могла. Гарантию того, что мы точно вернёмся, Хозяин не требовал. Но я не глупая и понимала, что будет, если мы не вернёмся с мясом. Обмануть его — погубить всех. Аккуратно держа девчонку и подталкивая Пятифана, я обернулась, напоследок увидев яркие глаза козла.

–Ты.. Смогла.. –Прокашлялся Рома. Ему было тяжело идти, говорить и дышать.

–Ромочка, пожалуйста, я понимаю, что ты не можешь, но постарайся.. Мы дойдем до дома и всё будет хорошо.

Он лишь кивнул, ускоряя шаг, хромая на одну ногу и держась за бок.

–Что происходит? –Тихо просипела сестра Антона, открывая кукольные глазки.

–Тш-ш-ш, всё хорошо, малышка, сейчас уже будем дома.

Конечно, стало немного легче от мысли, что мы в "безопасности", но это безопасность не была обусловлена. Гараж исчез — я чувствовала, что грудь больше ничего не сковывает.

–Оля! –Послышался крик Антона.

–Мы здесь! –В ответ крикнула я, надеясь, что парень услышал.

И он услышал. Через минуты две послушался хруст снега и на поляну выбежал светловолосый мальчик, сразу хватая Олю и крепко обнимая.

Я с тихим воем зачерпнула снег и кинула его себе в лицо, чтобы охладиться. Рома смотрел на меня. Я попыталась выдавить улыбку, но вряд ли она получилась, потому что парнишка подошёл ко мне и обнял так, словно больше никогда не сможет обнять.

Я уткнулась в воротник его куртки, захлебываясь слезами. Он опустил меня на снег, убаюкивая. Я, конечно, противилась, поэтому собрав волю в кулак, резко встала.

–Пойдём, всё закончилось... Для тебя.

–Нет... Ты не.. Не будешь.. –Я начал мотать головой в стороны, схватив крепко за руку. –Я не ос-оставлю тебя.

До моего дома мы дошли в тишине.

                                ***

Я резко распахиваю глаза и сажусь в кровати, тяжело дыша. В комнате стоит жуткий холод, пробивающийся под кожу. Противную тишину разрезает только стук часов и завывающий ветер, сквозь открытую форточку. Я встаю и подхожу ближе, заглядывая через тонкую занавеску.

На улице ночь. Свет горел лишь в доме бабы Нюры — она всегда была странной, днём её не видно, а ночью единственный не спавший житель деревни. Вдруг дверь хлопает: баба Нюра вышла на порог, кладя огромный кусок животного мяса, с которого ручьём бежит кровь. Меня сразу начинает тошнить — я вспомнила..сон? Посмотрев на руки, я увидела ссадины и разводы чего-то чёрного и ужасно пахнущего. Меня начало трясти.

Сзади кто-то положил руку на плечо, из-за чего я дёрнулась. Но это был всего ли Ромка.

–Ты чего не спишь? –Тихо спросил он, заглядывая за мою спину.

Я обернулась. Света в доме бабушки уже не было, зато около неё кружили собаки. Но от чего стало так жутко, когда одна собака, с ярко светящимися глазами, рванула в мою сторону? Или мне показалось? В любом случае я тут же захлопнула окно и припала к полу, словно вот-вот на меня нападут.

Рома в лёгком недоумение сел рядом. На нём не было ничего, хотя я отчётливо помню, какими мы выходили из гаража. А вдруг я уже просто схожу с ума? Пятифан было потянулся ко мне, чтобы взять на руки и донести до кровати, но взвыл от боли.

–Что такое? –Я убрала его руки от шеи и обомлела.

По шее вниз к спине тянулись полоски, как от когтей. На руках стали появляться фиолетовые отметины верëвки, что крепко сжимала его тогда. Под глазом образовались тёмные круги, и парень вдруг падает на пол.

–Рома!

Я не знаю, что делать. Его тело было горячим, а изо рта шла пена, глаза закатились, а самого его трясло. Меня вместе с ним. Мамы и Тихонова дома нет, поэтому обратиться не к кому. Я рванула в ванную, смочив полотенце, и положила на Ромин лоб. На кухне нашла самогон и стала раздевать парня, чтобы растереть его. Только вот пена меня нервировала. Словно от передозировки, но только я знаю, что Рома ничего не употребляет. Мне стало страшно.

От отчаяния, я побежала к единственному человеку, который мог помочь, которого я точно не разбужу — баба Нюра.