Маски | Tiny Bunny [Заморожен До Выхода 5 Эпизода]

Апатия — вот что испытывала Лена после смерти подруги. Громова, словно находилась в вакууме, где всё звуки, голоса заглушались. Пища не лезла в горло. И вымолвить хоть слово девочка не могла, словно комок мешал. Хотелось кричать, но всё, что она могла — молча захлёбываться в слезах.

Внутри лишь пустота. Наверное, это от шока и оцепенения. Верить в реальности совсем не хочется, не хочется верить в происходящее. Ей хочется, чтобы это всё оказалось не правдой, глупым страшным сном.

"Она жива! Жива, я знаю".–Думалось девочке, но глядя на своих товарищей, что тоже пережили утрату одноклассницы, Лена понимает, что её мысли ложны.

Тогда, где-то на переферии сознания, мелькнула мысль, что это конец. Хотелось понять весь масштаб катастрофы, но это было невозможно.

Страх подкрался незаметно и въелся под кожу. И тут же с ним появилась злость, которую очень хотелось выплеснуть, сорвавшись, как это обычно происходит, на близких, если они, конечно, остались.

–Катька, догоняй!–Крикнула Лена, коснувшись плеча подруги.

–Я не собираюсь бегать, ещё упаду и колени расцарапаю или, что ещё хуже, колготки порву и юбку замараю. –Фыркнула она.–И вообще, это глупо.

–Глупая ты, гадюка.–Дёрнул её за косу Рома.

–Пятифанов!–Воскликнули девочки от негодования.

Он посмеялся, стукнул Бяшу по плечу и сказал:

–Теперь ты вóда.

–Че, на?! Эй, стоять!

Парни стали бегать по школьному двору, толкая прохожих. Лена подошла к подруге.

–Какие они противные.

–Сама ты противная, рыжая-бестыжая, на.

Бурят слегка задел девочку, от чего та едва не упала.

–Пошли от них.

–Какая ты вредная, гадюка, даже не даёшь подружке порезвиться.

–Отвали, хорëк. Вон, иди резвись с Морозовой.

Бяша и Лена переглянулись. Что это ещё за зоопарк? Хорёк, гадюка... Тогда кто Бяша — овца? А Лена, наверное, лиса? Тогда Полина лошадь, красивая и могучая. От мыслей, рыжая хихикнула. И тут же словила недоумевающие взгляды.

–Дураки вы неотесанные.–Покачала головой. –Пошли, Кать.

–Стоямба.–Потянул за руку их Пятифан. –Ты же веселилась, Громова, так продолжай. Ты вóда.

Девочка расширила глаза и легонько стукнула русоволосую, передавая место главной ей.

–Я не буду в это играть.

–Ещё как будешь, бука.–Хитро улыбнулся Рома.

Они пепеглянулись с Бяшей и одновременно дернули юбки стоящих рядом одноклассниц, вверх.

–Пятифан!–Возмутились они.

–Ну ты у меня получишь!+Погналась за ним Лена.

Он, смеясь, стал убегать, пока Катя грозно, словно хищница, надвигалась на бурята.

Лена слегка улыбнулась от нахлынувших воспоминаний, но улыбка сразу пропала, как только девочка вспомнила о Чëрном гараже и о том, что там было. Вновь накатила тоска. А может она и не уходила?

«Мы её не спасли».

Не спасли...

–Вы её не спасли!–Воскликнуло не своим голосом всплывшее лицо Лилии Павловны.

Лена зажала уши и медленно опустилась на колени. Голоса звучали всё громче и все: мама, Ти́хонов, Лилия Павловна и даже одноклассники, винили троих ребят, что никак не помогли.

А потом резко наступила тишина. Тишина. А если прислушаться? Лена беспомощно посмотрела на Рому. Он выглядел, как затравленный зверëк. И тут он столкнулся взглядом с соучастницей и взял её за руку, крепко сжав.

–Надо рассказать всё лейтенанту.– Сказал он.

«Нет. Нет, ничего рассказывать нельзя!»–Хотелось воскликнуть, но сил хватило только на то, чтобы опустить взгляд. Не было боли, не было...ничего. Пустота.

Сразу после увиденного, ребята ушли. Точнее сказать, Антон ушëл, а Лену Рома привёл к себе, ведь ни ей, ни ему не хотелось оставаться сейчас одним.

Ребята сидели в тишине, и Лена не заметила, как уснула. Вот только, даже ночью, во сне, она не могла расслабиться: то и дело всплывали кадры, которые хотелось бы забыть. А к ним ещё и добавлялись новые: день, когда девочка узнала о смерти папы, день, когда она встретила животных, время, когда она была ещё маленькой... Казалось, словно в этой жизни, в этом мире, никогда не было чего-то хорошего, словно всё, что правит миром — уныние и меланхолия.

–Я буду завучем в школе. И все будут меня уважать. –Сказала русоволосая.

–Или бояться и ненавидеть.–Хмыкнула тихо Морозова.

Но Катя и Лена услышали.

–А ты всё также продолжаешь мечтать о своей консерватории? Забудь, тебе она не светит.

–Не правда!

–Правда-правда! И не важно, что ты отличница и первая скрипка школы. В городе знаешь сколько таких детей! Им не сдалась девочка из посëлка.

Лена в разговор не вступала, хоть и понимала, что подруга перегибает палку. Лицо Полины покрылось красными пятнами то ли обиды, то ли ненависти, то ли стыда, а в глазах скопилась влажность. Одноклассница вскочила и выбежала.

–Ой, какая ранимая. Что я такого сказала? А кем бы ты хотела быть, Лен?

–М-м-м, я бы хотела работать в лагере. Пионервожатой.

–Я думал комсомолкой!–Крикнул с конца класса Пятифан.

Рыжеволосая закатила глаза. К девочкам подошли Рома и Игорь.

–А я вот буду майором милиции. –Ухмыльнулся хулиган.

Лена испустила смешок.

–Ты-то? Майор милиции?

Пятифан нахмурился.

–Ну да. А что, не веришь?

–Если в будущем тебя будут брать на работу, то только учителем физкультуры. Ты же вечно на учëте в милиции стоишь, а такие там не нужны.

–Ой нет!–Расширила глаза Катерина. –Мне в будущем, в школе такие физруки не нужны.

–А я хочу стать известным футболистом, на.

–Мечтай, Бяшик,–Слегка толкнул его Ромка.

Тогда никто не знал, что всё произойдёт так, как произошло. Теперь Катя не станет завучем Смирновой, как и мечтала. Не увидит света белого. Не засмеётся больше тем звонким смехом, что ударяясь о стены, проносился эхом по всему коридору.

«Что же ты сделала, Лена? Что же ты сделала...»

Вдруг всё вокруг обернулось в пустоту. Лена провалилась и, кажется, кричала. Вот только слышно ничего не было, словно голоса лишилась. Лена подумала, что это конец, но тут появился Михей, хватая девочку за руку.

Они застыли, лишь рыжие волосы девочки колыхались, будто на ветру. Снизу стали лететь снежинки, поднимаясь вверх.

–...циклон, о котором мы предупреждали, движется к региону. Завтра синоптики обещают ветер с порывами до пятнадцати метров. –Вещал радиоприёмник.

"Откуда здесь взялся радиоприёмник?"

В темноте стали проявляться силуэту, в очертаниях которых Лена узнала Антона и его младшую сестру. Их счастливые лица заставили Громову похолодеть и напряжённо закусить губу.

"Недавно Антон видел мёртвую Катю, а теперь веселиться?"

Девочка с высока смотрела на то, как ребята ступают в ледяной замок, как едят сладости. Но что-то было не так... Рыжеволосая не дура, далеко не дура. И этот «Дед Мороз», кажется, вовсе не тот, за кого себя выдаёт. А конфеты эти — ужасные конфеты — тоже не сладость, а гадость.

Словно увидев меня, «Дедушка Мороз» повернул голову и посмотрел точно в мои глаза. Внутри всё похолодело, а вокруг появились птицы, кромки каркующие, они летали по кругу. Я попыталась протиснуться через них, но Михей крепко меня удерживал.

–Не забывай главное: мысли материальны. В них нельзя вмешиваться.

Я зажмурилась, представив, что птиц нет, что ничего моему обзору не мешает. Я в своей голове — ну или не в своей — и стоит мне только подумать, то всё исчезнет. Но насмешливый взгляд не пропал, он стал более внимательный.

–Бояться не стоит. Выкинь из головы всё, очисти мысли, тогда станет легче. –Я посмотрела на проводника. –Не думай о том, что не хочешь видеть.

Глубоко вздохнув и равно выдохнув, я постараюсь расслабиться и ни о чем не думать(но это оказалось крайне сложно). Посмотрев по сторонам я увидела на стенах тени, замерших в углах детей в масках. Мех их одежды был испачкан в чём-то тёмном, как и рот, и я понадеялась, что это не кровь, а просто шоколад или, на крайний случай, земля. Помотав головой, я выкинула картинку, как они безжалостно съедают чую-то тушку, а если быть точнее, тело Кати. Как пьют её кровь, словно вампиры. Меня за тошнило.

Михей осторожно погладил по спине, убрал волосы и...толкнул. Я, не ожидая этого, шагнула вперёд, упираясь руками в барьер. Облегченно вздохнув, я оперлась спиной на невидимую стену и возмущённо посмотрела на...товарища.

–Что за подстава?–Он ухмыльнулся. –Сам же сказал, что нужно быть аккуратнее.

–Так и есть. Считай, это игрой, в которой надо выжить. А выжить ты сможешь только в том случае, если будешь предельно внимательна, осторожна и включив смекалку.

Он щелкнул пальцами, и я не сразу сообразила, что спина больше никуда не упирается, а тело рассекает воздух, падая вниз, прямо в гору сладостей.

–Кто пришëл!–Радостно воспела Алиса.

–Уху, Лену-у-уся,–Рядом стала совушка.

–Подр-р-руга!–Клацнул зубами волчок.

–Лена?–Лишь Антон удивился моему появлению.

–О, точно, вы ведь знакомы. Это к лучшему, –Хлопнула в ладоши лиса. –Веселитесь в этот час!

Антон нехотя взял конфету, хотя, казалось бы, съел уже уйму. Олин взгляд сиял, в глазах её отражались звезды, а зелёный, словно росистая трава, был безумен. Я недоуменно посмотрела вверх, где должен быть Михей, но там никого не оказалось.

Что произошло... Происходит?

Лицо друга покраснело, а сам он медленно моргал и заворожено смотрел на что-то. Только на что? Я уже было подумала, что в этих конфетах, упаси Бог, наркотики, которые всюду сейчас распространяются. Я читала как-то в газете, принесённой Константином, что в городе один за другим погибают люди от передозировки таблетками или уколами. Вдруг здесь что-то похожее?

Перед глазами появилась шоколадная долька, а потом морда волка. По другую от меня сторону лиса протягивала батончик. Но есть мне ничего не хотелось, потому из вежливости я всё взяла. Животные заплясали в хороводе, Оля и Антон громко смеялись и прыгали, а я стояла по среди этого дурдома, в костюме и маске, и не понимала, что здесь делаю.

Вспомнились слова Михей, и я стала наблюдать за всеми, но чтобы не вызвал подозрений, вела себя, как они — как сумасшедшая. Только вот... «Дед Мороз» явно догадывался о моих намерениях. И стал ошиваться поблизости. Откуда-то взялись ещё дети, те, кто учился в параллельном классе — их заманил... Антон. Отчего-то мне привиделось, что на нём маска зайца. Я посмотрела на животных, на друга с сестрой и других ребят, на пространство вокруг. В конце концов, остановила взор на подозрительном дедушке в пёстром костюме. Он медленно склонил голову на плечо, поставил посох параллельно горе конфет.

Всё мелькнуло, как яркая вспышка молнии, я вцепилась в Олино запястье так, что она пискнула и сердито попыталась вырваться. Антон также пытался выдернуть руку сестры, но нож-бабочка который я достала из кармана, коей остался ещё с давних времён, остановил его. Да и пыл других поубавил. Напористые руки в толстых варежках тянули меня назад, пока я не резанула по одежде ножом — «Дед Мороз» отскочил.

–Ленусик, что ты делаешь?–Зашипела Алиса.

Я дерзко ухмыльнулась, вдруг в себя поверив, и дотронулась до лица, где покоилась маска, сидевшая, как влитая.

–Нет!–Не своим голосом крикнул «Дед Мороз».

Маска с грохотом упала на ледяной покров, а взгляд и так тёмных, словно дыра, бусинок, потемнел. И теперь глаза волшебного старика были налиты нефтью. Алиса опустила голову, жалобно скуля; волчонок, поджав хвост, сидел и скалился; медвежонок лапу посасывая да голову прикрывал, а совушка перьями махала, призывала к спокойствию.

–Что такое? Что случилось, Ле-на?

–Ничего страшного! Просто сестричка ещё не привыкла...–Алиса надвинулась на меня.

–Разбудите меня, когда она перестанет во всём искать подвох. –Зевнул медвежонок.

–Спокойно, –Хищный взгляд лисьих глаз устремился вновь в меня. –Лена, дорогая, чего же ты маску сняла?

Да какое спокойствие?! Я хорошенько встряхнула Антона, пытаясь вразумить его, очистить голову. Это, блять, секта долбанная. Тут вместо конфет — мясо!

–Карнавал не люблю. –Выплюнула я.

–А мне казалось, что маски носить ты обожаешь.

«Дед Мороз» склонился надо мной. Я почувствовала запах карамели смешанной с сыростью и...железом.

–Давайте не будем портить праздник, друзья! Сегодня день веселья!

Вонь дикого зверя. Гниль. Всё вокруг было пропитано холодом, страхом, усталостью. А на всех наложено наваждение, причём очень сильное. Я ощущаю всё так, будто это вовсе не сон, а реальность!

–Нам надо идти, –Вторила я светловолосому очкарику. –Вас, наверное, родители заждались.

В его взгляде что-то поменялось. Семья — вот что важно для Антона. Он оглядел всех и поморщился от неприятного запаха. Посмотрел на недовольную Олю, отбирая и выкидывая куда подальше "конфету".

–Спасибо, но...Лена права — нам идти надо. –Он потащил нас к выходу.

Но Алиса встала наперерез. В руках она держала фарфоровую тарелку с мармеладными змейками. Но это обман, на деле же там лежали черви и опарыши.

-Лена, Антон... Прошу вас, мы же друзья... -Жалобно протянула лиса.

–Пошла к чёрту!–Рыкнула я, отбрасывая тарелку.

Она разбилась, а содержимое осталось валяться на полу дворца. Оля билась в истерике, силясь разжать мою хватку, за другую руку её схватил Антон. И девочка больше сопротивляться не могла.

–Это неправильно. –Сказала я, глядя на Алису. –Всё здесь какое-то неправильное.

–Вот как? А ты не задумывалась, что из неправильного тут только твоё мировоззрение? Я долгое время пыталась сделать из тебя свою копию. Думала, ты поймёшь нас, примкнëшь к нам. Искажала твою реальность, путала мысли и уводила тебя с той тропинки. Видимо я ошиблась... Или, возможно, тебе кто-то помогал?–Лиса прищурилась, а затем оскалилась. –Не он ли?

Я нахмурилась и ахнула, когда увидела Михея, только теперь на нём была маска крысы. В руках он держал отрубленную голову телёнка, поглаживая её когтистыми пальцами.

–Ой, как жаль, что тот, кому ты доверяла, оказался предателем...–Она театрально загрустнела.

–Кто вы такие?–Мой голос дрогнул.

–А на кого мы похожи?–Подал голос «Дед Мороз».

На кошмары, терзающие мой больной рассудок.

–С нами вас никто больше не накажет, не запрет в комнате, не бросит в одиночестве. Отныне никто не заставит вас делать то, что вам не хочется.

–Откуда вы знаете, чего нам хочется, а чего — нет?

Старик потрепал за ушком чавкающего Волчика.

–Я знаю. Мне шепчут ветер и тени, холодные звëзды и безграничные небеса. Они говорят, что дети не хотят взрослеть. Превращаться в тех, кто живёт запретами, угрозами, наказаниями. Ожиданием старости и смерти. Дети живут мечтами. О, я отлично знаю детские мечты о счастливой и беззаботной жизни. Той, в которой есть чудеса и свобода.

Я покачала головой, не соглашаясь.

–Это не так. Нужно ценить то, что имеешь. Ценить тех, кто рядом: родителей в первую очередь, друзей и всех, кто искренне относится к тебе. Да, бываю разногласия, ссоры, конфликты, но они же не будут длиться вечность. Порой мы думаем, что родители нас не понимают, но это не так! Родители как раз таки всё прекрасно понимают и хотят сделать для вас...нас лучше. Когда-то они ведь тоже были детьми. И родители не разбивают мечты — мы сами их разбиваем, когда отказываемся принимать их невыполнимость. Что говорить про беззаботность и счастье... Сейчас тяжёлое время. Родители могут быть строги, но они трудятся на работе, приносят деньги, устают. Неужели сложно им помочь хотя бы посуду помыть или снег почистить? Лично мне нет. Они нас любят. А чудеса и свобода... Смотря что вы имеете ввиду. Свобода будет, обязательно будет, только позже... Чудеса... Со временем приходит понимание, что чудеса творим мы сами.

–Хм-м...но разве тебе не хочется освободиться от оков будущего, остаться ребёнком, когда за тобой ухаживали, холили и лелеяли?

–А какой смысл? Это надоедает. Жизнь течёт, как бурная, горная, с порогами на пути, река. Если мы будем детьми, то ничего нового в жизни не узнаем. Не почувствуем вкус самостоятельности, а иногда так хочется! –У меня возникло чувство, что ледяной ветер дует из прорезей масок, в районе отверстий для глаз. Морды зверей нервно дергались. –Мы люди. Мы хотим жить жизнь. Остаться в детстве — значит, остаться во временной петле. Пока все будут расти, проживать интересные сюжеты, получать достижения и создавать свои семьи, мы будем детьми, которые по итогу что? Всё время, каждое поколение, сосать леденец на палочке и скакать на деревянной лошади? Это скучно. Такая жизнь мне не нравится! А детство... Оно всегда будет внутри нас. В памяти, в сердце.

С минуту всë молчало. Моя грудь тяжело вздымалась, а внутри аж легче стало. Старец задумчиво глядел на меня, что подумалось о том, что он нас отпустит. Но нет, конечно нет. Я ведь не какой-то герой комикса, злодея переубедить не смогу. Да и сам злодей явно не проникнется моей речью.

–Ты довольно необычный ребёнок, Лена. Рассудительный. Другие на твоём месте отвечали, что именно такой жизни и хотят. Ну а мы добрые, дарим им такую возможность.

–Ну раз вы добрые, то подворье и нам возможность... Уйти домой. –Рискнула я.

Животные вместе с хозяином засмеялись, словно я сморозила сущую глупость. Смех резко прекратился, а меня охватил такой животный страх, что кровь забурлила, волосы дыбом встали.

Теперь маски "добрых" животных, которые были "друзьями", спали. Они показали свою истинную сущность. Лиса кричала, а кровь текла по её щекам, будто слезы, заставляя шерсть слипаться. Облысевший хвост бил позвонками о стенки. Я зажала рот, ужасаясь картиной. Антон загородил нас с Олей собой. Но что может сделать один хипленький мальчик против оравы диких зверей? Думаю, ответ понятен.

Черви копошились в перьях маски совы. Сгнивший клюв щёлкал, как садовые ножницы. Морда волка была вытягивалась, кости хрустели, словно он перевоплощался в оборотня. Хотя, если так посмотреть, то все они, звери, меняли ипостась.

И люди также — меняют себя в зависимости от ситуации. Меняют настрой, слова, жесты. Лицемерят. Создают видимый образ, который может кардинально отличаться от настоящего. Тогда чем они отличаются от этих зверей?

Прямо перед нами возник огромный силуэт старика. Он резко изменился, становясь собой. Настоящий дьявол. Косиног, как его ещё называют. Хозяин леса.

Ледовый дворец преобразился в металлическое помещение. Чёрное, до одури ужасное и пыточное место — чёрный гараж.

Теперь мы точно обречены. Нам оставалось лишь плотнее прижиматься друг к другу и смотреть, как смерть приближается к нам. Точнее сказать, козёл.

Кусок сурового человеческого мяса шлепнулся у наших с Антоном ног.

–Ешьте. Или будьте съеденными. –В ужасе и отвращение я повернулась к Антону(его сестра уже лежала без сознания).

Мне хотелось разрыдаться в истерике, сойти с ума. Но я готова выполнить всё, лишь бы живой остаться. Подчиниться, но погубить себя или противиться и погубить себя? Стать одной из них — тварью или умереть, что в прочем, одно и то же.

Губы тряслись, а тошнота выворачивала наизнанку...

–Никогда и ни за что! –Закричал Антон. –Я человек! Лена тоже человек! А вы — мёртвые — душегубы, вам в земле гнить надо, а не нам!

Настала гробовая тишина. Через мгновение Хозяин Леса приказал свои прихвостням сожрать нас. Всё. Теперь это точно конец.

Или, быть может, новое начало?