5. Альбом
Не пытайся копаться в прошлом –
Тут повсюду зарыты мины:
Всё, что казалось тогда нам вечным,
Оказалась прозрачным, мнимым.
3 октября, 847 год
Кадетов на две недели распустили по домам, а Рубина и Хоуп остались в корпусе, так как родных у них нет, да и возвращаться некуда, ну и Акира с ними. Осталось меньше года до их выпуска.
В начале этого "учебного" года поступила ещё партия – 104-й кадетский набор. Видимо, как заключила Ярая, в городах переизбыток населения, вот и ссылают то в армию, то якобы на отвоевание Стены Мария. В 104-м наборе были те самые двое детей, которых спасли Рубина и Хоуп в страшный судный день: Эрен Йегер и Микаса Аккерман. Впрочем, кадеты из 103-го редко пересекались с новичками, а потому подростки до сих пор не знали, что Ярая здесь же. Хотя они, вероятно, убеждены в том, что Рубина погибла...
— "Не сдавайся, – ему я говорила всю жизнь,
– Поднимайся и дальше дерись!"
У самой было хуже и было сложней.
Твердила себе: "Не сдавайся, Руби, давай же, смелей!.."
Улетели прошлые дни,
На пределе нервы мои,
Но я выдержу – всё я пройду,
За собою мосты все сожгу...
"Смогу тебя победить!" – ты кричал мне.
Но напрасно, ведь жил в суете.
Тебе улыбнуться в ответ не могу –
Невозможно, но всё впереди, тебя я пойму...
Я была твой первый друг, ты – мой лучший враг;
Раньше без друг друга мы не могли никак,
Теперь же – в разных мирах...
Даже если слова сей песни
Не услышишь, не поймёшь ты,
Тебя никогда не забуду, помнить буду!
Плевать мне на себя, но ты не вспоминай о прошлом,
Ведь в жизни не так всё просто.
Забудь, Ивел, и просто живи:
Не ради меня – ради своей матери.
Рубина сидела на крыше с гитарой, вспоминая проведённое под землёй детство.
— Снова о прошлом думаешь? — подсела к ней Хоуп.
— Ага, — кивнула с отстранённым видом. — Зачем пришла?
— Просто, — пожала плечами, улыбнувшись.
— Хоуп... Я хочу, чтобы ты мне пообещала кое-что.
— М? И что же?
— Ты должна поступить в военную полицию.
Аствэлл опешила, вскочила на ноги и первое время молчала, не зная, как реагировать. Они ведь говорили об этом два года назад! Перед поступлением. Они обе ненавидят «Единорогов». Прошлое не забыть. Такое не прощается. И обе сошлись на том, что не свяжутся с этим подразделением. Никогда... А тут, когда до выпуска совсем немного осталось, Ярая вдруг заявляет о подобном варианте?
— Что?! Нет! Сама же говорила, что они гниды! И я не собираюсь просиживаться за Стеной Сина, пока мои товарищи будут отдавать свои жизни ради человечества!
— Не ори. Если не в полицию, то хотя бы в гарнизон.
— Нетушки. Гарнизоновцы тоже без дела ходят! Тебе меня не переубедить.
— Ты попала в десятку лучших благодаря мне. Я это сделала не ради того, чтобы твоё имя оказалось в списке погибших на вылазке.
Хоуп скривилась.
— Так звучит, будто ты сделала ради этого что-то непристойное, например, переспала с кем-то из начальства.
— Не смей так думать даже. Это слишком низко даже для крысы вроде меня.
Рубина цыкнула, закатив глаза. Нет, среди инструкторов, преподавателей и тренеров, разумеется, были относительно молодые симпатичные мужчины, однако для Ярой они всегда были не более, чем говорящим нужную информацию пятном. Они не цепляли, не интересовали её. Впрочем, тут на вкус и цвет, как говорится, поскольку некоторые представительницы женского пола из кадетов действительно проявляли к ним внимание.
— Я докажу тебе, что могу стать лучшей и без твоей помощи! Я пойду в разведку!
— Помереть хочешь? Валяй. Но не говори потом мне, что зря сделала такой выбор...
От такого Хоуп пребывала в шоке какое-то время.
— Ш.. Что-о?
— Глухая? Вали в свою разведку, говорю, — с презрением бросила Рубина.
В глазах Аствэлл скопились слёзы. Они знакомы больше двенадцати лет, но за всё это время, по мнению Хоуп, она почти ни разу не разговаривала с настоящей Рубиной. Но даже так раньше их беседы походили на общение близких, семьи. А теперь...
— Хватит... Прошу, хватит, Руби... Перестань так со мной разговаривать. Я.. не могу.. терпеть твой холодный презренный тон, взгляд, голос. Сколько можно?!
— ..Сколько потребуется, — хмыкнула.
— Почему ты от меня закрылась?! Не только от меня, от всего мира! Почему?!
— ..Почему, спрашиваешь? Лучше казаться пессимистичным эгоистом, чем лживо улыбаться, пытаясь всем угодить.
— Лживо улыбаться? Ты никогда не улыбаешься. Разве нужно действительно грандиозное событие для того, чтобы заставить тебя улыбаться?
— Хоуп, ты многого обо мне не знаешь. Так что не спеши говорить такое.
— Ты тоже не шибко много знаешь обо мне.
— Возможно, — она взглянула вдаль, на лес и за его пределы. — Но я знаю куда больше, чем ты думаешь...
Рубина знала настоящую фамилию Хоуп, но сомневалась, что блондинке действительно стоит сообщить об этом. Быть может, через пару лет...
— Ну и чего ссоритесь, на ночь глядя? — подсела к ним Акира.
— Ты тоже в разведку собралась?
— Ещё не знаю. До того, как мы выбрались из того места, мы всегда были вместе. И.. я думаю, что нам больше не нужно расставаться. Куда пойдёте вы, туда и я.
— Ясно, — улыбнулась блондинка. — Прости, Руби... А спой ещё что-нибудь.
Брюнетка только кивнула и стала играть.
— Открою сердце: там гарь и дым;
Там давно нету солнца и всех, кто рядом с ним;
Там странный запах и странный свет;
И только шрамы от прошедших лет...
Устало солнце, растаял день.
Я помру со всеми вместе – друг за другом, словно тень.
Сейчас я лишь пишу песни и вру другим в глаза,
И, если будет шанс, я найду души своей врага...
Я не знаю, кто я, но помню всех.
Меня не сбить с ног ни людям, ни Судьбе.
Я не знаю точно, в чём моя роль,
Но не пугает вовсе ни тишина, ни боль.
В чём моя сила, в чём мой удел?
С кем не стоит заключать по жизни дел?
Кто мне соратники, а кто – враги?
Ответы сердце сжигают изнутри...
И в час, когда границы размыты, дух и плоть легки на подъём.
Если дом мне уже не защита, выйду ночью навстречу врагу под дождём...
Дух мой силён, хотя того и не видно, не прячусь я за спиною врага.
Я столько лет искала его, но пора бы смириться –
Встретиться нам не дано никогда.
— ..Красивый голос, когда поёшь. Не такой равнодушный, как обычно. У тебя все песни в связаны с другом детства, сестрица Руби? — с явным любопытством спросила Акира. Там, под землёй, её это как-то мало интересовало.
— ..Нет, но, наверное, треть или половина.
— Думаешь, что встретишь его?
— Я надеюсь на это, Хоуп, но одновременно с этим я надеюсь и на то, что он счастливо живёт без меня... Если он всё-таки ещё жив.
— Хм... А как он выглядел?
— У меня под матрасом лежит старый альбом. Когда я была маленькой, я зарисовывала в него город, прохожих, портреты близких мне людей и прочее. Я не выбрасываю его, но почему-то не могу позволить себе.. открыть. Просто боюсь.... Поэтому сейчас я с трудом вспоминаю его образ... Я помню его искрящиеся серо-голубые глаза, которые радовались каждой мелочи, надеялись на лучшее; ещё он всегда твердил, что сможет меня победить, а я вечно отвечала, что верю ему... Вернуть бы то время... Всё могло сложиться по-другому.
— Прошлое не вернуть, ты прекрасно это знаешь... Ладно, я пойду. Ночь на дворе, — сказала Хоуп, вставая и направляясь к люку.
— Да. Я тоже уже пойду. Спокойной ночи, Руби.
~Воспоминание~
12 января, 833 год
Рубина и Ивел сидят у дыры в "потолке", что открывает хоть какой-то вид на голубое небо и белые облака.
— Ивел... Пообещай мне ещё одну вещь.
— М?
— Если вдруг нам придётся расстаться.. не важно, будь то случайностью, шантажом, или если кто-то из нас просто пропадёт.. обещай, что найдёшь меня, где бы я ни была.
— К чему такие слова, Инки? Ты же не бросишь меня одного, да?
— Просто пообещай. Никто не знает, чем обернётся для нас будущее. Я буду искать тебя, но и ты...
— Я обещаю, что найду тебя. Хотя бы ради того, чтобы победить и узнать, наконец, твоё имя, — широко улыбнулся тот, смотря ей в глаза, точнее, в глаз.
— Хорошо... Спасибо.
~Конец воспоминания~
«С чего вдруг я это вспомнила?»
— Хм, а ведь и ты обещал найти меня, Ивел, — пробормотала она, смотря на небо.
В коридоре, у открытого окна, что находилось прямо под крышей здания, стоял Кис Шадис и задумчиво смотрел в сторону стены Роза. Он простоял здесь достаточно долго, начиная ещё до разговора Хоуп и Рубины.
— Ошибаюсь ли я?.. Кто же ты такая на самом деле? — прошептал он и направился в комнату девушек.
Всё это время мужчина строил теории, имел догадки, однако сегодня решил раз и навсегда понять, был ли смысл в его действиях два года назад, и разобраться во всей этой путанице.
Зайдя, Кис увидел мирно спящую Хоуп. Вторая же кровать была в данный момент не занята. Инструктор подошёл к пустующей постели и засунул руку под матрас, нащупывая пальцами старый альбом. Вытащив его, Шадис быстро покинул комнату и направился к себе в кабинет. Он зажёг свечу и медленно раскрыл вещицу. На первой странице были просто непонятные наброски и штрихи. Кис немного пролистал. Теперь его взору предстали различные виды ножей и кинжалов, заточек. На следующей же странице он увидел зарисовки Подземного города.
— Подземная столица... Неужели.. она всё-таки оттуда?
Далее следовал портрет знакомой ему женщины. Шадис поджал губы, сглотнул. Сердце его больно кольнуло, погружая сознание в неимоверную тоску. Он до последнего надеялся, что ошибся, но нет.
— Шел? Значит, я был прав...
Ещё несколько зарисовок некой Шел, затем мужчины. Инструктор сжал зубы, свободная ладонь обратилась в кулак.
— А этот головорез что тут делает?
В голове Шадиса то и дело всплывали образы давно минувшего, от которого он давным-давно сбежал и которое неожиданно настигло его. Столько лет... этот человек делал всё, чтобы забыть прошлое, и вот, спустя многие годы, ему пришлось всё вспомнить.
Далее в альбоме следовали несколько набросков города и той дыры в "потолке". А затем портрет улыбающегося мальчика. Ещё несколько страниц с ним же. Шадис долго всматривался и увидел на последнем его портрете в правом нижнем углу подпись: «Не забывай меня, Ивел, прошу. ~30 июня, 833 год~».
— Да быть этого не может, — в шоке произнёс Кис, таки узнав в этом улыбающемся десятилетнем мальчишке паренька из разведки, которого и сам неплохо знал. — Так ты научился всему у неё, да.. Ивел? Ещё одна из Подземелья...
Неожиданно в дверь постучали. Шадис быстро убрал альбом в ящик.
— Войдите!
В кабинет зашла Рубина и, оперевшись спиной о стену, сложила руки на груди.
— Ты взял мой альбом? — грубо и холодно спросила девушка, перейдя сразу к делу.
— А тебе жить надоело?! Нарушаешь комендантский час! Посреди ночи заявляешься сюда и говоришь о каком-то альбоме! Да ещё и не отдав честь, засранка мелкая!
— Сейчас неформальная обстановка, а потому я не стану отдавать честь человеку, которого не уважаю. Так как ты узнал про альбом?
— Хм. А меньше надо на крыше сидеть, да о жизни своей болтать.
— Верни его.
— Ответишь на вопросы – верну.
Ему было это необходимо. Необходимо окончательно удостовериться в собственных домыслах. Получить подтверждение, что не свихнулся и на этих страницах действительно те, за кого он их принял. Похожих людей мало, но и такое случается, так что лучше перестраховаться.
— Кх.. Хорошо.
Кивнув, Кис достал альбом, открыв страницу с Шел. А затем тут же спросил, кто она.
— ..Знакомая.
— К ней вернёмся позже. Откуда ты знаешь этого ублюдка? — спросил Шадис, указав на портрет знаменитого убийцы.
— Зачем тебе знать?.. Я уже очень давно не видела его.
— Хочу понять, что общего между тобой и всеми этими людьми, не связанными друг с другом.
— Хм.. Он спас меня в детстве. Однако.. Кен – тот ещё индюк.
— Хорошо. А теперь скажи вот что... Прибыла-то ты из Шиганшины, но вот родилась не там, я прав? — спросил он, уже зная ответ, показав зарисовки Подземной столицы и Дальнего города, о котором он даже не имел представлений.
— Кхм... Да.
Шадис пролистал до страницы с портретом мальчика. У Ярой сразу начали всплывать в голове воспоминания о моментах детства, проведённых с ним. Инструктор посмотрел на девушку, которой сразу заметно поплохело: она сильнее оперлась спиной о стену, прислонив к ней и руки; лицо приобрело растерянный вид; и такой же растерянный, но вдобавок и усталый взгляд; резко пропала вся увереннось и твёрдость.
— Ивел, верно? — мужчина не сводил с неё глаз, а та лишь кивнула, не в силах что-то сказать. — Та женщина – его мать?
— ..Да.
— Хочешь найти его?
— ..Какое это имеет значение? Может, он вообще всё ещё там, под землёй.
— Так хочешь, Рубина? — он вновь пристально посмотрел на курсантку, а та снова только кивнула. — Чтобы встретиться с ним, ты должна поступить в разведывательный корпус.
— Это намёк на то, что он погиб?
— Нет, тупая башка. Он жив и служит в разведке.
«Так тот солдат... соврал?»
— Неужели... Как я его узнаю?
— ..Он такой же, как ты.
— С чего я должна тебе верить?
Девушка вновь нацепила свою привычную маску надменности и безразличия. Кис лишь дёрнул бровью, удовлетворившись тем, насколько быстро она вновь взяла эмоции под контроль.
— Не знаю. Пока не увидишь, не поверишь.
— ..Ладно. Я могу забрать свою вещь?
— Забирай.
Рубина взяла в руки альбом и направилась к выходу из кабинета, но у самой двери остановилась, не оборачиваясь.
— Шадис... Спасибо.
И вроде бы надо улыбнуться, но Рубина давно уже разучилась делать даже намёк на улыбку.
— Да вали уже, — усмехнулся мужчина, а Руна вышла из кабинета и направилась в свою комнату.
Вернувшись в привычное место ночлега, она убрала альбом обратно под матрас, переоделась и легла в кровать, однако уснуть ей так и не удалось. Её голову не покидала мысль о том, что уже через несколько месяцев она наконец-то встретится с ним...
Вот только... хочет ли она этого на самом деле? Или обманывает себя? А может, ей просто страшно? Страшно вновь оказаться с ним лицом к лицу...