Воссоединение блудных детей
— И что нам делать дальше?— вскипятился Ньют, когда машина остановилась и все вышли из неё.— Проход завален, тут не проехать.
— Я... я не знаю.— ответил Томас, оглядывающий пространство в проходной пещере, которое было обставлено сломанными машинами.
— Не знаешь, Томас? Ты сейчас серьезно?
— Ньют, я...
— Эй!— перебила их я, обращая всеобщее внимание на себя.— Мы все были в лабиринте и нашли выход даже там. Когда мы сбежали от ПОРОКа, никто не знал, что делать, но мы нашли выход и тогда. И сейчас найдём. Мы найдём выход снова.
— Да, Лекси права.— поддержал меня Фрайпан.
— Мы можем стать счастливыми на всю жизнь, если опять рискнём.
— И что для тебя счастье?— скептически проговорил Ньют, скрещивая на плечах руки.
— Выжить. А для тебя, Ньют?
— То же самое.
— Тогда хватит юлить.
— Ладно, ты права. Мы сделаем это снова. Кроме нас это делать некому.
— Да!— поддержали остальные решительный настрой парня, что был «клеем» для всех.
Ньют поддерживав всех целых три года, хоть и сам ломался и нуждался в своём же совете. И я ему это предоставила.
— В таком случае надо торопиться.— кивнул Хорхе, выйдя самым последним из машины, которую он назвал в честь своей дочери, что до основания разрушил ПОРОК.— Пойдём пешком.
Не успели мы пройти несколько метров, как ни откуда ни возьмись стали греметь выстрелы. Нам пришлось укрыться за машинами, а точнее за из развалинами, во избежании попадания в нас смертельной пули. Я рванула за первую попавшуюся машину вместе с Минхо и Ньютом. Первый накрыл мою голову своими руками и прикрыл свою. Никто так и не понял, что это было. Мы думали, что в горах должна быть Правая рука, и она должна встречать приветливо, и уж точно не быстрыми залпами. Через пару секунд, когда выстрелы стихли, мы услышали голоса. Голоса, которые я уже давно даже не надеялась услышать. Кто-то приказал нам подняться с поднятыми руками, а это был шанс проверить мою теорию. Мы все поднялись, а я крайне опешила, когда увидела их.
— Арес?— услышали мы, как только два вооружённых человека перестали точать в нас оружием и сняли маски.— Лекси?
— Вы?— опешив, проговорила я, когда моя теория стала реальностью.
Перед моими глазами предстали Харриет и Соня, светлые волосы которой можно было увидеть издалека. Девушки сами были шокированы тем, что их давние знакомы внезапно появились на их пути. Они обе обняли меня и Ареса, и каждый из них был рад друг другу. Вероятно, больше, чем я была рада им. Внутри всё же остался осадок из-за моих дней в лабиринте, что стали ночным кошмаром, который не дает мне спать по ночам ещё с рассказа Ареса у перевёрнутого судна.
— Что происходит?— непонимающе спросил Минхо, прерывая воссоединение когда-то утраченных друзей, что говорили в сторонке от меня, но вовсе не потому, что мне одной не хотелось. Вероятно, у каждого из нас остался осадок воспоминаний с лабиринта. У меня уж точно.
— Это Харриет и Соня.— радостно проговорил Арес.— Мы были вместе в лабиринте.
Ну, если говорить короче, то они отвезли нас в Правую руку. Оказывается, всё это время, пока и Арес были в ПОРОКе, они были в Правой руке, в безопасности. По пути туда Соня рассказала, что это сопротивление напало на ПОРОК и забрало ребят, тех, кого было возможно. Из лабиринта нас выбралось 8 филдеров, но выжило только 4. И прямо сейчас мы за долгое время находимся в одном месте, а мое ощущение чего-то страшного впереди всё ещё не погасло. Лишь возросло. Рассказ Берты научил меня, что никогда нельзя ничему радоваться, потому что в конечном итоге всё всегда будет идти не так, как было задумано.
Выйдя из машины, все немного растерялись. Всё здесь шло своим чередом и, кажется, это продолжается довольно давно. В горах солнце светило не так, как на земле. Оно грело, но не обжигало так сильно, как обычно. Повсюду здесь были люди Правой руки, они работали и помогали друг другу, отчего на бушующей душе мне стало как-то спокойнее. Харриет рассказала нам их уклад, порядок жизни, в который явно не входило бегство от заражённых, как у нас. Это сводило с ума, ведь у них была более менее нормальная жизнь, нежели у нас. Наверное, это и чувствовала Берта, когда мы с Минхо пришли к ней. Она дважды была в лабиринте, дважды выживала и трижды сбегала от ПОРОКа. За это ПОРОК уничтожил ее ментально. Ее жизнь сложилась совсем не так, как мне казалось со времени нахождения ее самой первой подсказки. Но теперь у меня ничего не осталось от моей спасительницы. Все подсказки были сожжены, а границы разрушены. И я ее понимаю. Ее лишенная смысла жизнь обрела смысл, когда я пришла пришла к ней, ведь она помогла выбраться из ПОРОКа мне, а если бы не я и оружие Берты, я бы не смогла помочь окружённым солдатами ребятам. Сама того не подозревая, смысл сам нашёл ее, как бы дико и отчаянно это не звучало. Но я не виню себя в ее гибели. Ее жизнь была полно разочарований, и она уже давно достигла предела боли и силы. Ее миссия была закончена в этом мире. Но не наша. Бренде стало плохо и мы выяснили, что она заражена. Один нынешний главарь хотел пристрелить ее, но Томас вмешался и не дал ему совершить финальный выстрел. Томас спас ее, и Бренду отвели в одну большую палату благодаря какой-то женщине, что встала на сторону парня. Я предложила ей свою помощь и протянула лекарство, но она твёрдо сказала, что оно не поможет. Но Томас поможет. Привыкшая искать загадки и отгадывать их, мне в голову пришёл ответ, хоть я сама не ждала того, что хоть одна мысль в моей голове станет законченной. Томас и был разгадкой на масштабную шараду ПОРОКа. Это в его крови находится то лекарство, которое может продлить жизнь после заражения. Всё это казалось таким нереальным и бессмысленным, словно я только сейчас поняла, что оказалась в какой-то огромной игре на выживание.
Именно это я думала, пока бродила по Правой руке. Остановившись на мгновение, я осмотрелась. Недалеко на склоне горы сидели Минхо, Ньют и Фрайпан. Парни что-то обсуждали и задумчиво смотрели в даль. Они выглядели спокойными впервые за долгое время, будто их больше ничего не тревожило. Видно, этим мы и отличались, потому что моя душа всё ещё бушевала, ожидая какого-то подвоха, который бы сломал меня и моих попутчиков. В палату, в которой была Бренда, только что зашёл Томас. Я не знаю, что происходило у них, но явно что-то светлое. Я не стала совать свой нос в палату и отрывать добрую незнакомку от своих дел, потому что я научилась ясно видеть дальше своего носа, заплатив за эту способность небывалую цену, которая всё ещё висела крупным долгом на моем сердце. А на немой вопрос в голове: «Где остальные», мне сразу же ответили.
— Эй, Лекс!— весело проговорила Соня, подходящая сзади вместе с Харриет и Аресом, на что мне пришлось обернуться и вновь ждать какого-то подвоха от них.
— Арес рассказал нам, что ты делала в лабиринте все три ночи.— продолжила вторая, взяв меня за плечи.— Ты молодец.
— Прости, что так ужасно относились к тебе.
— Да, это было низко с нашей стороны.
— Вы были единственными,— ответила я.— Кто выслушал меня в наш последний день в Филде. Так что вам не за что извиняться.
— Мы должны были слушать гораздо раньше.— улыбнулась Соня, глядя на улыбающегося Ареса.— И вмешаться в бредни Бет. Так бы и выбрались гораздо раньше.
— Ну, лабиринт закончился. Так что всё нормально, правда.
— Отлично, Лекс!
Ребята обняли меня так крепко, как им хватило сил. Честно, я никогда бы не ожидала от них такое, особенно от Харриет. Но она оказалась не такой серьёзной, какой была раньше. Теперь мне показалось, что время само простит все твои грехи, только если ты сам себя сможешь простить.
Обернувшись в другую сторону, моя улыбка сползла с лица. Прямо на самой вершине горы я увидела одинокий силуэт, смотрящий куда-то в пустоту, словно ищущий чего-то. Взобравшись на всё выше на гору, я увидела, что этой одиночкой была Тереза.
— Я не помешаю?— спросила я спустя пару секунд, после увидела лёгкий испуг в глаза обернувшейся девушки и быстрое ёрзание по карману.
— Нет, что ты.— быстро ответила она, натягивая неправдоподобную улыбку.
— Почему ты здесь одна?
— Тут дышится как-то легче. А... ты?
— Да так, бродила тут. Знаешь, я слышала, как кто-то говорил, что мы скоро выдвигаемся.
— Оу.
— Что-то не так?
— Нет, все в порядке.
— Уверена?
— Вообще-то нет.— неуверенно прошептала Тереза, поджав губы, после мне пришлось подойти ближе к ней.— Я хотела извиниться за то, что наговорила тебе тогда в пустыне... может быть твоя идея и вправду спасла бы Уинстона.
— Извинения приняты. Всё в порядке.
— Отлично. А то я уж сомневалась, простишь ли ты меня.
— Главное саму себя прости, а дальше будет легче. Да и к тому же я сама виновата в том, что не дала Уинстону лекарство. Я не думала, что дорога будет гораздо ближе и потянется к нам сама.— продолжила я, смотря в даль горизонта, как и мой собеседник.— Знаешь, Ньют говорил мне, что верит в то, что человек ищет, ищет и его тоже. И я поняла это, когда мы встретились с Харриет и Соней у подножья горы. Удивительно, сколько всего нужно пройти, чтобы понять какую-то простую вещь.
— Ты правда пережила три ночи в лабиринте?
— К сожалению. Это было ужасно. Да уж... на что только ПОРОК не пойдёт, чтобы добиться желаемого.
— Причём тут ПОРОК? Это твои друзья сделали с тобой.
— А кто лабиринт создал? Да и вообще, Арес и остальные мне не друзья. Не знаю, может быть, если бы я была на их месте, я бы тоже так поступила. Страх с людьми и не на такое заставит пойти.
— Но ты не боялась?
— Боялась, ещё как. Я человек, Тереза.
— До сих пор думаешь, что ПОРОК так ужасен?
— А ты до сих пор веришь, что ПОРОК - это хорошо?— и снова мы столкнулись интересами, словно два барана, из-за чего между нами ненадолго повисла недолгая пауза.— Мне жаль, что ты не понимаешь эту жизнь такой, какой она является. Хочешь я расскажу тебе секрет?
— Ну,.. давай.
— Ответа не требовалось, я бы все равно рассказала. Но хорошо, что ты готова слушать. Ты же знаешь, что сбежала из ПОРОКа только благодаря подсказкам?— Тереза кивнула.— Так вот, эти подсказки делал один человек, «Б». Это была Берта, дочь Хорхе. Когда мы разделились из-за побега, мы с Минхо нашли ее.
— Нашли дочь Хорхе?
— Да, нашли. Она поведала нам о том, что ПОРОК сделал с ней. Ты знала, что она дважды была в лабиринте?— Тереза слегка побледнела от этих слов.— Да, именно. Во второй раз из-за монстра, которого вы называете гривером, она лишилась ноги, но даже тогда она сбежала. Потом ей пришлось работать на них, но она не сдалась, и ее третий побег от ПОРОКа оказался победным. Берта ветеран грёбаного лабиринта, а ее мать была первой, кто испытал на себе вирус. Когда мы ушли, она застрелилась, Тереза.
— Боже...
— А вот он то ей не помог. Но не лабиринт и не монстры сломали Берту. Это была Пейдж. Знаешь, наши лабиринты были не единственными, я видела у доктора Форт папку с кучей названий разных групп, причём в разные года. Ты хоть представляешь, сколько подростков были убиты за всё это время? Сколько детей не прошли испытание, знаешь? Миллионы жизней убил ПОРОК, и я крайне искренне не понимаю, почему ты считаешь его святым.
— Я, я не знала этого... но, но нельзя утверждать, что ее история верна, Лекси.
— Тот, кто стоит на смертном одре, не врет. Десять лет Берта была именно там, ожидая, что за ней снова придёт ПОРОК. Так скажи мне, Тереза.. ты всё ещё веришь, что Берта соврала?— в упор спросила я, отчего девушка снова побледнела и замешкалась.
— Я... я, я не хочу верить в это.— упрямо ответила она, но ее глаза заметно намокли.
— И снова. Верь во что хочешь, но Правда у тебя прямо перед носом. Неужели ты так слепая, Тереза, что не видишь этого? Или ПОРОК и тебя тоже сломал, а?
— Нет, я...— она явно хотела что-то сказать, но ее высунутая из кармана рука уронила что-то на землю глухим стуком.— Это не то, что ты думаешь.— с безумными глазами прошептала она, когда я увидела рацию, лежащую на земле, и подобрала ее.
— Сюда!— что есть сил кричала я, сбегая с горки и махая рацией, пока Тереза пыталась меня догнать и вмешаться.— Сюда! Томас, эй!
Увидев нас, ребята, что сидели не так далеко, моментально сорвались с места и стали бежать навстречу.
— Лекси, что случилось?— быстро спросил Том, после чего я встала к ним спиной и выставила руку перед нагнавшей меня Терезой, чтобы она стояла на месте.
— Что это у тебя?— нахмурился Фрайпан, видя, что в моей руке что-то мелькнуло.
— Она, она хочет наслать на нас ПОРОК!— запыхавшись, ответила я, отдав ему рацию.
— Что?
— Я чувствовала, чувствовала, что что-то не так!
— Вы не понимаете!— пыталась сказать Тереза.
— Ты правда бы сделала это, да? Отвечай!
— Лекси, я...
— Тереза...— прошептал Томас, прокручивая в руках рацию, из-за чего всем пришлось замолчать от расстроенного тона парня.— Это правда?— девушка опешила и помолчала, заплакав.
— Да... да, Томас... но послушай, это только поможет всем нам.
— Что ты несёшь?— сразу вспыхнул Минхо.— Мы доверяли тебе.
— ПОРОК найдёт лекарство, и всё это закончится. Томас, у тебя нет оснований, но прошу, поверь мне!
— Она всех нас угробит.
— Да нет же, нет!— стала уже кричать она, но в этот момент кнопка рации стала гореть зелёным светом, что заставило всех замолчать.
— Что это такое?— вдруг спросил Ньют.— Что это значит?
— Значит, что они уже идут...— прошептала Тереза.
— Томас, что делать?— спросил Минхо, разбивая рацию о землю.
— Вы ничего не успеете. Пожалуйста, послушайте их, вам ничего за это не будет.
— Закрой рот!
— Надо сообщить всем.— утвердил Томас, выходя из ступора, после видя в небе летающие корабли.— Чёрт! Бегом, бегом, бегом!
Daughtry — «Traitor».
*** (перевод)***
Я не преступник,
Я не злодей.
Да, это личное
Убийство на дороге.
Твои пушки заряжены,
А твоя ложь-пули.
Итак, вот спусковой крючок,
Давай, нажми на него сейчас.
Ты уверен, что хочешь поиграть в эту игру?
Ты уверен, что хочешь поиграть?
Единственное, что хуже ненавистника,
Единственное, что хуже ненавистника,
Это предатель,
Предатель,
Предатель.
Ты засунул нож мне в спину,
Убил всю нашу историю,
И теперь это война.
Война.
Мы были как братья.
Мы были неразлучны,
У нас были хорошие времена,
Мы справлялись с плохими,
Как вор среди ночи,
Украла свет,
Ты украла мой рассудок.
Теперь ты враг.
Ты уверена, что хочешь поиграть в эту игру?
Ты уверена, что хочешь поиграть?
Единственное, что хуже ненавистника,
Единственное, что хуже ненавистника,
Это предатель,
Предатель,
Предатель.
Ты вогнала нож мне в спину,
Убила всю нашу историю,
И теперь это война.
Война.
О, о,
Мне должно быть жаль тебя.
О, о,
Смотрю, как ты тонешь в своем отрицании.
О, о,
Но я не могу жалеть тебя.
О, о,
Смотрю, как ты тонешь, потому что ты предатель.
Единственное, что хуже ненавистника,
Единственное, что хуже ненавистника,
Это предатель,
Предатель,
Предатель.
Ты вогнала нож мне в спину,
Убила всю нашу историю,
И теперь это война.
Война.