Глава 9. Таинства дикарей
Обряд скреплённых теней - так дроу называли церемонию, связывающую два сердца, вернее, две тени. Ритуал должен состояться в час, когда луна мертва – так требовал обычай.
Хедвиг стоял посреди Чёрного круга, выложенного из обсидиановых плит. Его доспехи, обычно сверкающие, сейчас казались тусклыми, будто их покрыла сажа. В воздухе витал запах горелых трав и мокрого камня.
Амарантос вошла босая, её длинные золотые волосы были заплетены в косу, перехваченную змеиной кожей. На шее – ожерелье из волчьих клыков, на запястьях – тонкие браслеты, сплетённые из черного льда.
"Говард!" – радостно выкрикнула она, увидев его.
Хедвиг сжал зубы. Она не могла выговорить его эльфийское имя. Он закрывал глаза и видел, как убивал дроу раньше, как их черепа лопались от его тяжелого топора, как их чёрная кровь, словно дёготь, хлестала тут и там на полях сражений.
Жрица дроу, женщина с глазами, как у мёртвой рыбы, подняла кривой нож. Первый обряд: Смешение крови. Она надрезала ладонь Хедвигу. Тот даже не дрогнул. Он смотрел в упор на Амарантос, не замечания никого вокруг. Внутри плескалась злоба, неприязнь к себе и этому народу. Затем жрица сделала то же с Амарантос. Девушка вскрикнула, но тут же улыбнулась, когда её темно-синяя, почти фиолетовая кровь брызнула в чашу, смешиваясь с эльфийской. Жрица начала произносить над чашей:
«Тьма слушает. Тьма видит.
Две крови — одна чаша.
Два народа — одна клятва.
Пусть Мать Безмолвия вдохнёт в этот союз яд мудрости.
Пусть Дочь Разлома скрепит его осколками правды.
Пусть Сестра Голода напомнит вам: даже рай — лишь отсрочка смерти.»
Она бросает в пламя сухие травы.
«Хедвиг Железная Рука. Ты клянёшься перед лицом Тьмы не поднять меч, пока корни наших деревьев пьют одну воду. Не называть её «чужестранкой» в стенах своего дома. И если изменишь — пусть твои кости прорастут сквозь трон, как сорняки.»
Жрица поворачивается к Амарантос, касается её лба окровавленным пальцем.
«Амарантос Неувядающая. Ты клянёшься перед лицом Тьмы: не шептать врагам, как убить его род. Не роптать, когда его люди будут звать тебя «грязнокровной». И если изменишь — пусть твои глаза съедят вороны, пока ты ещё дышишь.»
Жрица разбивает чашу о камень — кровь стекает в трещину, та начинает пульсировать.
«Теперь тени ваших предков сцепят пальцы. Ваши дети будут говорить на двух языках — и ни на одном. Ваши смерти не станут концом — ибо этот союз переживёт даже богов.»
Внезапно жрица падает на колени, и добавляет уже шёпотом:
«А если однажды… вы возненавидите друг друга… Это станет концом для Света и Тьмы, для всех нас."
Жрица закашлялась. Совсем рядом послышался крик загнанного зверя. На обсидиановую плиту упала туша кабана. Он завизжал и сдох, заливая все кровью. Вепрь был священным зверем, символизирующий плодородие. Это был очередной обычай: какого зверя поймают, тот и станет символом брака.
"Теперь мы неразделимо вместе" – многозначительно прошептала Амарантос, тыча пальцем в пятак мертвого кабана.
Второй обряд: Клятва на костях. Им подали череп – принадлежавший, как сказали, последнему королю дроу, отцу Амарантос. Хедвиг должен был положить руку на темя и поклясться в верности. Он пробормотал что-то сквозь зубы. Амарантос же целовала череп в лоб, чем вызвала у эльфов волну шёпота.
Третий обряд: Танец теней. Дроу зажгли факелы, и Амарантос, схватив Хедвига за руку, попыталась его кружить. Он отшатнулся, но она уже мчалась по кругу, смеясь и наступая себе на подол.
Его тошнило от этого варварства.
"Они справляют свадьбу или готовят меня на заклание?"
Но когда он увидел, как Амарантос, запыхавшись, уронила свой оберег - одну из подвесок своего ожерелья - камешек в форме сердца и тут же подняла его, сдувая землю, что-то дёрнулось у него в груди. Она была беззаботно счастлива, думая, что наконец-то богиня подарит всем мир. Амарантос не понимала половины слов, но знала – теперь у неё есть ее "Говард".
Хедвиг смотрел на нее с презрением. Она ела руками, коверкала его имя, смеялась слишком громко. Он угрюмо смотрел, пока пламя злости разгоняло его кровь. Амарантос чувствовала тяжелый взгляд и старалась не замечать его, думая про себя:
"Он красивый. Но хмурый. Надеюсь, я смогу заставить его улыбаться."
А ещё она боялась, что её народ сейчас сделает что-то не так – и эльфы перережут всех.