Глава 5. Правитель.
Тогда шла затяжная, кровопролитная война. Война мужчин за власть, за территории, за истинность веры. Мир раскололся надвое. Каждая сторона считала себя правой, и обе мечтали об одном — мирном небе и милости Богини. Но пути к этому они видели по-разному, и компромисса между ними не было.
Предания хранили веру в Светоносную Богиню. Ее лучистое сияние давало жизнь природе, питало и защищало народ. Эльфы верили, что именно они — ее истинные потомки. А дроу, или черные эльфы, считались потомками богини Разрушения. Последователи ночи и магии смерти, они, по мнению эльфов, навлекли на себя гнев Света и были изгнаны из плодородных земель на холодные скалы и пустынные равнины.
— Там и место богопротивным изгоям! Пусть передохнут в холоде и тьме, раз так любят Разрушение! — говорили эльфы.
Дроу, однако, не сдавались. Они рьяно хранили свои взгляды и верность Богине Мрака, веря, что только через разрушение старого мира можно создать новый.
— Неспроста Она явилась! — кричали они. — Эти лучезарные ублюдки растратили силы своей Богини, а теперь винят в этом нас! Конечно, они потеряли ее благосклонность. Разве скажет Она им спасибо за еще большие разрушения, которым сама противостоит?
Меж тем обстановка накалялась. Не только между людьми, но и в природе. Земли чахли, урожаи скудели, живительная влага покидала некогда вечнозеленый край. Магия, некогда могущественная, теперь сохранялась лишь в угасающих умах древнейших жителей.
Некогда плодородные земли теперь напоминали пустыню. Деревья стояли голые, их ветви, словно кости, пронзали серое небо. Реки, которые раньше звенели чистой водой, теперь текли мутными потоками, неся с собой грязь и пепел. Даже воздух стал тяжелым, пропитанным запахом гари и смерти.
Люди, как и всегда в трудные времена, искали виноватых. Эльфы обвиняли дроу, дроу — эльфов. Споры не утихали: как вернуть милость Богини? Молить Светоносную и избавить мир от черной скверны? Или разрушить старый мир, чтобы на его костях построить новый?
Ничто не приносило результатов. Эльфы и дроу продолжали винить друг друга, убежденные, что только их путь верен. Никто не хотел уступать, и война продолжалась, оставляя после себя лишь пепел и отчаяние.
К власти пришел молодой, но закаленный в боях полководец Хедвиг. Он с азартом разжигал новые конфликты, завоевывал территории, но одна за другой они становились безжизненными, сухими и черными. Народ роптал, но Хедвиг не собирался уступать трон.
История знает лишь два случая, когда Хедвиг пошел на компромисс. Первый из них произошел тогда, когда он понял, что мир трещит по швам, а власть ускользает из его рук. Хедвиг решил разделить трон с достойнейшими представителями народа, не видя иного выхода.
Он искренне верил в Богиню Света и был готов следовать ее воле. Хедвиг, несмотря на свою жесткость и воинственность, умел видеть божественные знаки и трактовать их. Возможно, именно эта уверенность и делала его таким сильным.
Желающих занять место рядом с ним было множество. Народ должен был выбрать самых достойных — тех, кто не стремился к власти, но заслуживал ее. Старейшины и приближенные тщательно изучали жизнь каждого кандидата, отсеивая хитрецов и самозванцев.
И вот она вошла в тронный зал. Воздух сжался, магия загустела, как это бывало лишь при вмешательстве Светоносной Богини. Хедвиг почувствовал это сразу. Ему больше не нужен был никто другой — только она. Грациозная, как лань, но с хищным взглядом орла. Ее тело было усыпано веснушками — священным знаком Богини Света. Волосы, цвета гранатового сока, струились в лучах солнца. Хедвиг понял все без слов. Вот она — божья помощь. Ядвига.
— Ты действительно думаешь, что она — ответ? — спросил один из советников, скептически глядя на Ядвигу.
— Она — знак, — твердо ответил Хедвиг. — И я не намерен его игнорировать.
Ядвига чувствовала, как на нее смотрят сотни глаз. Она привыкла быть охотницей, жить в тени лесов, но теперь она стояла в центре внимания. Ее веснушки, которые она всегда считала недостатком, теперь казались ей знаком судьбы. 'Неужели я так близка к своей цели?' — подумала она, чувствуя, как сердце бьется чаще.