39
Егор уже стоял на сцене с танцорами, готовясь к репетиции номера, а я и Мария наблюдали с зала. Танцоры двигались точно, как отрепетированная машина — ни смеха, ни лишнего жеста.
Но Егор... ну, он не мог удержаться.
Он сделал первый шаг, но, заметив меня в зале, вдруг резко дернул плечом и тихо прыснул смехом. Я приподнялась на стуле и тихо рассмеялась в ответ, но он только хитро подмигнул.
Через минуту он снова пошёл по сцене и снова захохотал, на этот раз едва удерживаясь на ногах. Я еле сдерживалась, чтоб не расхохотаться вслух.
— Ева, ты что творишь, — пробормотал он тихо, — прям весь мой номер превращаешь в цирк!
Я только подмигнула ему в ответ.
Он попытался продолжить танец, но едва заметил мою улыбку — и снова рассмеялся.
Так повторилось три раза: он танцевал, глядя на меня, и всё время чуть не падал от смеха.
— Ева, хватит! — крикнула Мария с края зала. — Повернись! Ты его отвлекаешь!
Я обернулась к стене, слегка обиженно, и крикнула в сторону сцены:
— Все понятно с тобой, Егор!
Он только усмехнулся, глядя в мою сторону, но уже продолжил танец, пытаясь удержаться от смеха.
Я осталась стоять к стене, руки на груди, делая вид, что обиделась, но внутри всё ещё тихо хохотала. Егор же с каждым новым движением на сцене то и дело бросал на меня взгляды, и снова ржал, словно мы были единственными зрителями в этом огромном зале.
Мария только вздохнула, строга, но с улыбкой на губах:
— Ну ладно, ладно... С этим надо что-то делать, иначе номер превратится в комедию.
Я отвернулась и, пряча улыбку, всё равно слышала, как Егор тихо смешит сам себя, глядя на меня. И, честно говоря, мне это нравилось больше, чем любой идеально отрепетированный номер.
После репетиции мы с Егором вышли из зала и присели на пару стульев в коридоре.
Танцоры разбрелись по разным комнатам, а мы с трудом сдерживали смех, вспоминая моменты, когда Егор вдруг смотрел на меня и начинал хихикать прямо на сцене.
— Чёрт, — сквозь смех сказал он, — я просто не могу сдержаться, когда вижу, как ты улыбаешься. Это какой-то вирус смеха!
— А я тебя заразила! — гордо заявила я, прижимая руки к груди. — Ты же сам виноват, смотришь на меня и начинаешь хохотать.
— Виноват, ага... — он притянул меня к себе за талию, и мы снова рассмеялись, почти теряя дыхание. — Мы прямо как два ребёнка.
Я тихо прыснула, падая на плечо к нему. Было невероятно легко и тепло.
И тут к нам подошла Мария. Смотрела она строго, как всегда, словно мама, которая только что поймала нас на шалости:
— Ну всё, хватит уже! — сказала она. — Репетиция закончилась, а вы ещё тут смеётесь, как маленькие дети. Егор, сосредоточенность в следующий раз, а ты, Ева... — и она слегка качнула головой — не отвлекай его своим смехом, а то он совсем забудет, как танцевать!
Мы оба переглянулись и снова тихо хихикнули.
— Ладно, Мария, — сказал Егор с ухмылкой, — обещаем быть дисциплинированными... ну, завтра. Сегодня просто не удержались.
Я тихо вздохнула и приложила руку к его груди. Он обнял меня за плечи, и мы посмеялись снова, ощущая, как маленький «наш мир» существует среди строгости и работы — только для нас двоих.
— Слушай, — прошептала я, — мне кажется, такие моменты делают всё это... туровое сумасшествие даже приятным.
— Абсолютно, — кивнул он, прижимая меня к себе. — И знаешь что? Я хочу, чтобы таких моментов было как можно больше.
Свет в зале погас, и в центре сцены загорелся один яркий прожектор. Егор вышел на сцену, и я невольно задержала дыхание. Музыка ударила по телу, а зал взорвался аплодисментами. Он двигался с полной отдачей, каждый шаг был точен, но в глазах мелькала искра волнения — ощущение, что это его первый концерт, хотя на самом деле таких выступлений у него было уже много.
Я стояла в гримерке с Машей, наблюдая за ним через монитор, проверяя свет и звук.
— Смотри, — тихо сказала я, улыбаясь, — он же буквально сияет.
— Да, — кивнула Маша. — А ты ему сегодня помогла, так что можно сказать, что половина успеха — твоя заслуга.
Я смущённо улыбнулась и подалась к экрану чуть ближе, следя, как Егор завершает песню эффектным движением и получает шквал аплодисментов.
Когда концерт подошёл к концу, Егор вышел из сцены, а я шагнула к нему в гримерку. Он слегка тяжело дышал, но глаза его светились.
— Всё прошло отлично, — сказала я, слегка поправляя его рубашку. — Зал просто в восторге.
— А я так нервничал... — признался он, прижимая руку ко лбу. — Спасибо, что была рядом.
Мы вместе с Машей пошли к выходу. Фанаты сразу узнали Егора, и толпа начала собираться у дверей. Я быстро притворилась сотрудником: держала папку с бумагами и пыталась организовать поток людей.
— Спокойно, спокойно, — шептала я, улыбаясь фанатам, — идём по порядку.
Маша кивнула, улыбаясь, и мы аккуратно проводили Егора к машине. Толпа постепенно рассеялась, и мы вместе с ним и Машей сели в машину. За рулём уже ждал Рома, охранник и водитель одновременно, который внимательно наблюдал за дорогой и за всем, что происходит вокруг.
— Всё, мы в безопасности, — сказал он спокойно, подмигнув нам. — Можно ехать.
Егор обнял меня за плечи, и я прижалась к нему, чувствуя тепло и безопасность. Маша на переднем сидении держала папку и периодически что-то проверяла, а мы просто сидели вдвоём, тихо смеясь и обсуждая, как всё прошло.
— Знаешь, — шепнула я, прижимаясь к нему сильнее, — я никогда не устану смотреть на тебя так. Даже когда весь зал ревёт и светит прожекторами.
— А я никогда не устану видеть тебя рядом, — ответил он, улыбаясь, и мы снова коснулись губами коротким, тёплым поцелуем.
Машина плавно тронулась, и я понимала, что этот вечер, эти эмоции и близость с Егором станут одним из тех моментов, которые никогда не забудутся.
Когда мы с Егором вернулись в отель после долгого концерта, номер показался особенно уютным. Я поставила сумку на кровать и начала быстро собирать вещи — завтра нас ждал перелёт в Казань. Егор стоял рядом, наблюдая, как я складываю косметику и браслеты, на которых были маленькие напоминания о нашем первом совместном туре.
— Ты всегда так собираешь вещи? — усмехнулся он, подходя ближе.
— Да, — ответила я, стараясь не смотреть прямо на него. — Чтобы ничего не забыть.
Но Егор словно почувствовал моё настроение и медленно приблизился. Его руки мягко коснулись моих плеч, потом провели вниз по рукам. Я замерла, но не отстранилась — напротив, чуть улыбнулась, ощущая, как тепло от его прикосновений разливается по всему телу.
— Знаешь, — прошептал он, почти касаясь губами моего уха, — ты сегодня невероятно красивая... особенно после концерта.
Я чуть вздрогнула, когда его руки скользнули по моей талии, притягивая ближе, и он наклонился, чтобы поцеловать меня. Поцелуй был мягким, тёплым, но тут же стал более требовательным. Я отвечала на него, чувствуя, как внутри всё переворачивается от волнения и желания.
Он обвил меня руками и притянул к себе ещё сильнее, наши тела почти слились. Я закусила губу, стараясь сдерживать смех и лёгкое возбуждение, когда Егор снова коснулся моей шеи, плеч и волос, не давая мне возможности уйти от него.
— Ева... — прошептал он между поцелуями, — ты сводишь меня с ума.
Я едва успевала шептать что-то в ответ, когда вдруг раздался настойчивый стук в дверь:
— Ева! Пора выходить, — услышали мы голос Маши снаружи.
Мы моментально оторвались друг от друга. Я чуть отступила, пытаясь привести себя в порядок, а Егор только хитро улыбнулся, поправляя волосы.
— Ну вот, — пробурчал он с лёгким сожалением, — вмешалась реальность.
Я быстро взяла сумку и документы, а Егор тоже достал свой рюкзак, ещё бросив на меня быстрый взгляд с искрой желания, которую мы оба прекрасно понимали.
— Давай, — сказала я, слегка смущённо улыбаясь, — пора в Казань.
И мы вместе с Машей вышли из номера, в воздухе всё ещё висела наша тихая, но ощутимая близость, которая обещала, что даже перелёт не сможет её ослабить.