35
(от лица Егора)
Я всегда умел удивлять людей. Сцена этому научила: если не держишь внимание, ты проиграл. Но вчера, сидя на лавочке и слушая её дыхание, я понял — впервые в жизни хочу удивлять не толпу, а только одного человека. Еву.
Утро началось с нервов. Я гонял по комнате туда-сюда, прокручивая в голове её улыбку и наши поцелуи. Казалось, я до сих пор чувствую её руки у себя на лице, её мягкие губы, и внутри всё переворачивалось.
Я мог просто написать ей, дождаться, пока увидимся. Но мне хотелось большего. Хотелось оставить след в её дне. Чтобы она сидела на паре и думала не о лекции, а обо мне. Чтобы улыбалась, даже если весь мир вокруг был скучным.
Поэтому я набрал номер знакомого флориста:
— Брат, собери мне букет. Нет, не маленький. Хочу так, чтобы все офигели.
Когда курьер сообщил, что заказ доставлен, я поймал себя на том, что улыбаюсь, как идиот. Я прямо видел её лицо: как она смутится, как подружки начнут расспрашивать, а она будет краснеть и всё равно улыбаться.
Сообщения подтвердили: всё именно так.
Она написала, что все теперь знают. Я только хмыкнул: пусть знают. Я не собирался держать её в тени.
Весь остаток дня я ждал, когда смогу её увидеть. И вот — она выходит из универа, в руках тот самый букет. Сердце ухнуло.
Вроде видел её вчера, но ощущение было, будто прошла вечность.
Она идёт ко мне, и я понимаю: всё остальное перестаёт иметь значение. Ни концертов, ни шумных компаний, ни толп фанатов. Есть только она.
— Сюрприз понравился? — спросил я, хотя по её глазам уже видел ответ.
Она смущённо фыркнула, но в голосе дрожала улыбка:
— Ты меня чуть не убил. Вся аудитория теперь знает.
— И правильно, — сказал я честно. — Я не хочу тебя прятать.
Я не выдержал. Наклонился, поцеловал её.
На секунду мир замер. Она ответила так, что мне стало ясно: да, она чувствует то же самое. И это снесло крышу.
Когда отстранился, едва удержался, чтобы не сказать лишнего. Но слова сами сорвались:
— Ева, теперь ты моя.
Она не возразила. Только смотрела на меня так, будто всё давно решила.
Я завёл машину, но внутри понимал: это не просто поездка домой. Это начало чего-то, что изменит меня до конца.
(от лица Евы)
Мы ехали молча, но эта тишина была совсем не неловкой. Она тянулась мягкой паузой между словами, и в каждой секунде чувствовалось что-то новое, едва рождающееся, но уже очень важное.
Я сидела с букетом на коленях и всё ещё не могла поверить, что это реальность. Машина, он рядом, его руки на руле, и то, как он иногда бросает на меня быстрый взгляд — такой тёплый, что дыхание сбивается.
— Ева, — вдруг сказал он, не отрываясь от дороги. — Хочешь заехать ко мне?
Я замерла. Сердце подпрыгнуло, словно кто-то щёлкнул по пружине.
— К тебе? — переспросила я, стараясь не выдать дрожи в голосе.
— Угу, — усмехнулся он. — Ничего страшного, просто... покажу тебе, где я живу.
Я кивнула. И всё. Остаток пути сердце грохотало так громко, что я боялась — он услышит.
Его дом оказался не каким-то вычурным особняком, как можно было ожидать от Егора. Наоборот — современный, но простой, со светлыми окнами и аккуратным двориком.
Внутри пахло кофе и чем-то ещё... его.
— Заходи, — он открыл дверь и пропустил меня вперёд.
Я сняла кеды, прошла в гостиную.
Просторно, но уютно. На диване плед, рядом гитара, на полке книги вперемешку с дисками. Всё будто кричало: «Это его пространство». Но странным образом я не чувствовала себя чужой.
— Красиво у тебя, — выдохнула я, оглядываясь.
— Спасибо. Но, честно, тут слишком пусто, — он пожал плечами, проходя на кухню. — Хочешь чай или кофе?
— Чай, — сказала я, а сама присела на край дивана, прижимая к себе букет.
Он шумел на кухне, а я смотрела на стены с фотографиями. На них он — на концертах, с друзьями, иногда один, с гитарой. Но всё равно чувствовалась пустота. Будто он привык жить в движении, а в доме оставалась только тишина.
Егор вернулся с двумя кружками, поставил их на столик.
— Держи. — И сел рядом.
Мы сделали по глотку. Я чуть не обожглась, но сделала вид, что всё нормально. Он усмехнулся:
— Ты даже чаем умеешь краснеть.
— Прекрати! — толкнула его в плечо, но он поймал мою руку и не отпустил.
Мгновение зависло. Его пальцы обнимали мои, тёплые и уверенные. Он смотрел так, будто видел насквозь. И я вдруг поняла, что бояться нечего.
— Знаешь, — сказал он тихо, — я нечасто кого-то привожу сюда. Вообще почти никогда. Это место для меня слишком... личное.
— Почему же я? — спросила я, не убирая руки.
Он наклонился чуть ближе, и в его голосе было что-то серьёзное:
— Потому что ты — не «кто-то».
Слова повисли в воздухе, а сердце у меня перевернулось.
Я не удержалась — шагнула навстречу. Наши губы встретились снова. На этот раз в полной тишине, где не было ни аудитории, ни чужих глаз. Только мы двое и этот дом, который впервые раскрылся для кого-то ещё.
Поцелуй был долгим, мягким, почти хрупким. Его руки обняли меня, мои пальцы скользнули по его плечу. Внутри всё горело и таяло одновременно.
Когда мы отстранились, он тихо сказал:
— Вот теперь здесь не пусто.
Я уткнулась носом в его плечо и улыбнулась. И впервые в жизни почувствовала, что нашла место, где хочу быть.