34
Проснувшись, я долго лежала с закрытыми глазами, будто боялась, что всё, что было вчера, окажется сном. Машина, его взгляд, скамейка под фонарём, его слова. И самое главное — поцелуи. Настоящие, тёплые, почти хрупкие в своей откровенности.
Я коснулась губ пальцами. Они будто всё ещё хранили его прикосновение. В груди снова закололо, и я зарылась в подушку, стараясь спрятать улыбку. Но улыбка была сильнее.
В квартире стояла та самая утренняя тишина, когда родители уже на работе, а дом будто дремлет вместе со мной. Но на душе было так шумно, что казалось — ещё чуть-чуть, и соседи услышат, как бешено колотится моё сердце.
— Егор... — прошептала я в пустоту, словно боялась, что его имя слишком громко прозвучит в воздухе.
Вчера он сказал: «Это уже не дружба». И это не просто слова. Я чувствовала, что всё изменилось. Мы перешли какую-то невидимую грань, и теперь дороги назад нет.
И странно, но мне не было страшно.
Телефон на тумбочке загорелся от входящего сообщения. Я метнулась, схватила его.
Егор: Проснулась?
Егор: Я всю ночь не спал. Виновата ты.
Я уставилась на экран, и уголки губ сами собой потянулись вверх.
Я: Виновата?
Егор: Да. Ты украла у меня сон. Теперь он только о тебе.
Я прикусила губу, и уткнулась лицом в подушку. Как можно быть таким... наглым и нежным одновременно?
Я долго печатала ответ, стирала, писала снова. Наконец отправила:
Я: Значит, мы оба не спали.
Он ответил почти мгновенно:
Егор: Тогда у меня предложение. Сходи со мной завтра на прогулку. Без свидания, но и не по-дружески.
Я перечитала сообщение раз пять. «Без свидания, но и не по-дружески» — это про нас. Про то, что мы никак не можем вписаться в привычные рамки.
Я набрала:
Я: Согласна.
И только после этого смогла выдохнуть.
Я встала, прошла к зеркалу. Волосы растрёпаны, глаза блестят. Но впервые за долгое время мне понравилось отражение.
Оно будто было новым. Таким, которое уже не скрывает, что внутри творится буря.
В груди всё ещё звучала вчерашняя ночь. Его голос, его слова, его руки. И я поняла: тишина в комнате — обманчивая. На самом деле она только громче подсказывала мне, что это начало чего-то настоящего
Утро в универе всегда казалось серым и одинаковым: толпа сонных студентов, запах кофе из автоматов, лекции, которые тянутся бесконечно. Но сегодня было по-другому.
Сегодня внутри меня пульсировала энергия, которую я не могла скрыть.
— Ты чего такая сияющая? — подколола Катя, когда мы шли по коридору к аудитории.
— Да, рассказывай, — добавила Ира. — Я тебя знаю, Ева. У тебя на лице всё написано.
— Ничего у меня не написано! — я вспыхнула, хотя сама чувствовала, как щеки предательски горят.
— Ага, — протянула Катя, хитро прищурившись. — Ну ладно. Пока сама не сознаешься, будем наблюдать.
Мы зашли в аудиторию и уселись на наши обычные места — третья парта у окна.
Преподаватель уже начал лекцию по социологии, а я пыталась сосредоточиться на конспекте. Но мысли всё равно возвращались к ночи на лавочке, к его словам, его глазам, его поцелуям.
И тут дверь в аудиторию неожиданно открылась. На пороге стоял курьер с огромным букетом белых роз. Он выглядел слегка растерянным, но уверенно произнёс:
— Ева Мельникова тут?
Аудитория моментально оживилась. Все головы повернулись ко мне. Я почувствовала, как сердце ухнуло вниз.
— Эм... я, — подняла руку, чувствуя, что краснею до самых ушей.
Курьер подошёл и протянул мне букет. Розы были огромные, свежие, с капельками воды на лепестках, будто их только что достали из росы. К ним прикреплена маленькая открытка.
— Вот, держите. Расписываться не нужно.
И он ушёл, оставив за собой гул аудитории.
— Ого! — Катя первой схватила букет, чуть не утопив в нём лицо. — Это же целый сад, а не цветы!
— И кто же этот таинственный поклонник? — подмигнула Ира. — Ну-ка, читай открытку!
Я дрожащими пальцами открыла карточку.
Внутри было всего несколько слов:
«Чтобы твой день был таким же красивым, как ты. — Егор»
Я прикрыла рот рукой, стараясь не рассмеяться и не расплакаться одновременно. Сердце билось так сильно, что я боялась — сейчас услышит весь курс.
— Егор? — протянула Катя. — Так вот оно что!
— Подруга, ты скрытница, — усмехнулась Ира. — А мы-то думали, что ты просто выспалась.
Вся аудитория ещё минут пять шепталась и переглядывалась, пока преподаватель не шикнул:
— Молодой человек, у нас здесь пара, а не романтический сериал!
Но я уже ничего не слышала. Я аккуратно прижала букет к себе и украдкой набрала сообщение:
Я: Ты серьёзно? Прямо во время пары?! Все теперь знают!
Ответ пришёл быстро:
Егор: Пусть знают. Я хочу, чтобы весь мир видел, какая ты особенная.
Я уткнулась носом в розы, пряча улыбку.
— Ну, расскажешь потом всё до деталей, — шепнула Катя. — А то у меня уже кино в голове.
После пар я вышла из универа, всё ещё с букетом в руках. И тут у ворот уже стояла его машина. Егор опёрся на капот, ждал.
Мир вокруг словно замер. Я шагнула к нему, и сердце снова заколотилось, как вчера ночью.
— Сюрприз понравился? — спросил он, открывая дверь.
— Ты меня чуть не убил, — фыркнула я, садясь в машину. — Вся аудитория теперь знает.
— И правильно, — он усмехнулся, наклонился ближе. — Я не хочу тебя прятать.
Его рука коснулась моей щеки, и я не успела ничего ответить. Его губы накрыли мои в мягком, но настойчивом поцелуе. На этот раз не робком, не случайном — а уверенном, будто он хотел доказать, что всё, что между нами, действительно настоящее.
Я ответила, и время снова исчезло.
Остались только мы двое и этот бесконечно долгий поцелуй, от которого кружилась голова.
Когда он отстранился, в его глазах светилась та самая улыбка, от которой внутри становилось тепло.
— Ева, — прошептал он. — Теперь ты моя.
И в тот момент я не могла и не хотела спорить.