21
Стрим завершился где-то ближе к полуночи. Чат взорвался финальными сообщениями, донаты летели один за другим, но Стас всё-таки нажал кнопку «Завершить трансляцию». На экране мигнуло «Эфир завершён», и наступила тишина.
— Фуууух, — выдохнул Дима, откидываясь на диван. — Это было дико. Я будто марафон пробежал.
— Ты спал полстрима, какой марафон? — захохотал Сударь.
Ира собрала волосы в пучок и уселась рядом.
— Ну, я вам так скажу... это самый шумный кулинарный стрим, на котором я была.
— Ага, и самый скандальный, — вставил Стас, хитро косясь то на меня, то на Егора.
Я сделала вид, что не слышу, и помогала убирать со стола тарелки. Внутри всё ещё бушевало. То, что произошло на балконе, то, что видел Стас... а потом ещё этот дурацкий чат. Я чувствовала себя загнанной в угол.
Когда кухня была в относительном порядке, все начали собираться.
— Я такси вызову, — сказала Ира, натягивая кроссовки.
— Я тебя подброшу, — предложил Дима.
— Да не, у меня адрес другой, — отмахнулась она. — Всё, ребят, пока! Было круто!
Один за другим все расползлись. В квартире остались только мы с Егором.
Он прислонился к косяку, наблюдая за мной.
— Уставшая?
— Да, — ответила я коротко.
— Поехали ко мне? — сказал он так буднично, будто звал меня не к себе домой, а в ближайший супермаркет.
Я подняла глаза.
— Зачем?
— Просто. Чтобы спокойно поговорить. Без чата, без этих... — он махнул рукой в сторону комнаты, где ещё недавно гремел смех. — Ты же сама ненавидишь, когда все всё обсуждают.
Я замерла. Вариант «поехать» казался опасным. Но в то же время мысль о том, что мы сможем наконец выговориться без свидетелей, притягивала.
— Ладно, — вздохнула я. — Только говорим.
— Только говорим, — подтвердил он, но в глазах сверкнула та самая искра, от которой у меня сжимался живот.
Мы вышли на улицу, в ночной воздух. Машина Егора стояла неподалёку. Он открыл для меня дверь, и мы поехали. В салоне играла тихая музыка — непривычно спокойная для него. Я смотрела в окно, пока он вёл.
— О чём хочешь поговорить? — первой нарушила тишину я.
— О нас, — без колебаний сказал он.
Я сразу напряглась.
— Егор... зачем? Мы же и так всё понимаем.
— Нет, не понимаем, — он бросил на меня короткий взгляд и снова сосредоточился на дороге. — Ты всё время убегаешь от разговора.
— Потому что боюсь, — вырвалось у меня.
Он удивился.
— Чего именно?
Я отвернулась к окну.
— Что всё это — игра. Что через месяц у тебя появится другая. Что я останусь с разбитой головой и сердцем, а чат будет ржать.
Несколько секунд он молчал. Потом припарковал машину прямо на обочине и повернулся ко мне.
— Ева, посмотри на меня.
Я нехотя повернула голову.
— Если бы для меня это была игра, я бы не тащил тебя с собой на каждый стрим. Не знакомил бы с друзьями. Не слушал твои бесконечные «егор блять» и не терпел, когда ты бросаешь в меня нож, — он усмехнулся, напоминая момент с кухни. — Ты реально думаешь, что я трачу время просто так?
— А ты уверен, что сможешь быть... стабильным? — спросила я тихо.
Он наклонился ближе.
— Ради тебя смогу.
Я вздохнула.
— Ты так говоришь, как будто это легко.
— Легко — нет. Но возможно. — Он протянул руку и коснулся моих пальцев. — Если ты дашь шанс.
Я посмотрела на наши руки. Внутри боролись две силы: страх и желание.
— Я не хочу снова ошибиться, Егор, — призналась я.
Он мягко сжал мои пальцы.
— Тогда дай мне возможность доказать, что это не ошибка.
Машина стояла в тишине. Где-то далеко мигали фонари.
Я вдруг почувствовала, что готова к этому разговору. Даже если он приведёт к ещё большей боли.
— Ладно, — сказала я. — Поехали.
Егор завёл двигатель, и мы двинулись дальше — к его дому, к разговору, который изменит всё
Егор остановил машину у своего дома. Мы поднялись в квартиру — та самая, где он снимал видео, где было слишком много его отражений, музыки и истории. На этот раз там было тихо.
Я села на диван, обняв колени.
— Ну, говори, — сказала я, глядя на него.
Он закрыл дверь, прошёл ко мне и тоже сел, но на край дивана.
— Я серьёзно, Ева. Я хочу, чтобы ты перестала бояться.
— А ты понимаешь, почему я боюсь? — спросила я резко. — Я была с Лёшей. Каждый день. Думала, что это что-то настоящее. А он... — я запнулась, чувствуя, как подступают слёзы. — Он всё время упрекал, контролировал, а потом я осталась одна. И если я снова ошибусь... я просто не выдержу.
Егор нахмурился.
— Я не Лёша.
— Все так говорят, — усмехнулась я сквозь слёзы. — Все «не Лёша». А потом в итоге всё то же самое.
Он потянулся и взял мою ладонь.
— Смотри, я не обещаю, что буду идеальным. У меня хватает тараканов. Я могу быть резким, могу сорваться. Но одно я знаю точно: я не собираюсь использовать тебя. Не собираюсь делать вид, что это игра.
Я смотрела в его глаза. Он говорил искренне. Но часть меня всё ещё сомневалась.
— А если я тебе надоем? — спросила я едва слышно.
Егор рассмеялся тихо, почти грустно.
— Ты? Надоешь? Да ты же самая... — он замолчал, будто подбирая слова. — Самая непредсказуемая и живая из всех, кого я встречал. С тобой невозможно заскучать.
Я отвела взгляд. Слёзы уже катились по щекам.
— Я не хочу быть просто очередной историей для твоих друзей. Или для чата.
Он поднялся, подошёл ближе и присел прямо напротив меня, на колени. Его руки легли мне на ноги.
— Ева, посмотри на меня.
Я подняла глаза.
— Для друзей ты — Ева. Для чата — загадка. А для меня... — он замялся на секунду. — Для меня ты человек, с которым я хочу делить вот такие вечера. Даже без камер. Даже если никто никогда не узнает.
Я не выдержала и разрыдалась. Слёзы текли рекой. Я уткнулась ему в грудь, и он крепко обнял меня, гладя по волосам.
— Тише, — шептал он. — Всё хорошо. Я рядом.
— Ты не понимаешь, — выдавила я сквозь всхлипы. — Я так устала делать вид, что мне всё равно. А внутри... внутри я просто разваливаюсь.
Он прижал меня ещё сильнее.
— Так и не делай вид. Будь настоящей. Со мной ты можешь.
Я подняла голову, вытирая слёзы рукавом.
— А если завтра ты передумаешь?
Егор чуть улыбнулся.
— Тогда завтра я приду снова. И снова докажу. Пока ты сама не поверишь.
Мы долго сидели в тишине. Я в его объятиях, он — со своей уверенной, почти упрямой теплотой. И вдруг я поняла: впервые за долгое время мне не страшно плакать. Не страшно говорить, что я боюсь.
— Егор... — прошептала я.
— Мм?
— Спасибо.
Он просто кивнул и поцеловал меня в макушку.
А потом мы сидели ещё долго. Я рассказывала о Лёше, о том, как тяжело было жить с чужой тенью в голове. Он — о том, как его бесит, когда все считают его вечно играющим. Мы смеялись, когда я призналась, что мечтала в детстве стать актрисой, и он сказал: «Ну, ты уже актриса, только на стримах».
Ближе к утру я уснула у него на плече. Он укрыл меня своим пледом, выключил свет и так и остался рядом.