По другую сторону зеркала

Белладонна – известное смертельно опасное растение. Она используется в магии (в защитных ритуалах, но чаще в смертоносных или даже любовных) и медицине. Белладонна так же неразрывно связана с Антропой, одной из трёх мойр, Богинь человеческих судеб. Сейчас это растение является краснокнижным. На языке цветов она означает тишину.

Это был обычный домик в Поселении. Да, на его окраине, а ближайшие дома находились словно на некотором расстоянии, позволяя близ растущим деревьям просто расти, но всё же. Дверь им открыла девочка, на вид на несколько лет младше их. Она посмотрела на них своими большими, круглыми, чёрными глазами, а после, отведя взгляд, юркнула внутрь. Но деревянную дверь оставила открытой.

Внутри были и другие существа. Из комнаты, прикрытой шторами, доносились два женских голоса, а в небольшом коридоре помимо них троих была ещё одна женщина. Её русые волосы были убраны в корзинку, а на коже того же оттенка можно было заметить светлые пятна. Её серо-карие глаза внимательно прошлись по ним, но, не заметив опасности или что-то интересного, ведьма отвела взгляд.

Девчушка занималась растениями, усеявшими подоконник из старого задеревенелого гриба. Она практически уткнулась своим маленьким и острым клювом в зелень, а если бы её светлые, почти белые волосы не были собраны в пучок, то уже давно стали бы коричневыми. Она иногда осторожно поглядывала на них, в то время как Мелисса с явным интересом рассматривала её в ответ. Пока не хмыкнула и не отвернулась.

Прихожая казалась крошечной и без четверых существ в ней. Из-за большого количества вещей, было сложно сказать о её настоящих размерах. Даже потолок был усеян ловцами снов и света, различными оберегами, растениями и прочим нужным хламом.

После того, как Мэл снова стрельнула своими зелёными глазами в девочку, она заметила, что Марк смотрел на неё и после выразительно выгнул бровь. Мэл слегка улыбнулась. Вовсе не виновато, скорее позабавленно. Она откинула свои синие волосы за спину и наклонилась назад.

– Ты просто не знаешь, как она бранилась при мысли, что у неё будет ребёнок.

Тогда Марк и сам бросил на девочку короткий взгляд, но быстро перестал смотреть на неё. Они пришли сюда не за этим.

– И скажи своей сестрице, пусть мордашку не кривит, может и мужика хорошего не спугнёт, – сиплый голос донёсся весьма отчётливо, а ведьма закатила на это глаза.

Девчушка сразу подскачила, приблизилась к комнате, но не ушла.

– Возьмёшь свечи, что в литу крутила, – продолжил наставления тот голос, – и используй их в ритуале в йольскую ночь. Если Матушки сочтут нужным, понесёшь дитя. Если нет, – женщина, подошедшая к выходу взмахнула руками, – значит, не то это, что тебе сейчас нужно.

Две ведьмы встали в проходе. Вторая молча прижимала к себе небольшой свёрток и кивала на все слова пожилой женщины. Из него проглядывал амулет и белые цветочки. Возможно, ромашки – Мэл помнила причитания Альбины, кружащей над её матерью, что ромашки прекрасные усилители. Или маргаритки, поскольку речь шла о детях.

Ведьма с витилиго отстранилась от стены и совсем скоро она с сестрой оказались рядом. То, что они сёстры, сомневаться не приходилось – у обеих смуглая кожа, коричневые волосы и глаза. Только у второй карий цвет глаз больше походил на янтарь, а волосы были темнее, каштановые и с рыживатым отливом.

– О, явилась не запылилась. Тьфу ты... Летала что ли?

Девочка сразу спрятала взгляд ониксовых глаз за светлыми ресницами. Альбина подошла к ней быстрым и резким шагом, а после вытащила из её волос несколько белых пёрышек.

– Иди в спальню, щас принесу отвар.

Девочке явно не было необходимости повторять дважды. Альбина развернулась вслед за ней, взмахивая руками.

– Ну, что за ребетёнок! А вы чегось встали? Иль выход где позабыли? Как сами пришли, так сами и уходите, я вас тут провожать, как гостей долгожданных не собираюсь.

Девушка сделала небольшой поклон, прижимая свёрток к груди, а после вышла вместе с сестрой.

– А вы чегой здесь забыли?

– Могу сказать, что соскучилась и пришла поблагодарить вас за спасение моей матушки, но, боюсь, я пришла не только по-этому.

Ведьма сщурила свои малиновые глаза и слегка вытянулась к ним, рассматривая.

– Тьфу ты... Ты что ли? Я-то думала, ты на мальчишку похожа будешь, а ты вон, вполне себе девушка. Вроде даже симпатичная.

Мелисса моментально вспыхнула, словно мак, но ничего не ответила.

– Ну проходи, раз уж пришла, – махнула она рукой и вновь скрылась за бордовыми шторами, закреплёнными по бокам у круглого прохода.

– И щенка этого с собой давай.

Женщина обернулась всего на мгновение, бросая косой взгляд на него, но не остановилась.

– Хотела сказать бесхозного, – спокойно произнесла она своим сипящим голосом, – да, вот не хотелось бы мне с его хозяйкой дела иметь, коль разозлю. Вы на девчонку внимания не обращайте. Подкинули её наипрекраснейшие из существ. Тьфу ты... Павлины они самые настоящие. Дитё неразумное бросить, это надо совсем бошки не иметь. Теперь вон – молчит, да пугается всего того, что видит.

– Она – дива? – догадалась Мелисса.

Альбина, стоящая в соседней комнатке у зелёного кухонного гарнитура, кивнула так, что на мгновение им показалось, словно у неё сейчас отвалится голова. Но она быстро полезла в верхние шкафчики одной рукой, второй крепко сжимая старый прозрачный стакан.

– Ежели с Ладой мы разобрались, то давай тогда перейдём к тому, зачем вы сюда пожаловали.

Старушка пошла разжигать небольшой костёр с помощью амулета, не торопя их. Марк заметил, что в основной комнате тоже было много хлама, но по сравнению с прихожей, эта комната была просто огромна. Спустя некоторое время стало понятно почему – в круглой комнате, в стенах были выемки, в каждой из которых были алтари, а над ними небольшие гобелены с изображениями женщин. Богинь-Матушек.

– Мы хотим спасти ребёнка.

Женщина остановилась, медленно обернулась, став вновь разглядывать их. А потом сплюнула, словно надумала больше, чем было на самом деле, и вернулась к обещанному Ладе отвару.

– Похвально. Но сумасбродно. Долго хворает?

– Он не болен. Но ему предрекли скорую смерть, – ответил Марк, но женщина никак не подала, что это могло её хоть как-то задеть. Она совершенно спокойно занималась своим делом.

– Ну, раз предрекли, то ничем помочь не могу, даже если хотела бы. Могу только яд сделать, чтоб уснул и не проснулся. Чем не чудесная смерть? Многие именно о такой и мечтают.

– Ты же могущественная ведьма, – негодовала Мелисса. Она знала, что с ней будет не просто, но, как оказалось, не была готова к её выходкам. И самое отвратительное было то, что ведьма колола болезненной правдой без намёка на любезность, – Я знаю, что тебя уговаривали две королевы служить при их дворе! Неужели ты действительно ничем не можешь помочь?

Ведьма усмехнулась.

– Нет у меня других хозяек, кроме Богинь-Матушек. Служить при дворе немногим лучше, чем жить в мире людей. Человеческие мужчины возомнили себя лучшим творением неизвестного Бога и каждый создавал его по тому образу, который представлял их в лучшем свете. И что в итоге? Войны, разрухи, унижения. Их религии не больше чем инструмент порабащения людей. Они заставили женщин забыть, что пока Боги могут только разрушать, Богини, как и любые женщины, способны не только делать это с куда большей мощью, но и созидать, что не подвластно им. Я – дочь Давины и Эйрены. Я служу Ливралю и почитаю своих матерей. И больше никто не имеет надо мной власти. Чего ты от меня хочешь? Пойти против Матушек и самой природы?

– Может возможно хотя бы выиграть для него пару десятилетий? Он же совсем ещё ребёнок, который и так пережил очень много дерьма в своей короткой жизни!

– То, что твоя мать выжила – это огромное счастье. Твоя больная бабка дала твоей матери отраву из растений, не зная, что она – нимфа флоры, а после за её жизнь боролись две сильные ведьмы. Тебе наверняка не сказали, но Ангелина жизнью и силой поплатилась за свои ритуалы, взяв большую цену спасения Альмиры и полностью за вас, двух сорванцов. Я же расплачивалась лишь за неё и то не полностью. Очень надеюсь, что она дорожит своей жизнью. И раз уж ваш ребетёнок прожил столь короткую жизнь, полную боли и страданий, не будет ли милосерднее дать ему умереть?

– У него есть шанс прожить оставшуюся жизнь вне этого кошмара, – вмешался Марк, – Я обещал ему. И я хочу сдержать своё слово.

Альбина посмотрела на него долгим и недовольным взглядом. Не сказав ни слова, она вернулась к отвару. На кухонном столе валялись пучки трав, восковые свечи и нитки. Белые маргаритки были рассыпаны по всей столешнице. Среди них Марк заметил букет из анемон: нежные белые и розовые, а ещё редкие серебристые "пепельные". В отличие от своих сестёр, эти анемоны напоминали бархат и неплохо росли недалеко от границы между садом королевы и потайным огородом. Почему-то Марку они напомнили о Мариэлле. Ему очень захотелось показать ей их, ведь она недавно смеялась, что никогда не видела таких в мире людей. Рядом горшочком с клеем из омеллы лежали её белые ягодки и цветы белладонны.

– Обещал он, – хмыкнула она, – Следить нужно за тем, что обещаешь и кому. Тыж прожить долго не планировал, ведь так? Сделать дело и подохнуть спокойно. А что делать будешь дальше? Если выживешь, конечно.

Марк отвёл взгляд и напоролся им на голубо-золотой алтарь. На гобелене была изображена девушка с синей, почти чёрной кожей, розово-сиреневыми закатными волосами, а вместо глаз были белые точки. Полупрозрачное платье не скрывало родинки-созвездия, а золотые украшения словно светились от восходящего солнца на фоне. Матушка Светлана властвовала в декабре в полную силу. Судя по рассказам, она была не самой жалостливой Богиней, но ждать января не было ни времени, ни необходимости – её дочь Фриера была самой холодной и принципиальной из всех.

Между углами с алтарями Светланы и Веллы находилась настоящая дверь. Альбина постучалась и вошла внутрь. Они не пошли за ней, но не заметить, что в коричневой от древесины комнате было так же очень много зелёного, в том числе и тюль на окне. Алтарь Веллы – Богини лета и земли – был сплошь из красного и салатового цветов. Подсвечники золотого цвета держали алые и нежно-розовые свечи. На гобелене была девушка с каштановыми волосами до самых пят, а на голове были венок из волос, кристаллов и цветов в тон цветущим оленьим рогам. Светлая кожа, расписанная зелёными венами, прикрытая струящимся платьем, и голубые глаза-точки. Босыми ногами, она стояла в светло-зелёном лесу, озаряя собой природу.

Мэл воспользовалась передышкой, чтобы осмотреться и восполнить воспоминания. Большой круглый проход а небольшую кухню всё так же охранялся изумрудным алтарём Флоры и полыхающим от красного, жёлтого и оранцевого алтарём Эйрены. В обоих стояли золотые подсвечники – у Эйрены с жёлтыми свечами, а у Флоры с розовыми. По обе стороны от выхода были сине-голубой и розово-фиолетовый атлари с серебром, принадлежащие Фриере и Давине.

Мэл всегда удивляло, что в Ливрале почти не было храмов, только домашние алтари, но теперь, смотря на них в более взрослом возрасте, она начинала осознавать, что в Ливрале так же не было и талмутов с правилами, которым требовалось следовать неукоснительно.

– Ты ставишь их превыше всего, не так ли? – тихо спросила Мелисса, пока Альбина их не слышала, – Даже если шансы на то, что вас реабилитируют и освоболят так ничтожны?

– Как и любой другой дагни, – не колеблясь ответил Марк, и от его взгляда у Мэл пробежали мурашки.

– Мне показалось, словно ты готов отдать свою жизнь в обмен на его.

Она попыталась пошутить, но только когда произнесла это в слух, пусть и почти шёпотом, поняла, что именно сказала.

– Если это спасёт ему жизнь и позволит прожить её счастливо.

Он не договорил, но это и не было нужно. Альбина нахмурилась, видимо, ожидая, что они тихо уйдут в её отсутствие, но этого не случилось.

– Есть ритуал подмены, – неохотно произнесла она. Кажется, женщина всё ещё планировала напугать их и выгнать, – его использовали ведьмы перед казнями во времена инквизиции. Этот ритуал мог заставить инквизиторов сбиться со следа и казнить кого-то другого, но даже если ведьма и умирала, то он позволял ей переродится в ближайшие десять лет с теми же способностями, которые у неё были. Память так же возвращалась ещё в детстве. Готовы пожертвовать кем-то другим?

– Если это возможно, то пусть смерть перекинется на меня.

– Суицидник значит? Ну, пошли тогда.

Альбина кивнула ему на большой круглый стол, а потом перевела взгляд на Мелиссу.

– А ты поди прочь. Уж взослая девка, сама найдёшь чем себя занять и как от неприятностей защитить.

Марк понятливо отодвинул один из стульев и сел, в то время как ведьма стала ходить по комнате, одновременно с тем собирая свои тёмно-серые волосы в пучок.

– Ты же понимаешь, что магия взымет плату, когда придет время?

– Мы говорим о жизни ребёнка. Я в состоянии заплатить, будь это моя жизнь или чья-то ещё.

– Конечно. Сам ведь убьёшь, если потребуется, верно? Тебе ведь не привыкать убивать.

Перед ритуалом ведьма зашторила все проходы и большое окно, находящееся между углами Веллы и Эйрены. Единственное, благодаря чему сохранялась видимость – огромное количество свечей на алтарях. Марк пытался запомнить детали ритуала и всё то, что ведьма шептала и говорила. Но разум затуманился и спутался, словно от тёмного дыма костра. Придти в сознание окончательно получилось лишь под конец. Марку не было страшно, хоть неизвестность и напрягала. Шансы на то, что он сумеет прижиться здесь в этой жизни были крайне малы, и он и правда не верил, что проживёт так долго.

Женщина всучила ему тёплую кружку. Марк рассеянно моргнул под её хохот.

– Пей, не отрава. Чай нужен, чтобы закрепить ритуал, иначе всё мавке под хвост пойдёт. А заплатить всё-равно уже придётся.

Марк видел плавающие тонкие лепестки маграриток, но выпил всё вместе с ними. Он почувствовал знакомый привкус, но не смог сообразить, что именно это было, пока не покинул дом в дереве. Белладонна, которой его опаивали во дворце. Он этот сладкий привкус не забудет никогда.

– Ну вот и всё, – заявила Альбина, отряхивая ладони. Звук, напоминающий хлопки, не дал отключиться сознанию и уплыть обратно, – Теперь вы с ним неразрывно связаны. Назад дороги больше нет.

Марк это знал. Возможно, даже чувствовал, как тёплые золотые нити разворачивались внутри и сворачивались в крепкий узел. Но, возможно, это было самовнушение. Хорошо, что Мариэлла сейчас была у сестры и не видела всего этого. Не стоило ей лишний раз переживать за него.

Магу потребовалось немного времени, чтобы быть уверенным, что он не упадёт, когда встанет на ноги. Ведьма неспешно распахивала шторы, собирая их прихватками. Ему казалось, что шесть пар глаз внимательно смотрели на него в этот самый момент.

Стоило ему подумать о том, чтобы попрощаться, – Ведьма сделала всё, что было в её силах, и если его обманули, то в этом была только его вина. – как старушка обернулась, явно намереваясь что-то сказать, но не успев подобрать слова. Поняв, что он это заметил, женщина лишь усмехнулась.

– Хотела узнать, осталось ли хоть немного жизни в сердце нашей старшей принцессы.

Марк без уточнений понял, что имела ввиду ведьма.

– Достаточно для того, чтобы дарить жизнь всем нуждающимся.

Ведьма слегка закивала головой, словно сама себе.

– Хорошо... Это хорошо.

Он склонил голову в лёгком поклоне в благодарность, прежде чем развернуться и бесшумно уйти.

Раньше женщины закапывали себе в глаза сок белладонны, которая расширяла зрачки и придавала взгляду особый блеск, отчего глаза становились выразительней.

У Альбины в доме были много амулетов, в том числе и из маргариток (для защиты от негативной энергии, используют в ритуалах, связанных с любовью и гармонией в отношениях. В некоторых культурах считается, что маргаритки могут помочь в сновидениях и предсказаниях, а чай из них способствует расслаблению и углублению во время медитаций).