По другую сторону зеркала

Морозник — удивительной красоты вечнозелёное растение, которое было популярно ещё в средневековье. Тогда считалось, что он защищает от колдовства, сглаза и злых духов. Так же его использовали и в лекарственных целях. Маленький, но стойкий, морозник шепчет своему получателю: мы переживем скандал и сплетни. 

Николь помогла доставить Марка почти до самого дворца. Пока их не остановил патруль. Мариэлла была благодарна ей настолько, что не могла подобрать ни слов, ни момента это выразить. Нужно было спасти Марка. Всё остальное могло подождать.

— Его нужно отнести к целителям, — сказала Мариэлла вместо всяких обьяснений.

Как оказалось позже, в их паре был один знакомый гвардеец. Именно он тогда кивнул, не задав лишних вопросов.

— Я знаю неплохих сестёр травницу и ведьму.

Мариэлла замотала головой.

— Я знаю, что во дворце есть целители. И мне нужно поговорить с мамой.

На этом распросы закончились. Гвардейцы помогли донести Марка до дворца, после чего они разделились — один, неся мага на руках, понёс его в неизвестном направлении, а второй сопровождал Мэри к королеве. Пока они шли, Мэри рассказала о его потере сознания, о странном «Эпл», предположив, что Марк мог иметь ввиду «apple» — яблоко, о слабости и рвотном позыве. Перед тем, как уйти с мужчинами в форме, Мэри лишь успела бросить взгляд на замеревшую Николь и произнести быстрое «Спасибо». Нимфе очень не хотелось оставлять Марка на стражника, но ей и правда было необходимо поговорить с королевой Амариллис. Дольше тянуть было некуда. И то, что стражники не задали вопросов лишь снова подтверждало слова Лилит.

Стражник постучал и встал в стойку у двери. Мэри лишь успела сделать судорожный вдох, успокаиваясь, сжать руку в кулак и после разжать, отворяя дверь.

Всё тот же уже знакомый кабинет. Королева была не одна, но ей хватило секунды, чтобы жестом дать понять Советнице уйти. У той было знакомое зелёное платье в пол с разрезами по бокам, карие глаза и каштановые волосы, отливающие знакомой рыженой. Она сделала поклон и удалилась. Кажется, это была та самая сестра миледи Флоренс, но Мариэлла плохо помнила её.

— Здравствуй, — первое слово далось с трудом. Ещё труднее далось второе, — матушка. Прошу прощения, я не уверена, как мне следует к вам обращаться.

Королева лишь вздохнула, ненадолго опустив взгляд лунных глаз. От такой спокойной реакции на эту дерзость, Мэри захотелось отчаянно замотать головой. Нет... Нет... Да, не может этого быть! Мэри до последнего не хотелось во всё это верить. Но стоило Амариллис поднять взгляд своих жёлтых глаз на неё, как Мариэлла замерла. Она была готова к этому разговору, даже если хотелось избегать его как можно дольше.

***

Марк не приходил в себя уже вторые сутки. Она знала, что едва он восстановится и над ним начнётся суд. Суд за то, в чём он даже не виновен. Она хотела поговорить с Марком до того, как до мага доберутся руки Совета. Но сейчас была вынуждена стоять перед королевой Амариллис — своей матерью — и, вероятно, отчитываться. Кажется, именно этого от неё и ожидали. Чтож, она впервые не была намерена оправдывать ожидания семьи.

— Ты угрожала прислуге и охране, — Заметила, словно невзначай, королева, подходя к своему столу. Мариэлла стояла молча, пытаясь понять в какое русло течёт разговор: тема неподобающего поведения, какое всё-таки отношение Марк имеет к ней или... — Неужели ты так сильно не доверяешь нам?

...доверия. Забавно.

В прочем, это было правдой. Нимфа не собиралась отпираться или врать.

— Не дай мавки, я узнаю, что вместо помощи ему навредят, — Произнесла она тогда второму стражнику.

Фразу она не договорила. Второй — более недоверчивый, толчком развернул её в противоположную сторону и повёл прямиком в кабинет королевы.

Она так же сказала нечто подобное целительнице, когда та сообщила ей, что Мэри слишком мнительно относится к ним. Она пыталась убедить Мариэллу, что они знают своё дело. Мариэлла же не была уверена, что не найдется ни одного ливрийца во дворце, который, узнав о том, что Марк погарелец, не захочет его убить.

При первом же разговоре с королевой, как с внезапно упавшей на голову матерью, Мариэлле пришлось рассказать всё. Рассказать про Лилит и плен. Рассказать то, что она делала или говорила. Рассказать про новую школу, про их жизнь с отцом. В какие-то мгновения ей становилось жаль Амариллис — для Мариэллы та теперь была чужим и незнакомым существом, но сама Амариллис была женщиной, что пропустила очень многое, касающееся её семьи.

Они сидели на зелёном мшистом диванчике, едва касаясь коленями. Кажется, руки королевы, лежащие то на мягком мху, то на гладком лотосовом шёлке платья, то и дело дёргались в её сторону, но ни разу так и не коснулись. Словно не могли себе этого позволить. Словно не имели права.

Мэри не сказала про гимназию почти ничего. И попытки Амариллис узнать больше присекла достаточно грубо, но та лишь кивнула, спокойно принимая. Отец уже сказал, что Амариллис связалась с ним в августе и сказала, что их дочь теперь знает и о Ливрале, и о своей магии, что Амариллис взяла её под своё крыло. Вероятно, Отец тоже рассказал ей некоторые вещи об их дочери и том, что происходило в их жизнях эти десять лет.

Болезненнее всего Амариллис восприняла информацию о Лилит. Оказалось, что не только первая королева Жжёной деревни пыталась связаться с матерью, но и мать пыталась связаться с ней. Ни одна не знала, почему у них это так и не получилось.

Амариллис с тяжёлым сердцем пришлось признать, что у них с Лилит всегда была особая сестринская связь. Как будто Мэри с рождения выделила Лилит из всех членов семьи, в то время как старшая сестра была с первого мгновения очарована младшей и старалась проводить с ней всё свободное время, пока не познакомилась со своей лучшей подругой. Амариллис даже сумела вспомнить имя той — Анжелика. Весёлая, но вздорная девчушка с курсосым носиком, пышной копной кудрявых волос и веснушками на пол лица.

Родители не знали, почему Лилит так внезапно сбежала и объявила себя королевой Жженой деревни. Они пытались связаться с ней, выяснить хоть что-то. Королева трясла Совет, но так ничего и не выяснила. А потом они все побоялись, что Лилит придёт за Мэри и заберёт её с собой так же тихо и внезапно. Они знали, что Мэри бы пошла за ней куда угодно и выполнила всё, о чём бы старшая сестра её ни попросила.

— Почему вы мне ничего не сказали? Вы же знали кто я с самого начала, ведь так?

— Я узнала тебя с первого взгляда, — согласилась Амариллис, — Мне было больно смотреть на вас с Августом, это сильно выбивало из колеи и не давало полностью погрузиться в важные дела. Поэтому мне пришлось отказаться от того, чтобы присматривать за вами. Я знала, что твой папа справится. Я никогда не сомневалась в нём. Но как я могла не узнать собственную дочь, даже если прошло столь много лет? И миледи Аделия узнала почти сразу.

— В первую встречу я, признаться, растерялась, — призналась женщина, опустив неловко взгляд, — испугалась. А сразу после Малый Совет попросил аудиенции. Думаю, миледи Аделия рассказала им о твоём возвращении. В прочем, она поступила так, как должно. Они... убедили меня, что необходимо дать тебе освоиться, привыкнуть к себе, к своей магии, а им — посмотреть, на что ты способна.

— Убедиться, что я не стала такой же как Лилит? — догадалась Мариэлла, и эта догадка сильно взбесила её. Нимфе пришлось сжать кулачки и больно впиться отросшими ногтями в свои ладони. Эта догадка была верной. Мариэлла уже начинала ненавидеть всё это.

С того разговора прошло два дня. Все два дня она училась, а после прибегала в небольшое больничное крыло. Вот теперь её матушка сама потребовала её к себе. Мариэлле не было стыдно. Мариэлле хотелось сбежать вниз, к ряду пустых коек, на одной из которых лежал её одноклассник. Она всё ещё не знала как разговаривать с Амариллис и не была уверена, как её называть, как обращаться.

— Может, я здесь и не так давно, но я знаю как относятся ливрийцы к погарельцам. Не то, чтобы у меня были серьёзные поводы недоверять, но мне больше некуда его привести. А он слаб и ранен после плена. И, вероятно, пыток. Я не хочу, чтобы из-за моей неосторожности он пострадал ещё больше.

— И ты ему веришь? — спокойно, без осуждения, словно размышляя и пытаясь понять логику, спросила Амариллис. Только это слегка подуспокоило Мэри. Она ответила не сразу. Ей потребовалось время, чтобы уложить разбушевавшиеся мысли и чувства по полочкам. Девушка открыла рот не раньше, чем стала уверенной, что её слова будут нести в себе именно тот смысл, который она имела ввиду.

— Даже если я не верю ему, я верю в него и их с Лилит идею. Те, кто родились погарельцами в этом не виноваты, это полностью вина ливрийцев, что вы допустили подобное. Неужели никто никогда не задумывался о том, что они будут размножаться? Неужели расчитывали, что они тупо друг друга перебьют? Марк имел множество возможностей всадить нож мне в спину, а Лилит могла просто забыть о моём существовании, как сделала ты, полностью оставив меня на отца. Но каким-то чудом, не смотря на расстояние и барьеры она умудрялась раз за разом спасать меня.

— Твой отец самодостаточный и ответственный человек. Я бы не решилась на подобный шаг, если бы не была в нём уверена.

— Да, мой отец, замечательный человек. И сделал для меня – для нас— столько сколько мог. Но знаешь ли ты, что я настолько боялась загрузить его своими проблемами именно потому что он был один? Однажды меня чуть не... Я...

Мариэлла резко зажмурилась, задержав сбившееся дыхание. Воспоминания были столь болезненными и острыми, что даже спустя столько времени она начала задыхаться от них. Это было невыносимо. Она такая дура!

– Я думала, меня спасло чудо и везение, но теперь я ясно вижу, что это было магическое вмешательство, и знаю, что это Лилит приглядывала за мной годами. — её обманчиво собранный голос дал трещину. Её губы дрогнули. Мэри прикрыла глаза, более не в силах поддерживать зрительный контакт и продолжила тихим, сиплым голосом, — Я думала, что ты мертва. И я правда искренне рада, что это не так. Я счастлива, что могу наконец увидеть как ты выглядишь и поговорить... Я мечтала...мечтаю о полной, счастливой семье. Но если будет выбор между ними и тобой, то итог тебе не понравится.

— Ты принцесса, наследница...

Об этом они заговорили впервые. И Мэри совершенно не хотелось начинать этот разговор.

— Нет, — Нимфа резко вскинула голову, подняв взгляд, — Я не коронована. Никто толком не знает о моём существовании за пределами дворца. За столько месяцев ты ни разу не признала меня как свою дочь. Я готова принять тот факт, что я ливрийка и нимфа. Но если кем я и являюсь здесь помимо этих двух ролей, то в первую очередь — сестрой Лилит.

Королева мягко покачала головой. Кажется, им стоило действительно больше разговаривать — с неохотой Мэри признала, что с каждой новой встречей и разговором нимфа виделась ей более человечной, приземлённой и словно родной.

— Ты очень похожа на неё.

Мэри не потребовалось много времени, чтобы понять, что речь шла о Лилит. Ещё меньше потребовалось на то, чтобы ощетиниться, словно кактус.

— Это плохо?

— На Августа ты тоже очень похожа, — вместо этого мягко ответила Амариллис, — Честно признаться, это отрадно видеть.

— Ты уверена, что рассказала мне всё? — после паузы спросила Амариллис, а после, заметив непонимание, с тяжёлым вздохом добавила, — Я имею ввиду Лилит.

Хотелось огрызнуться. Мэри рассказала всё, что знала, но даже понимая, что для королевы этого было мало, даже понимая причины, её больно кололо чувство, что ей не верят. Но она подавила это. И задумалась.

— Мне сказали, что есть слухи, словно она убила Советника, — сказала Мэри и только после этого подняла взгляд изумрудных глаз. Амариллис сжала губы в плотную линию, а после кивнула. Видно, ей было тяжело говорить об этом. Мариэлла не собиралась её мучить или вынуждать, — Как его звали?

— Советник Нейтан. Он был представителем ведьм и травниц до миледи Владлены. Ты видела её в нашу прошлую встречу.

Наступила неловкая пауза. Кажется, Мэри поторопилась и сделала неправильные выводы.

— Если это всё, мне нужно к Марку, а потом домой, сделать уроки.

Амариллис недовольно вздохнула, но отпустила нимфу.

Выйдя за массивную вдерь, девушку ждал ещё один сюрприз, от которого неприятно сжалось сердце. Миледи Флоренс стояла напротив двери и, едва завидев Мариэллу, потупила взгляд карих глаз.

— Ты тоже знала, — не спросила, скорее подтверждала свое понимание Мариэлла. Таисия даже не подняла на неё свой взгляд, — Ты тоже знала кто я на самом деле, — сипшим голосом прошептала Мариэлла, нервно покачивая головой.

— Ваше Высочество, — поклонилась чернокнижница, и новоиспечённая принцесса поняла, что не в её силах выдержать все это. Поэтому она ничего не ответила и пошла по направлению к лекарям, чтобы узнать о состоянии Марка.

Таисия Флоренс — полное имя чернокнижницы-нимфы воды и флоры. Она узнала об этом совсем недавно. И не смотря на всю признательность за её обучение, сейчас сил смотреть на неё у Мариэллы просто не было.

Сидя у знакомой койки, созданой из веток и корней, Мариэлла тяжело вздохнула и позволила себе расслабиться на мгновение. Она положила скрещенные руки на край постели и опустила на них свою голову. В длинном помещении было тихо и спокойно. Пахло лекарственными травами, от которых у неё начинала болеть голова под конец дня. Марк дышал уже не так тяжело. Его грудная клетка мерно поднималась вверх и опускалась вниз.

За что Мариэлла была безмерна благодарна своей матери, так это за то, что она связалась с Нарциссой Сорвуд и от Марка отстали на необходимое для его восстановление время.

Кто бы мог подумать, что директриса окажется ведьмой и давней знакомой её матери? Верояно, отец. Мэри закусила до боли губу. Не оставалось никаких сомнений, почему он выбрал именно эту школу. Один вид контроля заменился на другой. Этого следовало ожидать.

Школа... Не смотря на все всплывшие обстоятельства, Мариэлле нравилось там учиться. Она жалела, что не перешла туда гораздо раньше. Если бы она попросила отца о переводе, она уже не сомневалась, что попала бы именно сюда. Как не приходилось сомневаться и в том, что такая просьба вызвала бы множество вопросов, на которые не хотелось отвечать.

Её одноклассники были если не прекрасными, то по меньшей мере адекватными людьми. Чего только стоили Женя, Катя и Николь. Поступок первых двоих всё ещё вызывал улыбку и теплоту на сердце. Ей бы хотелось, чтобы Николь её тоже навестила. Но Мэри сама попросила её этого не делать, а до прихода одноклассниц даже не осознавала как сильно ей этого не хватало. А на следующий день она уже вернулась в класс. Ей бы хотелось, чтобы Николь её тоже навестила. Но она была благодарна за то, что Николь услышала её и не пошла наперекор.

Но было и другое, более неприятное осознание. Она ей солгала. Не смотря на то, что тогда, на том берегу, Мариэлла сказала подруге, что сожалеет, что не рассказала ей обо всем раньше, спустя время, когда Марк оказался под защитой, девушка отчетливо поняла — она солгала. Она совершенно не сожалела о сокрытии тайны Марка. Она действительно поступила так, как следовало поступить. И, вероятно, вернись она в прошлое, поступила бы так снова.

Мариэлла сказала, что ей нужно домой, чтобы сделать уроки. Её рюкзак лежал брошенный у койки Марка. В прошлый раз она делала уроки прямо здесь. В первый раз она пришла домой очень поздно, просидела за столом два часа, но на нервах так и не смогла заставить себя сделать ни одного задания. Не спасало и то, что в новой школе задавали гораздо меньше домашнего задания, чем в гимназии.

Она осторожно взяла ладонь Марка в свою тёплую. Ледяная. Помещение тоже было прохладным. Мэри даже казалось, что его едва не хотели заморозить.

Ей сказали, что ещё час-два в тепле и он мог умереть. Его отравили соком из голубых ягод хрустального цветка – магического сорта двулистника грея. В тот же вечер Мариэлла нашла его немагического родственника в интернете. Небольшой цветок с белыми лепестками, становился хрустально-прозрачным от соприкосновения с водой. Он был родственником лютиков, а все известные миру людей лютики были ядовиты.

Яд, которым отравили Марка существовал в мире людей. Но поскольку сделать его можно было только из хрустального цветка, для людей «зарин»* был синтезированным ядом. Он пах яблоками и на вид напоминал желтоватый яблочный сок. Без этой подсказки, если бы Марку не хватило сил, если бы Мэри не хватило сообразительности, если бы им потребовалось немного больше времени понять, он бы погиб.

Мэри прикрыла глаза, стараясь успокоиться. Одна беда миновала. Но происходило что-то ещё. Марк думал, что защищает её и дагни от Лилит. Ей нужно было рассказать ему, что он ошибся. Защищаться нужно было от кого-то другого. Мариэлла не собиралась рассказывать об этом раньше, чем поговорит с Марком. Она ему обещала. И она должна была сохранить ему жизнь, а значит до его возвращения, ей нужен был хотя бы одно приемущество. Даже если это означало пойти против матери и королевы. Ей было нужно дождаться, когда в его серых глазах снова запляшут жёлтые искры.

Зарин – обычно это бесцветная или желтоватая легколетучая жидкость с легким яблочным запахом, которая не мерзнет зимой и смешивается с водой, органическими растворителями и жирах). Летом убивает за несколько часов, зимой – до двух суток.

В Ливрале содержится в синих ягодах Хрустального цветка (предположительно родственник двулистника грея). В мире людей это вещество можно только искуственно синтезировать