11.
Сеул просыпался шумно. Улицы за окном были уже полны движения, автобусы прогоняли сонливость визгом тормозов, люди спешили, будто у каждого был срочный план, который не терпел ни малейшей отсрочки. А в квартире, где стены ещё хранили тепло их загородной поездки, тишина казалась почти нереальной.
Тэхен стоял у окна, одетый в серую майку и тёмные спортивные штаны. Его волосы были ещё влажными после душа, а взгляд — отрешённым. Он наблюдал, как пробивается свет между домами, не двигаясь. Позади него, с тихим зевком, в комнате появился Чонгук.
— Ты уже встал?.. — голос сонный, но осторожный.
— Да. Репетиция в десять, — ответил Тэхен без оборачивания.
Пауза. Тонкая, почти неуловимая, но между ними она чувствовалась болезненно ясно. После ночи близости и редкой откровенности снова стало тесно от слов. Всё, что было за городом — тепло, тишина, легальный покой — теперь осталось там, за пределами реальности.
— Я подам машину через двадцать минут, — тихо добавил Чонгук и исчез в сторону кухни.
Они оба старались быть «профессиональными». Как и всегда. Только теперь между строк было больше, чем можно было выразить словами.
⸻
Уже через час они были в здании агентства. Гул голосов, звонки, список задач — всё возвращалось на круги своя. И Тэхен, и Чонгук двигались как слаженный механизм: точные шаги, короткие указания, ни единого взгляда больше, чем положено.
Но в глазах окружающих появилось что-то новое. Офис был всё тем же, но атмосфера — уже иной. Где-то за спиной слышался приглушённый шёпот. Кто-то оборачивался слишком часто. Кто-то слишком открыто смотрел.
— Говорят, он с кем-то встречается.
— Менеджер, кажется? Видели их вместе на выходных.
— Думаешь, правда?..
Чонгук слышал это. Он не подавал вида. Но пальцы дрожали, когда он листал расписание на планшете.
⸻
На площадке, где шла генеральная репетиция перед большим сольным концертом в Сеуле, Тэхен отдавался работе с бешеной энергией. Он двигался, как будто каждый шаг на сцене отгонял от него сомнения и страх. Камеры, свет, звук — всё под контролем.
Но даже он не мог игнорировать, как звукорежиссёр с ухмылкой переглянулся с координатором, когда Чонгук подошёл к сцене с бутылкой воды.
— Спасибо, — быстро сказал Тэхен, не встречаясь глазами.
— Всё по расписанию. Осталось два прогона, — коротко ответил Чонгук и сделал шаг назад.
Он стоял в полуметре, будто между ними ничего не было. Ни прикосновений, ни тишины под одеялом, ни шёпота в темноте: «Не отпускай меня». Только сцена и работа.
⸻
Днём Чонгука вызвали в офис.
Комната с белыми стенами и стеклянными перегородками казалась особенно холодной. Руководитель агентства сидел за столом, не поднимая взгляда, только листал бумаги.
— Слухи расходятся слишком быстро, — наконец произнёс он. — У нас нет права на скандалы. Особенно перед концертами.
Чонгук молчал.
— Я не говорю, что вы что-то делаете, — продолжил тот, и в голосе прозвучала фальшивая мягкость. — Я просто прошу соблюдать границы. Мы не можем рисковать образом артиста. Ни твоими эмоциями, ни его. Ясен сигнал?
— Да, — коротко сказал Чонгук, и что-то внутри него чуть дрогнуло.
— И держи его в тонусе. Репетиции хромают. Пусть сосредоточится на работе, а не на... других вещах.
⸻
Когда они вечером вернулись домой, усталость нависла над ними, как плотная тень.
Тэхен сидел на диване, босиком, с чашкой чая в руках. Чонгук молча опустился рядом, не касаясь, но и не уходя.
— Говорили с тобой? — тихо спросил Тэхен.
Чонгук кивнул.
— Жестко?
— О да.
Повисло молчание.
— Мне плевать, — вдруг сказал Тэхен. — На всё это. Плевать, кто что говорит. Я просто... ненавижу, что мы снова прячемся.
— Я не хочу, чтобы это разрушило твою карьеру, — честно сказал Чонгук, повернувшись к нему.
— А я не хочу, чтобы ты носил всё это один. Не надо быть сильным один, понял?
И в этом простом диалоге было всё — забота, тревога, беззвучное «я здесь, я с тобой».
____
Огни сцены ослепляли. Крики фанатов, гул басов и хлопки вспышек сливались в единый живой организм. Это был Сеул — город, где он начинал, где впервые вышел на сцену мальчишкой с глазами, полными амбиций. Теперь он стоял здесь, уже мужчина, уже кумир тысяч. Но в этот вечер он чувствовал себя почти уязвимым.
Тэхен медленно поднял микрофон к губам. Руки не дрожали — только сердце отбивало ритм быстрее, чем следовало. На гигантских экранах за его спиной медленно менялись сцены: город в сумерках, трепещущий свет фонарей, мокрый асфальт — почти как символ последних дней. Он выбрал эту концепцию сам.
— Добрый вечер, Сеул, — его голос прозвучал сдержанно, чуть ниже, чем обычно. — Я... рад быть дома.
Фанаты взорвались криками. Некоторые плакали, другие держали плакаты с его именем, фразами из песен, и даже — неожиданно — «Always by your side». Он на мгновение задержал взгляд на этой надписи и едва заметно улыбнулся.
⸻
Чонгук стоял у пульта, со сценарием и наушником, куда поступали указания режиссёра. Он выглядел собранным, сосредоточенным. Одежда строгая: тёмная рубашка, бейдж менеджера, радиопередатчик. Ни одной эмоции на лице — только контроль.
Но внутри было другое.
Каждый раз, когда голос Тэхена звучал со сцены — немного хрипловатый, бархатный, чуть дрожащий в песнях — внутри у Чонгука что-то сжималось. Он знал этот голос в другие моменты: шепчущий в темноте, смеющийся после съёмок, зовущий его по имени, будто это что-то значило больше, чем просто имя.
— Всё по плану, — прозвучало в ухе. — Следующая песня — «Haze», готовьте сцену.
— Принято, — коротко ответил Чонгук.
Он сделал знак ассистентам и двинулся ближе к выходу на сцену. Проходя мимо, он на секунду столкнулся взглядом с Тэхеном, возвращающимся за кулисы на смену костюма.
— Держим тайминг? — почти холодно спросил Тэхен, обдавая его взглядом.
— Всё идёт по графику, — так же ровно ответил Чонгук.
Секунда.
Один вздох.
И снова — каждый делает вид, что они просто работают.
Но пальцы Тэхена слегка сжались в кулак, прежде чем он прошёл мимо. А Чонгук невольно обернулся, едва он скрылся за ширмой.
⸻
Следующая песня была особенной. Баллада, медленная, почти шепчущая. Свет приглушили, фон остался в дымке. На экране — одинокий силуэт на фоне вечернего города.
Тэхен пел с такой эмоцией, что даже те, кто обычно просто кричал, теперь замерли.
"I'm walking through shadows
Searching for light in your name
I thought it was work
But it's more than the flame..."
Голос дрожал. Он знал, что Чонгук где-то там — у правого края, возле технической зоны, где обычно стояли менеджеры. Он не смотрел прямо. Но во второй части песни взгляд невольно скользнул в ту сторону.
Их глаза снова встретились.
На долю секунды.
Но этого хватило.
В зал словно разом вдохнул весь кислород.
⸻
Зал кричал, хлопал, свет мигал в ритме последней песни. Тэхен вернулся за кулисы, почти шатаясь — не от усталости, от напряжения. Гример метнулся к нему, чтобы поправить макияж, ассистенты сбрасывали наушники, но он отмахнулся.
Чонгук встретил его у выхода с площадки. И снова — ровный голос:
— Тридцать секунд до интервью. Вопросы стандартные. Не отклоняйся от текста. И держи образ.
Тэхен подошёл ближе. Встал на расстоянии, допустимом для делового общения.
— Ты тоже держи образ, — прошептал он, склонившись чуть ближе, чем стоило.
— Всегда, — ответил Чонгук, почти не двигая губами.
И снова разошлись. Без прикосновений. Без улыбок.
Только взгляды — и всё, что за ними.
_____
Флеши камер вспыхивали с бешеной скоростью. Воздух в комнате был напряжённый, как струна. Представители прессы выстроились в ряд, держа планшеты, диктофоны, и глядя на Тэхена так, словно он был не человеком, а брендом, товаром — куском глянца, за который платят миллионы.
Он сидел на высоком стуле, в тёмной рубашке, ещё с каплями пота на шее после концерта. Рядом стоял стол с микрофоном, а за ним — стенд с логотипами лейбла. Всё — по сценарию.
— Каково снова выступать в Сеуле, после долгого перерыва? — спросил один из репортёров.
— Это всегда волнительно, — голос был ровный, немного хриплый от напряжения. — Я начинал здесь. Это мой город.
— Новая песня "Haze" звучала очень... лично. Это что-то автобиографичное?
Тэхен на мгновение замолчал.
— Музыка всегда личная, — ответил он уклончиво. — Даже если она о ком-то другом.
Смех. Камеры. Щелчки. Все довольны.
И тут кто-то из ассистентов, не рассчитав момент, подал воду не с той стороны — и столкнулся с другим сотрудником. Бутылка с водой едва не упала.
Чонгук, стоявший чуть в стороне — невидимка в фоне, как положено менеджеру — быстро сделал шаг вперёд и, молча, подхватил бутылку до того, как она упала. Его рука коснулась руки Тэхена — совсем случайно. Но на фоне вспышек и общего напряжения, это выглядело... слишком близко.
И Тэхен, чересчур быстро, сказал:
— Спасибо, менеджер Чон.
"Менеджер Чон", — не "Чонгук", не "Гук", как он иногда называл его, когда никто не слышал. Холодно. Отстранённо. Но глаза выдали больше.
Публикация уже была неизбежна.
Один из фотографов поймал кадр: взгляд, случайное прикосновение, микродвижение пальцев.
⸻
Они сидели на заднем сиденье чёрного внедорожника. Водитель — молча, перегородка поднята. В салоне — тишина.
— Тебе понравился концерт? — наконец, спросил Тэхен, не глядя.
— Ты был... чертовски хорош, — тихо отозвался Чонгук.
Пауза.
— Слишком хорош?
— Достаточно, чтобы мне хотелось пойти и поцеловать тебя прямо на сцене.
Молчание. Тяжёлое, гулкое.
— Не вздумай, — прошептал Тэхен и наконец повернулся. Его голос был ровным, но глаза — горели.
— Почему?
— Потому что я всё разрушу.
— Может, ты уже это сделал.
И снова тишина.