Обожженные ложью

Эпилог:

Прошло несколько месяцев. Тяжёлые тучи над их головами наконец развеялись, оставив после себя лишь лёгкую рябь воспоминаний, которая больше не ранила, а лишь напоминала о том, что они смогли преодолеть.

Алина, после того как Соня провела с ней предельно ясный и недвусмысленный разговор, исчезла из их жизни навсегда. Не с позором и скандалом, а тихо и бесследно, словно её и не было. Исчезла та тень, что пыталась встать между ними.

Сейчас в квартире Романовых пахло яблочной шарлоткой — мама Васи, как всегда пекла её по своему фирменному рецепту, напевая что-то под нос. Она с теплой улыбкой поглядывала в гостиную, где на диване, сплетясь в один комок, лежали её дочь и Соня.

Вася устроилась так, что её голова лежала на Сониной груди, и она могла слышать ровный, спокойный стук её сердца — самый умиротворяющий звук в мире. Пальцы Кульгавой медленно, почти гипнотически перебирали её волосы, время от времени нежно касаясь мочки уха или проводя по щеке.

— Я сегодня на физике чуть не уснула, — лениво проговорила Вася, утыкаясь носом в шею Софьи.
— А я на истории смотрелa на тебя и думала, какая ты красивая, когда злишься, — отозвалась Кульгавая, и Василиса почувствовала, как вибрирует её грудь от сдержанного смеха.

В дверь по-хозяйски вошла Саша с миской попкорна. Крючкова была желанным гостем в квартире Романовых, конечно после Сони.
— Опять валяетесь, как тюлени на льдине? — фыркнула она, но в её глазах светилась неподдельная нежность. — Подвиньтесь, место для третьей тюленихи есть?

Она втиснулась между ними и диваном, заставив всех троих рассмеяться. Так они и лежали - три самых близких человека, под одним пледом, под мерный голос телевизора, который уже никто не смотрел.

Евгения зашла с подносом, уставленным чашками и ещё тёплым пирогом.
— Ну что, мои ненаглядные, подкрепляемся? — её голос звучал глубоким, материнским удовлетворением. Она смотрела на них, на свою дочь, которая наконец-то расцвела, перестала сутулиться и смотреть в пол. На Соню, которая из колючего замкнутого подростка превратилась в сильную, уверенную девушку с мягким взглядом. На Сашу, их верного друга и защитницу, которая всегда была рядом. И её сердце наполнялось тихой, безграничной радостью. Она была счастлива за них. За то, что они нашли друг друга.

Крючкова, с набитым ртом, вдруг подняла тост кусочком шарлотки.
— Значит так! Предлагаю выпить за то, чтобы вы две больше никогда не тупили и не расставались из-за какой-то ерунды! А то мне ещё лет двадцать ваши сопли разбирать!
Все снова рассмеялись. Соня обняла Васю крепче, а та прижалась к ней в ответ.

— Обещаем, — тихо сказала Кульгава, глядя прямо в Васины глаза. И в этом одном слове был весь мир, обещание защищать, беречь и любить, несмотря ни на что.
— Обещаем, — эхом отозвалась Василиса, и её глаза блестели.

Позже, когда Саша ушла, наговорившись всласть, а мама уединилась в свою комнату, они остались одни на балконе. Ночь была тихой и звёздной. Соня стояла сзади, обняв Ваську, а та прикрыла сверху её руки своими.

— Знаешь, о чём я думаю? — прошептала Соня прямо у неё в ухо.
— О чём?
— О том, что всё это — Алина, эти дурацкие фотки, слёзы... — она глубоко вздохнула. — Это всё того не стоило. Но это показало мне, насколько хрупким может быть всё. И насколько сильно я тебя люблю. Сильнее, чем боюсь всего этого.

Вася перевернулась к ней лицом. При лунном свете её черты казались особенно нежными.
— Я тоже. Я люблю тебя до паники в груди. До того, что иногда мне кажется, что сердце не выдержит.
— Выдержит, — Софья уверенно поцеловала её в лоб, потом в нос, потом в губы. — Оно теперь у нас общее. Оно вдвое крепче.

Они стояли так, прижавшись лбами, слушая, как где-то вдалеке лает собака, и как их сердца отбивают один и тот же ритм. Не было больше страхов, не было теней. Было только «сейчас» и «всегда». Их любовь прошла через испытание ложью и вышла из него не сломленной, а закалённой, как сталь. И они знали, что бы ни случилось в будущем, они будут встречать это вместе. Потому что они нашли друг друга. И в этом было самое главное чудо.

Тишина ночного балкона была густой и сладкой, как тёплый мёд. Они стояли, не размыкая объятий, и казалось, время замедлило свой бег, чтобы продлить этот идеальный миг. Далекий гул города доносился приглушённым шумовым фоном, а над их головами раскинулось бархатное полотно неба, усыпанное бриллиантовой россыпью звёзд.

Соня нежно провела кончиком носа по щеке любимой, вдыхая её запах — смесь её шампуня с яблочным пирогом и чем-то неуловимо своим, васиным.

— Помнишь, как ты боялась, что я уйду? — её шёпот был похож на шелест листьев в ночи.

Романова кивнула, не открывая глаз. Она чувствовала каждое биение сердца любимой у себя в спине, и это было лучше любой музыки.

— Я была дурой. Я не знала тогда, что значит... это. — она сделала жест, охватывающий их обоих, весь балкон, всю спящую вселенную за ним. — Что любовь это не вспышка. Это вот это, тишина, уверенность, дом.

Кульгавая улыбнулась, и Вася почувствовала её улыбку кожей.

— Для меня ты и есть дом, маленькая. Самый прочный и самый уютный. — её пальцы легонько вцепились в складки Васиной кофты. — Даже когда ты злишься на интегралы и хмуришься вот так, — она коснулась указательным пальцем межбровья Романовой, — ты всё равно мой дом.

Они замолчали, слушая, как их дыхание синхронизируется, становясь одним целым. Где-то на улице проехала машина, и свет фар на мгновение осветил их лица - спокойные, умиротворённые, по-детски беззащитные в своём счастье.

— А знаешь, что я люблю больше всего? — Василиса наконец открыла глаза, и в них отразился весь звёздный свод. — Мне нравится, как ты говоришь «мы». Не «я» и «ты», а именно «мы». «Мы пойдём», «нам надо», «у нас».

— Потому что так и есть, — просто ответила Соня. — Мы - это одна команда. Навсегда.

Она взяла руку Романовой и подняла её к небу, их пальцы сплелись, загораживая созвездия.

— Смотри. Наша любовь вот как эти звёзды. Иногда кажется, что до них не дотянуться, что они где-то далеко. Но они всегда там. И всегда светят, даже если тучи.

Вася рассмеялась, и смех её прозвенел в ночной тишине, чистый и радостный.

— Ты становишься романтиком, Кульгавая. Скоро стихи начнёшь мне читать.

— Может, и начну, — парировала Соня, целуя её в висок. — Если ты будешь очень хорошо себя вести.

Они снова замолкли, но теперь это молчание было наполнено тысячью невысказанных слов, обещаний, планов на будущее. Они видели его - это будущее. Учёба в одном городе, может, даже в одном вузе. Первая общая квартира с кошкой или собакой. Совместные поездки на море, где они будут загорать и смеяться над забавными туристами. Ссоры из-за разбросанных носков и невынесенного мусора, которые будут заканчиваться бурным примирением. Всё это было не страшно. Это было желанно. Потому что они будут вместе.

— Холодно? — спросила Соня, чувствуя, как Вася слегка вздрогнула.
— Немного.
— Пойдём внутрь. Я согрею.

Они вернулись в комнату, где ещё пахло яблоками и счастьем. Плед, сброшенный на пол, мягкий свет ночника, их переплетённые тени на стене - всё было частью их маленькой, идеальной вселенной.

Засыпая, Вася прильнула к Соне, вжавшись лицом в её плечо. Последнее, что она почувствовала перед тем, как погрузиться в сон, - это лёгкий поцелуй в макушку и шёпот:

— Спокойной ночи, моя вселенная.

И она уснула с уверенностью, что так оно и есть. Они были целым миром друг для друга. И этого было достаточно для абсолютного, безоговорочного счастья. Они нашли друг друга. И это был не конец истории. Это было самое её начало. Долгое, светлое и бесконечно прекрасное начало.

Так и закончилась их счастливая, но до боли тяжелая история.

***

Спасибо всем, кто прочитал этот фф. Моя первая работа, надеюсь, что вам понравилось. Ещё раз хочу поблагодарить каждого, кто прочитал и проголосовал, мне безумно приятно. Хотелось бы услышать ваше мнение по поводу всей истории в комментариях, буду очень признательна.