10. Не такие, как все
Тренировка в спортзале закончилась поздно. Саша, вся в поту, упала на маты, сгибая и разгибая протез с характерным щелчком.
— Ну что, Кульгавая, признавайся, — она бросила в Соню мокрое полотенце, — как это произошло? — Голос звенит азартом, но в глазах терпение, натянутое, как тетива. Она ждала этого разговора слишком долго.
Соня, поправляя повязку на руке, сделала вид, что не понимает:
— Что именно? — Губы сжаты, взгляд скользит в сторону. Она знает, о чем речь, но признаваться не хочет — не сейчас, не здесь. Не перед Сашей, которая умеет выворачивать душу наизнанку.
— Не прикидывайся! — Саша пнула ее кроссовком. — Твой поцелуй с Ромашкой. Детали. Ну же! — Смех резкий, почти злой. Ей весело смотреть, как Соня корчится, но под этой бравадой — что-то мягкое, почти материнское. "Ну давай же, выплюни это уже".
Соня закурила прямо в спортзале, хотя знала, что это запрещено. Дым заклубился вокруг ее лица, скрывая румянец.
— Да ничего особенного. Просто... случилось— Голос хриплый, слова короткие, отрывистые. Но щеки горят, пальцы слегка дрожат.
Саша подняла бровь:
— "Просто случилось"? Ты, которая обычно на первом свидании уже в постель затаскиваешь? — Ухмылка широкая, почти торжествующая. Она знает, что бьет точно в цель, и ей это нравится. Но где-то глубоко — любопытство, почти детское: Что же в этой Васе такого?
Соня резко выдохнула дым, чувствуя, как жар разливается по щекам. Она ненавидела, когда краснела.
— Она... не такая. — Голос тише, слова будто застревают в горле. Признать это вслух — все равно что разжать кулак после долгой драки. Страшно. Невыносимо страшно.
— Ага, — Саша протянула слово, ухмыляясь. — То есть тебе что, страшно? — Провокация сквозит в каждом звуке, но под ней что-то теплое, почти нежное.— Давай же, я же тут, с тобой.
— Да заткнись ты! — Соня швырнула в нее бутылкой, но Саша ловко поймала ее протезом. — Вспышка ярости, резкая, как удар тока. Но в глазах — не злость, а паника. Как будто она задыхается.
Тишина. Соня сжала кулаки, чувствуя, как бешено колотится сердце.
— Я не знаю, что со мной, — она прошептала так тихо, что Саша едва расслышала. — Раньше все было просто. Познакомились, переспали, забыли. А с Васей... — Голос девушки срывается, слова падают, как камни. Впервые за долгие годы она говорит это вслух — и от этого еще страшнее.
Она замолчала, глядя на свои шрамы.
— С ней я не хочу торопиться. — Тишина после этих слов — густая, как мед. Саша не смеется, не подкалывает. Просто смотрит. И впервые за вечер ей нечего сказать.
***
Вечер. Вася сидит у окна, обняв колени, и смотрит на дождь. В руках — телефон. Она набирает сообщение Соне, стирает, набирает снова.
"Что, если я все испортила?" — Пальцы дрожат, дыхание неровное. Она перебирает в голове каждую секунду их встречи, ища признаки ошибки. "А что, если я была слишком навязчива? Слишком резка?"
Она вспоминает тот поцелуй. Как дрожали Сонины губы. Как пахло сигаретами и чем-то еще — может, страхом? — Грудь сжимается от чего-то сладкого и колючего одновременно. Воспоминание обжигает, но она не может остановиться — перематывает снова и снова.
Она хочет написать: "Давай поговорим" . Но боится.
— Телефон кажется тяжелым, как гиря. "А вдруг она уже пожалела? Вдруг я все испортила?"
***
Соня лежит на кровати в своей пустой квартире. Отец снова пропал. Телефон в руке.
Сообщение от Васи:
"Как дела?"
Она смотрит на эти два слова, как на что-то опасное.
— Глаза щурятся, губы сжаты. Эти два слова — как дверь, за которой что-то огромное и неизвестное. Страшно сделать шаг. Страшно не сделать.
— Блять, — шепчет она, закрывая глаза.
— В горле ком, сердце колотится где-то в висках. Она ненавидит эту слабость, эту нерешительность. Но больше всего ненавидит то, как сильно она хочет ответить.
Пальцы сами набирают ответ:
"Нормально".
Она стирает и пишет:
"Скучаю".
Стирает. — Злость на себя смешивается с чем-то горьким и щемящим. "Почему так сложно? Почему я не могу просто..."
***
Саша, оставшись одна, улыбается.
— Наконец-то, — шепчет она, глядя на переписку в телефоне.
— Улыбка широкая, почти торжествующая. "Ну наконец-то эти идиоты..." Но под этим — что-то мягкое, почти нежное.
Она пишет Соне:
"Привези пиццу. И Васю тоже".
Потом Васе:
"Он тебя ждет, дура".
Пальцы стучат по экрану быстро, почти лихорадочно. "Хватит уже мучиться, идиоты". Но в груди — тепло, почти материнское.
Саша ухмыльнулась, дописывая сообщение:
"Она тебя ждет, дурочка. Не переживай так."
Отправила.
Затем добавила еще одно — Соне:
"И не смей снова убегать. Иначе сама приду и притащу тебя за шкирку."
Она выключила телефон, зная, что сейчас начнется буря возмущенных ответов. Но ей было плевать. Кто-то же должен был их толкнуть друг к другу.
***
Дождь за окном усиливается. Где-то в этом городе три сердца бьются в унисон, еще не зная, что их истории только начинаются. Воздух густой от несказанного. Где-то между строк, между каплями дождя — что-то новое, хрупкое и бесконечно важное.