Тишень

Проснувшись утром на лавке, замотанный в ткани Хэссий почувствовал себя совершенно измотанным, хотя проспал явно порядочно. Он сел и какое-то время следил глазами за пылинками на свету. Затем снаружи раздался шорох, скрипучая дверь отворилась и явила Тишеня, несущего в лапах ведёрко с водой. Пришлось со вздохом скинуть с себя тряпьё и опустить ноги на пол. Тянуло холодом. Вроде и неприятно, а вроде — освежающе.

День проходил обыкновенно. Разве что Тишень теперь ещё больше следовал за ребёнком, молчаливый, но готовый помочь по первому зову. Хэссий не пользовался этой возможностью. Он сам натаскал хвороста, ещё раз убрался в доме, перемыл старые котелки и прочее, прочее. Весь день мальчик занимал себя делами, но время всё равно текло медленно. Ещё засветло Хэссий оставил Тишеня перебирать нашедшиеся клубки ниток и пряжи, а сам ушёл в баню сполоснуться.

Вернулся он с влажными волосами и лбом, натёртым до красноты. И застал картину того, как грозный с виду лесной дух пытается распутать свои когти из плена многочисленных ниточек, но запутывает их только больше. Неожиданно, из груди Хэссия вырвался короткий вздох. И ещё один, и ещё.

Домик огласился лающим детским хохотом — Тишень повернул голову на ребёнка так лихо, что едва не сбил соседнюю полку и всё её содержимое. Хэссий поплотнее завернулся в шаль, накинутую на плечи, и сел на табурет по другую сторону стола.

— Что это ты тут пытался связать? — спросил мальчик с улыбкой.

— Ничего не пытался. Я не умею вязать, — растерянно отозвался Тишень.

Хэссий хихикнул в ладошку и потянулся через стол, чтобы помочь. Перед когтистыми руками он заколебался лишь на секунду, прежде чем решительно схватить их своими сморщенными от воды пальцами и приняться за распутывание.

Пару минут прошли в молчании. Небо за отмытыми окнами только-только начало краситься в закатные цвета. Когда все нитки были сняты, Тишень вдруг достал что-то из-под плаща и протянул Хэссию.

Этим чем-то оказался знакомый холщовый мешок. Внутри — перемятые травы и пустая фляжка. Хэссий поглядел на всё это со сжатыми губами, затем затянул мешок и аккуратно откинул в сторону лавки. Стал вытягивать нитки на столе по цветам.

— ...Ты остаёшься? — подал робкий голос Тишень.

Руки Хэссия дрогнули.

— За мной не пришли. Значит, я им всё-таки не нужен.

— В твоей деревне не захотели, чтобы ты с ними жил? — Тишень щёлкнул-прощебетал и склонил голову. — Хочешь, я отведу тебя в другое место? Может, там ты будешь нужен?

Хэссий подумал-подумал, но поморщился и покачал головой. Сама мысль о людских лицах сейчас вызывала отвращение.

— Можно... — мальчик сглотнул страх. Спросить придётся. — Можно мне остаться здесь? Не знаю на сколько. Я буду очень, очень благодарен, господин лесной дух.

Казалось бы, Тишень в спокойном состоянии всегда был неподвижен, но при этом ясно виделось, когда он ещё больше замирал. Как сейчас. Хэссий уже сто раз пожалел о вопросе и снова ощутил глупую готовность закапать слезами, как Тишень выпрямился (вновь чуть не сбив полку), охнул и снова сгорбился, наклонившись ближе к отпрянувшему мальчику.

— Замечательно, если ты останешься, оставайся! — он всё же сел как было, оставив Хэссия растерянно моргать. — Я раньше не заботился о детях, но я буду стараться. Ты примешь мою заботу? Ох, когда настанут холода, нужно будет достать тебе тёплую одежду. И нарубить деревьев. Жалко деревья, но мёрзнуть вредно для человека, тем более такого маленького.

— До холодов ещё жить и жить… — оторопело произнёс Хэссий, а затем тряхнул головой. — И совсем я не маленький, скоро вырасту как ты!

— Конечно вырастешь, — ответил Тишень после мурчащей трели, — Я тоже был маленьким, как ты, прежде чем стать взрослым. Так примешь ли ты мою заботу? С ней расти лучше. Полезнее.

Хэссий замолк. Вспомнились колыбельные для чужих ушей, которые он слышал только потому, что его пустили переночевать в сенях. Вспомнились деревянные игрушки старого охотника, которые мальчик всегда отдавал Вербе, ведь лишь у неё было надёжное место, чтобы их хранить. Вспомнились объедки, обноски, частички людской нежности, долетающие до него, как дорожная пыль долетает до полевого цветка.

Никто никогда не заботился только о нём. Всецело, с готовностью.

На миг ситуация показалась абсурдной: вот он сидит перед лесным чудовищем и раздумывает, вверить ли ему свою жизнь. Ещё и ноет, как слезливый малыш.

С другой стороны, разве ему не позволено? Он всегда старался не задумываться о своей незавидной судьбе. А может, и стоило, может, тогда бы он не чувствовал бы себя таким обманутым и разбитым.

Но слёзы больше не жгли глаза. Щёки остужала вечерняя прохлада. Чёрные волосы постепенно высыхали. От Тишеня пахло мхом, цветами и безопасностью.

— Ты не обязан обо мне заботиться. Но если ты действительно этого хочешь, то хорошо.

Лесной дух оживляется, и его радость видна даже с этими пустыми глазницами. Хэссий не сдерживает ухмылку и понимает, что если Тишень тоже когда-нибудь его предаст, то он умрёт на месте от душевной боли.

Но пока они складывают нитки, и на душе почему-то становится не так тяжело.

***

Колокольчик над дверью ласково звякнул, оповещая о посетителе. Хозяин лавки обернулся, но вместо приветствия удивлённо округлил глаза.

Вошедший человек оказался до ужаса бледным, с длинными белёсыми волосами в неопрятном виде. Черты лица его были ровными и красивыми, отчего он напоминал аристократа, вот только с этим не вязалась линялая, местами порванная или вывернутая на изнанку одежда. В пушистом воротнике виднелись листья и ветки, непонятного цвета лохмотья громоздились друг на друга, как у желающего согреться зимой нищего, хотя на улице цвёл май. Глаза — как ломкие сапфиры, распахнуты, словно у счастливого дитя, а на губах тонкая улыбка.

— Приветствую, господин, — всё же сказал хозяин, не совсем понимая, как реагировать. — Могу ли я помочь вам с выбором книги?

Странный посетитель отвёл взгляд с полок и наконец посмотрел на него.

— Мне нужны книги по домоводству, готовке и воспитанию детей, — сказал посетитель. Голос у него оказался мягким, не слишком громким.

Лавочник помедлил, но всё же вышел в зал и повёл чудака к нужным стеллажам. Есть ли у него вообще деньги? Ладно, он хоть и ужасно высокий, но худой и вряд ли сможет воспротивиться, если придётся выгнать его. Хозяин принялся рассказывать о товарах, водил посетителя между полок, уточнял нужное и предлагал различные варианты книг. В это же время из задней двери выглянула его жена и тоже удивлённо уставилась на незнакомца.

— У нас есть пособия и для родителей, и специальные, для учителей. Вот, взгляните, подробная работа о воспитании ребёнка с рождения до пяти годов…

— М-м-м, маленький возраст, — улыбка посетителя стала рассеянной. — Не подходит.

— Сколько же лет ребёнку?

Чудак замер в неловкости. Он стал вытягивать рядом с собой руку, будто пытаясь вспомнить рост ребёнка и по нему предположить возраст.

— Может, господину взять вот эти? — нервно ухмыльнулся хозяин лавки. Он указал на книги об отрочестве, а также на несколько тонких журналов с более общими статьями.

Посетитель повертел их со всех сторон, полистал, удовлетворённо кивнул и выбрал парочку. В этот момент жена лавочника подскочила к ним, подхватила беловолосого под локоток и бодро защебетала, указывая на книжные корешки пальцем.

— Прекрасный выбор, в этих работах весьма толковые советы. Господин, а не желаете ли вы приобрести для вашего отрока что-нибудь развлекательное? Взгляните, замечательный сборник сказок; а вот собрание поэзии, полезно для нравственности и учёности детей; есть ещё обучающие книги, полистайте, не стесняйтесь!

Незнакомец оказался слегка ошеломлён таким напором, но предлагаемые товары рассматривал с живым интересом. Вечная улыбка сменилась волнительной задумчивостью и любопытством. В итоге на стойку он принёс семь книг разных размеров, явно больше, чем планировал изначально. Хозяин лавки с нервозностью поглядывал на жену, но та его игнорировала.

— Вот, господин, сейчас я завяжу их, чтобы вам было удобнее нести, не могли бы вы их приподнять? Ах, спасибо! Уверяю, в нашей лавке только лучшие произведения, будь то научные труды или художественное чтиво…

Она озвучила цену, и посетитель пошарил изящной ладонью в ворохе одежд. На стол он высыпал горстку медных и серебряных монет, травинки да мелкие ветки, сосновую шишку и какой-то камешек, на боку поблёскивающий красным. Хозяин лавки присмотрелся и с шоком осознал, что «камешек» — это покрытый засохшей грязью кристалл.

— Достаточно? — спросил улыбчивый чудак.

Хозяйка закивала головой и громко поблагодарила гостя за визит, за покупки и пожелала удачи во всех делах, от домоводства с кулинарией до воспитания ребёнка. Посетитель взял свои книги, поклонился им по очереди, попрощался с пожеланием счастья и вышел за дверь.

Колокольчик звякнул. Книжный опустел.

Лавочник протяжно вздохнул, а затем в одну секунду оживился и схватил со стола кристалл. Да, даже если нескольких монет не хватает, даже такой маленький камешек компенсировал их с лихвой.

— И кто это был вообще? Я думаю, может родственник какой-то знатной семьи, малость умом тронутый? Выглядит как оборванец, ведёт себя странно, но явно ведь не простой бродяга!

— Умом тронутый здесь только ты! — воскликнула его жена, отмахиваясь. Контрастируя с прежней жизнерадостностью, сейчас у неё вид был такой, будто она едва успела предотвратить пожар. — Ясно же, что это нечисть какая-то! Ну или ведьмак, но я уверена, что нечисть.

Мужчина поперхнулся и недоверчиво посмотрел сначала на неё, а потом на дверь, будто вновь представляя там того посетителя.

— Да ну, маковка, глупости несёшь… — тем не менее, язык у лавочника потяжелел, а рука спешно положила кристалл на стойку. — Разве может нечисть такое устойчивое тело иметь? Сама же его под руку хватала!

— Я вот что думаю, — женщина наклонилась и торопливо зашептала мужу в ухо, — Знаешь старые слухи, мол покойник Рузвельт со своими псами на кого-то охотился, да не сдюжил? Вот! Говорят, что не человека они искали вовсе, а чудовище! И люди с окраин судачат, что есть в лесу неведомая сила…

— Брось ерунду молоть, как курица базарная! — рассердился он, но испуганные глаза скрыть не мог. — На Рузвельта с отрядом могучий маг напал, а остальное — домыслы и суеверия!

Они помолчали. День стоял солнечный, погожий, из окон так и лился свет, а книжный запах окутывал лавку привычным уютом.

— Я закажу у гильдии талисманы.

— Денег возьми с заначки. И проси помощнее.

***

Когда Тишень вернулся, то Хэссий одним прыжком вжался в угол и пискнул с широко распахнутыми глазами. Да, не узнал. Ну, богатым будет.

— Здравствуй, маленький! — прощебетал знакомый голос, куда больше подходящий этому телу, пока Тишень как ни в чём ни бывало ставил массивную стопку книг на стол.

— Т-ты… Тишень? Ты почему в таком виде? — Хэссий с осторожностью отлип от стены.

После неподвижной маски мимика на лице лесного духа оказалась приятной новостью. Улыбка лучилась довольством, а серые глаза блестели на свету.

— Это мой человеческий облик, — Тишень взмахнул руками, красуясь. — Нравится?

— Довольно милый, — кивнул Хэссий, вытягивая шею в любопытстве.

Теперь Тишень гораздо легче вмещался в дом, хотя всё ещё заметно возвышался. Плащ казался похожим на его обычный, только, очевидно, меньше размером и без мха и паутины повсюду. Одежда вообще была довольно чистой, не считая мелкого мусора в пышном воротнике. С ума сойти, какие у него длинные волосы…

Только когда лесной дух принялся развязывать узелок на книгах, Хэссий обратил внимание на приобретение. Он тут же подскочил к столу и начал крутиться рядом, тычась Тишеню чуть ли не в руки.

— Что за книги? Откуда? Зачем?

— Про приготовление пищи, про домоводство и разное для тебя, — покладисто ответил Тишень. — Из книжной лавки. Чтобы знать, как всё работает.

— Что за лавка? — о, так вот зачем нужен человеческий облик. Удобно.

— В городе Амарант. Недалеко отсюда.

— У-у-у! Я там ни разу не был.

Хэссий тут же разложил книги по столу, стал разглядывать и щупать, а затем листать по две-три за раз, пока Тишень ворковал рядом. Хотя Хэссий знал многие буквы, чтению он был не обучен. Раньше Верба порой читала ему, пока они сидели на заднем крыльце её дома, трава щекотала ноги, а в углу двора квохтали куры. Сейчас Вербы рядом не было.

— Нравится? — с той же интонацией, что и пару минут назад, спросил Тишень. Улыбка его не показывала зубы, но оттого не становилась менее довольной.

— Да, — Хэссий этого не заметил, но щёки его неловко надулись, когда он отвёл взгляд в стену. — Только я не умею читать. Там же есть сказки, да? Почитаешь мне, господин лесной дух? Пожалуйста?

Хэссий был готов сделать своё лучшее умоляющее выражение, но Тишень уже легонько, как перезвон подснежников на ветру, рассмеялся и протянул руку к его макушке. Обычную, человеческую, с длинными бледными пальцами. Хэссий поглядел на неё насторожено пару секунд, но позволил нырнуть в лохматые чёрные волосы.

— Конечно. Но сначала я хочу тебя кое с кем познакомить.

***

Тишень вёл его незнакомой дорогой. Хэссий держался за край его плаща и старался запоминать ориентиры, но, честно говоря, получалось плохо. С кем вообще можно знакомиться в такой глуши? С медведем? Или тут есть ещё один лесной дух? Мальчик старался не ёжиться от глупых мыслей. Его не могут вести на съедение к ещё какому-нибудь чудовищу, на сей раз по-настоящему ужасному, верно? Ведь тогда незачем покупать все эти книжки!

— Здесь, — Тишень взмахнул ладонью, и острые ветви кустарников сами собой расступились в стороны, освобождая путь.

Какое-то животное зашуршало травой и ускакало от вторженцев. Ветви вновь сомкнулись, уже за их спинами. Несколько стрекоз пролетело мимо, чтобы приблизиться к водной глади не слишком большого, поросшего лопухами да камышом пруда.

Они подошли к кромке воды, Хэссий вертел головой по сторонам. Бернарт говорил, что стоячую воду для питья лучше не использовать, ведь в ней разводиться хворь, однако даже без этих знаний мальчик бы не рискнул сунуться к этой мутной пучине. То есть, может и рискнул бы, но к счастью он уже нашёл прекрасный родник.

— Тот самый мальчонка, значит?

Хэссий вздрогнул, повернулся на источник голоса и невольно шмыгнул к Тишеню за спину. Словно из ниоткуда на берегу появилась старушка, сгорбленная, с большим сгорбленным носом и шалью на плечах. Её седые волосы были наполовину распущенны, а наполовину собирались в пышном пучке. Из-за полностью белых глаз Хэссий сначала принял её за слепую, но потом заметил серый, почти синюшний оттенок кожи. А ещё то, что юбки её, не доходя до земли, словно растворялись прозрачной рябью.

Хэссий оробел не смел вдохнуть. Мамочки, призрак!

— Хилый какой-то, и пугливый вдобавок, — вновь проскрипела старуха. С места она, к счастью, не двигалась, только оглядывала ребёнка оценочно, будто под мутной плёнкой на глазных яблоках всё ещё сидели зрачки.

— Неправда, смелый, — нараспев ответил Тишень и погладил Хэссия по голове. — Умница.

Хэссий моргнул и поднял на него взгляд. Отвёл глаза обратно, прижался к чужому боку крепче.

— Ага, то-то за то и отправили его в эту глушь, — старуха хмыкнула и полностью обратилась к лесному духу: — Ну так что, разве так людей знакомят? Представляй нас друг другу!

Тишень замешкался, словно совершенно не знал, как это делать. Он отошёл на шаг вбок, чтобы открыть обзор на Хэссия, и неловко указал на него рукой.

— Он Хэссий. Ребёнок. Ты знаешь. Хэссий, это мадам Дия, и она мертва. Но ты не волнуйся, никакого вреда никому не причиняет. Она хорошая и мудрая.

— Льстец, — фыркнула мадам Дия. — Ну здравствуй, паренёк, наконец я тебя увидела. Сколько лет-то тебе?

— Здравствуйте, — Хэссий сделал быстрый поклон. — Мне… Мне скоро исполняется одиннадцать.

— Скоро — это когда? — серое морщинистое лицо исказила ехидная ухмылка.

— Совсем скоро! — Хэссий нахмурился и старательно выпрямился, стремясь казаться выше. Потом поколебался, отвёл взгляд и надул щёки. — …В августе.

— Экхе-хе, понятно, — смеялась старуха так, как подобает сказочным ведьмам или азартным тёткам, выигрывающим жизнь хитростью. — Ну давай, августёнок, рассказывай, каким боком в наших краях и почему решил остаться.

Хэссий зацепился пальцами за края рубахи, сжал губы. Кем бы ни было это привидение, Тишень настаивал на знакомстве с ней. И отказывать в прямой просьбе, наверное, слишком по-детски, а малышом он казаться не хотел. Так что мальчик набрал воздуха в грудь и кратко рассказал то, что случилось за последнюю неделю с небольшим.

К концу рассказа мутные, как гладь пруда, глаза мадам Дии всё ещё были сосредоточенны на нём. От этого взгляда хотелось ёрзать. А затем старуха усмехнулась, не весело, но почти издевательски.

— И что, после всего этого ты доверился первому попавшемуся рогатому нелюдю? Не боишься, что худо будет?

Хэссий запнулся, хотя даже ничего не говорил. Внутри что-то чиркнуло, заставив сжать до боли кулаки и упрямо повысить голос.

— Мне всё равно некуда податься! Я остаюсь не потому, что какой-то наивный дурачок! И вообще, Тишень хороший!

На последнем слове его голос дрогнул.

— Да-да, и в этом тебе очень повезло, найдёныш. А что б ты делал, если бы…

— Дия, прекрати, — вдруг раздался недовольный голос Тишеня.

Это оказался первый раз, когда в его тоне послышалась твёрдость. Хотя он всё равно не растерял привычных плавных, нечётких ноток, будто они были вплетены в само его существо. Хэссий поднял голову и с удивлением обнаружил, что человеческое лицо лесного духа сначала нахмурилось, а затем смягчилось почти до печального.

— Пожалуйста, не расстраивай маленького, — Тишень положил руку мальчику на плечо, и тот мгновенно юркнул ему под плащ. Дух прощёлкал и откашлялся. — Я теперь о нём забочусь. Не надо ругаться.

Мадам Дия осмотрела их придирчивым взглядом, хмыкнула и вновь ухмыльнулась.

— Правильно, заступайся за него, коль уж взялся опекать, — она вздохнула и покачала головой сама себе. — Теперь с двумя недотёпами дело иметь…

Тишень издал смущённый, но довольный смешок, а Хэссий покрепче обхватил его за талию и зарылся глубже в плащ. Вот же вредная бабка. Да ни за что он больше на этот дурацкий пруд не сунется.