слизеринская ошибка || 𝑹𝒆𝒈𝒖𝒍𝒖𝒔 𝑩𝒍𝒂𝒄𝒌

Регулус закончил записку о том, почему Айрис не следует делать капитаном команды по квиддичу, которая предназначалась Энди. Записка была вынуждена быть написанной, ведь у нынешнего капитана не было времени даже переговорить с Блэком пару минут. И когда Регулус взял аккуратный листок, завернутый пополам, где на лицевой части было написано «Энди Маркину от Регулуса», он начал повторно думать обо всём, что написал там, и стоит ли это вообще делать. Ведь за немалое время общения он понял, что бывшая гриффиндорка не достойна этого. Поэтому он положил записку в самую нижнюю полку стола, прекрасно зная, что его сокомнатники и друзья Эван и Барти не будут лазить в его вещах.

Это было довольно давно, и сейчас он осознавал, что и вправду не стоило этого делать. Но Блэк в людях никогда не был уверен на все 100 процентов, поэтому не мог сделать окончательный выбор, как он видит Айрис. Он заметил её эгоизм и лицемерие, и сделал вывод, что немногие этого замечают.

Сам Регулус уже хотел домой, ведь там на деле ему хорошо. Тихо, никто не трогает, и родители, которые любили его, а он их. Иногда Сириус устраивал какие-то ссоры и в основном раздражающие вопли, из-за чего постоянно думал, что его ненавидят в этом доме. Но младший Блэк всегда знал, что на деле это не так. Его не перестали любить после того, как он попал на «вражеский» факультет, и он этого совершенно не боялся. А значит, не ждал одобрения родителей, которые, естественно, не разлюбили родного сына из-за такого.

И на деле Вальбурга была не против общения сына с Джеймсом — как ни крути, он чистокровный, да и сами Поттеры очень успешны во всех сферах, и старшие Блэки это знали. Из-за такого спокойного отношения Регулус предполагал, что его мать училась с Поттерами в одно время, из-за чего и относилась к ним неплохо. Но никто подробностей не рассказывал. И как любые родители, они даже были рады, что Сириус нашёл довольно приличную, родственную душу и лучшего друга, хоть и редко это показывали.

***

За ум Айрис так и не взялась. Под предлогом, что в этом учебном году уже не надо, а в следующем обязательно всё «накатает». Она сказала это маленькой Лоре, которая и то училась лучше неё, на что младшая МакКиннон не поверила и сказала, что будет ждать писем с подтверждениями. Зачастую Поттер, как и раньше, проводила время с Доркас, Лорой, иногда они втроём ходили и бродили по коридорам школы. Но последнее время, когда первокурсница стала больше общаться с детьми своего курса и факультета, в близкое общество Айрис всё больше и больше вливалась Каса Риверс.

Для Поттер она была настоящей загадкой, которую нельзя разгадать. «Как можно быть настолько скрытной?» — всегда думала та, но спросить напрямую так и не решалась.

Когтевранка рассказывала Айрис, что сейчас происходит в клубе слизней, где из-за малейших разговоров с подругами Медоуз и Лейви она получала неодобрительный и довольно осуждающий взгляд Регулуса. Как она говорила, ей было очень неприятно. Большинство долгое время не знали, какой она крови, лишь то, что её воспитывали мама и бабушка, но спустя долгое время всплыло, что она грязнокровка. И это стало причиной осуждения от некоторых особ.

К Риверс у Айрис проснулось редкое чувство — сожаление. Слизеринку привлекала в Касе её необоснованная грусть, скрытность. Поттер думала, что такие люди не могут быть хорошими собеседниками, но как же она ошибалась. Не зря же Доркас с Пандорой были с ней близкими подругами. А как такая девушка с такой личностью могла полюбить противоположность себя? Айрис не понимала, но всегда делала вывод, что Поул хороший кавалер и всё же тот, кто нужен Риверс.

И в один майский вечер, когда Айрис побродила по улице с Лорой и этой сладкой парочкой, все решили разойтись по гостиным. Было очень жарко, поздно темнело, и закаты были невероятные — самое то гулять. Поттер направилась в сторону своей гостиной, думая о ближайших выборах капитана команды и регулярных тренировках балета, которые она никогда не пропускала, но, к сожалению, результата почти не было.

Идя и завернув за угол, где улица со двора перестала быть видна, над головой девушки прогорел еле заметный огонь, из которого, как перышко, вылетела записка. Айрис тяжело вздохнула, понимая, что ничего хорошего в записке не будет, и она будет как та, которую она получала ранее. Взяв в руки свёрток бумаги, она не желала его даже открывать. Ведь чем меньше знаешь — крепче спишь. Учитывая тот факт, что странные сны прекратились, Айрис боялась, что, прочитав письмо, начнётся что-то новое.

Но решившись, она развернула скомканную бумажку и начала читать. Она даже не поняла, как произнесла вслух:

«Через пару лет тебя ждёт то, что нельзя избежать. Пока тебе повезло — время не настало».

Как только она прочитала, сзади показался чей-то силуэт, скрывшийся за стеной школы. Слизеринка быстрым шагом помчалась дальше, оборачиваясь только назад. Свёрток она держала в руке, словно это ей чем-то поможет. Но повернулась она только тогда, когда со всей дури врезалась в высокую фигуру. И, увидев, что это старший Блэк, она подуспокоилась, поняв, что это не кто-то нежеланный.

Сириус поймал её за плечи, чтобы она не упала, и нахмурился:

— Айрис, ты что творишь? Мчишься так, будто за тобой стадо троллей гонится.

Девушка отошла в сторону, открывая бумажку, на которой всё ещё был текст, но повернулась обратно, словно не уверена в своих действиях.

— Сначала записка, потом силуэт. Сириус, со мной явно что-то происходит! — сказала та чуть ли не шёпотом, но на последних словах завысила интонацию.

Сириус осмотрел её с ног до головы, словно не веря в слова подруги, и вырвал из её рук листок. Он быстро пробежался глазами по тексту, пока Поттер неуверенно продолжала:

— И это не первый раз такое. Помнишь, когда я снилась всем? Это что-то связанное.

Она ходила из стороны в сторону, ожидая ответа друга. Тот прочитал и ухмыльнулся, протянув записку девушке.

— Кто-то решил поиграть с твоими нервами. Это обычная школьная шутка, не более. У нас на третьем курсе таких «пророчеств» штук пять в неделю находили.

Айрис нахмурилась, не веря в его спокойствие.

— Но это не похоже на шутку! Оно просто появилось прямо из воздуха!

Гриффиндорец пожал плечами.

— Ну и что? Магия в Хогвартсе творит куда более странные вещи. Если бы каждый раз бежать в ужасе по коридору, мы бы с Джеймсом давно ноги переломали.

Он чуть улыбнулся, но заметив, что её руки всё ещё дрожат, добавил мягче:

— Слушай, если тебе станет спокойнее, можешь хранить этот клочок бумаги, но не накручивай себя. Хогвартс любит подкидывать загадки, но не все из них значат что-то серьёзное.

— А те сны со мной? Как их оправдаешь?

— Довольно легко, но прости, времени нет. Или тебя проводить?

Слизеринка поняла, что разговорить на эту тему с ним нельзя, но подняла бровь, услышав, что он куда-то спешит.

— Куда спешишь хотя бы? — не сказать, что Айрис обиделась на Сириуса. Скорее, просто недопонимание, почему ей не верят и не воспринимают всерьёз.

— Да к девушке одной...

— Точно одной?

Сириус кашлянул.

— Так тебя проводить?

— Нет, иди.

Он кивнул и пошёл в ту сторону, откуда прибежала Айрис, и напоследок потрепал её белобрысые волосы по привычке.

***

Сны так и не начинали сниться Поттер, и записок больше никаких не было, но чувство опасности преследовало её. Кроме Сириуса, она никому не говорила про эти странные письма. Но почему? Айрис не могла найти ответ на этот вопрос, словно боялась, что все остальные тоже воспримут это как шутку. Даже когда самой ей было не смешно. Но Доркас с Касой словно чувствовали, что третьекурсницу надо отвлекать, и везде ходили вместе, болтая о многих бессмысленных вещах. Как и Айрис, Доркас считала, что той же самой Касе нужно частое общение. Ведь балет для неё закрыт, и только Мерлин знал, о чём она будет думать, если останется без общения.

— Нет, а я говорю, что он нормальный! — спорила Пандора с Риверс насчёт профессора. Она тоже часто ходила с ними, и при общении с Доркас и Касой казалась неплохой и вовсе не такой, какой кажется. Изредка она и с Айрис могла переговорить на какие-то темы, но в меру, словно они не были настолько близки. И обе блондинки не хотели обсуждать тот случай с ссорой, ведь и та, и та считали, что это выглядело тупо. И легче забыть.

— Ой, не знаю, Дора, мне он кажется подозрительным, — ответила когтевранка. Речь шла про профессора Фэллона.

Каждая девушка вставляла своё мнение, идя по коридорам в общий зал на обед. Суть разговора была — как им недавно пришедший профессор. Спустя минуту к ним подбежал воодушевлённый Поул, поцеловав Касу в щёку и пошёл вместе с ними.

Зайдя в зал, где большинство учеников уже сидели за своими столами и ели, а кто-то повторял материал к следующему уроку, слизеринки пошли к своему столу, разойдясь со своими друзьями. И садясь на места, которые занял им Эван, трое парней посмотрели вслед сладкой парочке очень недоброжелательно.

— Не понимаю, зачем вы с ними водитесь? — спросил Барти, вскинув брови вверх, и начал повторять свой конспект. Всё же к учёбе он относился серьёзно — не зря же один из лучших учеников Слизерина.

От такого вопроса девушки переглянулись, словно не хотели раздуть из этого ссору. Ведь у них были разные взгляды и мнения на всё это, и зачастую никто не хотел обсуждать это друг с другом. Ну, в отличии от парней, которые между собой были откровенны в высказываниях.

— Ведёшь к тому, что если не чистая кровь — то плохо? — первой решилась отозваться Лейви.

— Не веду, а так и считаю, — повторил Барти, откинувшись назад и постукивая пером по книге.

Эван хмыкнул, не отрываясь от тарелки:
— А что, разве не очевидно? Чистая кровь — сила рода. Всё остальное разбавляет её.

Айрис посмотрела на них.

— Забавно, но именно эти «разбавленные» иногда умнее и сильнее тех, кто кичится чистотой.

Регулус поднял взгляд от кружки и задержал его на Поттер, полностью не согласившись с её высказыванием.

— Речь не только о силе, речь о традициях. О том, что делает нас теми, кто мы есть.

— Традиции? — тихо переспросила она, приподняв бровь. — По-твоему, это весомее личности?

— Личность может ошибаться. А традиции держат нас от ошибок, — спокойно ответил он, чуть поддавшись вперёд.

— А может, именно из-за традиций все топчутся на месте? Люди разные, и сила в этом, — отрезала Айрис.

— Без различий всё превращается в серость, — невинно и тихо проговорила Доркас, не хотя, что бы ее друзья ссорились.

Пандора же замолчала, следя за каждым словом.

На мгновение за столом повисла тишина. Барти закатил глаза и снова уткнулся в конспект, а Эван фыркнул, мол, спор бесполезен.

Он действительно был бесполезным, каждый остался при своём. Айрис никогда не была против тех, у кого не чистая кровь. Она считала, что все люди — люди. Её позиция была проста: она не восхваляла ни тех, ни других, считая, что все равны.

***

На следующий день были выборы нового капитана слизеринской команды. Айрис сидела с прямой спиной, словно результат уже был предрешён. На её лице играла лёгкая улыбка, в которой читалась уверенность. Казалось, она вовсе не переживает, хотя пальцы то и дело слегка постукивали по скамье, выдавая напряжение, тщательно скрытое за маской.

Регулус выглядел спокойным, непроницаемым. Никто не мог сказать, что он чувствует. Барти с Эваном на другой стороне от него не знали, чем себя занять в ожидании Энди и Сары, которые, как всегда, задерживались.

Лиза сидела рядом с Айрис предвкушая как Поттер будет капитаном.

Когда в шатёр наконец зашли долгожданные люди, все подняли взгляды.

— У меня мало времени, поэтому говорю быстро. Взвесив «за» и «против», посмотрев на результаты и моральные качества... — Энди сделал паузу, и напряжение в воздухе стало почти осязаемым. — Все мы понимаем, что выбор стоит между Айрис и Регулусом. Но мой выбор... Регулус Блэк.

Регулус, до этого сидевший безразлично, вскинул брови от неожиданности. Розье, сидящий ближе всех, толкнул его в бок, чтобы тот хоть как-то отреагировал.

— Что? — первой вскрикнула Барсон, которая больше всех топила за Айрис. Та же не могла вымолвить ни слова. — Идиотизм какой-то.

Айрис смотрела на Регулуса грустным взглядом, но в нём сквозила ироничная холодность. Она упорно держала маску.

Энди, глянув на часы, собирался уходить, но Регулус поднялся и отвёл его в сторону.

— Энди, можно поинтересоваться, с чего такой выбор? — спросил он. Ему и правда было любопытно: он сам был уверен, что капитаном станет Айрис. И отметил про себя — Поттер не устроила сцену, не задала ни одного лишнего вопроса.

— Благодаря твоему письму я посмотрел на Айрис иначе, — ответил Энди. — Да и вообще, к тебе я привык. Ты дольше в команде.

— Какое письмо? — Регулус нахмурился.

— Рег, не притворяйся. Сам же писал.

И тут его кольнуло воспоминание: письмо, которое он так и не отправил. Он скользнул взглядом на друзей — те спокойно что-то обсуждали между собой, а Айрис перешёптывалась с четверокурсницей.

Он быстро отошёл от выпускника и рванул к своим:

— Вы отправляли от моего имени письмо Энди?

Барти и Эван синхронно покачали головами. Лица их говорили сами за себя — нет.

«Если не они, и не я... то кто же?»

Энди тем временем добавил:

— Ну, если ты против — можешь отдать должность Поттер. Ты теперь капитан, решай сам.

— Спасибо за подсказку, — фыркнул Регулус и вернулся на своё место.

После коротких прощаний Сара с Энди ушли. Барти тут же наклонился к другу:

— Будешь отдавать ей должность?

— Никогда в жизни.

Айрис поднялась со скамьи с прямой осанкой и безразличным взглядом. Подойдя к новому капитану, она сказала:

— Буду знать, что полное безразличие гарантирует успех. — Она слегка улыбнулась и смерила Регулуса взглядом с головы до ног. — Поздравляю.

— Да, пожалуй, — ответил он, всё ещё думая о неизвестном отправителе. — Спасибо.

Айрис держала лицо, и старалась быть действительно безразличной.

***

Вечером Айрис зашла к гриффиндорцам. Сегодня выбрали нового капитана и у них — Джеймса Поттера. Он сиял так, как сестра его ещё никогда не видела. Марлин же отнеслась к проигрышу спокойно: капитанство её не манило. Весь Гриффиндор шумно праздновал выбор любимого Джеймса.

Тем же вечером она увидела, как Джеймс и Сириус в очередной раз издеваются над Снейпом. С помощью магии они стянули с него штаны, разбросали вещи, подняли вверх ногами. Палочку у него, как всегда, выбили.

Раньше Айрис участвовала в таких «забавах», но теперь ей стало всё равно. Когда её звали присоединиться, она отказалась.

— Айрис, ты что? — протянул Сириус, откинувшись на спинку кресла. — Ещё недавно ты была с нами против него. А теперь что, влюбилась? — Он расхохотался.

— Я всё так же его ненавижу, Сириус. И это не пройдёт никогда. Но издеваться над человеком без палочки — это ниже моего уровня, — спокойно сказала она и вернулась к газете.

— Так ты нас осуждаешь? — скривился Джеймс. Ему было неприятно видеть, как быстро меняются её взгляды.

— Я просто говорю своё мнение, — невозмутимо ответила Айрис. — Снейпа я ненавижу. Поэтому защищать его не стану.

Римус и Питер переглянулись. Девочки за дальним столом молчали, лишь наблюдая. Блондинка не хотела ссоры, но ее брат явно не собирался успокаиваться.

— Это на тебя так Слизерин повлиял? Забыла, что Поттер?

Айрис медленно подняла взгляд на брата.

— Никто не забывает свою фамилию, Джеймс, — произнесла она холодно. — Но факультет меняет людей. И вместе с ним меняются взгляды.

Сириус уже хотел высказать свою точку зрения, которая была такая же, как у Джеймса, но благочестивый Римус вмешался. На что получил недовольный взгляд от старшего Блэка и Поттер, а Айрис была ему благодарна.

Засыпая этой ночью, слизеринка прокручивала у себя в голове весь третий курс, кто и как к ней относился, в особенности слизеринцы. Взвесив все случаи и ситуации, она поняла, что отделалась довольно легко в Слизерине. Были и моменты, когда её подлавливали и смеялись, говоря что-то несуразное, а были и добрые старшекурсницы, которые направляли что куда, довольно мило улыбаясь. Айрис хотела верить, что все добрые моменты не были фальшью, ведь она на своей шкуре осознала, что слизеринцы хитры и довольно лицемерны. Она не была уверена в той же самой Доркас, ведь поначалу ей казалось, что если она в такой компании, явно в чём-то есть подвох. Но сейчас и сама Поттер потихоньку и ненавязчиво вливалась к ним, сама того не осознавая, и они, кажется, тоже, раз не были против.

Айрис также задумалась, что будет делать дома без балета, ведь не припомнит, чтобы в её районе были какие-нибудь балетные школы. Значит, всё обучение будет брать на себя, чтобы не запускать процесс.

***

— Какие-то все сейчас странные, и атмосфера неприятная, — произнесла Доркас, усаживаясь на диван в гостиной, где были её друзья. Айрис не была официально в этой компании, а просто как прохожая, но сейчас она была на дополнительной тренировке по балету, где мисс Альтер помогала Каса, как правая рука. Женщина с радостью доверила бывшей балерине эту должность, ведь ей намного легче работать с девочками примерно её возраста, и правильную технику Каса точно знала.

— Экзамены никого не щадят, — уставше сказал Барти, протирая сонные глаза.

— Ну это понятное дело, — ответила другу Медоуз. — Но я о другом. Роуз Шафик передала Люци, а тот передал Рости, а от него пошли скорее всего лживые слухи, но тем не менее, он передал Джеку, а он мне, что Айрис хранит странную записку у себя.

Регулус посмотрел на подругу. Та не продолжала говорить, что именно было в записке, и раз никто не интересовался, он решил, что лучше потом спросит. А пока они обсуждали некоторые темы по зельеварению, речи Слизнорта и самые обычные темы слизеринцев.

А после, когда Эван с Барти и Пандорой ушли по делам, Доркас отказалась, ведь недавно пришла с тренировки и требовала отдыха, а Регулус не был против погулять с друзьями, но обстоятельства были иные. И когда Медоуз с Блэком остались наедине, он понял, что надо разузнать.

— Доркас.

Она посмотрела на него. Медоуз была как старшая сестра для Блэка и почти самым святым человеком в его окружении. Рег также понимал, что иногда ведётся на слова подруги и изредка делает, как она попросит. Ведь она просит от сердца и никогда плохого не пожелает, особенно учитывая тот факт, что когда Регулус делал что-то по советам четверокурсницы, это всегда оборачивалось ему хорошей стороной.

— А кто отправитель записки Айрис?

— Мне не сказали, значит неизвестно.

Регулус засомневался, связано ли это как-то с его неизвестным отправителем.

— А почему записка странная? Какое-то откровенное признание?

— Если бы. Угрозы, что она не останется здесь живой.

Младший Блэк удивился от такого. Так ещё и неизвестно, кто отправил. И почему Айрис никому не говорила? Ему это показалось странным.

— Такое присылать — это кем надо быть? Третьекурснице тем более... — он задумался на полном серьёзе, уже забыв о своей записке, думая, кто мог бы такое написать Айрис. «Может, тот когтевранец?» — подумал он, иногда видя, как он смотрит на младшую Поттер. Но он не смог бы взять и обвинить человека, о котором ничего не знал. Потом Блэк подумал, могло ли это быть связано как-то с неизвестным отправителем.

— Я не буду спрашивать у неё по поводу этого, но приглядывать — да, — сказала девушка, задумавшись. Она боялась за подругу, мало ли что с ней случится из-за этого. Доркас бы не позволила навредить Айрис, поэтому взяла роль няни на себя. Регулус, поняв это, ещё больше поражался, как Доркас сдружилась с Поттер, и насколько она ею дорожит. И, вспомнив про откровение Айрис, которое она говорила вечером 14 февраля, он подумал, что Медоуз входит в настоящих друзей блондинки.

С того дня даже Регулус стал издалека приглядывать за Айрис, больше из-за того, что он должен был увидеть, кто же такой этот неизвестный отправитель. Он был уверен почти на все возможные проценты, что все эти записки связаны с его целью. До этого он ненавязчиво спрашивал у людей, которые могли бы отправить его письмо, но из ответов понял, что никто даже в курсе не был. Но он подозревал каждого, и даже несмотря на крепкую дружбу с Эваном и Барти, он не исключал и их. Уж больно это было ему важно.

Хотя это нельзя было назвать даже приглядыванием, но исходя из того, что они однокурсники, они почти каждый день и урок были в присутствии друг друга. А в свободное время от уроков каждый занимался своим делом, и Регулус уже стал забывать про всё это. Особенно, когда до отъезда домой оставался один день, и все написали свои ненавистные экзамены, просто празднуя конец года, устраивая бурные вечеринки. Все факультеты, кроме Слизерина — у тех были иные предпочтения. И Регулусу нравился такой уклад факультета, и он до последнего думал, что Айрис что-то устроит. Барти предлагал ему поспорить на это, но Блэк считал это тупой идеей.

И когда все ученики в последний день в школе гуляли по ней, уже собрав вещи и просто готовясь к весёлым летним каникулам, Айрис была не исключением. Поэтому, когда слизеринка гуляла по школе и искала что-то в сумке, она не заметила, как рядом с ней встала какая-то мужская фигура, и довольно высокая. Она была бы больше рада, если бы это был Сириус, но, не увидев гриффиндорскую форму и посмотрев в лицо парню, Поттер удивилась, увидев перед собой Кита.

— Привет, — произнёс он, улыбаясь своей широкой улыбкой, от которой на щеках появлялись ямочки.

— Да, и тебе, — сказала девушка, уже забыв, что искала в сумке. Надев её на плечо, не знала, идти ли дальше или нет. Сейчас она заметила, что рядом никого нет, и когтевранец появился в довольно пустынном коридоре школы, откуда ни возьмись. Поттер это смутило, но — подумаешь...

— Что-то искала? — спросил он, не отводя взгляда от Айрис.

— Да так, ерунду какую-то. Вот ты появился — как-то не до неё стало,— сказала она, тяжело вздыхая и осматриваясь по сторонам. По ней было видно, что она не настроена на разговор или что-то в этом роде.

— Я для тебя странный? — резко спросил Боулэнд, перестав улыбаться, и от этого слизеринке стало ещё больше не по себе.

— Это мягко сказано, — она не продолжила говорить, ведь поняла, как сказала такое, хотя планировала сказать что-то другое.

Парень наклонил голову в бок и, подходя чуть ближе, снова улыбнулся, готовый снова что-то спросить. Но профессор Фэллон появился также неожиданно, как и Кит.

— Как вы, дети, собрали вещи домой? — добродушно сказал он и словно ненавистно посмотрел на когтевранца, который скривился от его появления. Айрис заметила это, но сделала вид, что нет, и ответила, пока Боулэнд молчал.

— Почти, вот, шла в гостиную, чтобы дособрать.

Профессор улыбнулся от слов третьекурсницы. Никто не знал, что ещё сказать, ведь теперь пятикурсник молчал, явно недовольный появлением Фэллона. Но тишину прервал громкий и нежный голос, который приближался всё ближе.

— Айрис! — кричала Пандора. И когда завернула в угол, остановилась, заметив такое зрелище и какое лицо у той, кого она искала. Айрис же уже улыбалась и глазами металась с пришедшей девушки на тех, кто был рядом с ней.

— Здравствуйте, профессор Фэллон, — сказала она, подходя и забыв, как зовут паренька в когтевранской форме. — Что-то срочное с Айрис?

— Нет, миссис Лейви, — услышав слова от Лукаса, та улыбнулась и взяла Поттер за руку, потащив за собой. Вежливо попрощавшись с профессором, Айрис лишь кивнула, замечая на себе уже злой взгляд пятикурсника. Как только девушки скрылись, улыбка профессора сползла, и он злобно посмотрел на ученика, а тот одарил его таким же неодобрительным взглядом. После этого они разошлись.

— Что такое? — спросила Айрис, когда слизеринки ушли с поля зрения, и Пандора ослабила хватку младшей девушки.

— Кисти говорит, тебе кто-то букет цветов прислал, в комнату. И это её смущает, хочет, чтобы ты пошла посмотрела от кого. Сама она не будет. А мне как раз по дороге кое-куда было, вызвалась тебя разыскать, если получится.

— И ты не возмущалась по поводу цветов? — улыбнулась Поттер, смотря на мягкий профиль Лейви, но та закатила глаза.

— Ты лучше скажи, что те двое от тебя хотели? — Айрис удивилась, с чего такой интерес, ведь обе наедине они ещё не находились. А чтобы и без серьёзной дерзости общаться друг с другом, явно значило, что девушки неосознанно выбрали нейтральность. Или даже дружбу, которая, по словам Доркас и той и той, получится.

— Боулэнд странный очень, профессор Фэллон потом подошёл, и Кит смотрел на него так, словно тот сделал что-то ужасное, — ответила Айрис, пожимая плечами.

Пандора ничего не ответила, и дальше до гостиной Слизерина они шли в приятной тишине. Каждая осознавала, что уже намного лучше друг к другу относятся.

А зайдя в мрачную гостиную Слизерина, где каждый занимался своим делом, приглушённо и культурно разговаривая, Пандора пошла к себе, а Айрис — к себе, где её встретила Кристи, которая куда-то собиралась, расчёсывая волосы и роясь в своём шкафу. Айрис явно подумала, что, как и большинство, в ночь перед отъездом та пойдёт погулять.

— Я спешу, но мне не нравится, что так бесцеремонно входят в комнату. Скажи своему парнишке, чтобы просил доставщицу оставлять у двери, так было бы лучше.

— Нет у меня никакого парня, и я не знаю, от кого этот букет... тюльпанов? Тем более не знаю от кого, — Айрис не любила эти цветы, предпочитая ирисы или красные розы, которые, по её мнению, олицетворяли роскошь и богатство. — Если и дарить цветы девушке, то те, которые она любит, — заносчивым голосом произнесла Айрис, закатывая глаза, и получила неожиданный взгляд соседки. Та, кажется, была согласна с ней.

— Не знаю, мне нравятся тюльпаны, — прокомментировала Кристи.

— Так, может, это тебе? Подписи кому — нет. И отправителя тоже.

— Ты же знаешь моего Зака. Уж кто посмеет его девушке цветы слать? Я пойду одна погуляю, — она заплела коричневые волосы в хвост, готовая идти. — Я пошла, меня, наверное, долго не будет.

Айрис попрощалась с ней, и девушка вышла из комнаты, оставив блондинку наедине с розовыми тюльпанами, которые хоть и являлись ненавистными Айрис, выглядели неплохо. Их было немного, и когда Поттер взяла их в руку, чтобы поставить в вазу, она заметила на обратной стороне стеблей ещё одну записку, которую раньше не было видно, потому что цветы её заслоняли.

Слизеринка взяла записку, поставив цветы в вазу. Она развернула скомканную бумажку и прочитала текст:

«Цветы для мёртвых. Не путай».

— Бред какой-то, — сказала Поттер. — Какие мёртвые? Что значит «не путай»?

Она долго не могла понять, зачем эта записка и к кому она относится, если все живы и здоровы.

Потом она легла на кровать и смотрела перед собой, где стоял комод, а на нём ваза с розовыми цветами. Они были подарены под таким странным предлогом и не вписывались в оттенки комнаты. От пристального рассматривания они ей уже надоели. «Но сами цветы же не виноваты в отправителе и записке?» — подумала она, чтобы отговорить себя пойти и кинуть их в камин.

Она настолько задумалась, что заснула довольно спокойно, уже позабыв обо всём этом. Но долго это не продлилось: кто-то тряс и будил её.

— Айрис, вставай! — говорила Доркас, и Айрис, протирая глаза, поднялась, не понимая, что происходит.

— Что случилось?

— Явно что-то плохое. Какая-то необоснованная паника, даже у нас, а это редкость! Поэтому вставай.

У Поттер не осталось выбора, и когда девушки вышли в гостиную, откуда толпами выбегали ученики, они пошли за всеми, чтобы увидеть, что произошло.

Толпа из разных факультетов собралась в одном месте, вставая на цыпочки, чтобы хоть что-то увидеть. Но когда компания пробралась в первые ряды, а самой последней вышла Айрис, она ахнула от увиденного, как и все остальные.

— Убийство! Кристи Линоль! — крикнули те, кто только сейчас это заметил.

Тело девушки лежало бездыханное и бледное. Крови не было.

Доркас прикрыла рот рукой, её глаза были ошарашены, как и у Пандоры. Мародёры и остальные гриффиндорцы стояли напротив — такие же ошарашенные и непонимающие, как это могло случиться. Когтевранцы уходили в задние ряды не желая смотреть на это. Пуффендуйцы чуть ли не падали в обморок от увиденного.

«Букет для мёртвых», — вспомнила записку Айрис. И тут же всё поняла. От этого стало ещё страшнее и жутко.

— А он меня грязнокровкой назвал и пожелал смерти! — отозвался чей-то голос на слизеринцев, среди ошарашенных учеников. Потом заговорили другие, начали обвинять друг друга и указывать, кто кого как обозвал. Начался настоящий хаос за считаные секунды, но тут же появились обеспокоенные профессора вместе с Дамблдором.

— Пропустите, простите! — повторяла Минерва, идя самой первой. Ученики отходили в сторону. Увидев ученицу, лежащую на холодном полу, она ахнула громче всех, кладя руку на сердце.

Дамблдор шагнул вперёд. Его фигура в полумраке казалась выше и величественнее, чем обычно. Он опустил голову и закрыл глаза на несколько секунд, словно отдавая дань молчания. А когда поднял взгляд — в голубых глазах больше не было привычного тепла. Они сверкали, как лёд.

— Все вернитесь в свои гостиные, — произнёс он твёрдо, и голос его, несмотря на сдержанность, разнёсся эхом по коридору. — Никто не покидает их до утра.

— Но... профессор! — раздался испуганный голос с задних рядов. — А если убийца среди нас?

Толпа зашевелилась. Кто-то отступил назад, кто-то, наоборот, прижался к соседям. Айрис почувствовала, как её дыхание сбилось. Она смотрела на неподвижное тело Кристи и видела перед глазами буквы той записки.

Доркас едва заметно коснулась её руки. Холодная ладонь подруги дрожала, и этот жест прогнал мысли Поттер.

— Старосты и деканы, — продолжил Дамблдор, не оборачиваясь, — отведите студентов в их гостиные. Присмотр будет строгим. Так же как и опрос, начиная с 4 курса.

Профессора, обычно мягкие и улыбчивые, выглядели сейчас сурово. Фэллон, шагнувший ближе всех, резко оглядел толпу. Его глаза задержались на Айрис дольше, чем следовало. Девушка почувствовала, будто он пытался прочесть её мысли.

— Все — по группам! — громко приказал Слизнорт, и его голос дрогнул.

Айрис машинально двинулась за остальными слизеринцами, но её взгляд вновь и вновь возвращался к телу Кристи. Лицо соседки было странно спокойным, почти умиротворённым, будто она спала. Ни крови, ни ран. Только мёртвый холод.

Когда их привели в гостиную, им сказали ждать, пока их позовут на допрос, которого особенно боялись ученики с 4 курса. Но младшая Поттер осознавала, что её не обойдут стороной: Кристи была её соседкой, а это многое объясняет.

Она металась между тем, чтобы рассказать о той записке и цветах или нет. В такой ситуации лучше держать всё при себе, чтобы против тебя самой не использовали. Поттер боялась, что даже Доркас сможет её предать, а значит, другим слизеринцам доверять тем более нельзя. Если и расскажет, то это будет или к лучшему, или нет. Но надо было сказать прямо сейчас или никогда.

Регулус, Пандора, Доркас, Айрис и Эван с Барти сидели в углу, где, если говорить тихо, никто не услышит — споры и шёпоты и так крутились в гостиной. Айрис даже не услышала, как её окликали несколько раз: она была в своих мыслях и смотрела в пол, как настоящая сумасшедшая.

— Айрис, ты слышишь? — спросил Эван, глядя на неё.

— Прости, я не расслышала.

Глаза всех были направлены на неё, следя за её поведением и жаждя ответа.

— Я должна вам кое-что рассказать, — произнесла она, оглядывая каждого.

Доркас с Регулусом переглянулись, словно понимая, с чем это может быть связано. Айрис тщательно посвятила их в эту ужасную историю. Она ожидала любую реакцию, ведь говоря об этом, осознавала, что это может быть ошибкой.

— Только молчите об этом, — добавила она после рассказа и паузы. Но даже после этих слов никто никак не отреагировал.

— Тогда в школе действительно псих, — первой сказала Пандора, которая невзначай положила руку на колено Айрис, обдумывая всё. Поттер стало легче от такой реакции: Лейви её не винила.

Эван с Барти переглянулись и взялись за головы, Регулус тяжело вздохнул, не готовый комментировать услышанное, а лишь размышляя обо всём. Айрис смутила реакция парней, и она подумала, что зря рассказала.

— Это ужасно... Что-то явно происходит: сначала угрозы тебе, теперь букет с запиской и убийство! — произнесла Медоуз тихо, но с восклицанием.

Пандора слушала подругу, но не поняла одной вещи. Она нахмурилась и посмотрела то на Доркас, то на Айрис.

— Какие угрозы? — произнесла Лейви.

— Кто тебе сказал? — резко спросила Айрис, прожигая Медоуз взглядом.

— Айрис... — прервал Медоуз Регулус, который хотел что-то добавить. Но громкий и серьёзный голос в тот миг перебил и его.

— Поттер! — крикнул Слизнорт, ища глазами девушку. Увидев её сидящей в углу со слизеринцами, он поманил к себе. Айрис, немного переживая, встала и пошла.

Остальные ученики только сейчас поняли, что она была соседкой умершей. Для многих это показалось подозрительным. Ведь обсудив паренька Кисти, им нужна была новая пища для рассуждения.

Регулус знал, что Айрис далеко не святой человек и догадывался, что у неё много грехов, но как кто-то мог подумать, что она причастна к убийству? В его глазах она казалась абсолютно беззаботной в этом плане. И он, и остальные были готовы доказать это, если обвинения зайдут слишком далеко.

Айрис вышла из гостиной, откуда после её ухода стали доноситься крики. Она лишь обернулась назад, но ничего не увидела. Перед входом в гостиную стоял сам Дамблдор со Слизнортом и Лукасом Фэллоном. Девушка подумала, что директор проверяет слизеринцев, потому что многие подозрения падают именно на них.

— Айрис, когда ты последний раз видела Кристи? — спросил Слизнорт.

— Пару часов назад она сказала, что идёт гулять. С тех пор я заснула, а когда меня разбудили, всё это и произошло.

Профессора внимательно её выслушали. Каждый из них выглядел встревоженно, но и они понимали, что хоть Айрис и жила в одной комнате с убитой, это мало что значит. Они задали ей самые обычные вопросы, на которые она ответила честно, но умолчала про букет, не зная, к чему это приведёт. Она понимала, что, возможно, делает плохую вещь, и, может быть,  это помогло бы расследованию, но, к сожалению или к счастью, сильной решительностью Айрис Поттер не обладала.

Спустя пару вопросов Фэллон отстранился и куда-то ушёл, но на его пропажу почти никто не обратил внимания. И когда небольшой опрос Айрис закончился, её провели назад, вызвав следующего человека. Когда Поттер зашла, все взгляды были устремлены на неё, словно все были уверены, что убийца именно она.

Слизеринцы не кричали ей о том, что именно она виновна, но шептались между собой, показывая это и так. Им было бы легче наедине что-то сделать Айрис или предъявить ей. Ведь прямолинейность — не фишка Слизерина. Но какой-то паренёк негромко, но значимо сказал:

— Эй, Поттер! Давно такие желания — убивать?

— Меир, а давно ли у тебя такие желания как... что-то наподобие... — Барти улыбался и щёлкал пальцами, будто вспоминая, о чём речь. Но тот прекрасно понял, и Крауч широко улыбнулся, увидев на себе слишком недовольный взгляд.

Айрис, уже успев сесть обратно к ребятам, до конца не осознавала, что произошло, пока её не было. Напряжение витало в воздухе, как дым, и лица её друзей (она хотела так их считать) были на вид спокойными, как и всегда, но что-то в их взгляде изменилось.

— Что спрашивали? — пытался разрядить обстановку Регулус, явно не желая говорить то, что хотел сказать ранее. И Айрис, к его счастью, уже не вспоминала об этом, в том числе и о словах Доркас.

— Когда последний раз видела, как она себя вела, самые обычные вопросы, — ответила та как-то безразлично, словно уже жалела, что не сказала про записку профессорам. — А что здесь происходило? — после молчания спросила она, оглядывая полную гостиную, где иногда бросали взгляды в её сторону. — Мне показалось, что как только я вышла, все вдруг встали против меня, — договорила Поттер, глядя на всех с непониманием.

— Не все, — снова ответил младший Блэк. От его слов Айрис чуть расслабилась.

— Значит, вы за меня? — голубые глаза смотрели в пол, а потом обвели каждого.

— Не зазнавайся. Просто глупо думать на тебя, учитывая, какая ты... — Барти замолчал, словно ища подходящее слово, — мямля.

От такого высказывания Айрис вскинула брови, но не протестовала, уверенная, что слизеринец так со всеми. Крауч же не считал Поттер какой-то действительно слабой, но он словно знал, что такие люди, как она, способны на многое, но точно не на убийство. Для него дело было даже не в возрасте и взглядах, а в чем то другом. И этому удивились Пандора с Доркас, которые сидели по обе стороны от третьекурсницы, и кивнули на её слова, дав понять, что для них она ни в чём не виновата. Розье слегка хохотнул от высказывания друга, но потом тоже расслабился, благодаря чему Айрис поняла, что и он не видит в ней проблем в этом плане.

Регулус чуть подал уголки губ вверх, глядя на удивлённое лицо Айрис, но вскоре снова принял невозмутимый вид. Даже по этому она поняла, что все они не против неё, и наконец почувствовала приятное облегчение, несмотря на всю ситуацию, в которой оказалась, особенно она сама.

Позже, не желая возвращаться к нежеланным темам, они начали обсуждать, кто мог быть убийцей Кристи, а также множество других вещей. Благодаря такому разговору гостиная, полная слизеринцев, каждый раз смотрела на них с осуждением, словно не понимая, как можно сейчас обсуждать, что то этакое. Но каждый из этой компании чувствовал вину на себе, и никто не переставал говорить о мелочах.

До одного момента. Профессора ворвались в гостиную Слизерина с таким грохотом, что никто даже не ожидал. Все повернулись к ним, понимая: случилось что-то срочное. И когда Дамблдор, а по сторонам от него Слизнорт и Минерва, шли прямо к группе друзей, а именно к Айрис, у которой забегали глаза от осознания, все стали наблюдать ещё с большим ажиотажем.

— Айрис! — самым обеспокоенным из них был директор, который резко взял девушку за плечи, и у той не было выбора продолжать сидеть. Остальные тоже встали, не понимая, что происходит. — Эта анонимная записка. Ты знаешь, кто мог бы её написать? — произнёс Альбус, протягивая Поттер мятый кусок бумаги. Она с перепуганным взглядом развернула листок и увидела надпись другим почерком, не похожим на её старые письма:

«Айрис Поттер убийца».

Коротко и ясно. Прочитав, виновная подняла взгляд на профессоров перед собой, а сзади стояли ученики, которые уже сделали для себя вывод. Слизнорт, перетирая руки друг о друга, смотрел на свою ученицу с переживанием, как и МакГонагалл. Но из разглядывания других её снова прервал грубый голос, снова тряся её и повторяя один и тот же вопрос, а потом и вовсе другие, на которые Айрис лишь успевала отвечать:

— Профессор... я не знаю, кто это! Не я убийца!

— Вот он убийца! — крикнул голос сзади, и все разом повернулись.

Лукас Фэллон держал Кита Боулэнда за воротник свитера. Тот прижимал к себе свой сокровенный блокнот. Он выглядел словно озверевший, а мужчина держал его ещё крепче, чтобы тот не вырвался, сжимая челюсть и переводя взгляд с парня на потрясённых профессоров.

— Блокнот! Он вырвал и куда-то дел первые страницы, но последние остались! Там ясно написано, что это он! — Дамблдор, услышав Фэллона, выхватил у кричащего Боулэнда его вещицу. Открыв и пролистав страницы, профессора поблизости начали читать. Те, кто стоял дальше, пытались хоть что-то увидеть. Ученики не решались лезть ближе.

Альбус поднял голову, словно всё осознав, и посмотрел на когтевранца. Уже спокойнее он проговорил:

— Хагрид, уведи его, ты знаешь куда.

Из-за спин профессоров вышел полувеликан. Огромный, мрачный, в плечах шире дверного проёма. Хагрид взял Кита одной рукой, словно ребёнка. Боулэнд завизжал, заколотил ногами, пытаясь вырваться. Его крик эхом разнёсся под каменными сводами:

— Лгут! Это всё они! Она тоже замешана! Я не один! Вы ещё увидите!

Ученики отшатнулись, кто-то зажал уши. Айрис почувствовала, как холодный пот стекает по её виску. Она не могла пошевелиться, только смотрела, как Хагрид уводит брыкающегося парня. Блокнот остался в руках Дамблдора, который не желал рассказывать, что прочитал.

Последний взгляд Боулэнда, полный безумия и ненависти, упал на Айрис. Он улыбнулся — страшно, криво, как будто ещё что-то не сказал. И эта улыбка вонзилась ей в сердце сильнее любых слов.

Тишина повисла, как только настоящего виновника увели. Перепуганные ученики смотрели на профессоров, а среди них Дамблдор осмотрел каждого из присутствующих и начал:

— Достаточно, — сказал он так, словно сам устал, — пусть это станет уроком для всех. Мы должны помнить: в темноте слухи и страхи — худшие враги. Но правда всегда выше страха.

Он снова посмотрел на Айрис.

— Особенно, когда у кого-то хватает силы не опустить голову, — взгляд переместился снова на всех, — отдыхайте, день близко, а там и все остальное.

Айрис было тяжело заходить в свою комнату, которую она делила с Кисти, а учитывая, что цветы — там же, Пандора и Доркас настаивали остаться у них, и Поттер не протестовала. Новость кто убийца и что за сцена была в гостиной Слизерина, разлетелась по всей школе за считанное время после случившегося, и некоторые желали поговорить с Айрис, в особенности Джеймс, по которому младшая сестра так скучала во время всего этого. Она осознавала, что последнее время почти не общалась с ним, и от этой мысли ей стало грустно, ведь Джеймс почти всегда лидировал в списке ее самых любимых людей. И это чувство проснулось и у старшего Поттера, и обязанность поговорить с младшей сестрой тужила его, но было решено, что все сделают это днем, ведь каждому действительно надо отдохнуть.

И этим же днем, когда все вещи были собраны перед отправлением домой, а Хогвартс все равно покрывала неизменная горечь, никто не осознавал до утра, что произошло ночью. Когда осознание пришло, всем было не до каникул, которые за день до этого радовали учеников.

Первым делом, после почти бессонной ночи, где Айрис снились кошмары, Поттер побежала к брату. Встретившись с ним после такой пугающей для нее и ее подросткового менталитета ночи, она кинулась в открытые объятия брата, чуть не заплакав. Они просидели так наедине, обсудив все довольно долго, и естественно им надо было прийти в Большой зал перед еще более поздним завтраком, где была речь о Кисти, на которую пришли абсолютно все. Но после этого Джеймс хотел остаться, позавтракать, но из-за того, что его сестра не хотела оставаться, чтобы не привлекать внимание и взгляды, он пошел с ней в сад, захватив пару булочек. Там они долго обсуждали все на свете.

В течение дня все ходили хмурые, но тем не менее Айрис успела со многими друзьями попрощаться, ведь они разлучались на целое лето. Каса, вечно тихая и молчаливая, вместе с Поулом переговорила с подругой и счастливо попрощалась с ней, ведь зачастую их пути даже в Экспрессе расходились, как и с остальными друзьями Айрис. С Мародерами и девочками из Гриффиндора она еще пересечется в поезде, поэтому на целое лето прощаться с ними она еще не собиралась, до приезда домой, естественно.

Перед тем как сесть в Хогвартс-Экспресс, Айрис лично попрощалась с Хагридом, который выглядел довольно грустным, и девушке показалось, что это из-за случившегося ночью. Он не был близок с Кисти, но был таким чувствительным, что слизеринке стало его сильно жаль, ведь полувеликан был для нее примером для подражания, по крайней мере последнее время, ведь здравые мысли и доброта сочетались в нем идеально, чему Поттер искренне восхищалась.

Сам Хагрид не привык к такому излишнему вниманию, поэтому когда ученица так сделала, это тронуло его до глубины сердца, и он чуть не заплакал.

Зайдя обратно в Хогвартс-Экспресс, Айрис искала свободное место или место, где могли бы быть ее друзья, и проходя, заглядывая в каждое купе, она натыкалась не на тех. Но заглянув в одно и увидев там Рега, Пандору, Доркас, Эвана и Барти, она улыбнулась, словно искала именно их, и села рядом с девушками.

Айрис до конца не знала, считается ли она их подругой или даже в одной компании, поэтому каждое движение она делала осторожно, но все реагировали спокойно, к ее удивлению, даже Регулус.

— Как лето собираетесь проводить? — спросил Барти, сидящий у окна.

— Я планирую попробовать новый опыт, а дальше как пойдет, — ответила Пандора, от которой Айрис каждый раз удивлялась, как она с виду выглядит, но ведет себя по-другому. Ей это нравилось.

— Предполагаю, что буду ходить в театр на балет и учиться играть на... мм, фортепиано! — ответила Медоуз, у той явно зашкаливало желание научиться всему сразу.

— Дуэли, потом во Францию до конца лета. Думаю, письма будут нечасто... — блондин не закончил речь, как Медоуз прервала его.

— Не так часто? Ты же вообще немногословен, от тебя лишнего слова не дождешься. Буду благодарна за одно письмо за все лето, — произнесла горькую правду она, и Розье вскинул брови от высказывания подруги. Хоть Эван и был старше Доркас на год, ощущение было такое, что она являлась для него чуть ли не старшей сестрой, которая всегда следила за всеми. Иногда рядом с ней была и Пандора, но даже для нее Медоуз казалась более взрослой и осознанной. Это чувство лежало на всех ее друзьях.

— Обычно, если писем нет, человек неплохо проводит время и без нас, это же правда, Эван? — ухмыльнулся Барти, толкая друга в бок, и тот лишь одарил его бесящим взглядом, словно не умел говорить. Айрис поняла, что тогда, когда он извинился на ее дне рождения, это был очень сильный поступок для самого парня, и сейчас она начала ценить это еще сильнее.

— Я буду кошмарить соседских мальчиков, а то за целый год как-то расслабились, — сказал саркастично Крауч, но в сути его слов была настоящая правда, к которой все уже привыкли, как и к сарказму.

— Нарисую что-нибудь на большом холсте, и, собственно говоря, все как обычно, — спокойно сказал Регулус, и серьезный взгляд Пандоры упал на него. Этот взгляд никто не мог понять. В целом Блэк не спешил делиться своими намерениями, и это иногда бесило Айрис, ведь ее главной задачей было узнать всех их получше.

Когда очередь говорить о своих планах на лето достигла и Поттер, она не знала, что сказать, ведь до сих пор скрывает, что довольно тесно связана с магговским миром и является постатнее, чем все видят.

— Ну... тетя приедет, потом с Джеймсом буду приключения искать, все в этом духе, — она закончила на пару секунд, — может, Сириус приедет, было бы неплохо, — Регулус тяжело вздохнул после слов девушки, и она не знала, как реагировать. Ей казалось, что среди всех присутствующих Регулус окажется для нее самой недосягаемой загадкой, которую никогда не понять, а так хочется.

С каждой углубленной темой Айрис осознавала, насколько все разные, и какие у них взгляды на жизнь. Ей оставалось тайной, как все они сдружились между собой, но теперь, не подтверждая и не отрицая, приняли Айрис.

Позже, из диалогов вытекло, что большинство слизеринцев не были к ней добры, и если и улыбались в лицо, то за спиной говорили не лучшие вещи. Эмма, например, давала совет по зельеварению мило улыбаясь, а на деле подмешала ей не то, благодаря чему все стало хуже. Вайз делал комплименты, после чего говорил противные слова. И так далее. Не сказать, что Айрис была сильно удивлена, ведь до перехода она знала, каким является Слизерин, и что он еще не предстал перед ней всеми красками. Но она была наивной и сделала вывод сама. Ей оставалось лишь надеяться, что эта компания не поступает так с ней, но лучше оставаться начеку даже с ними. При этом она понимала, что уже много раз сглупила перед ними.

Позже она чуть-чуть пообщалась с Гриффиндорцами, и тем им было интересно узнать, с кем же она общается, на что та ответила, что не собирается ни перед кем отчитываться. Ведь в одних и тех же купе ей твердили, что им не нравится, что она больше времени проводит со слизеринцами, чего она не выносила больше всего. Сравнение «до» и «после», слова «ты так изменилась» — цепи. Ей хотелось быть свободной и общаться с кем хочешь, без осуждений и упреков, но все всегда выходило наоборот. С каждым диалогом она вдруг начинала ненавидеть Сириуса за то, что он сравнивает и ставит выбор, параллельно твердя одно и то же.

Но тем не менее она терпела и до сих пор терпит это, стараясь избегать такие темы разговора, поставив на них жестокий крест. С девочками было намного легче: те хоть тоже не обходились без лишнего слова, но не относились предвзято, словно Айрис теперь чудовище. За это она была к ним больше расположена. Их девичий клуб всегда был актуальным, где темы для разговора были разные и без намека на скуку.  Дуэт младшей Поттер и младшей Маккиннон, стал неразлучным, и ярким.

Дорога назад прошла спокойно, никаких казусов в поезде не произошло. Некоторые плакали, наверное, друзья Кисти. Что сказать про ее парня? Он ревел с самой ночи, и когда у него спрашивали, что произошло, он не мог нормально ответить. Айрис было жаль его, как и саму Кисти.

Перед остановкой Слизеринка успела пожелать каждому счастливого лета, и выйдя с Джеймсом из поезда, она, улыбаясь, бросилась к маме в объятия, которая лишь трепала ее по белой макушке, прижимая к себе. Флимонт, величественный и высокий, улыбался, обнимая своего сына. Они шептали, что очень их любят и им очень жаль умершую девочку. Младшая Поттер отвернулась, чтобы последний раз посмотреть на своих новых друзей.

Каждый обнимался со своей родней, хотел он этого или нет. Внимание Айрис привлекла снова семья Блэк: Вальбурга обнимала своих сыновей, а Орион, стоящий рядом, поправлял очки. Лишь едва заметно он приобнял детей к себе, после чего Кикимер сзади схватил чемоданы старшего и младшего сына, недовольно крихтя и идя за своими хозяевами. Женщина с острыми скулами и черными как ночь волосами повернулась к семье Поттер, взглянув сначала на Юфимию с Флимонтом и сделав еле заметный кивок, на который те с небольшой улыбкой ответили. Потом женщина перевела взгляд на детей, задержав взгляд на каждом, словно что-то решив для себя. После чего растворилась в толпе.

— Вы знакомы? — сморщился Джеймс, поворачиваясь к Юфимии и Флимонту.

— Учились в одно время. А ваша тетя, да, подавно была с Вальбургой близка, — ответил мужчина, потирая затылок и демонстрируя свои еще довольно сильные и мускулистые руки.

От такого объяснения Айрис прищурилась к ним, пытаясь снова разглядеть эту семейку в толпе.

— А можно подробности? — спросила девушка, уже идя с родителями к выходу с вокзала.

— Думаю, Вивиан сама вам расскажет, когда приедет. Вы же не забыли о ее приезде? — добродушно спросила женщина, посмотрев карими глазами на одного и второго ребенка, наблюдая за их реакцией.

— Да как тут забыть! — в один голос воскликнули оба.

Дальше родители стали узнавать, как каждый провел свой учебный год, с кем новым подружился, и Айрис даже начала рассказывать о своих новых друзьях, умалчивая обо всех казусах, которые произошли в этом году. За исключением той ночи: родители, узнав, что убитая девочка была соседкой их дочери, не могли сдержать шока и тем более начали спрашивать, все ли хорошо. Но она не захотела рассказывать все детали и как ее публично обвиняли.

Всю дорогу к себе в отдаленный, но довольно большой район «Виллоу-Лейн» они ехали, ахая от разговоров и не разу не замолкая. Речь даже касалась переезда во второй дом семьи Поттеров, а именно Флимонта. Он находился в районе Годриковой впадины, довольно известной среди волшебников. Но учитывая, что каждый из Поттеров, хоть и чистокровный маг, сильно привык к маггловским вещам, ведь и работы Юфимии с Флимонтом были не привычны для волшебников. Но какая, впрочем, разница? Лето впереди ожидалось жарким и веселым, поэтому скучать и грустить о своем никто не хотел.

——
тгк cazerinss

очень расстраиваюсь, когда лишь единицы пишут отзывы, а читают больше. мне важно, чтобы на мою работу откликались и давали знать, что где не так, или же наоборот. честное слово, руки буквально опускаются из-за этого. я настаиваю, чтобы они были, ведь для меня, как автора, это важно. а когда «крикнул, а в ответ тишина» — меня такое не устраивает, и я надеюсь, вы понимаете это. поэтому впредь я надеюсь, кто-нибудь напишет что-нибудь, и снова не про игнорит настоящий крик душки