слизеринская ошибка || 𝑹𝒆𝒈𝒖𝒍𝒖𝒔 𝑩𝒍𝒂𝒄𝒌

Утренний Милан насыщался красками рассвета. На улице города было мало людей. Кто-то катался на велосипеде, кто-то ехал на работу. И Вивиан уже собиралась на некое интервью. Стилисты уже укладывали коричневые волосы объемной укладкой, красили губы красивым блеском. Вивиан посмотрела в зеркало назад и увидела, как её личный стилист и одновременно продюсер подбирает ей платье для небольшого выхода.

— Ноэль, вот то белое — точно нет! — критично сказала Поттер в зеркало, и мужчина посмотрел на женщину в отражении.

— Согласен с тобой! Но вот это, — он показал пастельно-розовое платье, прикрывающее плечи и спину. Вивиан ехидно улыбнулась, явно довольна выбором стилиста. — Оно подчеркнёт твою фигуру, укладка львицы будет как раз, и мини-сумка с блёстками тоже.

— Отлично, тогда оно! — довольно крикнула Вивиан, мешая стилистам по волосам делать свою работу. На её волосах заплетали бигуди по её собственному способу, благодаря которому объём получался нереальным.

Вивиан считала, что спокойно справится без стилиста, но Ноэль убедил её, что даже таким женщинам, как она, он нужен. Но Поттер не протестовала, когда поняла, что у них схожие вкусы. Да и продюсером Ноэль был хорошим — действительно любил эту работу.

Осмотрев косметический стол, она увидела журнал о её бренде и его истории. Она взяла его в руки, рассматривая заголовок: «Вивиан Поттер — владелица наилучшего бренда в последнее время». На гладкой бумаге была изображена сама она — в чёрно-белом качестве. Она позировала в приближенном виде, открыла рот, улыбаясь, смотря в сторону. Она любила эту фотографию.

Женщина открыла страницы и начала читать то, что сама же и создала.

Вивиан Поттер создала «Vilor» в возрасте 20 лет. Её влечение к моде и изысканной жизни оправдались. На тот момент она жила в отдельной квартире, которую ей подарили родители ещё в юном возрасте. Путь к моде начался у неё с моделей: она хотела изучить всё, что связано с модой, и моделинг у неё получался, но она хотела пробовать что-то новое. Потом Вивиан рисовала дизайны, до которых мало кто мог додуматься. Она — скрытная личность, о её семье и прошлом мало что известно. Она родилась в Англии, Лондоне, 5 августа 1933 года. И, как она сама заявляла, является мексиканкой и носительницей множества других корней. Ещё с маленького возраста её баловали подарками её богатые родители. У Вивиан также есть старший брат, старше её на три года. Как заявляла сама Поттер, у них с братом всегда были тёплые, но не слишком близкие отношения. Вивиан известна, узнаваема, но никто не знает о ней многого. Она не скромная, она рискующая и властная, но при этом — настоящий секрет.

Сначала бренд был только в Англии, но потом сама Вивиан взялась за то, чтобы «Vilor» появился и в Италии — и это сделало и её, и бренд ещё популярнее.

Vilor быстро стал не просто брендом — а символом власти, вкуса и независимости.

Первую коллекцию критики не сразу поняли: жёсткие силуэты, дерзкие вырезы, тяжёлые ткани и неожиданное смешение эпох — это было не про тренды, а про позицию.

На подиуме её вещи выглядели как броня — и как искусство одновременно. Женщины, надевшие этот бренд, не просто выделялись: они заявляли о себе без слов.

Сегодня у бренда четыре направления: высокая мода, повседневные коллекции, ароматы и аксессуары. Каждый показ превращается в событие, каждое платье — в характер.

На одном из показов, когда по подиуму прошла модель в строгом костюме с перехваченным талией и массивными плечами, критик из Le Monde написал:
«Это не мода. Это заявление. Она диктует, а не предлагает».

Спустя два года после дебютной коллекции, «Vilor» появился на обложке Vogue.

На ней — модель в чёрном пальто прямого кроя, с поднятым воротником и мокрыми волосами, будто только что вышла из дождя. Подпись гласила:
«Сила. Тишина. Вилор».

Редактор моды Vogue Paris в статье к выпуску написала:

«Вивиан Поттер не ищет внимания. Она просто делает так, чтобы её невозможно было игнорировать».

После той обложки продажи выросли вдвое. «Vilor» вошёл в пятёрку самых влиятельных брендов года, по версии Vogue Business. А сама Вивиан — в список женщин, изменивших индустрию моды.

Она закрыла журнал с самодовольной улыбкой. Она была горда за себя. Чтобы дойти до такого — нужно было очень сильно постараться и по-настоящему захотеть этого. Пока ей доделывали последние штрихи, она раздумывала насчёт своей племянницы, у которой сегодня, 13 февраля, день рождения. Её тётя хотела, чтобы она родилась на день позже, но потом поняла — лучше, чтобы это был только её день.

Когда Флимонт привёл на знакомство Юфимию Маршал, она показалась Вивиан слишком наивной и скучной, а подобные люди не нравились Поттер. Юфимии, в свою очередь, Вивиан показалась уж больно лицемерной и стервозной. Но ближе к свадьбе девушки сдружились и стали лучшими подругами. Юфимия помогала Вивиан с планом открыть свой бренд и честно оценивала эскизы девушки. Вивиан открыто заявляла об этом, говоря, что безумно благодарна ей за помощь. И владелица предлагала подруге занять роль второго владельца, но та протестовала и сказала, что ей такая слава не нужна.

У Флимонта и Юфимии долго не получалось завести ребёнка, но когда появился их первенец Джеймс, всё семейство было в восторге от мальчишки. На тот момент бренду Вивиан было уже 7 лет, и тётя частенько брала маленького Джеймса к себе на работу. Она получила роль главной тёти — той, что всегда рядом, всегда поможет и научит новому.

Когда же появилась Айрис, её тёте не было предела счастья. Ей даже доверили выбрать имя девочке — и она выбрала «Айрис» из-за того, что это имя произошло от любимых цветов старшей Поттер. И никто не мог отрицать, что девочке это имя действительно подходило. Сама Айрис, когда подросла, благодарила тётушку за такое красивое имя. А любовь к ирисам передалась и племяннице. Но многие думали, что это из-за её же принуждения — мол, раз имя от этих цветов, то было бы славно и любить их.

Когда Айрис исполнилось шесть, Вивиан впервые взяла её на показ. Это был закрытый вечерний ивент в Риме — атмосфера свечей, бархатных занавесок и хрустальных бокалов. Айрис сидела тихо, почти не дыша, заворожённая блеском и музыкой. После показа Вивиан опустилась на корточки перед племянницей и спросила:

— Ну что, понравилось?

Айрис только кивнула, глаза её блестели. А потом произнесла:

— Я тоже хочу, чтобы у меня были свои платья.

С тех пор Вивиан каждый год дарила ей что-то особенное — иногда платье, иногда эскиз с подписью: "Когда-нибудь ты нарисуешь лучше." А иногда — просто серьёзный разговор, как у взрослых. Она говорила с Айрис, будто та уже знает всё о мире, и это только усиливало их связь.

— А я буду такой же, как ты, когда-нибудь? Я хочу быть твоей моделью, — с завораживающими голубыми глазами спросила маленькая Айрис свою тётю. Та искренне улыбнулась.

— Подрастёшь — будешь моей моделью. А потом... и владелицей всего моего состояния, — сказала Вивиан и потрепала младшую Поттер по блондинистым волосам.

На тот момент казалось, что Айрис мало что понимала, но на самом деле — нет.

И для самой Вивиан это была не шутка. Она больше не затрагивала тему про наследство, но подготовку к моделям пообещала начать в подростковом возрасте.

В детстве Вивиан часто наблюдала за соперничеством Айрис и Джеймса. Все видели, как она проводит много времени с племянницей, словно они были родственными душами. Но такой связи между собой и тётей Джеймс не замечал.

— Конечно, ей опять всё, — пробурчал Джеймс, сидя на полу у огромного окна, за которым лениво тянулись серые облака. — Айрис такая хорошая, такая милая... Ну да, конечно. Всем нравится Айрис.

Вивиан сидела в кресле с бокалом вина и сигаретой в другой руке, наблюдая за племянником. Он не смотрел на неё — просто говорил в пространство, будто бы вслух самому себе. Но она знала, что он хочет, чтобы его услышали.

— Её всегда хвалят. Она получит куклу — и все: «Айрис, ты заслужила!» Я помогаю целый день — и что? Максимум, «молодец, Джеймс». И то — на ходу.

— Хочешь, я тебе аплодировать начну? — спокойно отозвалась Вивиан, туша сигарету. — Или медаль выдать?

— Я не про это, — сдержанно бросил он. — Я просто хочу... чтобы хоть кто-то заметил, что мне тоже иногда бывает обидно.

Она встала, подошла к нему и присела рядом. Джеймс не сдвинулся, только обнял колени крепче.

— Знаешь, в чём ты сам себе мешаешь? — тихо сказала Вивиан. — Ты всегда стараешься быть громче всех. Будто боишься, что тебя не услышат. А ты уже есть. Уже важен. Уже замечен.

— А Айрис?

— Айрис — это другой вид света. Тихий, рассеянный. Её нужно ловить, чтобы не потерять. А ты, Джеймс... Ты как вспышка. Яркий и резкий. От тебя невозможно отвести взгляд.

Он чуть повернул голову к ней, прищурился.

— Это комплимент?

— Это предупреждение, — с усмешкой сказала она. — Если ты хочешь, чтобы тебя слышали не из жалости, а по-настоящему — научись говорить не громко, а точно.

— А ты любишь меня? — вдруг спросил он совсем по-детски, слишком прямо.

Вивиан не удивилась.

— Больше, чем готова признать. И гораздо больше, чем ты пока можешь понять.

— Даже если я ревную Айрис?

— Особенно тогда. Потому что это значит, что тебе не всё равно. А это, Джеймс, — самое главное.

Вивиан любила своих племянников одинаково, но, подумав и осознав, поняла, что действительно чаще приукрашивала именно девочку — и решила поменять это отношение.

Айрис было непривычно после такого изменения тёти. Она привыкла, чтобы всё внимание доставалось ей — от родителей, от остальных родственников, от всех. И когда это внимание оказывалось у брата, её соревновательный дух брал своё. Родители объясняли детям, что соревноваться — кто круче — нельзя, но каждый из них не хотел это признавать до более подросткового возраста. Хотя в глубине души это чувство осталось у обоих.

А Юфимия и Флимонт всё чаще думали, что они плохие родители, раз воспитали таких враждующих между собой детей. И когда они не могли справляться с непослушными сыном и дочерью, на помощь всегда приходила Вивиан — та, что баловала, разрешала всё... но, когда было нужно, могла быть бесцеремонной и жёсткой. Маленький Джеймс и Айрис зачастую слушались только её.

— Расписание таково: через час придёт журналист, чтобы рассмотреть, как ты живёшь, и задать тебе несколько вопросов. С ним будет оператор — он снимет твой дом для прямого эфира — Ноэль посмотрел на почти готовую звезду и, заметив, как она просто улыбается, уставившись в одну точку, поднял бровь.

— Эй, зай? — спросил он, и та будто очнулась от тяжёлых мыслей.

Вивиан и Ноэль Хиро были друзьями с того момента, как она открыла свой бренд. Он был отличным продюсером и настоящим другом Поттер — тем, на кого можно положиться во всём.

— Хорошо... Принеси мне пачку сигарет, — сказала она, остановив визажистов. Когда ей протянули пачку, она достала одну и закурила прямо в комнате, затем вышла на балкон.

У Вивиан была зависимость от курения. Она так и не смогла бросить и просто смирилась с этим. Зависимость была настолько сильной, что однажды она даже задумывалась создать собственную линию сигарет. Не всерьёз, конечно... но сегодня, глядя на утреннюю Италию и осознавая, какой успешной стала её жизнь, эта мысль поразила её всерьёз.

Она просидела на балконе почти час, размышляя обо всём на свете. Рабочих отпустила пораньше — они справились раньше, чем ожидалось. Один только Ноэль остался, чтобы проконтролировать всё до конца. За день до этого уборщики полностью вычистили большой особняк Вивиан, который она купила, как только начала жить в Милане по работе.

— Всё, хватит курить. Нельзя, чтобы от тебя пахло сигаретами. Напшикайся духами, — сказал Ноэль, вынимая сигарету из её длинных пальцев и, в ответ на её улыбку, протягивая фирменные духи с ароматом карамели.

В этот момент в комнату без стука вбежал один из рабочих:

— Они звонят!

Ноэль быстро взглянул на женщину.

— Они будут снимать с того момента, как ты откроешь дверь — с этого и начнётся само интервью. Поэтому... улыбка. И не забудь, это прямой эфир, — сказал он, изображая на себе широкую улыбку.

Вивиан кивнула и направилась встречать гостей.

Перед тем как открыть дверь, она глубоко выдохнула... и распахнула её. За порогом уже стояли мужчина с камерой и журналист с широкой улыбкой.

— Здравствуйте! Прошу, входите в мой скромный дом, — сказала женщина, пропуская гостей и закрывая за ними дверь.

— Спасибо, мисс Поттер. Мы очень благодарны за эту возможность. У вас... впечатляющий интерьер, — с ходу заметил журналист, оглядывая мраморный холл.

— Благодарю. Я одержима своим домом, находится здесь — для меня рай. Но еще лучше мне дома, в кругу семьи, в Англии.

Известный журналист Беннет, шагал с интересом, рассматривая лепнину на потолке, огромные окна с длинными занавесками и несколько картин, висящих над лестницей. Оператор молча снимал.

— Вы называете это домом, но по факту — это как минимум галерея. Здесь всё выглядит... как будто вы живёте в журнале.

— Ну, учитывая, сколько этих журналов лежит у меня по всему дому — может, так и есть, — бросила Вивиан, проходя в гостиную.

Камера на секунду задержалась на журнальном столике, где стоял кристальный поднос с плотно уложенными сигаретами и зажигалкой в форме змеи.

— Вам важно впечатление?

— Мне важно, чтобы оно было настоящим, — пожала плечами она. — Если людям нравится — отлично. Если нет — тоже нормально.

Они остановились в комнате с панорамными окнами. На стене висели фотографии, среди них пара семейных, не подписанных. Журналист пригляделся.

— Это ваш брат?

— Флимонт, да. Это ещё до того, как он обзавёлся семьёй. А на другой — Юфимия. Свадьба, мне кажется. Или какая-то репетиция, уже не помню. В любом случае, они давно вместе.

— Вы близки с ними?

— Мы... семья. Так или иначе. В какой-то момент всё бывает сложно, но мы держимся. Юфимия мне очень помогала, когда я только начинала. Она никогда не пыталась командовать, просто спрашивала: «Чем помочь?». Это редкость, правда.

— А ваш племянник — Джеймс? Как вы с ним ладите?

— Джеймс — характерный. Умный, упрямый, шумный. В детстве казалось, что у него сто голосов сразу, и все хотят что-то сказать. — Она усмехнулась.

— Он бы мог пойти по вашим стопам?

— Он мог бы пойти куда угодно. Если захочет в мир моды — я помогу. Но его это не интересует, и я поддержу любое его решение.

— У вас ведь есть племянница — Айрис? Которая снималась для детской коллекции пару лет назад.

— Есть, да, — Вивиан коротко кивнула, будто не собиралась развивать тему, но всё же добавила: — Мы с ней очень похожи — и интересами, и характерами. Ещё с детства хочет в мир моды, и я ей помогу. Этим летом поеду домой, к ним, и буду учить её быть моделью — она, вроде, не против. У неё сегодня день рождения. Жаль, что смогу приехать только летом.

Они пошли дальше — в сторону кухни, потом в библиотеку. Журналист отметил порядок, стиль, повторяющийся мотив цвета карамели и золота,

Журналист задавал разные вопросы — особенно о семье, которые Вивиан не хотела затрагивать. Она отвечала аккуратно, без лишних подробностей, а иногда вовсе избегала ответа, умело переводя тему.

Оператор тем временем снимал каждый угол её дома: от просторной гостиной до личной гардеробной. Камера ловила свет, отражающийся от стеклянных поверхностей, зеркал, дорогих тканей и картин на стенах. Всё было безупречно, как и сама хозяйка дома — собранная, спокойная, с лёгкой полуулыбкой на лице, будто ничего не может задеть её по-настоящему.

— А что для вас значит успех?

— Успех — это когда ты ложишься спать без чувства, что ты себе врёшь.

— Вы выглядите уверенной. Всегда такой были?

— Нет. Была разной. Но я научилась себя собирать.

Они поднялись на второй этаж, где в мастерской лежали новые эскизы. Камера мельком зафиксировала один — что-то яркое, многослойное, с элементами старых силуэтов в современном ключе.

— Это новая коллекция?

— Почти. Ещё варится. Показывать не планировала, но вы удачно застали.

— Скажите, пожалуйста, кто ваш пример для подражания? Может из личной жизни, или из моды? — спросил Беннет, когда они остановились в коридоре, полном дверей. — Может быть... Коко Шанель? — вставил свой вариант мужчина в деловом костюме.

— Вы попали прямо в цель. Коко Шанель — женщина, которой я подражала с малых лет. Для меня было большой честью иметь с ней дело. Мы были в хороших отношениях. Я присутствовала на похоронах. Очень жаль что ее нет с нами. Но ещё одной сильной женщиной является моя мама. Она воспитала меня достойно. Может, я и росла избалованной, но никогда — бесчувственной, — сказала Поттер с уже привычно натянутой улыбкой.

Она немного соврала насчёт того, как её растили, но мало кто догадывался, что многое из того, что говорит Вивиан, бывает ложью.

Журналист принял ответ, и когда они спустились на первый этаж и вышли на задний двор, перед ними открылся вид на большой бассейн и персиковый сад. Вивиан начала рассказывать об этом месте, и когда они шли вдоль бассейна, журналист продолжил задавать вопросы.

— Планируете ли вы ещё что-то открывать?

— Возможно. Перед вашим приходом я сидела на балконе с сигаретой в руке, думая о том, не создать ли собственные сигареты. Такие мысли посещали меня и раньше... Возможно, когда-нибудь это и осуществится.

— Вот это неожиданно. Оригинально.

После прогулки по территории они снова зашли в дом. Пройдя на кухню, они сели за барную стойку.

— Дом у вас прекрасный. Я бы сказал — это дворец!

— Благодарю.

— Многим интересна ваша жизнь. Почему вы её скрываете? — задал вопрос журналист.

Вивиан улыбнулась, размышляя, что бы сказать. Магглам не стоит знать, что она — чистокровная волшебница. И это доставляло ей немало проблем.

Вивиан на секунду задержала взгляд на журналисте, приподняла бровь и, всё ещё улыбаясь, ответила:

— Я не скрываю. Просто не выкладываю всё на блюдечке. Есть вещи, которые хочется оставить при себе. Не потому что они тёмные или неприятные — а потому что они мои.

Она взяла бокал с водой, сделала глоток и продолжила, уже чуть спокойнее:

— Понимаете, чем больше ты отдаёшь, тем больше у тебя просят. А мне важно сохранить баланс. Иногда легче позволить людям думать, что знают тебя, чем действительно открыться.

Журналист кивнул, будто понял больше, чем услышал.

— То есть это — защита?

— Это — привычка. От которой я не страдаю.

На несколько секунд повисла тишина. Оператор поправил объектив, переключившись на свет из окна.

Беннет не ожидал такого резкого, но аккуратного ответа. Он сразу понял, что эту тему действительно лучше не трогать — Вивиан явно не собиралась делиться лишним о себе и своей семье.

— Как вы справились с расставанием с Тайвином Эктони? — спросил он, когда разговор зашёл о личных отношениях. Вивиан Поттер стало скучно.

— Чтобы справляться, нужно страдать. А я не страдаю. Я вообще разницы не заметила. Зато хорошо запомнила лицо Тайвина, когда он мне наскучил, — сказала Вивиан, снимая маску невинности и произнося это абсолютно равнодушным тоном. Её не волновало, что это высказывание может разлететься.

За спинами ошеломлённых журналиста и оператора стоял Ноэль, который в этот момент уже протирал брови, не скрывая стыда.

Вивиан была эгоисткой от пят до макушки. Она относилась к мужчинам несерьёзно, словно они были обычными игрушками. И, несмотря на то, какими влиятельными и уверенными были эти мужчины, все они легко поддавались на её манипуляции и внешность.

Журналист растерялся. Он даже не знал, как выкрутиться из ситуации — ведь позорить бывшего Вивиан, одного из миллионеров и влиятельных фигур, точно не входило в формат этой программы.

Она чуть подалась вперёд, глядя журналисту прямо в глаза:

— Но вы же понимаете, да? Если женщина не плачет после расставания, значит, это был не мужчина, а ошибка.

Журналист сглотнул. Оператор нервно хихикнул. И в этот момент Вивиан уже потянулась к бокалу мартини, словно интервью не было вовсе.

После такого Беннету нужно было срочно выкрутиться, поэтому он задал следующий вопрос, стараясь отвести тему и не смотреть прямо на Вивиан.

— Вас называют «Сердцеедка в бархате». Что скажете на это?

Вивиан улыбнулась.

— Это бред. Я не люблю бархат.

— А как вам другое определение — «Леди теней»?

— Это неплохо, — ответила она с загадочной полуулыбкой.

Журналист перешёл к более простым вопросам — тем, что задают каждому влиятельному человеку. Спустя полчаса, перед тем как уходить, Беннет решил задать последний вопрос:

— Перед тем как попрощаться... Не могу не спросить: что бы вы посоветовали молодому поколению?

— Иногда нужно быть эгоисткой, чтобы по-настоящему любить себя.

— Мудро, — кивнул журналист. Он встал рядом с Вивианой, и оба посмотрели в камеру.
— С вами были Беннет Тоизер и Вивиана Поттер, — произнёс он. Женщина улыбнулась и элегантно помахала пальцами в камеру.

Эфир завершился. Он длился около часа — если не больше. Когда Поттер выпроводила гостей, она тяжело выдохнула и налила себе мартини.

— Ви, что это было? — продюсер подошёл к ней сразу после окончания трансляции.

— Моё интервью. А значит, могу вести себя как захочу.

— Да, только смотри, чтобы карьера не завяла. Быть популярной — это не значит, что все примут твою точку зрения. В этом деле нужна маска. И у тебя она получается отлично, но ты ей не пользуешься, — Ноэль сел рядом за барную стойку, облокотившись на стол, и наблюдал, как Вивиан выпивает свой напиток до дна.

— Оу, Ноэль... Уж поверь, моё мнение — это мнение всех.

Мужчина уже привык к подобным заявлениям от звезды. Любой другой на его месте мог бы подумать, что Вивиан зазвездилась, но он знал: она всегда была такой. Значит, всё в порядке.

Вивиан прекрасно разбиралась в своей сфере. Но ей не хотелось подстраиваться под общественное мнение. Она хотела, чтобы её запомнили по прозвищам, которые разбрасывали люди. И, по правде говоря, эти прозвища были неплохими.

Когда Ноэль окончил рабочий день и, не решившись остаться у подруги на ночь, ушёл, Вивиан направилась в свою рабочую зону — не ту, что была показной, а личную, о которой никто не знал. Она открыла дверь ключом, и, когда дверь распахнулась, за ней оказались десятки манекенов с изящными, красивыми платьями. Помимо вечерних нарядов была и деловая одежда. Но в самом конце зала стояло одно особенное платье — то, от которого невозможно было отвести взгляд.

Вивиан подошла к манекену и встала напротив, влюблённо глядя на это произведение искусства. Эскиз она создавала две недели, а чтобы превратить его в реальность, понадобились усилия множества первоклассных швей.

Его цветовая палитра — безумная игра оттенков розового: от почти белого, пудрового у лифа, до насыщенного рубинового и ярко-малинового у подола. Всё платье выглядело так, будто его окрасили акварелью розового оттенка — цвета мягко перетекали один в другой, создавая эффект живой, дышащей ткани.

На талии был строгий корсет вызывающего розового, он был словно театральной архитектурой — его покрывали вручную вырезанные лепестки из тончайшего шёлка, нашитые в хаотичном, взрывном порядке. Они выглядели так, будто роза, разорвавшись, застыла в вечности на груди платья.

Рукава были похожи на широкие крылья бабочки: полупрозрачные, с градиентной вышивкой, уходящей от серебристо-розового к насыщенно-алым. Они специально спадали с плеч, не доходя до локтя.

Юбка же — настоящее безумие. Она начиналась плотным слоем органзы, но дальше распадалась на десятки разноуровневых воланов. Некоторые из них имели вырезы в форме лепестков, другие — украшены стеклярусом и миниатюрными бусинами, сияющими как капли росы. Нижние слои были настолько пышными, что платье буквально выпирало за края листа — Вивиан нарочно обозначила его границы, выходящие за формат, подчеркивая масштаб идеи.

На шее манекена было натянуто тонкое кружево из изящного розового цвета. Рядом стояли туфли — такие же розовые, с маленьким сантиметровым каблуком. Они выглядели утончённо и невесомо. Даже с высоты птичьего полёта было бы заметно, как они усыпаны розовыми блёстками, сверкавшими, словно кристаллы.

Вивиан подошла ближе, но не смогла приблизиться вплотную — пышная юбка платья занимала столько пространства, что не оставляла возможности подойти ближе. Поттер осторожно дотронулась до ткани рукава, словно ощущая её на вкус, потом перевела взгляд на детализированный корсет без лямок, который выглядел так, будто каждая линия была продумана до мелочей.

Это платье было одним из главных подарков Айрис от Вивианы на день рождения.

Это было не просто платье. Это был подарок. Символ доверия, любви и преемственности. Вивиан задумалась, смотря на платье перед собой. В её глазах зажглось что-то тёплое, почти трепетное.

— Подойдёт тебе, моя девочка, — прошептала она. — Оно будет ждать тебя.

Вивиан знала, что её племянница обожает масштабные платья — те самые, в которых девушки когда-то танцевали на балах. Айрис любила выделяться, и такие платья давали ей эту возможность — особенно на фоне облегающих и безвкусных нарядов, которыми пестрели остальные.

Ещё летом того года Айрис написала тёте, что ей нужно платье на Хэллоуин. Вивиан восприняла это с полной серьёзностью. И, судя по письмам племянницы, платье произвело настоящий фурор. Все были поражены: откуда у Айрис Поттер такой наряд? Кто мог создать настолько продуманный и впечатляющий шедевр?

Никто не знал. Ведь Джеймсу и Айрис с детства строго запрещалось разглашать детали своей личной жизни — особенно о семье и ближайших родственниках. Только самые близкие к ним люди знали правду.

Перед тем как лечь спать, Вивиан снова сидела на балконе, глядя на вечерний Милан. Внизу играла громкая музыка, кто-то танцевал прямо на дороге, смеялись, кричали, мигали фары машин. Её дом был в районе успешных людей, на скале, от куда открывался весь город. Всё было шумным, живым, настоящим — но её мысли были далеко.

Она вспоминала, как Айрис когда-то спорила с Джеймсом, бросая в него подушку и громко обвиняя в том, что он «не умеет проигрывать». Как он в ответ кидал в неё конфеты, и оба в итоге падали на пол, смеясь. Всё было таким простым, настоящим.

Потом всплыл образ Юфимии перед свадьбой.

— О боже, кто вообще теряет букет за полчаса до церемонии?! — Юфимия уже ходила кругами, почти наступая на подол платья. Голос дрожал, но она изо всех сил старалась не расплакаться.

— Паника не поможет, — сухо отозвалась Вивиан, стоя у зеркала и спокойно поправляя серёжку. На ней было розовое платье с тонкими лямками — нежное, но простое. Она выглядела так, будто пришла не на свадьбу, а на модную съёмку, и ничто в её лице не выдавало беспокойства.

— Вив, ты не понимаешь! — Юфимия резко обернулась. — Этот букет был... он был из лаванды и белых роз, я его выбирала неделями!

— Значит, он не мог просто испариться, — Вивиан подняла бровь и уже направилась к шкафу. — И раз уж я не участвую в этой истерике, попробую быть полезной.

— Спасибо, конечно, — буркнула одна из подружек, копаясь под диваном.

— Пожалуйста, — бросила Вив, открывая нижние ящики комода. — Хотя могла бы и не быть, знаете ли. Мне вообще-то семнадцать, и я сюда позвана не искать чужие букеты.

— Он нашёлся! — выкрикнула еще одна подруга из-за ширмы. — Он был в ванной, вы что, серьёзно?!

Все девушки замерли, потом зашумели с облегчением. Юфимия на миг прикрыла лицо руками, потом выдохнула.

— Спасибо, Мерлин...

Вивиан подошла и тихо поправила ей одну выбившуюся прядь.
— Не плачь. У тебя идеальное платье, шикарное кольцо и самый влюблённый мужчина на свете.

Юфимия засмеялась сквозь слёзы.
— Ты ужасная.

— Я честная, — ответила Вив, слегка коснувшись её плеча. — А ещё ты будешь великолепной женой.

И в этот момент в комнате вдруг стало тише — как будто всё улеглось.

На тот момент они уже сдружились. Тогда Вивиан только выпустилась из Хогвартса и решила увлечься модой, а Юфимия вместе с ней, чтобы в этом деле ей не было одиноко.

Сейчас, вспоминая тот день, Вивиан ясно видела, как, закрыв за собой дверь шумной комнаты с мерцающими гирляндами и пахнущей духами и лаком для волос, она направилась по коридору к комнате Флимонта. На сердце было странно — не тревожно, не тяжело, но... тесновато. Возможно, от того, что чувствовала себя там чужой. Подруги Юфимии, хоть и старались быть вежливыми, смотрели на неё, как на что-то не совсем уместное — слишком спокойную, слишком прямую, слишком не такую, как они. Слишком Вивиан.

Комната Флимонта была приоткрыта, и она постучала, прежде чем заглянуть.

— Вив? — Он стоял у зеркала, застёгивая манжеты. — Что ты тут делаешь? У тебя же свои свадебные дела.

— У меня не свадьба, — сухо ответила она, проходя внутрь. — Я просто пришла посмотреть, не упал ли ты в обморок от нервов.

Флимонт усмехнулся, но выглядел он действительно взволнованным.
— Почти. Я боюсь забыть клятву. Или споткнуться. Или случайно уронить Юфи, когда буду поднимать фату.

— Ты не уронишь. Ты её обожаешь. — Она подошла ближе и взяла один из его запонок, поправляя её, словно это что-то значило. — А если даже и споткнёшься — она будет рядом. Вы оба такие... в этом вместе. Это не может быть провалом.

— Это ты сейчас говоришь как организатор свадьбы, или как сестра? — слабо усмехнулся он.

— Как кто угодно. Просто как я.

Он посмотрел на неё, уже спокойнее.
— Спасибо, Вив. Я рад, что ты тут. И что ты... нашла своё.

Она кивнула.
— А ты — свою. Юфимия тебе к лицу. Даже больше, чем эта рубашка.

Флимонт рассмеялся. И в тот момент они оба поняли, как быстро все взрослеют — и как важно быть рядом, даже если тебя не понимают в других комнатах.

Потом Вивиан вспомнила, когда ей впервые дали поддержать маленького Джеймса. Он был таким крошечным, с любопытными карими глазами, прямо как у его матери. Он словно обхватил пальцы тети своей маленькой ладошкой, и тогда холодное и непонимаемое сердце Вивиан растаяло.

Сразу после этого воспоминания перешли на посиделку с Айрис и Джеймсом, когда Юфимия и Флимонт оставили Вивиан с детьми и сами решили на ночь сходить отдохнуть. Они оба были совсем малютками тогда.

Айрис лежала на полу, уткнувшись в подушку, и что-то бормотала себе под нос. Джеймс, сидевший рядом, держал в руках деревянного оленя и озвучивал за него воображаемый бой с плюшевым троллем. Комната была наполнена приглушённым светом, мягкими тенями и запахом ванили от детского лосьона. Вивиан сидела в кресле, наблюдая за ними, пока пыталась дочитать статью о трендах тканей, но её взгляд всё чаще соскальзывал к детям.

— Это не честно, — вдруг заявила Айрис, приподнимаясь и указывая на Джеймса. — Он всегда побеждает! Даже если мой тролль сильнее!

— Потому что олень умный! — важно ответил Джеймс, не поднимая глаз. — Он тактически выигрывает. Это стратегия.

— Это жульничество, а не стратегия, — буркнула Айрис и надулась.

Вивиан отложила журнал, сдерживая улыбку.

— А что если тролль и олень устанут и решат дружить? — спокойно предложила она. — Можно ведь устроить перемирие, заключить союз против, скажем... злой ведьмы?

— Против кого? — хором переспросили оба.

— Ну, например... — она задумалась на пару секунд, потом усмехнулась. — Против меня. Если я сейчас не услышу, как кто-то начинает готовиться ко сну, я превращусь в очень уставшую, очень страшную тётю, и вам точно не понравится.

Айрис тихо хихикнула, подползая ближе к креслу.

— Ты не страшная. Ты смешная.

— Это маскировка, — с серьёзным видом кивнула Вивиан. — У настоящих ведьм всегда маскировка. Сначала они такие... стильные, а потом — бац! — и сказка закончилась.

— Джеймс, прячь тупого оленя! — Айрис в панике схватила подушку.

— Мы можем сбежать через ковёр, — уверенно сказал Джеймс. — Он точно не тот за кого себя выдает.

— Не стоит, — сказала Вивиан, мягко улыбаясь. — Я вас всё равно догоню. Я взрослая. А у взрослых всегда есть один секретный трюк — усталость. Она работает лучше магии.

Дети замерли, переглянулись — и рассмеялись. Айрис заползла к ней на колени, уткнулась в плечо, зевая. Джеймс устроился рядом на подлокотнике, всё ещё не выпуская оленя. Вивиан обняла обоих, ощущая, как маленькие тела начинают медленно расслабляться под её руками.

Это было так просто и так невероятно важно. Их доверие, тепло, то, как они слушали её всерьёз, даже в самой глупой сказке. И в эти моменты Вивиан чувствовала, как в ней исчезает всё лишнее — и остаётся только то, что действительно важно. Быть рядом. Быть собой. Быть нужной.

На лице Вивиан проскользнули слёзы, которые нахлынули от очередных воспоминаний. Она очень скучала по родным. Даже став в Италии ещё более популярной, она поняла, чего это стоило. Пробыв вдали от родного дома три года и приезжая лишь летом, было недостаточно для неё. Работа загружала все её дни. Чаще всего ей приходилось вырвать время, чтобы написать письмо каждому родному человеку.

Но даже будучи в Италии и имея связи повсюду, Вивиан могла не оставить свою племянницу в её день рождения без большого букета ирисов перед комнатой.

Она разузнала всё, что нужно, и попросила надёжных людей выполнить её скромную просьбу.

И всё прошло как нельзя лучше.

—-
тгк cazerinss, следующая глава будет как обычно. реакций и коментов пж