Глава десятая
На следующий день, в семь часов утра, мы с Мией, заспанные, появились на кухне. Несмотря на ранний час, все были уже в сборе и казались довольно-таки возбуждёнными. Эрнест говорил с кем-то по телефону, а Флоранс сидела за столом и плакала.
Мама гладила её по плечу.
– Что случилось? – испуганно спросила я.
Может, умер какой-нибудь любимый родственник? Или взорвалась атомная электростанция? Грейсон тоже выглядел каким-то взъерошенным.
Лотти, как и каждое утро, выжимала грейпфрутовый сок, но и у неё от возбуждения покраснели щёки.
– Представляете, сегодня ночью в саду миссис Спенсер кто-то спилил дерево.
Я недоверчиво уставилась на неё. Значит, всё дело не в родственнике и не в атомной электростанции. Я перевела взгляд на Флоранс, по щекам которой текли слёзы. И всё это из-за Господина Исполина?
Я проскользнула мимо Лотти к кофеварке, подставила под неё самую большую чашку, которая оказалась поблизости, и нажала на значок «капучино». Дважды.
– Дерево? Но зачем? – осведомилась Мия с идеальным сочетанием любопытства и удивления в голосе.
– Этого никто не знает, – сказала Лотти. – Но миссис Спенсер уже сообщила в Скотленд-Ярд. Это было очень ценное дерево!
Я чуть было не расхохоталась. Ну конечно! У них наверняка работает целая команда садовых сыщиков, специально для таких случаев. Скотленд-Сад. «Добрый день, я инспектор Гриффин и буду заниматься расследованием дела по убийству Господина Исполина».
– А почему плачет Флоранс?
– Она плачет, потому что очень его любила, – сказала мама.
Вот уж нашли причину. Это было даже не дерево, а самшитовый куст. Куст, который подстригли и придали ему сомнительно-красивую форму птицы.
– Это не какое-то там дерево. Мы с Господином Исполином знакомы ещё с тех времён, когда я была совсем маленькой. – Флоранс всхлипнула. Глаза её покраснели. – Мы росли почти что вместе.
Мы с Мией быстро переглянулись. О нет, только не это!
Мне срочно нужен кофе. Живо! Кажется, сегодня кофеварка работала медленнее, чем обычно.
– Это была действительно удивительно красивая... э-э-э... птица, – сказала мама и погладила Флоранс по голове. – Я спрашиваю себя: каким же человеком нужно быть, чтобы совершить такое?
Ну... как тебе сказать... Таким же, как я или ты, например.
– Подлые, грубые люди, которые в глубине души завидуют всему прекрасному!.. – Флоранс громко всхлипнула.
Что? Нет! Ничему мы не завидовали. И мы превратили бы Господина Исполина в красивейшего скунсика, если бы он так не упирался. Я быстро перевела взгляд с Мии на ножницы, которые висели на своём обычном месте на стене. Интересно, насколько их притупила вчерашняя операция? Возможно, на них даже остались следы и вмятины. Я незаметно ощупывала руки, нет ли на них мозолей и синяков. Да, указательный палец покраснел и опух.
Наконец-то мой двойной капучино был готов. Я с такой жадностью сделала первый глоток, что обожгла язык.
– Наверное, это была какая-то нетрезвая молодёжь, которая возвращалась с вечеринки, – сказал Эрнест. Он подошёл к нам, всё ещё держа в руке телефон. – Хотя у мамы своя версия: она подозревает завистливую соседку.
– И она действительно подключила Скотленд-Ярд? – спросила Мия.
Эрнест улыбнулся:
– У неё есть друг, который когда-то работал в Скотленд-Ярде. Вы с ним вчера познакомились – мужчина с красивой бородой.
– Адмирал?
Эрнест кивнул:
– Мама в такой печали, что попросила адмирала обратиться к его бывшим коллегам. Но вряд ли они смогут чем-либо помочь.
Да, хотелось бы верить. Я отпила ещё немножечко кофе, пытаясь тем временем вспомнить, оставили ли мы на клумбе отпечатки подошв, по которым нас могут опознать. Или клочки куртки... Нет. Чепуха! Во-первых, земля вокруг кустов была заботливо укрыта соломой, а во-вторых, Скотленд-Ярд не будет заниматься поиском следов и сканированием местности ради какого-то там самшитового дерева. Адмиралом больше, адмиралом меньше.
Какой он вообще адмирал, если служил в полиции?
Кто-то тронул меня за плечо, и я вздрогнула. Но это был всего лишь Грейсон, отодвинувший меня в сторону, чтобы добраться до кофеварки.
– Всё в порядке? – спросил он.
– Да! Почему бы нет? – спросила я в ответ и поспешно спрятала за спину руку с опухшим пальцем. Моя чашка при этом чуть не грохнулась на пол. – Я отлично выспалась. Спала глубоким, крепким сном.
Мия предостерегающе кашлянула, и я резко замолчала, решив, что лучше остановиться, прежде чем моя болтовня покажется ему совсем подозрительной. Я больше не ощущала себя героем Зорро, как сегодня ночью, от этого чувства сейчас не осталось и следа. Вместо этого я казалась себе настоящей преступницей. Может, за то, что мы совершили, по законам Великобритании нам полагается теперь сидеть в тюрьме? К тому же выяснилось, что Господин Исполин был не обычным кустом, а местной достопримечательностью.
В полной мере я осознала это, когда мы пришли в школу. Здесь Господина Исполина тоже знал каждый встречный. И всем уже было известно о выписке Анабель, потому что Леди Тайна с самого утра сообщила об этом в своём блоге.
Так, по крайней мере, тут же при входе поведала мне моя подруга Персефона Портер-Перегрин. (Мы не были подругами в обычном смысле этого слова. Даже, скорее, наоборот. Никакого родства душ с ней я не ощущала. Просто с самого начала Персефона почему-то решила быть моей лучшей подругой. Не посоветовавшись со мной. И не предупредив. Как ни странно, я стала уже к ней привыкать. Даже больше – она начала мне немножко нравиться.) Она протянула мне свой телефон, и я прочитала: «Спи спокойно, Господин Исполин. Некролог для павлина из самшитового дерева. В школьном блоге, посвящённом последним сплетням».
Просто в голове не укладывается!
И ещё более непостижимо – откуда, чёрт возьми, у Леди Тайны все эти сведения? Это какой-то абсурд. Я огляделась по сторонам в поисках Мии, но она уже пропала в толпе школьников.
В отличие от меня, её ничуть не мучила совесть при виде слёз Флоранс. У меня даже появилось подозрение, что вся эта суматоха, поднявшаяся вокруг нашего преступления, ей даже чуточку льстила. Мне бы очень хотелось тоже так уметь, но некролог Леди Тайны всё больше меня беспокоил. Если уж такая жестокосердная особа, как Леди Тайна, пустилась в плач и стоны...
Проклятая болтушка! Может, она живёт на Элмс-уолк и поэтому уже с самого утра проходила мимо Рысиного сада? Это, по крайней мере, хоть что-то объясняло. Надо было срочно проверить адреса всех подозреваемых из списка Мии.
Рыжеволосая девочка улыбнулась мне на бегу и сказала:
– Не дай сбить себя с толку, Лив. Я тоже собираюсь ждать первой брачной ночи!
Я смущённо посмотрела ей вслед. Это кто ещё такая?
– Вот погляди, здесь Леди Тайна поместила ссылку на статью в садово-парковом журнале. Господин Павлин был настоящим красавцем, правда ведь? – Персефона снова забрала у меня свой телефон, и её длинные ресницы трагически задрожали. – Он даже входил в список редких растений, находящихся под охраной государства...
– Господин Исполин, – поправила я её.
Нашла время читать мне лекции.
– Да, я ж и говорю. – Она взяла меня под руку. – Спрашивается, кто только на такое способен? Надо совсем с ума сойти, чтобы совершить такое.
– Хм! – попыталась отреагировать я. – Может, у этих людей была веская причина. То есть если людей вообще было несколько.
– Эй, Лив! Мне кажется, это так несправедливо, что все они на тебя набросились. – Перед нами вдруг остановилась совершенно незнакомая мне девочка.
Персефона невозмутимо прошла мимо, протащив меня следом, будто незнакомка была столбом или каменной скульптурой.
– Постоянно одно и то же: всегда женщина оказывается виноватой. Но причина ведь может быть и в Генри, – сказала девочка. – Просто хотела тебе сказать, что я на твоей стороне.
– Э-э... спасибо большое, это так мило, – сказала я.
– Пожалуйста. Мы, женщины, должны всегда держаться вместе, а эта Леди Тайна просто предательница, позор эмансипации.
О'кей. Это было действительно странно.
– Ты её знаешь? – шепнула я Персефоне. Но моя подруга всё ещё была погружена в печальные мысли о Господине Исполине.
– Какая же веская причина может заставить человека убить невинное дерево? – Она покачала головой.
– Назвать произошедшее убийством – это в данном случае всё-таки преувеличение, тебе не кажется? Даже если бы Господин Исполин был человеком, а не растением, он всего лишь получил бы телесные повреждения, потому что корни до сих пор в земле, и в любой момент он может вырасти снова.
– Растение – это тоже живое существо, – тихо сказала Персефона.
О боже! Я была убийцей.
– Я так любила Господина Павлина...
– Исполина!
– Да, я любила его так сильно! Каждый раз по дороге в парк мы проходили мимо него, и каждый раз он глядел на нас чуточку по-другому. – Она безутешно вздохнула.
Это было невыносимо. Точно так же, как и невероятное количество любопытных взглядов, окружавших меня со всех сторон. Когда мы поднялись на второй этаж, ситуация ничуть не улучшилась: на меня отовсюду пялились незнакомые школьники. И перешёптывались между собой.
Персефона ничего этого не замечала. Её интересовал сейчас один лишь Господин Исполин.
– Ничто в этом жестоком мире не застраховано от вандалов, – жаловалась она.
Я решила сменить тему:
– Как там дела у Джаспера? Совсем один, а вокруг только французы. И это с двойкой по французскому. Бедняга, он даже не сможет спросить, как ему пройти в туалет.
О, замечательно! Моя тактика сработала безотказно. При одном только упоминании о Джаспере Персефона тут же забыла Господина Исполина.
– Да, но в этом есть и свои плюсы. Так он не сможет делать комплименты симпатичным француженкам! – выпалила она. – Да и вообще, ему сложно будет заигрывать с девчонками на языке, которого он не знает.
И да, и нет. Высокоинтеллектуальные беседы как раз не были сильной стороной Джаспера, поэтому его попытки могут увенчаться даже бо́льшим успехом, ведь теперь Джасперу придётся отказаться от всего того бреда, который он обычно несёт, пытаясь флиртовать, и он сможет лишь мило улыбаться. Но Персефоне я этого не сказала. У меня от души отлегло, когда она перестала говорить об этом ужасном самшитовом дереве.
Но радостное настроение держалось лишь до начала большой перемены.
Уже на пути в столовую у меня появилось нехорошее предчувствие, и не только из-за того, что все пялились на меня во все глаза, как будто в воздухе надо мной ощущалось нечто зловещее (я не говорю о запахе тушёной капусты, которая была сегодня на обед). Моё предчувствие усилилось после того, как я получила сообщение от Мии. Мия никогда не писала мне сообщений. С нашими старомодными клавиатурами набрать текст было не так-то просто. Например, на то, чтобы написать PRIVET, уходила целая минута: один раз 7, три раза 7, три раза 4, три раза 8, два раза 3 и, наконец, один раз 8. А если допустила ошибку, приходилось начинать сначала. В этом сообщении было всего четыре буквы: «АЕЕI». Наморщив лоб, я уставилась в экран телефона. Аееi? Что бы это значило? Может, сокращение? Шифровка? Или она просто по ошибке нажала на клавиши, а мне пришло сообщение?
Я раздумывала, стоит ли написать ей ответ, но за то время, которое мне понадобилось бы, чтобы набрать CHTOTYIMELAVVIDU? я вполне успела бы спуститься на первый этаж и спросить её об этом лично. Вот только в тот момент мне было немного не до этого, потому что столовая была совсем близко, до меня доносился запах еды, а я была так голодна. И ещё мне очень хотелось увидеться с Генри. Наверное, лучше всего будет ей позвонить.
– Привет, Лив! – Дорогу мне преградила неразлучная парочка.
– Это правда? – спросила девочка.
Мы были знакомы, она дружила с Персефоной. Шерочка. К сожалению, в действительности у неё было другое имя (точно так же, как и у её подруги Машерочки). Но почему-то я никак не могла запомнить. Поэтому при встрече я лишь дружелюбно произнесла:
– Привет! Что ты имеешь в виду?
Парень, в локоть которого вцепилась Шерочка, был Сэм, брат Эмили. С Осеннего бала они с Шерочкой считались счастливой парой.
– То, о чём пишет Леди Тайна, – уточнил Сэм.
Он меня на дух не переносил, потому что в прошлом году Эмили вынудила его спросить, не хочу ли я пойти с ним на бал, а я ответила отказом. Сэм мне тоже не очень-то нравился. Хотя бы потому, что они с Эмили были удивительно похожи.
– Ты читаешь блог сплетен Леди Тайны?
Ещё хуже! Его что, тоже интересуют подробности моей интимной жизни? Но, возможно, Сэм и Шерочка как раз находились в похожей ситуации, и всё это обсуждение сбивало их с толку. Вдруг они хотели получить мой совет? А это было даже как-то... приятно. Так что я поглядела сначала Сэму, а потом Шерочке прямо в глаза и сказала:
– Да, это правда. Но разве это важно! Никто не может ставить другому человеку никаких временны́х рамок. Не давайте себя запутать – прокладывайте собственный путь, независимо от того, что думают о вас другие.
Именно так. Кажется, я смогла бы зарабатывать на жизнь написанием торжественных речей. Или податься в пасторы. Будьте собой, люди! Доверяйте внутреннему голосу!
Но Сэм, очевидно, так не считал.
– Постыдилась бы, – сказал он.
А Шерочка добавила:
– Я от тебя такого не ожидала. Фу! Пойдём, Сэм!
Фу? Что это с ними?
Я снова поглядела на телефон и чуть не налетела на Артура.
Как и я, он был погружён в свой мобильник.
Сохраняя присутствие духа, я тут же нацепила свою дежурную мину «снисхождение к врагу» и задрала подбородок.
– Артур!
Как ни странно, сегодня он не смотрел на меня так надменно и презрительно, как всегда, в его взгляде я почувствовала... сострадание?
– Чёрт, Лив! – сказал он. – Лучше тебе туда не входить.
Я вздёрнула подбородок ещё выше.
– Во-первых, мне всё равно, что там обо мне говорят другие, во-вторых, я ужасно проголодалась, а в-третьих, без твоего сострадания я уж как-нибудь обойдусь, спасибо.
Отмахнувшись, я протиснулась мимо него и вошла в столовую.
За нашим столом, который был в самом конце зала, у окна, уже сидел Генри, а рядом с ним Грейсон, Флоранс, Эмили и парень Флоранс по имени Каллум Касперс. Рядом с Генри стояла тарелка с салатом, а это означало, что кроме тушёной капусты в меню сегодня был мясной пирог. С тех пор как я нашла в таком пироге ноготь, я не могла заставить себя проглотить ни кусочка этого блюда. Генри об этом знал и позаботился о том, чтобы я поела хотя бы салат. Как это мило с его стороны! Я почти дошла до стола, как вдруг телефон в моей руке зазвонил.
Теперь Генри, Грейсон, Эмили, Каллум и Флоранс заметили меня и замолчали.
– Я сейчас к вам присоединюсь, – сказала я и прижала телефон к уху.
Мия. Слышно её было очень плохо.
– Ты что, не получила моё сообщение?
– «Аееi»? Нет, отчего же, получила. Но что это значит?
– «Беги!» – прошипела Мия. – Это значит «беги!» Я печатала, не глядя на кнопки. Они всё знают. Так что – беги!
Но бежать было слишком поздно.
Флоранс уже встала со своего стула и, скрестив руки на груди, преградила мне путь.
– Это правда?
– Э-э-э... – Я медленно опустила телефон.
Откуда мне вообще надо было бежать и почему?
– Лив... – Генри был единственным, кто смотрел на меня дружелюбно. И сочувственно. – Леди Тайна написала новый пост семь минут назад.
Эмили достала свой смартфон и прочитала вслух:
– «Кстати, мне удалось узнать, на чьей совести убийство Господина Исполина. Это сделали Лив и Мия Зильбер. Очевидно, речь идёт об акте детской мести бабушке Грейсона и Флоранс, которую они терпеть не могут. Итак, жертвой их глупой выходки стал памятник садово-паркового искусства нашей части города, на взращивание которого понадобились десятилетия».
Леди Тайна. Как ей удалось об этом узнать? Это невозможно!
Мои колени задрожали.
– Это правда? – повторила Флоранс.
Голос у неё был совсем тихий, но мне казалось, что нас слышит вся столовая.
И все, абсолютно все, взгляды были устремлены на меня. Ответа даже не понадобилось: мой виноватый вид оказался красноречивее любых слов.
Флоранс нервно вздохнула:
– Если это так, я не собираюсь сидеть с тобой за одним столом. Никогда!
Смерив меня презрительным взглядом, она поспешила в другой конец столовой. Эмили и Каллум последовали за ней. Грейсон тоже встал. Выражение его лица причиняло мне почти физическую боль. Он выглядел таким разочарованным.
– Грейсон... – начала было я, не особенно понимая, что я собираюсь ему сказать.
Больше всего на свете мне хотелось, чтобы это оказалось сном. Ну почему всё происходящее сейчас обязательно должно быть реальностью?
– Мне нужно идти, чтобы подготовиться к опыту по химии, – сказал Грейсон, стараясь не смотреть на меня. – Увидимся позже. И тогда ты, возможно, объяснишь мне, как тебе пришло в голову такое сотворить.
Генри усадил меня на стул рядом с собой и крепко сжал мою руку.
– Не всё так плохо, как кажется, – заверил он. – Хочешь салата?