part ¹⁷
— Не веришь мне? – Я захлопнула дверь машины и направилась за Пятым. Его выражение лица не давало мне понять, что он чувствует.
— Я такого не говорил. – Он притормозил. — Киана. Кроме тебя, у меня никого нет. И если вдруг окажется так, что ты права, – его глаза осматривали мои, — то ты мой единственный путь.
Но мой взгляд кое-что прервало.
—У тебя на лице... кровь. – Я указала ему на щеку, резко сменив тему. Пятый застыл и отвернулся, сказав, что нам пора.
Его резкая перемена насторожила меня. Ведь как только я намекаю ему на то, что он сделал, - он меняется в лице. От воспоминаний об Алексе мой желудок скрутило, а в горле появился ком.
Пройдя в тишине, нас встретил пожилой мужчина на стойке регистрации.
— Здравствуйте, молодые люди. Вам номер на двоих? – Мужчина улыбнулся, а мне вдруг отчетливо увиделись черты лица моего дедушки. Я отвела взгляд.
Моего дедушки нет почти год, но по ощущениям я видела его только на прошлой неделе. Где-то в магазине, выбирающем песочные печенья, в парке на лавочке, вокруг молодых ребят. В соседнем огороде старой дачи или у стоянки вокзала, ждущий свой автобус. Мне так его не хватало. Его улыбки даже в плохие времена и принятия любых моих проступков. Я давно не ощущала той любви, которая полна во мне.
— Мисс? – Голос звучал далеко, пока меня не окликнул Пятый.
— Киана. – По спине прошелся холодок, а я пыталась прийти в себя, заметив, как они оба обеспокоенно пялятся на меня.
— Да… Простите. – Пятый кинул на меня последний взгляд и сказал:
— Нам один номер.
Открывая дверь, мой рюкзак падает у входа. На комнату – только одна кровать.
— Твою мать. – Выругался Пятый. — Я же просил на двоих…
— Видимо, он понял это слишком буквально. – Я хмыкнула, но сама не знала, что делать. — Может, пойдешь поговоришь?
— Жди тут. – От его ответа, воздух вокруг стал холодным и густым.
Спустя десять минут он вернулся с тем же взглядом.
— Ну что? – Я поднялась с кровати.
— Сказали, что больше свободных нет, что странно. Это здание пустует, но думаю, сейчас это последнее, о чем нам стоит беспокоиться. – Он прошел вглубь, кинув пальто на подоконник.
Только сейчас я осознала, что, похоже, я в бегах. В моих руках сжат мой рюкзак, а я нахожусь в неизвестном месте с каким-то парнем, который еще и потерялся между реальностями. Иногда я забываю о его возрасте, и меня это настораживает. Нормально ли для него наяривать на, как он думал, пятнадцатилетнюю девку? Интересно, что в его понимании жизнь?
— Не думай о нем, – раздался хрип. Я опешила.
— О ком? – Подняв взгляд, я увидела совершенно пустое лицо Пятого. Меня просто безумно тревожило то, что я не могла угадать его настроение. Лучше уж будь вихрем, хватит…
— Об Алексе. Я вижу, как ты часто поникаешь.
Я ничего не ответила, но лишь на минуту.
— А на что ты рассчитывал? Думал, я забью? – Пауза. — И знаешь, у меня такое впечатление, что ты сам не знаешь, чего хочешь. – Меня вдруг начало распирать. — Сначала ты показываешь мне себя как парня, которому плевать, который пользуется мной, лишь бы вернуться к семье. Хорошо, я приняла это, но теперь ты вдруг становишься импульсивным и жестоким собственником, убивая моего друга лишь потому, что он назвал меня «Любовью».
Скрип разнесся по всей комнате, когда Пятый начал шагать на меня.
— Перестань обвинять меня.
— Просто ответь мне: ты действительно не мог разделить меня с Алексом? Не скрывайся, твои действия выдают тебя.
На удивление, Пятый не был зол. Он сел напротив меня, но кровать была настолько твердой, что я не шелохнулась.
— Он казался не безопасным.
— О чем речь? – Мой голос стал тише, я стала присматриваться к каждому движению мышц.
— Ты уже знаешь.
— Не совсем понимаю. – Мои бедра сжались, пока я наблюдала за тем, как его плечи и спина выпрямляются. Он слегка наклонился вперед, локти упираются в колени, а сам он не двигается.
— Ты же понимаешь, что теперь не сможешь жить без меня? – меняя тему Пятый сделал паузу, намеренно, медленно изучая мой язык тела. — Ты сбежала со мной, хотя могла остаться, ведь не ты убила его.
Это правда. На меня не повесили бы убийство. Боковым зрением я видела, как он прикусывает свои щеки, пока я пыталась дать себе ответ.
— На крайний случай, если ты вернешься к себе, я сделаю вид, что ты похитил меня. Так я хотя бы смогу вернуться домой…
— Да неужели? К твоему любимому папочке? – издевался он.
— Отвали Пятый, я лишь пытаюсь помочь, а тебе смешно.
Его лицо вдруг смягчилось, будто все напряжение, что висело между нами, растворилось. Словно он на миг забыл обо всем, что было до этого. Его взгляд задержался на моих розовых, чуть выцветших прядях.
— Тебе придется вернуться назад в свой цвет.
Мои глаза расширились, от услышанного. Это было единственное, что мне так нравилось в себе, а теперь…
— Я не хочу – произнесла едва слышно, не желая даже думать об этом.
— У тебя нет выбора. Придется.
…
Прошли недели. Мы меняли города и стены так же быстро, как другие меняют одежду.
Пятый так и не раскрыл, откуда у него деньги на все эти отели, но его ночные исчезновения на несколько часов были слишком явной подсказкой. Мы с ним постепенно почти сжились, и не потому что хотели, а потому что другого выхода не было.
Забавный момент был, когда я перекрашивалась в каштан. Эта дурацкая краска щипала глаза так сильно, что я, плача и смеясь одновременно, застала его врасплох. Его выражение было бесценным:
—Ты плачешь или смеешься? – спросил он, явно не понимая, что перед ним за цирк.
И все равно мне стало больно. Этот миг вернул меня к маме, и я чуть не захлебнулась воспоминаниями.
Газеты с моим лицом попались на глаза не так давно. Самое обидное, что их распространили только через месяц после моей пропажи. Словно я и вправду никому не нужна.
Пятый пытался утешать меня, но дальше банальных «все будет нормально» он не шел. Иногда его отношение к происходящему казалось настолько чужим и непонятным, что я ловила себя на мысли: если не поговорю хоть с кем-то со стороны, сойду с ума. Но стоило мне потянуться к людям, как он тут же отгораживал стеной.
— …Я перемещался с одного времени в другое. Каждый раз, когда я делал это, я ощущал ход времени, – процедил Пятый, сжимая стакан в руках. — Если бы время было ментальной конструкцией, как ты говоришь, как бы я мог прожить сорок пять лет в постапокалиптическом мире?
Мне было видно его раздражение, но не от того, что он пытается сделать меня неправой, как раз наоборот.
— Видеть, как моя семья разлагается у меня на глазах, а я старею? Это не было одним мгновением, это были годы и десятилетия… Боль растянулась, а не произошла сразу.
Я слушала тирады и его объяснения, почему это нелогично. Официантка этого кафе смотрела на нас как на идиотов-теоретиков.
— Ты цепляешься за то, что ты видел и чувствовал в своем мире, – моя рука потянулась за картофелем, и я быстро зажевала его. — Ты воспринимаешь время как реку, по которой можно плыть вперед или назад, а я говорю, что реки нет - есть только вода, а ты просто перемещаешься по ней, создавая для себя иллюзию потока.
— Послушай, Киана…
— Нет, ты послушай. Ты же прекрасно видишь, что тут происходит, – перебила его я. — Это не та реальность. Твоя наука говорит о пространственно-временном континууме, и ты сам упомянул складки в ткани пространства. Что если… – Мой взгляд упал на руки Пятого. Вены на его руках выступили, и по ощущениям снова были холодными. В последний раз, когда я случайно коснулась его руки во время закупки одежды, кончики его пальцев показались мне кусками льда. Даже когда мы бежали от полиции, хватая меня за руку, я чувствовала то же самое. Не думаю, что это нормально. — …что если то, что ты называешь путешествием во времени, на самом деле является просто перемещением по этим складкам? Быстрым, невероятно быстрым перемещением по бесконечному числу одновременных мгновений? Ты просто менял свою точку зрения, свое место в пространстве.
— То, что мои силы проявились, пусть и на секунду, когда я думал о том, что ты сказала, это не сходится с твоей теорией о полном отсутствии времени и моих заблокированных силах, – Пятый поднял руку, чтобы официантка принесла счет. — Если времени не существует, то куда, по-твоему, я должен был перемещаться, даже если бы мои силы не были «заблокированы страхом»?
— Ты прав, но это не противоречит моим словам, а наоборот подтверждает их. Ты же сам сказал, последнее, о чем ты думал, перемещая семью, была спокойная жизнь. Можно сказать, это было твое намерение. А потом, когда ты оказался здесь, твоей первой реакцией был страх, - страх потери сил и одиночества. И вот почему они заблокированы.
Пятый не выронил ни слова, обдумывая мои слова. Кажется, он действительно задумался об этом, что даже проигнорировал девушку с чеком.
— Спасибо, – я посмотрела на цифры и только потом выдохнула. С каждым днем мне становилось тревожнее от осознания, что, возможно, мы никогда не выберемся из этой петли. Почему-то половину времени ушло на то, чтобы просто прижиться друг с другом. А после того дня почти каждую ночь мне снится тело Алекса. Мне было так больно от осознания, что я по сути сама виновата в его смерти. У меня двоякое отношение к смерти, но этот эпизод так и не может выйти из моей головы.
Подходя к очередному старому отелю, Пятый окликнул меня:
—тТы как? Не заболела?
— С каких пор ты волнуешься об этом? – рассмеялась я. Мне становилось легче держать себя в тонусе, когда мы разговариваем о чем-то нейтральном.
— Пока я тут, я ручаюсь за тебя. К тому же ты и вправду похоже просто хочешь мне помочь. Это все потому что тогда у тебя не было друзей? Поэтому ты связалась со мной.
Лишнего подтверждения не требовалось. На самом деле это звучало как несуразная шутка - я сбежала и навлекла на свое будущее огромные проблемы.
— Сегодня мы попробуем кое-что, – произнесла я, проводя руками по волосам.
— Ты меня заинтриговала…
Стоя перед зеркалом комнаты, я уже указала Пятому сесть и расслабиться.
— Я так скучаю по своим розовым волосам, хотя и ассоциации с ними странные. Как только я пыталась проявиться яркой - на меня тут же навалились проблемы… Ладно, – переведя дух, я глянула и заметила, как он, не отрывая глаз, смотрит на меня через отражение. — Эй, я все вижу. Сосредоточься.
— «В этой реальности все работает через убеждение, подсознание и бла-бла-бла», так что дальше? – тот передразнивал мои слова.
— Если ты будешь продолжать так относиться к моей помощи, у тебя ничего не получится.
— Понял… Так что?
— …Ты знаешь, на что способно сознание человека. Твои силы - это не магия из другой вселенной. Это энергия, которую ты можешь направлять, а в этой реальности энергия реагирует на твое внутреннее состояние, – делая шаги по комнате, я объясняла теорию. — Если бы время было реальным или линейным, как ты считаешь, почему тогда твои силы проявляются, когда ты думаешь о чем-то, а не когда ты пытаешься физически что-то сделать?
— С каждым разом ты удивляешь меня все больше. Все-таки первое впечатление обманчиво. Я думал, ты просто дурочка, – Пятый ухмыльнулся, оголяя свою харизматичную улыбку.
— Очень смешно. Так вот, все потому, что в этой реальности мысль - это действие. Твое синее мерцание это не доказательство хода времени, это доказательство того, что твое подсознание реагирует на твою мысль, на твое намерение. Ты веришь, точнее знаешь, что можешь сделать это, и мир начинает откликаться.