Пролог. Разбор полётов, в тайную комнату
Ночь опустилась на Хогвартс мягким, густым покрывалом, поглощая коридоры школы в тишину. Лишь одинокие шаги эхом отдавались по мраморному полу. Гарри Поттер шёл рядом с профессором Снейпом, стараясь не шуметь и не нарушить ту хрупкую границу между тайной и реальностью.
— Ты уверенн, что вход всё ещё работает? — прошептал Северус, взгляд его был напряжён, но в голосе сквозила едва уловимая искра интереса.
— Да, Мастер. Я проверял пару дней назад. Всё осталось как было, — ответил Гарри, стараясь не смотреть в глаза своему наставнику.
Когда они вошли в заброшенный женский туалет, Миртл, как по заказу, вынырнула из одной из кабин.
— О, Гарри! Ты снова пришёл! — восторженно воскликнула она, закружив вокруг него. — Ты бы мог остаться со мной навсегда, знаешь? Тут, в вечной тишине…
— Прости, Миртл, но у меня… дела, — мягко сказал Гарри. — Пассксс… ашсссс…
Он зашипел на парселтанге, и Снейп вздрогнул от необычного звука. С шелестом задвигалась раковина, отодвигаясь в сторону, открывая мрачный спуск.
— Впечатляет, — сказал Северус, вглядываясь в открывшуюся тьму. — Вперёд, Гарри.
— Да, Мастер.
Скатившись по трубе, они вскоре достигли дна. Всё было так, как Гарри помнил. Огромные залы, изваяния змей и тяжёлая, гулкая тишина. Двери в тайную комнату открылись, подчиняясь змеиному языку, и перед ними раскинулась тьма, скрывающая древние секреты.
— Вот он. — Снейп замер, остановившись у тела василиска.
Огромный, словно дракон, он лежал в вечном покое, его чешуя всё ещё блестела.
— Вы можете взять сколько угодно, — сказал Гарри.
Снейп уже достал нож, срезая фрагменты зубов, чешуи и внутренностей, погружённый в работу. Он будто позабыл, что рядом с ним ученик.
— Что теперь, Гарри? — спросил Северус.
Гарри не ответил — его взгляд притянула стена в дальнем углу. Что-то в ней выглядело неправильным. Он прошёл вперёд, прикоснулся к змеиному орнаменту и прошипел:
— Откройся…
Стенка дрогнула и распахнулась, открывая узкий проход. Гарри поманил профессора.
— Что это? — Снейп подошёл ближе. — Кабинет Салазара Слизерина?
Они вошли. Внутри было пыльно, но удивительно хорошо сохранившееся. На каменных полках стояли книги, свитки, чернильницы и амулеты. Свет от волшебной палочки выхватывал заголовки на древнем змеином языке.
— Это… — Гарри взял один из дневников. — Это его личные записи. Здесь рецепты зелий, которых я никогда не видел.
— Заклинания, — добавил Северус, пробежав взглядом по другому манускрипту. — Половина этих формул утеряна уже веками.
Они переглянулись. Молчаливое понимание пронеслось между ними.
— Поделим? — спросил Гарри.
Снейп кивнул.
— Половина твоя. Ты это заслужил.
Они долго собирали артефакты и тексты. Снейп аккуратно складывал дневники и ингредиенты, а Гарри тщательно выбирал всё, что казалось ему важным. Когда они вышли из кабинета, комната снова погрузилась в тишину, а дверь за ними закрылась, будто бы не желая раскрывать свои тайны никому другому.
Поднимаясь обратно по трубе, Гарри обернулся в последний раз и прошептал:
— Ещё вернусь. Здесь много интересного.
***
В кабинете директора стояла напряжённая тишина, нарушаемая лишь редким потрескиванием пламени в камине. Обстановка привычно уютная — полки с книгами, механизмы и причудливые артефакты — теперь казалась слишком личной, почти вызывающей. Напротив Альбуса Дамблдора, за массивным письменным столом, выстроились фигуры, от которых даже старый волшебник не мог просто отмахнуться.
— Это недопустимо, Альбус, — холодным, уверенным голосом произнесла Амелия Боунс. — Мы получили достаточно свидетельств, чтобы начать официальное расследование.
— Я действовал в интересах ребёнка, — спокойно, но с усталостью в голосе ответил Дамблдор. — Гарри был в безопасности, насколько это было возможно…
— В подземелье, полном чудовищ и смертельных ловушек? — вмешался другой представитель Министерства. — С дневником Тома Риддла в руках, с василиском, о котором никто не знал?
— Ты знал, — раздался голос.
Амелия и остальные обернулись. В проёме стояли Лили и Джеймс Поттер. Лили была спокойна, но её глаза метали молнии. Джеймс сжал кулаки, но держался.
— Ты обещал, — продолжала Лили. — Обещал, что защитишь его. Что он не станет оружием. Но ты снова сыграл в свои игры. Ну, ты отдал нашего сына воспитание моей сестры, ты знал, что она ненавидит магию.
— Я… — Дамблдор встал, его лицо побледнело. — Всё было куда сложнее. Вы не понимаете, что стояло на кону.
— Понимаем, — глухо сказал Джеймс. — Наш сын. Его детство. Его жизнь. Ты послал его в бой, ещё до того, как он понял, кто он такой. Ты манипулировал им.
Амелия Боунс открыла папку, щёлкнув защёлкой.
— Здесь отчёты: несогласованные действия, отсутствие оповещений Министерства, сокрытие объектов высокого уровня опасности. — Она бросила на стол фотографии: размытые, магически обработанные кадры. — И это лишь начало.
Дамблдор резко захлопнул папку.
— Вам не позволено обыскивать мой кабинет. Некоторые вещи должны остаться скрытыми — не ради меня, а ради магического мира.
— Это не тебе решать, — сурово сказала Амелия. — У тебя был шанс. Ты скрыл слишком многое. Мы подаём формальный запрос на отстранение от должности. До конца расследования ты не имеешь права принимать решений в пределах Хогвартса.
Старик побледнел. Он не ожидал удара с этой стороны. И втайне — боялся именно его. Потому что прямо под ним, в скрытом отделении под полом, хранились две величайшие тайны его жизни: бузинная палочка и воскрешающий камень. Если министерство начнёт копать — Хогвартс больше не будет его крепостью.
— Вы не понимаете, — голос его стал тише. — Всё куда серьёзнее, чем вы думаете. Гарри — ключ. И если вы продолжите вмешиваться…
— Тогда тебе придётся, наконец, отвечать, — оборвала его Лили. — Не за пророчества. Не за «высшее благо». А за сына, которого ты использовал.
Тишина снова упала, как топор. На этот раз — холодная, жёсткая и безжалостная.
Дамблдор сел, впервые за долгое время почувствовав вес своих лет. Ему не дали уйти красиво.
***
Пока взрослые решали, кому и за что сносить головы, ученики наслаждались долгожданным покоем. Прочтение двух первых книг позади, и, несмотря на шок, слёзы и множество скандалов, пришло нечто похожее на передышку. Хогвартс снова стал местом, где можно просто быть подростком — пусть и ненадолго.
На берегу озера, под тёплым вечерним солнцем, медленно шли двое: Анеза и Драко Малфой.
— Ну и за что они тебя наказали? — спросила Анеза, присев на корягу.
— За всё, — угрюмо отозвался Драко. — За то, что вообще дышал, похоже. Досталось мне по крупному от матери и её часовая лекция по правилам этикета. Отцу тоже досталось за то, что именно он подкинул дневник. Я никогда не хочу это больше вспоминать.
Анеза кивнула.
— Знаешь, ты не обязан быть тем, кого они хотят видеть. Твои ошибки — это твои уроки. Не их.
Он взглянул на неё с благодарностью. Он редко встречал тех, кто говорил прямо.
В это время, чуть в стороне, Рон и Лаванда, держась за руки, гуляли вдоль теплиц. Лаванда что-то оживлённо рассказывала, а Рон кивал, краснея, но не отпуская её руки. Они смеялись. Без тревоги. Без опасности. Просто — были вместе.
***
А тем временем в подземельях шептались слизеринцы.
— Малфой меняется, — с раздражением сказал Нотт. — Он больше времени проводит с гриффиндорцами. Это… это позор.
— Надо вернуть его, — сказал Забини. — Он может быть полезен. Особенно с его связями.
— Или… — задумчиво добавила Пэнси, не верю, что она произносит это. — …если не вернётся, то пусть будет врагом. Я не прощу предательство.
***
Но время не стояло. И вот, в Большом зале, под зачарованным потолком, снова собрались все. В воздухе повисло напряжение ожидания.
На сцену поднялись Кейси и Джастин — двое подростков из другого мира. Кейси держала в руках третью книгу — «Гарри Поттер и узник Азкабана».
— Эта книга важна, — начала она, — потому что в ней наконец-то будет раскрыта правда. О том, кто действительно предал родителей Гарри. О том, кто невиновен. О том, как работает ложь.
— Это моя история, — раздался голос из толпы. Все обернулись: Сириус Блэк стоял, опершись о перила. — Я благодарен тебе, Кейси. За шанс. За то, что, может, теперь кто-то услышит, прежде чем осудит.
Среди толпы Волан-де-Морт, молча сидевший в дальнем углу, хмуро наблюдал за происходящим. Он не произнёс ни слова, но всем было ясно: он злится. Его союзники, лишённые памяти, больше не читали книги. Остались только те, кто по-настоящему хотел знать правду.
Кейси глубоко вздохнула и открыла книгу.
Продолжение следует…