ИМПЕРАТРИЦА

    ЧОНГУК.
Когда мы переступаем порог, я направляюсь прямиком к столику в гостиной, чтобы налить себе выпить.
Как только я делаю глоток виски, Лиса хватает мой пистолет. Мое тело напрягается, когда она достает его из-за пояса моих брюк, и я жду, что она сделает.
Она протягивает руку мимо меня и кладет его на приставной столик.
Я медленно выдыхаю, и когда она обнимает меня сзади, прижимаясь щекой к моей спине, мое тело мгновенно расслабляется.
Я закрываю глаза и наслаждаюсь этим невероятным ощущением – быть в объятиях женщины, которую люблю.
Женщины, которую я люблю.
   
— Какой я была в детстве? — спрашивает она.
   
— Ты была ураганом энергии, — шепчу я, и уголок моего рта приподнимается в грустной улыбке. — Cazzo, ты никогда не делала то, что тебе говорили, и сводила свою мать с ума.
   
— Да?
   
— Всякий раз, когда я приезжал, мне всегда приходилось уделять тебе столько внимания, сколько ты хотела, прежде чем я мог провести время с Диего.
   
Лиса проводит рукой по моему прессу, а затем кладет ладонь на мое сердце и обнимает меня еще крепче.
Я ставлю стакан и накрываю ее руку своей. Глядя на океан, я даю волю воспоминаниям, которые так долго старался подавить.
   
— Я был там в тот день, когда миссис Мессина привезла тебя домой из роддома. Тебе потребовался час, чтобы уснуть, поэтому я катал твою коляску туда-сюда по коридору.
   
— Мне до сих пор требуется час, чтобы уснуть, — шепчет она.
Моя грустная улыбка на мгновение становится шире, и я поглаживаю ее руку.
   
— Когда я обычно ночевал у вас, твоя мать изо всех сил старалась уложить тебя в постель. Но ты постоянно сбегала, чтобы поспать между мной и Диего. В конце концов, твоя мать сдавалась и позволяла тебе остаться с нами. Утром твой единорог всегда оказывался у меня на лице, а ты лежала на мне сверху. — Мой голос становится тихим, мне ужасно хочется заплакать, но я сдерживаюсь. — Я обожал так просыпаться.
   
Лиса обходит меня, и когда я вижу слезы на ее щеках, поднимаю руку к ее лицу и смахиваю их.
   
— Я хочу вспомнить свою семью, — признается она. — Если ты так о них заботился, они, должно быть, были замечательными людьми.
   
— Были. Дом твоей семьи был единственным местом, где я чувствовал себя в безопасности. Твои родители были такими щедрыми и любящими. Они даже были готовы приютить меня. — Я перевожу дыхание, когда меня накрывает волна печали. — Диего всегда обрабатывал мои раны после того, как отец избивал меня. Твоя семья была бескорыстной.
   
Из глаз Лисы снова текут слезы, и я тут же смахиваю их.
   
— Мне было невыносимо больно потерять Диего и твоих родителей, но то, что я не мог найти тебя, — я качаю головой. Эмоции захлестывают меня на несколько секунд, и мне приходится сделать глубокий вдох, чтобы продолжить, — это убивало меня.
   
Она кладет руки мне на грудь, и на ее лице появляется выражение, очень похожее на любовь.
   
— Теперь я здесь.
   
Я обхватываю ее лицо руками и долго смотрю на нее, после чего наклоняюсь и нежно целую ее в губы. Наши взгляды встречаются, и я шепчу:
— Твоя пропажа убила меня, а твое появление вернуло к жизни. Ты – мое начало и конец, stellina mia. Теперь, когда ты вернулась ко мне, я не позволю ничему и никому снова отнять тебя у меня. — Я провожу ладонью по ее волосам, пристально глядя ей в глаза. — Мое сердце принадлежит тебе. Всегда принадлежало и всегда будет принадлежать.
   
— Не странно ли то, что я помню только тебя?
   
Я качаю головой.
— Вовсе нет. — Уголок моего рта снова приподнимается. — Ты всегда говорила, что я твой любимый человек.
   
— Какими были мои отношения с Диего?
   
Я пару минут размышляю, а затем отвечаю:
— Ты его ужасно раздражала.
   
Она тихонько хихикает, и этот смех звучит для меня как музыка. Когда на ее щеке появляется ямочка, я говорю:
— Мне следовало догадаться, что это ты, когда я впервые увидел твою ямочку, когда ты спускалась по лестнице на вечеринке.
   
— У многих людей есть ямочки на щеках.
   
Я провожу большим пальцем по ямочке на ее левой щеке, и, снова скользя взглядом по ее лицу, говорю:
— Раньше у тебя были черные волосы.
   
— После окончания школы я их покрасила.
   
Желая услышать эти слова, я спрашиваю:
— У тебя действительно была счастливая жизнь?
   
Лиса кивает, и ее улыбка становится шире.
— Если не считать кошмаров и терапии, у меня была потрясающая жизнь.
   
Мы стоим и шепчемся, воссоединяясь спустя семнадцать лет. Только когда в гостиной загорается свет, я понимаю, что уже поздно.
   
— Что хочешь на ужин? — спрашиваю я.
   
— Что-нибудь легкое. — Лиса направляется на кухню и оглядывается через плечо, ухмыльнувшись мне. — Я приготовлю сэндвичи с жареным сыром.
   
Я беру свой пистолет и засовываю его за пояс брюк, после чего иду за ней. Усевшись за островок, я наблюдаю, как она начинает готовить.
Я не могу отвести взгляд от Лисы, мои глаза следят за каждым ее движением.
Мои мысли бегают по кругу, пока Лиса не подходит ко мне, поднеся маленький кусочек сыра к моему рту.
Наши взгляды встречаются, когда я наклоняюсь вперед. Мои губы смыкаются вокруг кончиков ее пальцев, и я замечаю, как расширяются ее зрачки.
По крайней мере, влечение не угасло, и сегодняшние события не разрушили того прогресса, которого мы достигли за последние две недели.
Когда я отстраняюсь, пережевывая сыр, Лиса, с игривым блеском в глазах, засовывает пальцы в рот, а затем возвращается к приготовлению нашего ужина.
Я быстро возбуждаюсь, и мое влечение к ней превращается в невыносимое желание погрузиться в ее тело.
   
— Ты играешь с огнем, — предупреждаю я ее. — После такого дня у меня не осталось ни капли самоконтроля. Я трахну тебя прямо здесь, на островке.
   
Ее взгляд устремляется на меня, и, не веря мне, она хихикает, качая головой.
Я поднимаюсь на ноги и подхожу к ней. Она снова оглядывается через плечо, и ее глаза расширяются, когда она смотрит на меня.
Обхватив ее рукой за талию, я притягиваю ее к себе. Мой голос становится соблазнительным, когда я спрашиваю:
— Ты меня остановишь?
   
— Да. — Ее взгляд опускается на мои губы. — Мраморная столешница выглядит ужасно неудобной.
   
— О. — Я удивленно вскидываю голову. — Значит, если я отведу тебя к себе в постель, мне, возможно, повезет?
   
По-прежнему думая, что я шучу, она смеется и толкает меня в грудь.
   
— Дай мне доделать сэндвичи.-
Я наклоняюсь вперед, пока мои губы не оказываются в дюйме от ее.
   
— Я бы предпочел съесть твою киску на ужин. После того, как я попробовал ее вчера вечером, она стала моим новым любимым блюдом.
   
— Боже, Чонгук! — Ее лицо становится ярко-красным, и она пытается отстраниться от меня, хихикая. — Тебе нужно выбирать выражения.
   
— Нет. — Я провожу носом по ее подбородку, а затем покусываю кожу за ухом. — Мне нравится, как ты краснеешь.
   
— Я не краснею, — бормочет она, ее дыхание немного учащается.
Мои губы скользят по ее коже к розовым щекам.
   
— Розовый всегда был твоим любимым цветом. Он тебе идет.
   
Другой рукой я хватаю ее за подбородок, чтобы удержать на месте, и покусываю ее губы. Не сводя с нее глаз, я оттягиваю ее нижнюю губу, пока ее дыхание не становится горячим и быстрым.
Руки Лисы скользят по моей груди, после чего она обхватывает меня за шею; в ее взгляде горит желание.
Отпустив ее подбородок, я продолжаю смотреть ей в глаза, пока мои пальцы ласкают нежную кожу ее шеи. Мои прикосновения легкие, словно перышко, скользят по изгибам ее тела, пока не достигают ее киски.
Черты ее лица напрягаются от желания, а губы приоткрываются в судорожном вздохе.
Мне нужно, чтобы Лиса хотела меня так же сильно, как я хочу ее, прежде чем я ее трахну.
   
— Умоляй меня, — шепчу я, чтобы не разрушить чары, которыми окутал ее.
   
Ее грудь быстро поднимается и опускается, соски твердеют под тканью футболки. Когда мне кажется, что она вот-вот начнет слишком много думать, я прижимаюсь к ее губам.
Я обхватываю ее голову обеими руками, мой язык скользит по ее губам, наслаждаясь их восхитительно сладостным вкусом.
В этот поцелуй я вкладываю все эмоции, что испытал сегодня. Я заявляю на нее права своими губами и зубами, пока мой язык полностью доминирует над ее языком.
Она издает звук, который сводит меня с ума, и я тут же прижимаю ее к стойке. Мои руки скользят по ее телу, и я сжимаю ее груди, грубо массируя их, чтобы заклеймить ее своими прикосновениями.
   
— Боже, — выдыхает она мне в губы, прежде чем я снова затыкаю ее страстным поцелуем, который должен дать ей понять, как я планирую трахнуть ее.
Глубоко и грубо.
Cazzo, я хочу полностью погубить ее.
Я отпускаю ее грудь и, когда ласкаю ее через джинсы, чувствую, какая она горячая и влажная для меня.
   
Прервав поцелуй, я хрипло говорю:
— Ты горишь для меня, principessa.
   
Лиса отчаянно вздыхает, глядя на меня сквозь опущенные ресницы.
Так чертовски сексуально.
Желая свести ее с ума, как она сделала это со мной, я отстраняюсь и провожу большим пальцем по нижней губе.
Ухмыляясь, потому что она выглядит совершенно растерянной, я спрашиваю:
— Может, мне продолжить готовить ужин, пока ты немного придешь в себя?
   
— Ужин? — Она качает головой, а потом вспоминает, чем занималась до того, как я набросился на нее. — А, точно. Ужин.
   
Смеясь, я направляюсь к двери.
— Пойду приму душ, пока ты здесь заканчиваешь.
   
Когда я вхожу в фойе, то слышу, как она бормочет:
— М-да, как раз это мне и нужно. Представлять его мокрым и обнаженным.
   
— И ужасно твердым, — добавляю я. — Ты всегда можешь присоединиться ко мне.
   
Я поднимаюсь по лестнице и, войдя в свою спальню, оставляю дверь открытой на случай, если произойдет чудо и Лиса решит присоединиться ко мне.
Блять, я, наверное, кончу через несколько секунд.
Я так сильно хотел ее прошлой ночью после того, как отлизал ей, что в тот момент, когда она коснулась моего члена, игра была окончена.
Я открываю краны в душе и, сняв одежду, встаю под струи воды. Наплевав на то, что Лиса может застукать меня, я обхватываю ладонью свой ноющий член.
Gesù Cristo.
Вспоминая, какой горячей и влажной была Лиса, когда я
ласкал ее киску через джинсы, я начинаю медленно поглаживать себя.
С каждым движением мой кулак сжимается все сильнее, а мышцы напрягаются. Вода ручьями стекает по моей разгоряченной коже, и я издаю стон.
Какое-то движение привлекает мое внимание, и я наблюдаю, как Лиса медленно заходит в ванную.
Dio, чудеса все же случаются.
Я не останавливаюсь, а продолжаю поглаживать свой член, проводя большим пальцем по набухшей головке.
Ее взгляд скользит по моему телу, желание мелькает на ее лице, и она смачивает губы, не спеша любуясь каждым дюймом моего тела.
Воздух словно гудит от нашего сильного влечения друг к другу.
   
Мой голос звучит тихо и властно, когда я говорю:
— Раздевайся, principessa.
   
Я мучаю себя медленными поглаживаниями, наблюдая, как она стягивает футболку через голову. Она расстегивает лифчик, и мой взгляд жадно устремляется на ее грудь. Я любуюсь ее животом, а когда она стягивает трусики и джинсы, мне приходится сжать основание своего члена, чтобы не кончить от одного только вида ее киски.
   
Охрипшим голосом я говорю:
— Умоляй, и я заставлю тебя кончить, пока ты не забудешь свое имя и не начнешь выкрикивать мое.
   
Вместо того чтобы произнести слова, которые я хочу услышать больше всего на свете, Лиса подходит ближе и встает под струи вместе со мной.
Она ничего не говорит, берет гель для душа и выдавливает немного себе на ладонь.
Когда она начинает мыть мою грудь, я убираю руку с члена. Мое отчаяние по отношению к ней перерастает в нестерпимую, неутолимую жажду, когда я наблюдаю, как ее руки скользят по мне.
Ее пальцы проводят по линиям моих бедер и игриво касаются чувствительной кожи рядом с моим стояком. Затем она поднимает на меня глаза и опускается на колени.
Cazzo.
Я завороженно смотрю на Лису, когда ее рука обхватывает мой член, а когда ее губы приоткрываются, мое дыхание перехватывает.
Она обхватывает меня губами, заглатывая лишь несколько дюймов. Сжимая мой член, она поглаживает меня и усердно сосет, словно точно знает, как именно мне нравится.
   
— Christo, principessa, — шиплю я, сжимая ее мокрые волосы. Я так возбужден из-за нее, что ей достаточно несколько раз качнуть головой, чтобы мои яйца напряглись. — Отойди.
   
Вместо того чтобы послушаться, Лиса заглатывает меня целиком, и я кончаю.
Удовольствие пронзает мое тело, и я тихо шиплю, когда дергаюсь в ее горячем рту.
Достигнув пика, я наклоняюсь и рывком поднимаю ее на ноги. Мой рот жадно впивается в ее губы, чтобы почувствовать свой вкус на ее языке.
Я вслепую тянусь к кранам, выключая их.
Ладони Лисы скользят по моей груди. Когда она обвивает мою шею и прижимается ко мне своим мокрым обнаженным телом, я больше не могу сдерживаться.
Мои поцелуи становятся отчаянными, а зубы нежно покусывают ее губы, подбородок и шею.
   
— Пожалуйста, Чонгук, — задыхается она. — Я так сильно хочу тебя. Пожалуйста, займись со мной любовью.
   
Услышав, как она наконец умоляет, я полностью теряю над собой контроль. Миллион мужчин не смогут помешать мне трахнуть ее сегодня ночью.