ИМПЕРАТРИЦА

    ЛИСА.
Когда мы подъезжаем к старой церкви, на фоне которой возвышается скалистый холм, мое сердце бешено колотится в груди, а паника раздирает меня на части.
Я замечаю машину дяди Николо, припаркованную у входа, и как только Чонгук останавливает Порше, я распахиваю дверь и выпрыгиваю наружу.
Я вбегаю через парадную дверь, почти не замечая фрески на крыше и стенах. Там стоят вооруженные люди, пожилая женщина, которую я не узнаю, а потом я вижу маму, которая пытается вырвать руку из хватки дяди Николо.
   
— Мам, — кричу я, бросаясь к ней.
   
— Лиса!
   
— Отпусти женщину, — приказывает Массимо дяде Николо.
   
Мама вырывается из его хватки, как раз когда я подбегаю к ней, и мы обнимаемся.
   
— Боже, милая, — всхлипывает мама, обнимая меня так крепко, что мне становится больно.
   
— Хорошо. Все в сборе, — говорит Чонгук где-то позади меня, его уверенные шаги эхом разносятся по церкви. — Массимо, проводи женщин в комнату, где Лиса сможет переодеться в платье.
   
— Нет! — кричит мама. Она тянет меня за спину и встречается взглядом с Чонгуком. — Моя дочь не выйдет за тебя замуж.
   
Не выглядя ничуть обеспокоенным, Чонгук поправляет манжеты и говорит:
— Ты можешь либо провести несколько минут с дочерью, либо я запру тебя в комнате. Выбор за тобой.
   
— Мама, — шепчу я. — Просто пойдем со мной.
   
— Сюда, — говорит Массимо, и я беру маму за руку.
   
Когда мы заходим в комнату, Массимо говорит:
— У тебя есть двадцать минут, чтобы переодеться в платье. Надеюсь, оно тебе подойдет. — Он закрывает дверь, и мы слышим, как защелкивается замок.
   
Все еще пытаясь справиться с шоком от новости, которую мне сообщил Чонгук, я смотрю на маму и начинаю плакать.
Она быстро заключает меня в крепкие объятия, ее тело дрожит так же сильно, как и мое.
Мы обнимаем друг друга некоторое время, потом она отстраняется и смотрит мне в глаза.
   
— Ты не выйдешь замуж за Чонгук Чона.
   
— У меня нет выбора. Он убьет тебя.
   
На лице мамы мелькает разочарование, затем она говорит:
— Когда они откроют дверь, я отвлеку их, чтобы ты могла убежать.
   
— Нет! — кричу я. Схватив маму за руку, я резко качаю головой. — Я не допущу, чтобы ты пострадала. — Мой разум лихорадочно пытается придумать другой план, но тут мой взгляд падает на белое платье, висящее снаружи шкафа, и мое сердце замирает. По спине пробегает холодок, когда до меня доходит это осознание. — У меня нет другого выбора, кроме как выйти замуж за Чонгука.
   
Желая уберечь маму от беды, я отстраняюсь от нее и подхожу к платью. Когда я стягиваю футболку через голову, она начинает плакать, и ее рыдания разрывают мне сердце.
   
— Со мной все будет в порядке, — говорю я ради нас обеих. — Я выйду за него замуж, и когда все наконец ослабят бдительность, мы сможем сбежать.
   
— О боже, Лиса, — безутешно рыдает мама, когда я снимаю кроссовки и джинсы.
   
Мои родители воспитали меня в любящей семье в Уайтфише. Раньше я мечтала уехать из маленького городка и жить в большом городе, но теперь я готова на все, чтобы вернуться домой.
Моя рука сильно дрожит, когда я тянусь к кружевному платью с корсетным лифом и юбкой А-силуэта. Слой шифона украшен цветочными вставками.
Оно красивое.
Эта мысль мелькает в моей голове, пока я надеваю свадебное платье, а когда я смотрю на маму, она плачет еще сильнее.
   
— Ты можешь мне помочь? — спрашиваю я хриплым голосом.
   
Хотя она качает головой, она подходит ближе и застегивает молнию. Платье сидит туго, и я боюсь, что кружево порвется.
К счастью, туфли на высоком каблуке мне как раз по размеру, и, одевшись, я провожу пальцами по волосам.
   
Дрожащим, сломленным голосом мама говорит:
— Я не могу позволить тебе сделать это, Лиса. -
Я встречаю ее испуганный взгляд и качаю головой.
   
— У нас нет выбора. Я не позволю тебе рисковать своей жизнью.
   
Раздается стук в дверь, и я сокращаю расстояние между собой и мамой. Я крепко обнимаю ее и целую в щеку.
   
— Я люблю тебя, мам. Больше всего на свете.
   
— Я тоже тебя люблю, — хнычет она.
   
Отпустив ее, я бросаюсь к двери и встречаюсь взглядом с Массимо.
— Запри мою маму в комнате. Если с ней что-нибудь случится, свадьба отменяется.
   
— Нет, Лиса! — кричит мама.
   
Мое сердце разбивается на миллион кусочков, когда я несусь по коридору. Услышав ее душераздирающий крик, я не могу сдержать слез, и, стиснув челюсти, пытаюсь подавить рыдания, которые вот-вот вырвутся наружу.
Я должна сделать это ради мамы.
   
— Моя малышка, — рыдает она. — Нет!
   
Войдя в центральную часть церкви, я поднимаю подбородок и встречаюсь взглядом с Чонгуком, который стоит рядом со священником.
Я останавливаюсь перед ним и, не вытирая слез, судорожно втягиваю воздух.
На несколько секунд его взгляд смягчается, когда он смотрит на меня, но потом снова становится жестким.
   
Его голос звучит как гром, готовый обрушить на мою жизнь разрушительную бурю, когда он приказывает:
— Можете начинать, отец.
   
Священник с сильным итальянским акцентом спрашивает:
— Чонгук Чон, берешь ли ты Лису Манобан в жены?
   
Чонгук, ни секунды не колеблясь, отвечает:
— Да.
   
— Лиса Манобан, берешь ли ты Чонгук Чона в мужья?
   
Мама.
Я с трудом сглатываю комок в горле, и мой голос почти срывается, когда я шепчу:
— Да.
   
Чонгук вытаскивает из кармана маленькую коробочку и, открыв ее, достает старинное кольцо. На вид ему около сотни лет.
Когда он обхватывает мою левую руку и надевает кольцо на палец, безнадежность пронизывает меня до костей.
Никаких клятв любви и верности мы не произносим, поскольку священник объявляет:
— Объявляю вас мужем и женой. Распишитесь в книге регистрации.
   
Все еще держа меня за руку, Чонгук подводит меня к столу, на котором лежит книга регистрации. Он расписывается, а затем протягивает ручку мне.
Я вырываю свою руку из его хватки и беру ручку, но на мгновение замираю, понимая, что Чонгук не знает, как выглядит моя подпись.
   
Словно прочитав мои мысли, он ворчит:
— Даже не думай подделать подпись, Лиса.
   
Мой подбородок дрожит, и я снова начинаю плакать, когда ставлю свою подпись рядом с его.
Чонгук оттаскивает меня от стола, а затем наблюдает, как дядя Николо и Массимо расписываются в качестве свидетелей.
Я смотрю налево, и мой взгляд натыкается на женщину, которой, судя по всему, за шестьдесят. Она встает со скамьи и идет к нам.
   
Остановившись перед нами, она
говорит:
— Желаю вам всего наилучшего в будущем.
   
— Спасибо, мам, — отвечает Чонгук.
   
Это его мать?
Мои губы приоткрываются от удивления, когда он наклоняется, чтобы поцеловать ее в обе щеки.
Должно быть, она такая же ужасная, как и ее сын.
Продолжая молчать, я опускаю глаза в пол, и через секунду осознание того, что я замужем за Чонгук Чоном, главой итальянской мафии и совершенно незнакомым человеком, резко обрушивается на меня.
Мои ноги немеют, когда глаза застилает темнота. Я слегка покачиваюсь, и Чонгук быстро обхватывает меня рукой за поясницу, крепко прижимая к себе.
Другой рукой он обхватывает мой подбородок и запрокидывает голову назад.
   
— Ты сейчас упадешь в обморок?
   
Шок начинает стихать, и я отстраняюсь от его руки, снова опускаю взгляд и шепчу:
— Нет. Можно мне пойти к маме?
   
— Да. — Он убирает руку с моей поясницы. — Массимо, иди с Лисой.
   
Я как можно быстрее ухожу от Чонгука, не дожидаясь Массимо. Но, подойдя к закрытой двери, мне приходится ждать, пока ее откроют.
Мама стоит посреди комнаты, ее лицо искажено болью, и, увидев кольцо на моем пальце, она начинает качать головой.
   
— Прости, — говорю я, но тут мои эмоции выходят из-под контроля, и я начинаю плакать.
   
Мама быстро сокращает расстояние между нами и крепко прижимает меня к себе. Долгие минуты мы просто обнимаем друг за друга, а потом мама слегка отстраняется, чтобы увидеть мое лицо.
   
— Мы справимся с этим, Лиса.
   
Хотя наше будущее сейчас выглядит мрачным, я киваю.
   
— Мы живы. Это самое главное.-
Большими пальцами она вытирает слезы с моих щек.
— Что бы ни случилось, просто знай, что я люблю тебя.
   
— Я тоже люблю тебя, мамуль.
   
Из-за своего подавленного состояния я теряю ощущение времени, и когда Чонгук появляется в дверях, у меня замирает сердце.
   
— Нам пора. Ты скоро увидишь свою маму. -
Лучик надежды зарождается в моей груди.
   
— Пообещай.
   
Он просто кивает, прежде чем уйти, говоря:
— Пойдем, Лиса.
   
Дядя Николо врывается в комнату и, схватив маму за руку, силой начинает тащить ее в коридор.
   
— Нет! — Я бросаюсь за ними и кричу: — Не нужно ее так дергать! Перестань грубо с ней обращаться.
   
— Николо, — рявкает Чонгук.
   
Дядя Николо тут же перестает тащить маму и бормочет себе под нос:
— У меня нет на это времени. Давайте просто уйдем, пока кого-нибудь не убили.
   
Я быстро обнимаю маму и шепчу ей на ухо:
— Просто иди с дядей Николо. Я поговорю с Чонгуком и узнаю, разрешит ли он тебе остаться со мной.
   
На мамином лице мелькает надежда.
— Да. Спроси его.
   
Слегка приподняв подол платья, я отстраняюсь от нее и бегу за Чонгуком, который направляется к выходу из церкви.
   
— Чонгук, — зову я, и он оглядывается через плечо. — Пожалуйста, позволь моей маме пойти с нами.
   
Его взгляд скользит в дальний конец церкви, после чего он продолжает идти к Порше.
   
— Нет.
   
— Пожалуйста, — кричу я, идя за ним.
   
— Прекрати, Лиса! — рявкает он, открывая переднюю пассажирскую дверь. — Садись. У меня есть дела, на которых мне нужно сосредоточиться.
   
Ненависть растекается по моим венам, когда я смотрю на Чонгука, цедя сквозь стиснутые зубы:
— Ты бессердечный ублюдок.
   
— Я бессердечный ублюдок с пистолетом. — Он кивает в сторону машины. — Садись.
   
Я бросаю взгляд на вход в церковь, но мамы там нет.
   
— Живо! — Голос Чонгука гремит между нами, заставляя меня вздрогнуть от страха.
   
​Я быстро забираюсь в машину, не отрывая глаз от дверей, но, когда Чонгук садится за руль и заводит двигатель, мамы по-прежнему не видно.
Когда он уезжает из адской дыры, где была решена моя судьба, я изо всех сил пытаюсь справиться с обрушившимся на меня кошмаром.
Как я выживу в браке с безжалостным гангстером?