7
Грохот выстрелов сотрясал воздух, запах пороха смешивался с металлом крови.
Олег двигался быстро, точно, хладнокровно.
Дмитрий держал позицию, Влад — прикрывал тыл, Александр координировал людей по рации.
А среди всего этого хаоса была она.
Мадонна.
Её руки уверенно накладывали швы, ловко перевязывали раны, спасая людей, которые даже не могли ей сказать спасибо.
Плевать.
Она работала быстро, сосредоточенно, игнорируя, как капли чужой крови падали на её одежду.
Олег бросал на неё взгляды, следя за каждым её движением.
Она плевала на собственную безопасность.
— Донни, засядь в укрытие! — крикнул он, стреляя во врага.
Она даже не обернулась.
— Заткнись, у меня тут кишечник наружу!
Олег выругался, но продолжил отстреливаться.
Она сжимала пинцет, зажимая артерию, быстро накладывая швы.
Кто-то схватил её сзади, рывком оттаскивая от раненого.
Враг.
— Пошла нахрен, сука!
Она почувствовала, как горячее дыхание чужого мужчины коснулось её уха.
Но она не растерялась.
Её кулак резко врезался ему в горло.
Враг зашатался, но не отпустил её.
Тогда она схватила со стола скальпель и со всей силы запустила ему в лицо.
Лезвие вонзилось точно в глазницу.
Враг взвыл от боли, отпустив её, хватаясь за лицо.
— «Уёбок!» — процедила она с итальянским акцентом, запнув его ногой, отправляя на землю.
Выстрел.
Олег разнес ему череп, даже не глядя.
Мадонна глубоко вздохнула, смахнула со лба прядь волос и вернулась к лечению раненого, словно ничего не произошло.
Олег покачал головой.
Чёртова женщина.
Он ещё больше не понимал, хотел ли её убить... или целовать до одури.
Выстрел.
Резкая боль пронзила её плечо, прерывая движение руки.
Мадонна резко вдохнула, но даже не закричала.
Олег резко повернул голову на звук, его пальцы сжали оружие.
— Блядь…
Но прежде чем он успел среагировать…
Второй выстрел.
Удар в грудь, чуть выше сердца.
Мадонна качнулась назад, её глаза расширились.
Воздух выдавило из лёгких, мир на секунду померк.
Она пошатнулась, но не упала.
Нет, она не сдастся.
— Madonna di puttana… — процедила она сквозь зубы, сжимая рану на груди. (Чёртова мать…)
Олег почувствовал, как в нём закипает гнев.
Она снова подняла скальпель, вторая рука дрожала, но удерживала зажим.
— Сядь, чёрт тебя возьми! — рявкнул Олег, вблизи слыша её сбившееся дыхание.
Но она продолжала лечить раненого, несмотря на собственные раны.
Он с силой схватил её за талию, усаживая на землю.
— Ты, блядь, отдохни хотя бы минуту!
Она усмехнулась, кровь стекала по её губам.
— У меня тут пациент, не видишь?
Её упрямство сводило его с ума.
Олег видел, как её тело дрожит от боли, как кровь пропитывает ткань.
И, чёрт возьми, она всё равно оставалась чертовски сексуальной.
Закусила губу.
Сжала бинты.
Огрызнулась.
И он уже не понимал, что хочет сделать первым — вылечить её… или прижать к себе, слизывая кровь с её кожи.
Главный медик резко схватил её за подбородок, заставляя смотреть в глаза.
— Сиди. Молчи. Не двигайся.
Её грудь вздымалась от тяжёлого дыхания, лицо было мрачным.
Она не собиралась слушаться.
Но когда он разорвал её одежду, открывая рану, боль пронзила тело.
Игла вошла в кожу — грубо, без предупреждения.
Она сжала зубы, взгляд её горел.
— Ты, блядь, шьёшь или режешь меня?!
— Шью. Терпи.
Она закатила глаза, но не издала ни звука, даже когда он сильнее стянул швы.
— Не смей завтра идти.
— Ха. Конечно.
— Не шучу.
— И я нет.
Он плюнул и перевязал её, зная, что спорить бесполезно.
А на следующий день…
Она стояла в коридоре, заправляя кобуру на бедре.
Камуфляж обтягивал стройное тело, подчёркивая каждую линию.
Белокурые волосы были собраны в хвост, несколько прядей выбились, падая на лицо.
Она застегнула ремень, бросила быстрый взгляд в зеркало.
Глаза холодные. Решительные.
Как у него.
Она напоминала Олега.
Только была светлее.
Только была женщиной.
Она смотрела на себя — и видела его.
А когда повернулась к нему, встретив взгляд, поняла, что он думает то же самое.
Они оба задумывались об этом.
С каких пор они жили в одной комнате?
Но ни один не произнёс этого вслух.
Каждую ночь она ложилась на свою сторону кровати, отворачиваясь от него.
Каждую ночь он делал вид, что не замечает, как она напряжённо дышит, пока не уснёт.
Утром она находила свою ногу на его боку, а его руку — на её талии.
Но никто не говорил об этом.
Как будто так и должно быть.
— Пристегнись.
Её голос раздался в тишине мини-автобуса.
Олег бросил на неё быстрый взгляд.
— Зачем?
— Чтоб не разлетелся нахрен, если нас подорвут.
Он тихо усмехнулся и всё же пристегнулся.
Внутри было темно, окна плотно затонированы.
За окнами проплывали пустые дороги.
Они ехали на поле.
Туда, где сегодня решится всё.
Взрыв.
Резкий, оглушающий.
Огонь разорвал автобус изнутри, металл выгнулся, стёкла разлетелись.
Мадонна не успела среагировать — её просто выбросило наружу.
Она ударилась о землю, воздух вырвался из лёгких, в ушах звенело.
Но даже сквозь боль она успела выкрикнуть:
— Я же говорила, блядь!
Пыль и дым застилали обзор, но она быстро пришла в себя.
Раны были, но ничего критичного.
Дыши.
Она вскочила на ноги, осматривая поле.
Где-то кричали люди, раздавались автоматные очереди.
Но враги… Они не тронули её.
Она подбегала к своим, оценивая раны, работала быстро, чётко.
Бинты.
Зажимы.
Адреналин.
Она останавливала кровь, зашивала кожу, перевязывала.
Враги видели её.
Но не стреляли.
Она почувствовала этот странный взгляд в спину — холодный, выжидающий.
Какого хрена?
Каждый раз, когда видела Олега, она спрашивала об этом:
— Почему они меня не трогают?!
Он ничего не отвечал.
И это злило её ещё больше.
Её тело было на пределе, но она не останавливалась.
С одной стороны поля к другой, раненая, но всё равно продолжала работать.
Перевязать. Уколоть адреналин. Остановить кровь.
Люди Олега уже почти умоляли её:
— Отдохни, пожалуйста!
— Ты же сейчас сама сдохнешь, остановись!
Но она не слышала.
Точнее, слышала, но игнорировала.
Где-то в стороне стоял он.
Лицо каменное, но взгляд тяжёлый.
И он сказал:
— Если с ней что-то случится, я вас всех убью.
Люди переглянулись, глотая ком в горле.
Она не знала об этом.
Просто продолжала бегать, снова и снова.
И вот, в какой-то момент…
Когда она перевязывала очередного раненого, тяжело дыша, резко обернулась к Олегу и бросила:
— Олежа, держи его за плечи, он дёргается!
Тишина.
Мгновение.
Она осознала, что только что сказала.
Олег всё ещё держал безэмоциональное лицо, но что-то в его взгляде дрогнуло.
Люди разом напряглись, задержав дыхание.
А она поняла, что пиздец.
Каждый раз, когда кто-то умирал у неё на руках, она сжимала зубы.
Не сейчас. Не показывай слабость.
Но стоило остаться одной, хоть на секунду…
Она закрывала лицо руками, чтобы никто не видел, как её губы дрожат.
Она ненавидела это чувство — беспомощность.
Она училась спасать людей, но сейчас... сейчас её знаний было недостаточно.
Её пальцы дрожали, кровь пропитывала одежду, но не её. Чужую.
Люди Олега умирали.
Каждый раз она чуть ли не плакала.
Каждый раз она чувствовала, как будто это её вина.
Но даже если её руки тряслись, даже если в груди жгло, она не останавливалась.
Олег наблюдал за ней.
Он видел, как она сжимала кулаки, как запрокидывала голову, с силой моргая, чтобы не дать слезам пролиться.
Он видел, как она пыталась быть сильной.
Но знал, что внутри неё уже слишком много боли.
Кровь хлестала из раны, заливая её руки, одежду, землю под ногами.
— Давай же, сука, дыши! — её голос дрожал, пальцы судорожно сжимали скальпель.
Она делала всё, что могла. Всё, чему училась.
— Потерпи, слышишь?! — почти со слезами она зажимала рану, стараясь остановить кровь.
Но он уже уходил.
Его глаза стекленели, дыхание становилось тише.
— Нет, нет, нет! — паника. Она знала, что теряет его, но не хотела верить.
— Мадонна.
Чьи-то руки легли ей на плечи, но она дёрнулась, не давая себя оттащить.
— Нет! Я могу, я смогу, просто дайте мне…
— Мадонна.
Олег.
Его голос был твёрдым, но не резким.
Она почувствовала, как его сильные руки обхватили её, отрывая от бойца.
Она вырывалась, как раненый зверь.
— Отпусти меня! Я могу его спасти!
— Он уже мёртв.
Нет.
Её грудь резко вздымалась, а в глазах наконец-то собрались слёзы.
Олег почувствовал, как её тело обмякло в его руках.
И он молча держал её, пока она беззвучно дрожала в его объятиях.
Дорога назад была тихой.
Она смотрела в окно, но не видела ничего.
В голове застряли последние секунды жизни того бойца.
Олег не сводил с неё взгляда.
— Не привыкай к этому.
Она дрогнула, но не обернулась.
— Но это часть работы, не так ли?
Он выдохнул, провёл рукой по лицу.
— Часть. Но не твоя.
Она всё ещё не понимала, к чему он клонит.
— Не пытайся стать такой же холодной и мрачной, как я. Это не сделает тебя сильнее.
Он посмотрел на неё серьёзно, в упор.
— Просто спасай по возможности. Если не можешь — поплачь. И отпусти.
Простые слова. Мудрые. Больные.
Она не ответила, только отвернулась, делая вид, что всё в порядке.
---
Когда они вернулись домой, она первой делом смыла с себя этот день.
Горячая вода стекала по её коже, но не снимала тяжесть в груди.
По привычке, она направилась в его комнату.
Он хотел этого, правда?
Она подошла к нему, уже готовая удовлетворить его, как всегда.
Но он остановил её.
— Ты устала.
Она замерла.
— Что?
— Просто ляг рядом.
Она всё ещё смотрела на него, не веря.
Но он уже отвернулся, словно дал понять — разговор окончен.
Она медленно опустилась на кровать рядом с ним.
Просто полежать.
Это было странно.
Необычно.
Но, чёрт возьми, это было так… легко.
Ночь была тяжёлой.
Олег почувствовал, как её тело напряглось рядом.
Она металась, дёргалась, шептала что-то одними губами.
Он слегка нахмурился, услышав своё имя.
— Олег…
Шёпот. Тихий, болезненный.
— Мама… папа…
Она звала их, как потерянный ребёнок.
Её лицо исказилось от боли, она вздрогнула, резко втянув воздух.
Олег наклонился, провёл рукой по её щеке.
— Мадонна.
Она не просыпалась.
Он медленно провёл пальцами по её лбу, убирая влажные пряди волос.
— Проснись. Это всего лишь сон.
Она затаила дыхание, а потом вдруг резко распахнула глаза.
Зелёные, полные ужаса.
Она пару секунд просто смотрела в потолок, тяжело дыша.
Олег молчал.
Просто наблюдал.
А потом она повернулась к нему и, не думая, прижалась ближе.
И он позволил.
Она давно смирилась с этим.
Она любит его.
Больной, извращённой любовью.
Смешной, ненормальной, неправильной.
Она дрожала после кошмара, не решаясь снова закрыть глаза.
Олег не отводил от неё взгляда.
Как такое возможно?
Как эта девушка, грубая, резкая, хладнокровная, вдруг стала такой… хрупкой?
Её плечи едва заметно подрагивали.
Она не плакала.
Она никогда не плачет.
Но Олег чувствовал— внутри неё что-то трещит.*
Он не знал, что сказать.
Не знал, что делать.
Просто молча протянул руку и притянул её ближе.
Она сжалась в комок, уткнувшись носом в его шею.
Тёплая. Холодная. Ломкая.
Он медленно провёл рукой по её спине.
Он не привык успокаивать.
Но почему-то только рядом с ней, это казалось правильным.