Осторожно, боль
— Сонь, — Миша прошёл в кухню и замер на пороге.
Она сидела за столом, спиной к нему, в абсолютной тишине.
Не повернулась, не сказала ни слова.
Только чуть сильнее сжала ладони, будто они её единственный якорь.
Он почувствовал, как в груди кольнуло.
Что-то не так.
— Эй... — он подошёл ближе, медленно, осторожно, — что случилось?
Она молчала.
Потом глубоко вдохнула и, не поворачиваясь:
— Ты знаешь какую-то... Веру?
Пауза.
Он нахмурился.
— Знаю. Почему ты спрашиваешь?
Теперь она обернулась.
И в её взгляде было не обвинение — хуже. Там было сомнение. Тонкое, скользкое, вырастающее из боли, которую она так долго прятала.
— Она приходила.
Сказала, что ты быстро загораешься и быстро остываешь. Что у тебя было много женщин.
Что ты... не тот, за кого себя выдаёшь.
Она не плакала.
Не кричала.
Просто смотрела — как человек, которому снова больно верить.
Миша опустил пакет с булочками на стол.
— Чёрт... — выдохнул он.
Он подошёл ближе, но не тронул её.
— Слушай, я не буду играть в "не знаю, о чём она", — спокойно, сдержанно. — Да, мы были близки. Когда-то. Очень давно. Но я не с ней. Я не с кем-то ещё. Я с тобой.
Она опустила глаза.
— Я не ревную... просто... — голос дрогнул, — я не умею быть уверенной, что меня не бросят.
И когда кто-то говорит, что тебя "много", а я слишком "сломанная", я начинаю верить.
Миша сел напротив.
Смотрел долго. Молча.
Потом протянул руку и коснулся её пальцев.
— Я не знаю, что будет завтра. Но знаю одно — сегодня ты нужна мне. Не сломанная. Не идеальная. Просто ты.
И если ты будешь убегать — я пойду за тобой.
Если молчать — я буду сидеть рядом.
И если в тебе поселится страх, — он сжал её пальцы чуть сильнее, — я буду первым, кто выгонит его к чёрту.
Она посмотрела на него.
И впервые за день — вздохнула глубоко.
Будто снова вспомнила, как это — дышать.