Осколки нашей свободы

Женя

Саша сидела рядом, тихо, почти не двигаясь. Я чувствовал её присутствие - тёплое и немного тревожное, будто она боялась задеть мои мысли. И, наверное, правильно делала.

Потому что в голове у меня крутилось одно: Крет.
Он ведь... для меня давно не просто человек. Для других он может быть строгим, резким, тяжёлым в словах. Но я вижу другое. Он умеет быть рядом так, как многие отцы не умеют.

Я не всегда это показываю, да и слов таких не нахожу. Но внутри я знаю - он для меня как отец. Может, не по крови, но разве это важно? Когда он говорит - я слушаю. Когда он рядом - мне легче дышать.

Я бросил взгляд на Сашу. Она ничего не спрашивала, только смотрела так, будто понимала всё без слов. И от этого становилось чуть спокойнее. Хоть на мгновение.

- Ты так и не поговорил с мамой? - тихо спросила Саша, будто боялась, что я сорвусь.

Я опустил взгляд, скривив губы в кривую усмешку:
- Нет.

- Жень... - в её голосе столько мягкости, что от этого только сильнее тянет внутри.

Я резко вдохнул, перебивая:
- Саш, не надо, пожалуйста.

Я видел, как она чуть нахмурилась, но промолчала. И в этот момент я благодарил её за то, что она умеет остановиться. Я не хотел снова ворошить всё это - слова, которые ничего не меняют, обещания, которые никогда не сбываются. Я устал ждать.

С мамой... я даже не знаю, что сказать. Всё, что должен был услышать от неё, я уже понял по её молчанию.

- Жень, то что Андрей твой отец, не значит, что ты это он, - тихо сказала Саша.

Я даже усмехнулся, но усмешка вышла горькой.
- Мой отец Крет, - ответил я, не отводя взгляда. - А этот ублюдок не имеет ко мне никакого отношения.

И я сказал это не для неё, а для себя. Чтобы вбить поглубже, чтобы не оставалось ни единого сомнения. Я не хочу носить на себе его имя, его кровь, его ошибки. Всё, что во мне есть хорошего - это не от него. Это от Крета, от тех, кто был рядом, когда мне действительно нужен был отец.

Саша внимательно смотрела, будто проверяла, не вру ли я самому себе. Но я знал - нет. Для меня Андрей умер давным-давно, ещё до того, как я узнал, кто он на самом деле.
Я смотрел на свои руки, на чертежи, раскиданные по кровати, и думал, что эти линии, фигуры, проекты - они мои. Я сам строю то, кем хочу быть. Не он. Никогда он.

Саша чуть нахмурилась, потом тихо передвинулась ближе и обняла меня за плечи. Её ладони были тёплыми, спокойными. Я почувствовал, как напряжение в груди чуть-чуть отпустило.

- Ты это ты, Жень, - прошептала она. - И я люблю именно тебя.

Я закрыл глаза и на секунду позволил себе поверить, что всё не так ужасно. Что, может быть, у меня действительно есть право на жизнь, в которой нет тени Андрея.
Я кивнул, но горло тут же перехватило, и слова застряли внутри. Хотелось всё вывалить, но язык будто прилип к нёбу.

Саша прижалась ближе, её волосы щекотали мне щёку.
- Жень... пожалуйста, не держи это в себе.

Я выдохнул, потерев лицо ладонями.
- Знаешь, что больше всего бесит? - голос дрогнул, но я не стал останавливаться. - Я чувствую, будто во мне сидит его часть. Как будто... какой-то яд течёт по венам. Я делаю чертежи, строю планы, думаю о будущем, но всё равно слышу это в голове: «Ты сын Андрея». И от этого тошнит.

Саша взяла меня за руку, сжала крепко, словно не собиралась отпускать.
- Это не яд, Жень. Это просто биология. Но человек - это не кровь. Человек - это выбор. И ты уже давно сделал свой.

Я вскинул на неё взгляд. В её глазах не было ни страха, ни жалости. Только уверенность. И почему-то именно это задело сильнее всего.

- А если когда-нибудь я сорвусь? - выдавил я. - Если во мне правда больше от него, чем я думаю?

Саша улыбнулась уголками губ, едва заметно.
- Тогда я буду рядом. Чтобы напомнить тебе, кто ты на самом деле.

Я резко втянул воздух. Словно впервые за долгое время мне дали дышать полной грудью.
- Поговори с мамой, - тихо сказала она, и в её голосе не было ни приказа, ни упрёка. Только забота, тёплая и мягкая, которая пробивалась сквозь мой гнев. - Если она скрывала от тебя правду, значит на то были причины.

Я вздрогнул, будто от удара. Горло сжалось.
- Причины? - усмехнулся я, но смех вышел резким, почти злым. - Отличные причины. Скрыть от сына, что его отец - убийца. Что он угробил жизни других людей. Знаешь, Саш, звучит как железная логика.

Она не опустила взгляд, хотя я ждал этого. Наоборот, её глаза смотрели прямо в мои, спокойно и твёрдо.
- Жень, она не враг тебе. Она - твоя мама. Ты думаешь, ей было легко жить с этой тайной? Видеть, как ты растёшь, и молчать, потому что не знала, как сказать?

Я резко провёл рукой по лицу, отгоняя удушливое чувство.
- А мне легко? Каждый раз смотреть на себя в зеркало и видеть... его. Знать, что его кровь во мне.

Саша мягко дотронулась до моей ладони и переплела пальцы.
- Ты - не он. Твой отец Крет. Он тебя воспитал, он сделал тебя тем, кто ты есть. А Андрей... он просто человек, который дал тебе ДНК. И всё.

Я опустил голову. В груди что-то хрустнуло, словно лёд. Она говорила правильно, я понимал это головой, но сердце всё равно ныло.
- Она должна была сказать, Саш. Должна была. А теперь... я даже не знаю, как с ней разговаривать.

Саша придвинулась ближе, её волосы щекотали моё плечо.
- Просто начни. Не ради неё даже, ради себя. Ты уже носишь этот груз, и он тебя ломает. Но если услышишь её, может, станет легче.

Я молчал. Смотрел на наши переплетённые пальцы и чувствовал, как злость уходит, оставляя после себя пустоту. Я уставился в пол, будто там должен был найти ответ. Но там была только тень от моих рук, переплетённых с Сашиными.

Она чуть сильнее сжала мою ладонь и заговорила уже тише, почти шёпотом:

- Жень, я знаю, что ты злишься. И имеешь на это право. Но если ты так и не поговоришь с ней, эта злость будет только расти. Ты же не хочешь всю жизнь носить её в себе?

Я вздохнул, тяжело, будто вытащил камень из груди.
- Я не хочу... но и не могу. Каждый раз, как думаю про разговор, у меня всё внутри клокочет. Как будто снова пятнадцать, и я хочу орать на всех подряд.

Саша мягко провела пальцами по моей щеке, разворачивая лицо к себе.
- А попробуй не орать. Попробуй просто услышать её. Даже если будет больно, даже если захочется встать и уйти. Услышь. Только так ты сможешь понять, почему она выбрала молчать.

Я встретил её взгляд. В этих глазах не было ни тени осуждения, только тепло и уверенность, что я смогу. Чёрт, иногда мне казалось, что Саша верит в меня больше, чем я сам.

- Ты думаешь, это что-то изменит? - выдохнул я.

- Я думаю, - она улыбнулась краем губ, - что это изменит тебя. Ты наконец перестанешь воевать с тенью.

Я усмехнулся, но уже без злости.
- Тень... красивое сравнение.

- Потому что правда - это свет, Жень. Он больно режет глаза, зато в нём видно всё настоящее.

Я молчал, и впервые за долгое время в груди не бушевал ураган. Только гулкая тишина и ощущение, что, может, она права.
Я молча сидел ещё пару минут, пока Саша не убрала мои руки с чертежей и аккуратно сложила их в стопку, будто намекая: хватит прятаться за работу.

- Жень, - она снова посмотрела прямо в глаза, - иди. Сейчас. Пока не передумал.

Я хмыкнул, но внутри у меня всё сжалось.
- Знаешь, что самое страшное? - спросил я, вставая.
- Что?
- Что она реально скажет то, чего я боюсь услышать.

Саша поднялась вслед за мной, обняла со спины и прижалась щекой к моему плечу.
- А если она скажет то, что ты ждёшь услышать? - прошептала.

Я закрыл глаза и позволил себе вдохнуть её тепло. Оно как-то отогнало тот холод, который сидел во мне два месяца.

- Ты со мной? - спросил я.

- Конечно, - кивнула она. - Но говорить ты будешь сам.

Я усмехнулся, криво, но уже не так мрачно.
- Ладно... пошли.

Мы вышли из комнаты. Коридор казался длиннее обычного, и каждый шаг отдавался тяжёлым гулом. Внизу, в гостиной, горел свет. Там сидела мама, склонившись над каким-то письмом.

Я остановился на полпути. Сердце колотилось так, что казалось, вот-вот вырвется наружу.

Саша тихо подтолкнула меня вперёд:
- Лёд тронулся, Жень.

Я глубоко вдохнул, шагнул вниз и произнёс:

- Мам... нам надо поговорить.

Мама подняла голову, и я сразу заметил, как её лицо изменилось. Будто она ждала этого разговора, но в то же время боялась его не меньше меня.

- Конечно, сынок, - мягко сказала она, откладывая письмо в сторону. - Садись.

Я сел в кресло напротив, но не знал, куда деть руки: то сжимал кулаки, то тёр колени. Саша тихо устроилась рядом на подлокотнике, чуть касаясь моего плеча - её поддержка чувствовалась без слов.

- Мам, - начал я, голос предательски дрогнул, - зачем ты скрывала от меня? Зачем я должен был узнать обо всём так?

Она тяжело вздохнула, пальцы скользнули по чашке с остывшим чаем, будто она искала в ней ответы.
- Потому что я хотела уберечь тебя. - В её голосе не было оправданий, только усталость. - Ты был ребёнком, Жень. Ты не должен был расти с мыслью, что твой отец - человек, который разрушил чужие жизни.

- Но я всё равно узнал, - резко сказал я. - И теперь у меня внутри пустота.

Мама подняла взгляд, и я впервые увидел в её глазах слёзы.
- Ты - мой свет, - прошептала она. - Ты и Полина... всё, что у меня осталось после той войны. Андрей... он ничего общего с тобой не имеет. Ты не его сын, Жень. Ты мой сын. И сын Крета.

Я сглотнул, чувствуя, как ком в горле становится всё больше.
- Но кровь-то его.

- Кровь - не душа, - перебила мама твёрдо. - Крет тебя вырастил, он вложил в тебя своё сердце. Он твой отец. А тот человек... просто биология.

Саша сжала моё плечо, и я почувствовал, как дрожь понемногу уходит.

- Я злился, - признался я. - Думал, что не смогу смотреть тебе в глаза.

- А теперь? - мама смотрела прямо в меня, будто боялась услышать ответ.

Я глубоко вдохнул.
- А теперь... я понимаю. Просто... мне нужно время.

Она кивнула и, не выдержав, подошла, чтобы обнять меня. Я позволил. Впервые за два месяца этот холод внутри дал трещину.

Я долго молчал, прежде чем спросить:

- Мам... а каким был Михаил?

Она сразу притихла. Словно воздух в комнате стал тяжелее. Потом глубоко вздохнула и посмотрела куда-то мимо меня:

- Миша был хорошим человеком. Пилотом. Полину он обожал... - в её голосе дрогнула нежность. - Для неё он был всем миром. Идеальным папой.

Я слушал и понимал, что никогда не увижу того мужчину, которого она описывает.

- А потом? - спросил я осторожно.

Мама прикрыла глаза.
- Потом случилась катастрофа. Самолёт... и Миши не стало. Поля была ещё ребёнком. Ей тогда мир рухнул.

Она замолчала, но я видел, что это не конец.

- И тогда появился Андрей, - её голос потяжелел. - Он был внимательным, заботливым. Казалось, поддерживал нас... Я поверила ему. А потом вышла за него замуж.

Я напрягся. Имя Андрея всегда резало слух.

- Но он оказался... другим, - продолжила мама. - Сначала я этого не видела. Только когда родился ты... - она перевела на меня взгляд. - Тогда всё изменилось.

Я нахмурился:
- Что ты имеешь в виду?

- Он манипулировал тобой, Жень. - Мама сказала это почти шёпотом. - Запрещал мне общаться с Полей, говорил, что заберёт тебя, если я не буду слушаться. Он всё время давил на меня через тебя.

В груди неприятно защемило. Я сжал кулаки.

- То есть... из-за него у нас с Полиной не было нормальных отношений? - слова вырвались сами.

Мама кивнула, и на её лице проступила боль.
- Да. И я слишком поздно это поняла. Он разрушал мою связь с дочерью, а я позволяла. Только когда ты подрос, я увидела, что Андрей был ужасным человеком. Но время уже нельзя было вернуть.

Я не знал, что сказать. Внутри всё кипело - от злости, от горечи, от пустоты. Но сильнее всего было одно: чувство вины, хотя я не был в этом виноват.

- Мам, - я выдохнул тяжело. - Он пользовался мной.

- Да, - едва слышно прошептала она. - Но я больше не позволю никому это делать.

Я долго вертел слова на языке, не зная, стоит ли вообще их произносить. Но всё же выдохнул:

- Мам, ты скучаешь?

Она чуть нахмурилась, будто не поняла сразу:

- М?

Я отвёл взгляд в сторону и уточнил:

- По Мише.

На секунду тишина повисла между нами, и я даже пожалел, что спросил. Но мама мягко улыбнулась - устало, светло, как-то по-особенному:

- Иногда, - призналась она. - Всё-таки первая любовь, первый муж. Такое не забывается.

Она замолчала, словно перебирала в памяти прошлое, а потом тихо добавила:

- Но я уверена, он сейчас смотрит на нас с Полей и улыбается. Потому что мы счастливы.

Я слушал её и ловил себя на странном чувстве. Будто часть её души всегда будет принадлежать тому человеку, которого я никогда не знал. И, как ни странно, меня это не злило. Наоборот - было легче от мысли, что у мамы была настоящая любовь. Настоящее счастье.

Мама замолчала, задумавшись, а потом посмотрела на меня так тепло, что я невольно сглотнул.

- Крет любит тебя, - сказала она тихо. - Так же, как Миша любил Полю. Я это вижу, сынок.

Я сжал пальцы в кулак и кивнул. В груди защемило, но не от боли, а скорее от какого-то тёплого понимания.

- Я знаю, мам, - ответил я, стараясь, чтобы голос не дрогнул.

И впервые за долгое время мне стало спокойно. Будто всё встало на свои места.

В этот момент в дверь тихо скрипнула, и на пороге появился Крет. Я даже вздрогнул - словно всё это время ждал его.

- Добрый вечер, - сказал он, окинув нас внимательным взглядом. - Жень? Всё в порядке? Дан, ты что плачешь?

Мама поспешно вытерла глаза ладонью, улыбнулась сквозь слёзы:
- Нет, что ты... всё нормально. Просто разговаривали, вспомнили прошлое, вот и.

Саша, сидевшая рядом со мной, тоже вмешалась, поддержав маму:
- Да, дядь Вить, всё хорошо.

Я посмотрел на Крета. Его фигура будто заполнила всё пространство. Широкие плечи, уверенный взгляд - в нём не было ни капли сомнения. И я вдруг понял, что именно этот человек рядом со мной, всегда рядом, как бы жизнь ни выворачивала.

Я улыбнулся, чувствуя, как тепло разливается по груди, и произнёс тихо, но твёрдо:
- Всё в порядке, пап.

Он чуть заметно дернулся, словно от неожиданности. А потом его лицо смягчилось, и в глазах мелькнул тот самый свет, который я помнил с детства - надёжный, отцовский. Крет кивнул, но в его глазах мелькнула забота. Он сел рядом с мамой, обнял её за плечи и чуть крепче прижал к себе, будто хотел защитить даже от воспоминаний. И я поймал себя на мысли, что именно в такие моменты понимаю: у меня есть семья. Настоящая.

Крет внимательно посмотрел на нас и, чуть смягчив тон, усмехнулся:
- Что вспоминали? Может, я тоже внесу свою лепту?

Мама качнула головой, всё ещё сдерживая улыбку сквозь влажные глаза:
- Мишу вспоминали...

Крет замолчал на секунду, кивнул уважительно и ответил тихо:
- Хороший был человек. Жалко, что я его не знал ближе.

Я уловил, как у мамы дрогнули губы, и поспешил вмешаться:
- Мама говорила, что он был самым лучшим. А ты... - я перевёл взгляд на Крета, - а ты для меня всегда был рядом.

Крет посмотрел прямо в глаза и усмехнулся так, как умеет только он - сухо, но тепло:
- Для меня это главное, Жень.

Крет прошёл в гостиную, сел в кресло и, сцепив пальцы, задумчиво посмотрел в пол.
- Ну что ж... раз уж разговор пошёл о прошлом, можно и мою часть вспомнить, - сказал он и перевёл взгляд на меня. - Ты тогда был маленький, три года тебе было. Данка тогда... - он мягко посмотрел на маму, - держалась из последних сил.

Мама опустила глаза, и я почувствовал, как Саша сжала мою ладонь.

- Я тогда помогал ей с адвокатами, - продолжил Крет. - С разводом, с тем, чтобы Андрея и Захара посадили туда, где им самое место. И честно... я не сразу понял, что влюбился.

Мама тихо усмехнулась:
- А я не сразу поняла, что могу тебе доверять. Оттолкнула его тогда, - сказала она и покачала головой.

- А я уехал, - Крет вздохнул. - По делам, надолго. На пять лет. И всё это время думал, что, наверное, зря отпустил. Когда вернулся в Россию, снова нашёл её. Не знал, как Данка отреагирует, но рискнул.

Мама улыбнулась теплее:
- А я подумала: второй раз судьба не просто так сталкивает нас.

- Ухаживал долго, - усмехнулся Крет. - Год почти. Но всё-таки уговорил её выйти за меня. Жене тогда десять было.

Я помню тот день. Слово «папа» вырвалось у меня само, неожиданно. И я увидел в глазах Крета такое выражение... будто всё внутри него перевернулось. Он даже не смог ответить сразу, просто обнял меня.

- С того момента, - Крет посмотрел на меня, - я уже не мог представить, что ты не мой сын. А потом мы оформили усыновление.

- И для меня это всегда было правильно, - тихо сказал я. - Ты мой отец.

Крет не отводил взгляда, а потом, будто подтверждая, коротко кивнул. Саша улыбнулась, слегка наклонив голову:
- Интересно у вас вышло, - сказала она, глядя то на маму, то на Крета.

Мама засмеялась тихо, даже немного смущённо, и, поправив волосы, добавила:
- Ну, не только у нас. Ваше знакомство тоже достаточно интересное. В наше время такие вещи - большая редкость.

Я и Саша переглянулись. Она слегка покраснела, а у меня уголки губ непроизвольно дёрнулись вверх.

- Ну да, - хмыкнул я. - Не каждый день встречаешься с девушкой вот так, случайно, на улице.

- Случайно? - приподнял бровь Крет, явно зацепившись за слово.

- Ну... почти, - ответил я и обнял Сашу за плечи. - Судьба, как бы это банально ни звучало.

Саша уткнулась в меня, но я чувствовал, что она улыбается.

Мама смотрела на нас с какой-то особенной теплотой. Такой, которую я видел у неё нечасто.
- Главное, - сказала она, - что вы счастливы. А всё остальное - уже неважно.

Я кивнул. И в тот момент мне показалось, что всё вокруг будто стало легче. Ни тени отца, ни воспоминаний, ни боли - только мы здесь, в этой комнате.

Вероника

Сижу на подоконнике, грею ладони о кружку с чаем. Квартира тихая, родители на работе, и тишина давит сильнее, чем любой шум. В комнате всё вроде привычно: книги на полке, постеры на стенах, даже плед тот же, что был до... Но всё равно кажется, что это уже не моя жизнь, а какой-то чужой фантом.

Телефон завибрировал. Групповой звонок. Алина и Лея. Вздохнув, жму «принять».

- Ника! - Алина чуть ли не прокричала. - Мы уже думали, ты опять спряталась!

- Привет, - пробормотала я, стараясь изобразить улыбку.

- Как ты там? - мягко спросила Лея. Слишком мягко, как будто я фарфоровая кукла, которую могут задеть слова.

Я сделала глоток чая, лишь бы не отвечать сразу.
- Нормально, - наконец выдала. - Тут... в Москве. Живу, как могу.

- «Нормально», - передразнила Алина. - Они чуть тебя не угробили, а ты «нормально»! Я б Яне волосы на кулаки намотала, клянусь!

- И Илье, - мрачно добавила Лея. - Место только за решёткой.

Я сжала кружку сильнее, чтобы руки не дрожали. Вспышками вернулся тот вечер: звон в голове, слабость, темнота. Никита, который ворвался и вытащил меня. Больничная палата. И врачи, сказавшие про чёртов меф в крови. Меня передёрнуло.

- Родители настояли, чтобы я перевелась, - сказала я глухо. - Сказали, так безопаснее.

- А тебе как? - осторожно спросила Лея.

Я посмотрела на своё отражение в тёмном стекле окна: бледное лицо, усталые глаза. Внутри пустота.
- А мне теперь всё равно. - Слова вышли слишком холодно. - Главное, что я вообще жива.

На линии повисла тишина. Даже дыхание девчонок я слышала. Потом Алина всхлипнула:
- Ник... мы рядом, правда. Мы же твои, понимаешь? Мы тебя не оставим.

И только тогда я почувствовала, как к глазам предательски подступают слёзы.
Сижу я на том же подоконнике, ноги поджала, кружка уже почти пустая, но от девчонок в телефоне становится теплее, чем от любого чая. Мы болтаем, и вдруг Лея выдает:

- А у Влада девушка появилась.

Я чуть не поперхнулась воздухом.
- Да ладно! - вырвалось у меня. - И мне, сволочь, не сказал!

Алина тут же захохотала:
- Да, прикинь? Аня зовут, одноклассница их.

Я уже улыбаюсь, сама не заметила, как настроение скакнуло вверх.
- Вот партизан, а! - фыркнула я. - Мы чуть ли не каждый день общаемся, и он даже ни словечком. Ну и? Какая она?

- Ой, я тебе скину аккаунт в инсте, там увидишь, - протянула Лея.

И тут, как по расписанию, на фоне заорал Марк:
- Лея! Ёптвою мать! Где моя толстовка! Мне на смену через полчаса!

Лея взвилась:
- Не видела я! Алина, твой парень совсем ахренел!

Алина прыснула со смеху:
- Это твой брат, между прочим.

Я закатила глаза и стукнула пальцем по экрану:
- Так, не уходите от темы. Он же на Новый год говорил, что единственная его девушка - это мотоцикл!

- А вот, прикинь? - усмехнулась Алина.

И я, честно, рассмеялась вслух. Этот идиот Влад ещё зимой выпендривался, а теперь - «Аня». Ну вот и верь после этого парням.

Я только собралась снова вставить реплику про Владову «любовь к мотоциклу», как вдруг хлопнула входная дверь. Я аж дёрнулась - от неожиданности.

- Ник, ты дома? У тебя дверь открыта, - раздался знакомый голос Никиты.

Я выдохнула, улыбнулась и ответила:
- А, да, видимо родители забыли закрыть.

Секунду спустя он появился в коридоре, и я услышала его шаги.
- Ты с кем там? - спросил он, явно заинтересовавшись.

Я переглянулась с девчонками и, приподняв бровь, громко сказала:
- А, это девчонки, я тебе про них рассказывала. Это Алина Кострова и Лея Барсова.

Никита щёлкнул пальцами, словно что-то вспомнил, и усмехнулся:
- Точняк, прости, малыш, забыл.

Я закатила глаза на это «малыш» - привычка у него такая, а Лея, конечно, тут же вцепилась в тему. С хитрющей ухмылкой посмотрела на него и произнесла:
- А это тот самый Никита? Прям герой.

Никита отмахнулся, засмеявшись, и скромно бросил:
- Ой, скажешь тоже.

Я только покачала головой, пряча улыбку. Вот так всегда: стоит моим подругам увидеть Никиту, и всё внимание переключается на него.
Я ещё не успела толком осознать, что Никита уже тут, как из телефона снова донёсся чей-то голос. На заднем фоне Алины раздался Тим:

- Алин, ты не видела мои ключи? Я найти не могу.

Алина тяжело вздохнула:
- В коридоре смотреть пытался?

Тим, конечно же, не упустил возможности передразнить её:
- «В коридоре смотреть пытался».

Я прыснула со смеху, а Алина, уже не сдерживаясь, фыркнула:
- Лея, твой парень совсем ахринел.

- Между прочим, твой брат, - спокойно ответила Лея, и я прямо услышала, как та улыбается в трубку.

В этот момент Тим добавил:
- О, Ника, привет!

Я не удержалась и в тон ему ответила:
- Привет, Тим.

Алина, видимо, махнула рукой на весь этот хаос и сказала уже мне:
- Ладно, я пошла. Ник, не вешай нос, мы любим тебя.

- Давай, уговаривай родителей и на весенние к нам, - тут же подхватила Лея.

Я улыбнулась, ощущая тепло в груди:
- Обязательно, и я вас люблю.

Я сбросила вызов и положила телефон рядом, потом повернулась к Никите. Он стоял всё так же в дверях, глядя на меня с какой-то мягкой улыбкой, и я почувствовала, что комната будто сразу стала тише после этого звонка.
Я положила телефон на кровать и повернулась к Никите. Он всё ещё стоял в дверях, прислонившись к косяку, и улыбался так, что у меня внутри сразу стало теплее.

- Ну что, поболтала с девчонками? - спросил он, подходя ближе.

- Ага, - кивнула я, откидываясь на подушки. - Они, как всегда, шумные. Но без этого было бы скучно.

Никита сел рядом, его колено чуть коснулось моего, и он глянул на меня внимательнее:
- Я рад, что у тебя есть такие подруги. После всего, что было... - он осёкся, словно не хотел возвращаться к этой теме, но я поняла, о чём он.

Я тихо выдохнула:
- Я тоже рада. Они правда поддерживают меня, даже на расстоянии.

Никита протянул руку и аккуратно убрал прядь волос с моего лица:
- И всё равно... я волнуюсь за тебя, Ника.

- Знаю, - я улыбнулась, стараясь, чтобы он не видел моих воспоминаний, вспыхнувших в голове. - Но я правда справляюсь.

- Справляешься потому, что сильная, или потому, что делаешь вид? - тихо спросил он.

Я не сразу нашлась с ответом. Но потом пожала плечами:
- Наверное, и то, и другое.

Мы замолчали на пару секунд, и я услышала, как в квартире хлопнула входная дверь - наверное, родители вернулись. Никита посмотрел на меня ещё раз внимательно, будто хотел что-то сказать, но передумал. Я заметила, как Никита чуть нахмурился. Он вроде бы пытался скрыть это, но я-то знала его слишком хорошо.

- Ты снова о том случае думаешь, да? - спросила я тихо, почти шёпотом.

Он замер, потом провёл рукой по лицу и кивнул:
- Ника, я до сих пор прихожу в ярость, когда вспоминаю. Если бы я тогда приехал позже... - он замолчал, сжал кулак. - Даже думать не хочу.

Я потянулась к нему и положила ладонь на его руку:
- Никит, не вини себя. Ты же всё сделал вовремя. Я здесь. С тобой.

Он посмотрел на меня так, будто хотел убедиться, что я правда это чувствую. Его взгляд прожигал насквозь.

- Знаешь, - он произнёс медленно, - иногда мне кажется, что ты держишь всё в себе. Снаружи улыбаешься, болтаешь с подругами, споришь со мной... А внутри у тебя столько боли.

Я отвела глаза, потому что он попал в точку. Мне не хотелось снова открывать все эти раны. Но Никита продолжил, уже мягче:
- Я не прошу рассказывать всё сразу. Просто... не носи это одна. У тебя есть я.

Эти слова будто сняли с груди часть тяжести. Я выдохнула и позволила себе улыбнуться:
- Я знаю, Ник. Спасибо.

Он обнял меня за плечи и прижал к себе. Его тепло было самым надёжным укрытием. И в этот момент я поняла, что, как бы мне ни было страшно, с ним мне действительно проще дышать.
Никита вдруг поднял голову, будто переключился с тяжёлых мыслей. Его ладонь всё ещё лежала на моей, и он слегка сжал её.

- А давай включим фильм? - сказал он, и в его голосе прозвучала такая простая, домашняя теплотa, что у меня невольно дрогнули губы.

Я усмехнулась, приподняв бровь:
- Фильм? И какой же? Только учти, я не готова к очередному боевику, где все друг друга убивают, а ты сидишь и комментируешь сцены, как будто сам режиссёр.

Он рассмеялся, наклонился ко мне и, поцеловав в висок, тихо ответил:
- Хорошо-хорошо, обещаю, без «взрывов и перестрелок». Выбирай сама.

Я достала пульт и, прокручивая список на экране, почувствовала, что в груди стало легко. Обычный вечер. Я и Никита. Фильм на фоне. И тишина внутри меня.

Я начала листать фильмы, прокручивая список вниз. Никита тут же наклонился ближе и ткнул пальцем в экран.

- О! Вот этот! - сказал он с таким энтузиазмом, что я даже не успела рассмотреть название.
- Ты серьёзно? - я прищурилась. - Ужастик?
- А что? Самое то! - ухмыльнулся он, - ты же обожаешь пугаться и прятаться у меня под руку.

Я закатила глаза.
- Не обожаю, а терпеть не могу. А прятаться под руку - это побочный эффект твоего идиотского выбора.

Он театрально положил руку на сердце.
- Слушай, ну я стараюсь, создаю атмосферу, а ты всё рушишь.

- «Атмосфера» у тебя будет, если я выберу романтическую комедию, - с улыбкой парировала я, останавливаясь на постере с яркой картинкой.
- Господи, только не это, - простонал Никита, запрокинув голову. - Там же всё предсказуемо: они встречаются, ругаются, потом снова встречаются, и... хэппи-энд.

- И что? - я фыркнула. - Иногда людям нужно видеть, что у кого-то всё хорошо!

Он покосился на меня и хитро усмехнулся.
- У нас и так всё хорошо. Так зачем смотреть то, что и так есть?

- Ох, философ нашёлся, - я засмеялась, ткнув его плечом. - Ладно, компромисс. Комедия, но не про любовь.

Он сделал вид, что долго думает, а потом кивнул:
- Согласен. Но если окажется скучно - включаем ужастик.

- Ни за что! - заявила я, но уже улыбалась.

Мы наконец остановились на какой-то комедии - громко спорить устали оба. Никита устроился на диване первым, привычно закинув руку на спинку. Я только успела сесть рядом, как он сразу подтянул меня ближе, будто боялся, что я сбегу.

- Ты же понимаешь, что без этого я фильм смотреть не могу, - пробормотал он, прижимая меня к себе и поправляя плед так, чтобы накрыло нас обоих.

Я хмыкнула:
- Ага, конечно. Не можешь фильм смотреть - это у тебя официальная версия.

- Ну да, - усмехнулся он, уткнувшись носом в мои волосы. - Настоящая звучит так: не могу без тебя сидеть далеко.

Я почувствовала, как внутри становится тепло. Никита всегда был таким - обнимал, целовал в щёку, держал за руку даже там, где вроде и не требовалось. Для кого-то, может, это слишком, но для меня - наоборот.

На экране уже начали бегать герои, кто-то падал в нелепые ситуации, но мне было всё равно. Никита то приобнимал сильнее, то поглаживал пальцами мою ладонь, а в особо смешные моменты смеялся и наклонялся ближе, будто проверяя, тоже ли я улыбаюсь.

- Слушай, - он наклонился к уху, шепнув так, что мурашки пробежали по коже, - этот фильм даже ничего. Но ты всё равно интереснее.

- Ты испортишь весь просмотр, если продолжишь, - пробормотала я, но прижалась к нему сильнее, не скрывая улыбку.
Я уже минут десять делала вид, что смотрю на экран, хотя на самом деле половину внимания отдавала Никите. Он, кажется, и не пытался прятать это: его пальцы лениво скользили по моей руке, то переплетались с моими, то касались запястья, словно проверяя пульс.

- Ты понимаешь, что я вообще не в курсе, что там сейчас происходит? - тихо сказала я, заметив, что на экране герои уже куда-то уехали на машине, а я даже не поняла, откуда она взялась.

- Отлично, - ухмыльнулся Никита, притягивая меня ближе. - Значит, не только я.

- То есть мы включили этот фильм просто как фон?

- Ну а ты чего ожидала? - он изобразил невинность, хотя глаза смеялись. - Ты думаешь, я выбирал, чтобы реально сюжет смотреть?

Я покачала головой, но улыбка предательски проскользнула на лице.
- Никита, ты неисправим.

- Я знаю, - он чуть наклонился, ткнувшись лбом в мой висок. - Но, между прочим, тебе нравится.

- А если нет?

- Тогда ты бы уже давно сбежала. - Он ещё крепче прижал меня к себе, обняв так, что плед чуть сполз. - Но ты всё ещё здесь.

Я вздохнула, чувствуя, как сердце стучит быстрее.
- Вот зараза...

- Твоя зараза, - перебил он и улыбнулся так по-домашнему, тепло, что у меня все слова просто застряли в горле.

Экран мигал яркими сценами, герои там громко спорили, а у нас в комнате стало как-то слишком тихо и уютно. Я поняла, что фильм давно уже перестал иметь значение - мы спорили, шутили, обнимались, и именно это было важнее всего.
Я уже даже не пыталась делать вид, что слежу за сюжетом. Никита поймал это первым - накрыл ладонью мои пальцы и, не глядя на экран, хмыкнул:

- Смотри, как захватывающе: герой опять кого-то спасает. Наверное, десятый раз.

- Ты вообще издеваешься, - я фыркнула. - Сам фильм выбрал, а теперь из него смеёшься.

- Я фильм выбрал, чтобы было под что тебя обнимать, - невозмутимо ответил он и чуть сжал меня к себе, уткнувшись подбородком в моё плечо.

- И это официально худший аргумент в мире, - пробормотала я, но язык предательски застрял, потому что от его близости по коже бежали мурашки.

Никита усмехнулся, тихо-тихо, будто знал, что победил:
- Худший? Не соглашусь. Рабочий.

Я повернула голову, чтобы посмотреть ему в глаза, и на секунду забыла, что собиралась сказать.
- Ты вообще слишком уверенный.

- А ты слишком упрямая, - он слегка ткнул носом в мою щёку, будто проверяя, как я отреагирую.

- Это плохо?

- Это лучшее, что могло быть. Иначе с тобой было бы скучно.

Я закатила глаза, но улыбка всё равно прорвалась.
- Вот именно за это я и не могу на тебя злиться.

Никита чуть наклонился ближе, его рука привычно скользнула мне на талию, притянув ещё сильнее. Экран продолжал мигать яркими картинками, но для нас всё вокруг будто замерло.

- Значит, - прошептал он, - фильм выключаем?

Я сделала вид, что задумалась, прикусив губу.
- Не знаю... А что взамен предложишь?

Он улыбнулся, тёпло и так по-своему хитро, что у меня в груди всё сжалось от предвкушения.
- Себя. Полностью.

Я потянулась за телефоном на журнальном столике и, сжав его в руках, вздохнула:

- Мне надо дописать статью для блога.

Никита тут же поднял голову, чуть отстранился, чтобы увидеть моё лицо.
- Ты снова пишешь? - в его голосе прозвучало удивление и что-то вроде облегчения.

Я кивнула, улыбнувшись уголком губ:
- Да. Нашла в себе силы. Сначала думала, что всё, не смогу вернуться после... - я осеклась, не договорив, но он и так понял, о чём речь. - А оказалось, что могу.

Он развернул меня лицом к себе, ладонью убрал прядь волос за ухо.
- Знаешь, это охренеть как круто.

Я фыркнула, но внутри всё тепло дрогнуло.
- Охренеть как круто - это твой профессиональный термин поддержки?

- Ага, - ухмыльнулся он. - А если серьёзно... я горжусь тобой, малыш.

Я опустила глаза на экран, чтобы скрыть, как щёки начинают предательски гореть, и тихо пробормотала:
- Спасибо.

А он снова притянул меня ближе, будто боялся, что я опять спрячусь в себе, и добавил уже почти шёпотом:
- Главное, не теряй это. Ты сильнее, чем думаешь. Дашь почитать? - Никита покосился на ноутбук, будто мог силой мысли заставить его раскрыться.
- Ты обещал меня отвлечь от фильма каким-то образом, - я хитро прищурилась, стараясь увести разговор в сторону.
- Не уходи от темы, - он сжал меня покрепче и ткнулся носом в мои волосы.
- Как будет готово - увидишь в блоге, - я усмехнулась и захлопнула крышку ноутбука, чтобы даже мысли у него не было подсмотреть раньше времени.

Он тихо фыркнул, а я поймала себя на том, что мне даже нравится это его настойчивое любопытство.

Никита откинулся на спинку дивана, но при этом меня из рук не выпустил. Его ладонь привычно легла на мою талию, пальцы начали лениво постукивать в такт какой-то мелодии, которую он явно только в своей голове слышал.

- Так нечестно, малыш, - пробурчал он. - Я стараюсь, из кожи вон лезу, а ты всё про блог думаешь.
- Стараешься? - я усмехнулась. - И в чём выражается твоя «жертва»?
- Ну, хотя бы в том, что фильм этот я терплю ради тебя, - он кивнул на экран. - Хотя мог бы включить боевик с нормальными взрывами и погонями.

Я закатила глаза, а он в ту же секунду прижал меня ближе, накрыв щёку поцелуем.

- И в том, что терплю твои отмазки, - добавил он, почти шёпотом.

Я улыбнулась, стараясь спрятать это за серьёзным видом, но у него всегда получалось выбивать из меня маску.
Я устроилась на диване, потянулась за ноутбуком и начала стучать по клавишам. Слова складывались в строчки, мысли текли удивительно легко. Но я чувствовала на себе взгляд Никиты - он буквально сверлил меня им.

- Ты понимаешь, что я сейчас ревную к клавиатуре? - его рука обняла меня за плечи, а голос прозвучал с лёгкой иронией.

- Это всего лишь работа, - я тихо рассмеялась, стараясь не сбиться с мысли.

- Для тебя всё "работа", - он склонился к моему уху, горячее дыхание скользнуло по коже. - А для меня ты - лучший отвлекающий фактор на свете.

Я покосилась на него, с трудом удерживая улыбку.

- Ну потерпи немного, малыш, - специально подчеркнула я его же прозвище. - А потом я вся твоя.

- А вот это уже звучит как обещание, - хмыкнул Никита, прижимая меня к себе ещё крепче.

Я закатила глаза и вернулась к экрану, но внутри уже знала - дописать статью будет гораздо сложнее, чем я думала.

Я упрямо пыталась сосредоточиться на строках статьи, но Никита явно решил пойти в наступление. Сначала он просто прижался ближе, его подбородок легко скользнул по моему плечу. Я ещё держалась. Но потом я почувствовала лёгкое касание губ к виску.

- Никит... - попыталась предупредить я, даже не отрываясь от экрана.

В ответ он только усмехнулся и поцеловал меня в щёку. Моё сердце предательски ускорило ритм, а пальцы на клавиатуре сбились.

- Ты же обещала быть моей после статьи, - тихо напомнил он, скользнув губами к линии моей шеи.

Я зажмурилась, попыталась выровнять дыхание и удержать концентрацию, но он целовал всё ниже, всё настойчивее. Я невольно выдохнула:

- Никита... ты же специально...

- Конечно специально, малыш, - его голос звучал так уверенно, что у меня не осталось ни единого шанса.

Я сдалась, закрыла ноутбук и повернулась к нему лицом, видя, как в его глазах играет довольная искорка. Я опустила ноутбук на диван рядом, и в тот же момент Никита, будто только этого и ждал, перехватил мой подбородок, заставив встретиться с ним взглядом. В его глазах было столько тепла и чуть дерзкой уверенности, что сердце буквально ухнуло вниз.

- Вот так лучше, - прошептал он, и прежде чем я успела что-то возразить, его губы накрыли мои.

Сначала поцелуй был лёгким, почти игривым - он будто проверял мою реакцию. Но стоило мне расслабиться, как он притянул меня ближе, крепко прижал к себе, и всё вокруг перестало существовать. Я чувствовала его ладонь на своей талии, другой рукой он мягко перебирал мои волосы, словно боялся упустить хоть секунду.

Я смеялась сквозь поцелуи, потому что вся моя «решимость работать» рассыпалась в прах, а он только сильнее прижимал меня к себе, будто доказывая: у меня и не было вариантов.

- Всё, малыш, теперь точно никакой статьи, - сказал он с довольной усмешкой, не отпуская.

А я и не хотела её писать - по крайней мере, в этот момент.

Я замерла, чувствуя, как его дыхание щекочет мою кожу возле уха. Он прижимал меня так близко, что между нами не оставалось даже воздуха.

- Ника, ты знаешь, что ты чертовски красивая, - прошептал он, и у меня сразу пересохло в горле.

- Никит... - выдохнула я, даже не понимая, что хочу этим сказать: то ли попросить замолчать, то ли наоборот, услышать ещё.

- Ну что? - он чуть отстранился, чтобы заглянуть мне в глаза, и его голос звучал мягко, но с этой фирменной дерзкой интонацией, от которой у меня внутри всё переворачивалось.

Я куснула губу, пряча улыбку, и только сильнее уткнулась носом ему в плечо. Потому что ответить словами я не могла - слишком много всего поднялось внутри.

Я подняла глаза на него - карие, наглые, как всегда, и такие тёплые. И впервые за всё это время меня накрыло ощущение, что если я сейчас не сделаю шаг, потом буду жалеть.

Я потянулась чуть вперёд, кончиками пальцев коснулась его щеки и сама поцеловала. Никаких сомнений, никаких «а вдруг» - просто захотелось, и я сделала.

Никита чуть замер, но тут же его руки крепче прижали меня к себе. Он ответил так жадно, будто ждал именно этого момента. И я вдруг поняла, что впервые за долгое время не думаю ни о прошлом, ни о страхах - только о нём и о том, как сильно мне сейчас хорошо.

- Вот так мне нравится гораздо больше, - прошептал он, едва касаясь моих губ, и снова поцеловал, уже глубже, сильнее.

Я чувствовала, как он улыбается, как его руки обнимают меня так, будто он боится отпустить. И в этот раз я не пряталась за отговорками и не искала повод отстраниться. Наоборот - сама тянулась к нему, как к чему-то родному.

Впервые инициатива была за мной, и в этом было что-то особенное - я как будто наконец призналась не только ему, но и себе, что хочу этого.

Я ещё даже не успела слезть с Никитиных коленей, как в дверях показался папа. Его взгляд был тяжёлым, прищур строгий, брови сведены.

- Ника! - голос гулко разнёсся по квартире. - Мы дома.

Я дёрнулась так, что чуть не свалилась на пол. Никита успел подхватить меня за талию, но это только сделало картину хуже.

- Пап, это не то, что ты подумал! - выпалила я, краснея до ушей.

- А что я, по-твоему, подумал? - хмыкнул он, глядя прямо на Никиту. - Фильм, говорите?

- Так и есть, дядя Костя, - спокойно ответил Никита, будто вообще не замечая напряжения.

В этот момент в коридоре появилась мама. Увидев Никиту, её лицо озарилось улыбкой.
- Никита! - она шагнула ближе, и в голосе зазвучало настоящее тепло. - Какая встреча. Как ты?

- Добрый вечер, Рита Сергеевна, - Никита вежливо поднялся, хотя я успела заметить, как его рука скользнула с моей талии. - Всё хорошо, спасибо.

Мама посмотрела на меня с лукавой улыбкой, и я точно знала: она всё поняла. Но вместо нотаций сказала только:
- Мы рады тебя видеть. Проходи на кухню позже, я пирог испекла.

Папа нахмурился ещё сильнее:
- Рита, ты его ещё и пирогом угощать собралась?

- Конечно, - спокойно парировала мама. - Ты посмотри, как он бережно к Нике относится. Нам повезло, что рядом с ней такой парень.

Я чуть не застонала от смущения. Никита же только мягко улыбнулся, будто знал, что мама всегда на его стороне.
М

ама сразу заулыбалась, едва увидела Никиту:
- Никита, заходи, раз уж пришёл. Всё такой же высокий стал, да?

- Да какой высокий, - пробормотал он, смущённо почесав затылок. - Просто вытянулся чуть.

- Чуть, - мама усмехнулась. - Вон, в одиннадцатом «Б» уже последний год добиваешься, а всё тот же мальчишка в глазах.

Я закатила глаза:
- Мам, ты его как будто с детского сада знаешь.

- Почти что, - подмигнула она. - Я же в курсе, что вы на переменах через стенку встречаетесь.

Папа, конечно, не упустил момент вставить своё строгое слово:
- Учёбы у вас обоих хватает, а вы всё друг к другу привязаны. Лишь бы не мешало.

Я хотела было возмутиться, но Никита спокойно, без лишних эмоций сказал:
- Для Ники у меня время всегда найдётся.

Мама довольно кивнула, а папа только покачал головой, но уже без привычной жёсткости. Мы с Никитой переглянулись, и я едва сдержала улыбку - папа, конечно, пытался выглядеть строгим, но по глазам было видно, что он уже смягчился.

- Ладно, - мама хлопнула в ладоши. - Пойдёмте-ка все на кухню. Я пирог испекла, чайник только что вскипел.

- Мам, может потом? - попробовала я выкрутиться. - Мы тут фильм смотрели.

- Фильм никуда не денется, - мама глянула на меня с такой хитрой улыбкой, что я даже покраснела. - А вот пирог может закончиться.

- Тогда я точно иду, - отозвался Никита и встал, будто это был его дом. Ещё и руку мне протянул, поднимая с дивана.

Я поймала взгляд папы, в котором промелькнуло что-то вроде «ну вот, уже и кавалер галантный нашёлся».

На кухне запах был просто убийственный - яблоки с корицей. Я села рядом с Никитой, он привычно притянул мою руку к себе и переплёл пальцы. Мама это заметила, конечно, но только тепло улыбнулась.

- Никита, - начала она, разливая чай, - ты же скоро экзамены сдаёшь. Как дела? Готовишься?

- Стараюсь, - он кивнул. - Но, честно, больше переживаю за Нику. Хочу, чтобы у неё всё получилось.

У меня внутри всё сжалось и растаяло одновременно. Мама с интересом посмотрела на него, а папа приподнял брови, но молчал, явно переваривая услышанное.

- Вот это по-мужски, - наконец сказал он. - Заботиться не только о себе.

Я опустила глаза в кружку, чувствуя, как щеки вспыхнули. Папа, откинувшись на стуле, сцепил пальцы на груди и прищурился на Никиту.
- А вот скажи, Никита, кем себя видишь лет через пять? - вопрос прозвучал спокойно, но с таким подтекстом, что я тут же напряглась.

Никита не растерялся.
- Учусь сейчас в профильном классе, хочу дальше на программиста. Думаю, через пять лет буду учиться в универе и параллельно работать.

- Программист, значит, - папа кивнул, будто делал себе заметку в голове. - Работа неплохая, стабильная. А про семью задумывался?

Я чуть не поперхнулась чаем.
- Папа! - возмущённо воскликнула я. - Какой «семьёй», он ещё школу не закончил!

Никита, наоборот, спокойно улыбнулся.
- Семья - это важно, но всему своё время. Сейчас главное - учёба и поддержка близких.

Мама положила руку на плечо папе:
- Дорогой, не пугай ребёнка, он и так умничка. Не каждый парень в его возрасте так рассуждает.

Я почувствовала, как Никита чуть сильнее сжал мою ладонь под столом. Он, похоже, вообще не смутился.

Папа ещё пару секунд смотрел на него, а потом нехотя улыбнулся.
- Ну ладно, вижу, язык у тебя подвешен. Но запомни: Ника для нас самое дорогое.

- Я это понимаю, - серьёзно ответил Никита. - И никогда её не подведу.

У меня сердце колотилось так, что казалось, мама с папой тоже слышат.
Я сидела за столом и старалась не смотреть то на папу, то на Никиту. Атмосфера за ужином была странная - мама радостная, как всегда, когда видит Никиту, а папа серьёзный, словно на допросе.

И тут Никита, спокойно и уверенно, как будто всё это время ждал момента, поднял глаза на папу:

- Дядь Кость, когда мы с вами разговаривали в больнице, я прямо дал понять, что люблю Нику, и никуда не денусь.

У меня внутри всё перевернулось. Слова, которые он сказал, прозвучали громче любых признаний, что он делал наедине. Одно дело слышать это только для себя, другое - вот так, в лицо моему папе, который всегда строг и мало кому доверяет.

Я почувствовала, как сердце заколотилось так сильно, что даже дышать стало трудно. Руки предательски дрожали под столом, и я сжала пальцы в замок, чтобы скрыть волнение.

Папа отложил вилку, посмотрел на Никиту тяжёлым, испытующим взглядом. На секунду мне показалось, что сейчас начнётся буря, но Никита даже не моргнул. Сидел уверенный, прямой, и в его голосе не было ни капли сомнения.

Я гордилась им в этот момент, как никогда. Гордилась тем, что он не побоялся сказать это вслух, прямо перед моим отцом. И одновременно внутри всё сжималось - что если папа сейчас отреагирует резко? Что если запретит?

Мама лишь улыбалась, но я сидела между двух огней - между суровым взглядl Папа, скрестив руки на груди, произнёс своим строгим голосом:

- Красиво говоришь, Никита. Но одно дело слова, а другое - поступки. Ты же понимаешь, что Ника для меня - самое дорогое, что есть?

У меня внутри всё сжалось, я даже дыхание задержала. Папа всегда говорил прямо, без обиняков, и я знала - сейчас проверяет Никиту на прочность.

Никита не отвёл взгляда, наоборот - его пальцы под столом сжали мою ладонь крепче. Он чуть кивнул и уверенно ответил:

- Мне кажется, я уже частично доказал, как Ника мне дорога, когда привёз её в больницу.

Папа чуть приподнял бровь, будто не ожидал такого напоминания. В кухне повисла тяжёлая пауза, а я сидела с пылающими щеками, готовая хоть сейчас провалиться сквозь землю.

Мама мягко вмешалась, улыбнувшись:

- Костя, ну хватит. Разве не видно, что он переживает за неё? - она взглянула на Никиту с явной теплотой.

А Никита всё так же держал меня за руку и не сводил глаз с папы, словно показывая: «Я не отступлюсь». Папа откинулся на спинку стула, глядя на Никиту пристально, почти прожигая его взглядом.
- Ладно, хорошо, - протянул он медленно. - Допустим, в больницу ты её привёз. Это поступок. Но... - он сделал паузу, отчего у меня сердце ухнуло в пятки. - Жизнь - не только крайние ситуации. В обыденности всё проявляется куда сильнее.

Я прикусила губу, ощущая, как пальцы Никиты чуть сильнее сжали мою руку под столом.

- Допустим, - продолжил папа, - у вас с Никой разногласия. Она вспылит, наговорит тебе лишнего. Ты что сделаешь? Оставишь её одну? Или будешь рядом?

Я опустила глаза, уже зная, что папа специально «давит», проверяет.

Никита не отступил ни на шаг. Его голос был спокойным, твёрдым:
- Я не оставлю её. Даже если она будет гнать меня прочь, я всё равно останусь рядом. Потому что я её люблю.

У меня к горлу подступил комок, глаза предательски защипало. А папа, не мигая, продолжал вглядываться в Никиту, словно искал малейшую тень сомнения.

- Слова красивые, - сказал он наконец. - Посмотрим, выдержишь ли ты их в деле.

Я только выдохнула, когда мама, улыбнувшись, добавила мягко:
- Костя, ну не мучай ребят.
Я сижу, спокойно пью чай, и тут папа вдруг произносит:

- Хорошо, давай заглянем в будущее, к примеру.

- Пап! - я тут же дёрнулась, резко повернулась к нему, готовая остановить этот поток мыслей.

- Вероника, - отрезал он таким тоном, что сразу стало ясно: спорить бесполезно. - На чём я остановился? А, да. Заглянем в будущее. Допустим, Ника забеременела.

- Костя! - мама чуть не подпрыгнула, глядя на него так, будто он с ума сошёл.

- Что Костя? - он нахмурился, сложив руки на груди. - Это адекватный вопрос, дай мне договорить.

Я едва не захлебнулась собственным воздухом. Щёки вспыхнули, сердце ушло куда-то в пятки. Хотелось провалиться сквозь пол, исчезнуть, лишь бы не сидеть сейчас за этим столом.

Я уткнулась взглядом в кружку, закрыла лицо ладонями и простонала:
- Господи, папа... ну зачем?!

Рядом Никита тихо, но твёрдо сжал мою руку, как будто специально показывал - он никуда не денется. А сам продолжал спокойно смотреть на отца, даже не думая уходить от разговора.

- Если вдруг такое случится, - папа медленно повторил, сверля Никиту взглядом, - что ты сделаешь?

У меня внутри всё сжалось. Я посмотрела на Никиту и шепнула почти беззвучно:
- Не отвечай...

Но он лишь сильнее сжал мою ладонь, будто сказал: «Я справлюсь». Никита чуть подался вперёд, не убирая ладони с моей руки. В его глазах не было ни капли страха или сомнений - только спокойная уверенность.

- Я сделаю всё, чтобы Ника и ребёнок были в безопасности, - сказал он тихо, но твёрдо. - Я возьму на себя ответственность. Потому что если я говорю, что люблю, значит, я готов отвечать за свои слова.

У меня дыхание сбилось. Щёки горели, а сердце колотилось так, что казалось - услышат все. Я не знала, то ли злиться на папу за этот дикий «тест», то ли плакать от того, как Никита спокойно выдержал этот удар.

Мама, конечно, всплеснула руками:
- Господи, ну вы как будто на допросе его держите! Ребёнок ещё в школе учится!

Папа медленно кивнул, не отводя взгляда от Никиты:
- Ладно. Ответ услышал.

Я чуть не задохнулась от облегчения, но тут же буркнула, уткнувшись в плечо Никиты:
- Папа, ну это вообще перебор.

Никита тихо усмехнулся и шепнул мне на ухо так, чтобы только я слышала:
- Ничего, малыш. Я выдержу и худшее.

И я поняла - он сказал это не ради красивых слов. Он действительно так чувствует. Папа ушёл на кухню, и я слышала, как он возится с чайником. Мама пошла следом, а я осталась в комнате с Никитой. Но тишина не продлилась - сквозь приоткрытую дверь доносились их голоса.

- Кость, ты его совсем загнал, - укоризненно сказала мама. - Парень же ребёнок ещё, а ты ему такие вопросы задаёшь.

- Рит, - вздохнул папа, - именно потому что он ещё ребёнок, я обязан проверить, насколько он серьёзен. Я дочь отдала бы кому угодно? Нет. Я вижу, как он на Нику смотрит. Но словами «люблю» сыт не будешь. Мне нужно знать, что он не сбежит при первой трудности.

Мама смягчилась, но в её голосе оставалось недовольство:
- И что, проверил?

Папа на секунду замолчал, потом тихо, почти устало ответил:
- Проверил. И знаешь что? Я ему верю.

Я замерла, сжимая руку Никиты, словно боялась отпустить. Сердце кольнуло так сильно, что я едва удержалась, чтобы не расплакаться.

А Никита только крепче обнял меня и прошептал:
- Слышала? Даже твой строгий папа сдаётся.

Я кивнула, уткнувшись в его плечо, и впервые за долгое время почувствовала, что у нас с Никитой действительно может быть будущее. Я посмотрела на папу и решила прямо сейчас завести разговор, пока у него настроение ещё не слишком строгое.

- Пап, кстати, меня Лейка и Алинка на весенние к себе зовут, - осторожно начала я.

Папа поднял на меня брови, уточнил:
- Костровы и Барсовы что ли?

- Да, - кивнула я и, прикусив губу, добавила: - Отпустишь?

Он скрестил руки на груди и задумчиво посмотрел на меня поверх очков. В этот момент я почувствовала себя не одиннадцатиклассницей, а маленькой девочкой, которая просит разрешения погулять во дворе.

Я украдкой взглянула на маму - она улыбнулась, явно давая понять, что поддерживает меня.

А папа тяжело вздохнул:
- Посмотрим. Но только если я буду уверен, что там всё безопасно.

У меня внутри отлегло, и я даже улыбнулась:
- Спасибо, пап.

Папа усмехнулся, поправил рубашку и сказал:

- Кстати, хорошо, что ты сдружилась с Алиной и Леей. Димка и Лёха мне как родные.

Я удивлённо вскинула брови, не ожидая такого поворота.
- А расскажи про свои школьные годы? - спросила я, больше из любопытства.

Папа прищурился, словно прокручивал у себя в голове кусочки прошлого, и кивнул:
- Интересный вопрос. Мы тогда с Лёхой вместе учились, в одном классе. В восьмом, может, в девятом к нам Димка пришёл. Ну и всё, втроём сдружились.

Я поймала его мягкую улыбку, в которой вдруг мелькнула какая-то ностальгия.

- Потом, в одиннадцатом, к нам Полика перешла. Димка влюбился в неё по уши. Не сразу, правда, но в итоге они встречаться начали, - папа покачал головой, словно вспоминая какие-то детали, которые для него были особенно тёплыми. - А выпускной мы с Лёхой вдвоём отмечали.

- А почему? - не удержалась я.

Папа чуть посерьёзнел, вздохнул:
- Да, там была одна история, из-за которой нам с Лёхой пришлось перейти в другую школу.

Я хотела расспросить дальше, но он вдруг перевёл тему и заговорил уже спокойнее:
- Потом университет, свадьба с мамой... А уже через сколько, четыре года, ты родилась.

Я слушала и думала о том, что никогда раньше не видела папу таким - чуть-чуть мягче, чем обычно. Он будто позволил себе на минутку приоткрыть дверь в свою юность, а я тихонько туда заглянула. И стало странно тепло.

Мама вдруг оживилась и улыбнулась, обращаясь к папе:
- Кость, а помнишь, как мы компанией на дачу к твоим родителям ездили?

Папа сразу рассмеялся, откинувшись на спинку стула.
- Помню, - хмыкнул он. - Лёха придурок тогда нацепил на себя футболку Дили. Она ж так на него обиделась!

Я прыснула со смеху, представляя картину. Лёха, высокий, нескладный и вечно со своей дурацкой улыбкой, и эта маленькая, хрупкая Диля, которая, наверное, кипела от злости, как чайник.

- И что было дальше? - с интересом спросила я, потому что всегда любила эти их воспоминания. Они для меня были как окошко в ту жизнь, которую я никогда не видела - где мои родители были молодыми, бесшабашными и ещё беззаботными.

Папа махнул рукой:
- Да что... Мирились они потом долго. Лёха ещё извинялся перед ней, а мы с Димкой только ржали.

Мама покачала головой, но уголки её губ всё равно дрогнули - видно было, что она сама едва сдерживает смех.

Я смотрела на них и думала, что вот оно - настоящее счастье. Когда даже простая дача и чужая футболка становятся смешной и доброй историей, которую можно вспоминать спустя годы. Никита усмехнулся, качнув головой:
- Весело у вас было.

Папа посмотрел на него и сразу как-то по-молодому оживился.
- Да, весело, - сказал он с такой теплотой, что я невольно улыбнулась. - Я был, ну может, чуть постарше тебя. Мы втроём вечно в какую-нибудь историю вляпывались.

Я слушала и старалась не перебивать, хотя внутри так и чесалось спросить: «В какую именно?». Мне всегда казалось удивительным, что папа когда-то был таким же подростком, как мы с Никитой сейчас, и у него тоже было это чувство бесконечного лета, свободы и дружбы.

На секунду я даже представила: папа, Лёха и Димка, три неразлучных друга, где-то в старой школе или во дворе, смеются, спорят, придумывают очередную глупость. И стало тепло от того, что теперь он рассказывает об этом за нашим столом, а я могу быть частью этих историй. Мама вдруг отложила чашку и посмотрела на папу.
- Костя.

- Да? - отозвался он настороженно, будто ждал подвоха.

- А ты помнишь, что мы собирались поехать по магазинам? - сладко напомнила мама.

Папа заморгал.
- Так мы же... - начал он оправдываться, но мама уже поднялась, встала у него за спиной и почти шутливо подтолкнула к двери.

- Так мы же скоро будем, не скучайте, - сказала она и буквально вытолкала его из кухни.

- Рита! - возмутился папа, но больше для вида, чем по-настоящему.

- Костя, на выход, - отрезала мама и, хохоча, закрыла за ним дверь.

Я с Никитой переглянулась, и мы оба не выдержали - расхохотались. Моя мама всегда умела поставить папу на место, при этом даже не повышая голос. Мы с Никитой ещё немного посмеялись, и только когда смех стих, я заметила, что он всё ещё смотрит на дверь, за которой скрылись мои родители.

- У тебя классные родители, - сказал он тихо, будто между делом, но в голосе чувствовалось тепло.

Я улыбнулась.
- Иногда они чересчур... - пожала плечами. - Но да, они у меня самые лучшие.

Никита перевёл взгляд на меня и, чуть сузив глаза, добавил:
- Ну, теперь понятно, в кого ты такая упрямая.

- Упрямая?! - фыркнула я, делая вид, что возмутилась.

Он хитро улыбнулся.
- Упрямая. Но это тебе идёт.

Я закатила глаза, но внутри всё расплылось в какое-то сладкое тепло. Никита снова подошёл ближе, и я уже знала, что сейчас он попытается меня отвлечь куда лучше любого фильма. Я проводила взглядом дверь, за которой скрылись родители, и только тогда до меня дошло, что мы снова остались вдвоём.
В груди защемило лёгкое волнение - мама, конечно, шутит, но вдруг они решат вернуться быстрее?

- Опять задумалась, - тихо сказал Никита, наклоняясь ко мне ближе.

- Просто... думаю, - пробормотала я, машинально кусая губу.

- О том, что родители могут вернуться? - он чуть прищурился, и в глазах мелькнула хитринка.

Я кивнула, а он спокойно обнял меня за плечи.
- Ну и пусть. Что такого, если я держу тебя рядом?

От этих слов сердце предательски ускорилось. Я попыталась сделать серьёзное лицо:
- Никит, ты как будто совсем не боишься.

- Может и не боюсь, - он усмехнулся и коснулся губами моего виска. - С тобой всё по-другому.

Я прижалась к нему чуть ближе, не выдержав. Как же он умел в одну секунду сбить все мои мысли.

Вечером я сидела у себя в комнате, делая вид, что пишу статью для блога, хотя больше ковырялась в черновиках, чем реально писала. На кровати развалилась Леся - удобно, по-хозяйски, как будто это её комната. Она что-то листала в телефоне и хмыкала в экран, время от времени бросая мне комментарии.

- Ты хоть иногда делай вид, что гостья, а не прописана здесь, - усмехнулась я.

- Молчи, я твоя бесплатная психотерапия, - отмахнулась Леся.

Я только закатила глаза, и тут дверь распахнулась. На пороге показался папа.

- Ник, - он заглянул внутрь, - ты там что-то говорила про поездку к Костровым и Барсовым?

Я отложила ручку и кивнула.
- Да, девчонки звали к ним на весенние.

- Напомни, когда у тебя каникулы начинаются? - папа шагнул ближе.

- Да вот, через неделю уже, - пожала плечами я. - Самый конец марта, пап.

Папа нахмурился и чуть подался вперёд:

- Точное число можешь сказать?

- Двадцатое... или двадцать пятое, - протянула я, сама неуверенно.

- Чуть не в ту сторону, - фыркнула Леся, откинувшись на мою подушку. - Ты со своей журналистикой скоро с ума сойдёшь. Двадцать второго марта у тебя каникулы.

- Почти попала, - буркнула я, но улыбнулась.

Папа молча достал телефон.

- Двадцать второго, значит.

- Па, ты что делаешь? - я резко приподнялась, сердце ушло в пятки.

- Билет тебе заказываю, - спокойно сказал он и ткнул пальцем по экрану. - Но при одном условии.

- Каком ещё? - спросила я с подозрением.

- Чтобы я знал, что с тобой всё нормально, - он поднял на меня взгляд, - с тобой летит Никита. А мы с мамой прилетим на следующий день. Я предупрежу Лёху и Диму, чтобы встретили вас, если что.

Я открыла рот, потом закрыла. Леся прыснула со смеху, наблюдая, как я залипаю.

- Пап... - протянула я, чувствуя, как щеки предательски нагреваются. - Ты серьёзно? С Никитой?

- Абсолютно, - спокойно ответил он, будто речь шла не о моём парне, а о какой-то охране.

Я закатила глаза и откинулась на подушку рядом с Лесей.

- Вот и живи с таким контролем, - проворчала я себе под нос, но внутри уже начала представлять поездку с Никитой, и, честно говоря, мысль была не такая уж и плохая.

Марк

Хожу из угла в угол по комнате, в руках учебник, бубню под нос формулы по физике - хоть убей, не лезет в голову. Джек развалился на кровати, рыжевато-белый пузан, развалился так, будто это его территория, а не моя. Вздыхает на меня тяжело, мол, хватит уже туда-сюда метаться.

Тим сидит на стуле у окна, откинувшись на спинку, наблюдает за мной с ленивой ухмылкой. Ему-то что, у него физика щёлкается как орешки, а я тут мозг выворачиваю.

- М-да, сила тока равна... чёрт, - пробормотал я, снова уткнувшись в учебник.

И тут дверь распахивается так, что я едва не подпрыгнул. В комнату влетает Лея, волосы разлетелись, глаза горят, как будто с пожаром борется.

- Марк! - выпалила она, даже не удосужившись постучать.

Я закатил глаза, захлопнул учебник и посмотрел на неё.

- Лисёнок, ты когда-нибудь научишься нормально заходить в комнаты, а не устраивать налёт? - буркнул я, но уголки губ всё равно дрогнули.

Джек завилял хвостом, радостно встретив её, а Тим фыркнул от смеха:

- Вот и репетиция закончилась.
- Лисёнком меня имеет право называть только Тим, - моментально парировала Лея и хитро прищурилась, явно довольная собой. В следующую секунду сунула мне в руки мой телефон. - Ты забыл его на кухне. Уже минут пятнадцать трезвонит неизвестный номер, мама всё спрашивала, чей телефон орёт.

Я моргнул, перевёл взгляд с неё на телефон, который действительно мигал пропущенными вызовами.

- Блин... - пробормотал я, проводя рукой по лицу. - Совсем с этой физикой башку потерял.

Тим усмехнулся:

- Ага, и слух заодно. Я думал, у тебя просто новая тактика: игнорировать весь мир.

Лея же скрестила руки на груди и, подняв бровь, добавила:

- Ну? Ты собираешься перезваниватьили дальше делать вид, что тебя нет?

Я шумно выдохнул, глянув на мигающий экран, и почувствовал, как Джек уже тянется носом к моей руке, будто тоже интересуется, кто там названивал. Телефон завибрировал ещё раз, и я всё-таки взял трубку:

- Алло?

На том конце раздался хрипловатый голос, от которого меня будто током ударило:

- Ну здравствуй, Ягуар.

Я замер. Сердце пропустило удар, ладонь моментально вспотела. Этот голос я узнал бы среди тысячи.

- Давно не слышались, - продолжил он, будто старый знакомый, а не тот, чьё имя я старался вычеркнуть из памяти.

Я машинально зашагал по комнате, чувствуя, как Тим и Лея в упор смотрят на меня, но слов не произносят. Я не мог показать им, кто на линии.

- Чего молчишь? - усмешка в голосе прозвучала слишком отчётливо. - Или не рад, что я вспомнил о тебе?

У меня пересохло в горле. Я сжал телефон так сильно, что скрипнул пластик.

- Чего тебе нужно? - глухо выдавил я.

В ответ только короткий смешок:

- Вижу, когти у Ягуара по-прежнему на месте.

Мир будто на секунду качнулся. Я сжал челюсти, пытаясь не выдать эмоций перед Тимом и Леей, которые сидели напротив и с интересом наблюдали за мной.

- Говори, что нужно, или я просто отключу вызов, - процедил я, стараясь звучать жёстко, хотя внутри всё уже клокотало.

- Какие мы злые, - Орг усмехнулся так, что мурашки пробежали по спине. - А ведь я тебе ясно дал понять про бой, а ты не явился. Ай-ай-ай, как не стыдно. Ни тебя, ни Лайма... вы сговорились, что ли?

Я крепче сжал телефон, чувствуя, как ногти впиваются в ладонь. Лайм. Он ещё и его приплёл сюда... Чёртов урод.

- Чего. Ты. Хочешь? - каждое слово я выдохнул через силу, будто давил в себе желание заорать.

- Неправильно ставишь вопрос, Ягуар, - его голос стал тягучим, почти насмешливым. - Тут не ты спрашиваешь, тут я диктую.

Я шагал по комнате, чтобы не сорваться и не бросить телефон об стену. Сердце колотилось так, что я чувствовал удары в висках. В груди поднялся злой жар, но я держался.

Чего он добивается? Унизить? Выбить из равновесия? Или это только начало игры?Я остановился у окна, сжал штору так, что ткань чуть не порвалась. Вдохнул сквозь зубы, чтобы хоть как-то унять бешеный ритм сердца.

- Тогда сформулируй правильно, - сказал я, глядя в темноту за стеклом. - Чего добиваешься?

- О, вот это уже другое дело, - голос Орга был вязкий, будто он наслаждался каждой секундой разговора. - Мне нужно, чтобы ты вышел. Чтобы все видели, что твоя кличка - не просто звук.

Я усмехнулся криво, хотя внутри всё перекосило.

- Значит, шоу тебе подавай? Не дождёшься.

- Ах, Ягуар, - он резко повысил голос, и я вздрогнул, - ты всё ещё не понял, что речь не о тебе. Речь о тех, кто рядом.

Я почувствовал, как в животе похолодело. Взгляд сам скользнул к Лее и Тиму - они молча следили за мной, не понимая, что происходит, но напряжение в воздухе чувствовали.

- Только попробуй... - голос сорвался, я едва сдержал ярость.

- Не горячись, - Орг будто знал, куда давить. - Никто не пострадает... если ты будешь послушным. Увидимся скоро. Очень скоро.

Связь оборвалась. В комнате стало так тихо, что я слышал, как Джек на кровати переступил лапами и тихо фыркнул.

Я медленно опустил телефон и прикрыл глаза. В висках стучало, в груди всё сжалось в один тугой узел. Он знал. Он слишком много знал.

Тим первым нарушил тишину:

- Марк... кто это был?

Я открыл глаза, посмотрел на них обоих и понял: вот теперь игра началась по-крупному.

- Мне нужен Лайм, - выдохнул я почти себе под нос, но достаточно громко, чтобы Лея услышала.

- Марк?.. - в её голосе звучала тревога.

Я не ответил. Взял с кресла куртку, накинул её на плечи и рванул к двери. Голова гудела, мысли путались, но внутри горела одна цель - найти Лайма.

- Марк! - позвал Тимур, но я уже вылетел из комнаты, почти спотыкаясь на лестнице.

- Ты куда на ночь глядя? - донёсся голос отца из гостиной, но у меня не было времени объяснять. Ни секунды.

Я выскочил за порог, холодный ночной воздух ударил в лицо. На секунду показалось, что легче стало дышать. Нет, не легче. Просто острее.

Машина стояла там же, у ворот. Я достал ключи, руки дрожали, но я делал всё автоматически. Сзади послышались шаги - Тим.

- Марк! Подожди! - крикнул он, догоняя меня.

Я сжал ключи в кулаке и замер у машины. Всё внутри требовало действовать быстро, но рядом стоял Тим, а значит, объяснений избежать не получится. Я уже шагал к машине, когда услышал за спиной быстрые шаги.

- Кто это был? - Тим догнал меня почти на крыльце.

Я тяжело выдохнул, будто каждое слово давалось с усилием:

- Орг.

- Твою мать, - тихо выругался он и остановился рядом, глядя на меня так, словно ждал подтверждения своих догадок.

- Мы с Владом не вышли на ринг, - я сжал кулаки в карманах куртки. - Уверен, он звонил и ему.

Тим молчал всего пару секунд, но этого хватило, чтобы я понял: он решил.

- Я еду с тобой, - сказал он твёрдо, будто приговор.

Я сжал зубы. Хотел отрезать, что это не его дело, что пусть останется дома... но язык не повернулся. Он всегда шёл со мной до конца. Я сунул руку в карман и вытащил ключи, холодные, будто лёд. На асфальте тонкий слой снега, не растаявший после недавней метели, скрипел под ботинками. Воздух был резким, морозным, с каждым вдохом лёгкие обжигало, как будто я вдыхал осколки льда.

- Тим, - выдохнул я, остановившись у машины, покрытой тонкой коркой инея, - ты понимаешь, во что влезаешь?

Он шагнул ближе, пар из его рта клубами поднимался вверх.

- Ты же знаешь, Марк, - он кивнул на меня, - я не из тех, кто оставляет брата разбираться в дерьме один.

Я молча щёлкнул сигнализацией, и по заснеженной улице разнёсся короткий звук. Джек заскулил у окна наверху - видимо, почуял, что я ухожу, но я даже не обернулся. Всё внутри гудело от злости и напряжения.

- Ладно, садись, - буркнул я, открывая водительскую дверь.

Тим усмехнулся, будто только этого и ждал, и хлопнул дверцей.

Я завёл мотор - рык двигателя прозвучал особенно громко в тишине зимней ночи. Фары выхватили из темноты серебристые искры снега, медленно кружившего в воздухе. И в этот момент я понял: обратного пути уже нет. Машина неслась вперёд по ночной трассе. Дорога пустая, только редкие фары встречных машин и снег, блестящий в свете фонарей. Дворники скрипели, убирая тонкий налёт. Я сжал руль так, что пальцы побелели, и уставился в асфальт перед собой.
Тим нахмурился, повернулся ко мне:
- Ты думаешь, Влад вляпался так же, как и ты?

- Не думаю, - мрачно ответил я, - я знаю.

Мы замолчали. Только мотор, дорога и снег, который кружился за стеклом.

Тим снова заговорил:
- И что ты собираешься делать, когда мы приедем?

- Для начала убедиться, что с Лаймом всё нормально. - Я стиснул зубы. - А дальше... посмотрим.

- "Посмотрим", - передразнил Тим. - Ты ведь знаешь, что это пахнет жопой, да?

Я глухо усмехнулся:
- Брат, с Оргом иначе не бывает.

Мы подъехали к дому Влада спустя минут двадцать. Особняк возвышался над дорогой, подсвеченный мягким светом уличных фонарей. Забор, кованые ворота - всё в лучших традициях. И тишина вокруг. Только снег поскрипывал под колёсами, когда я свернул к калитке.

На территории кто-то зашевелился. Вскоре к нам бегом выскочила немецкая овчарка - мощная, статная. Фрея. Она гавкнула пару раз, но, узнав нас, замахала хвостом и побежала навстречу.

- Фрея, помнишь нас, да? - пробормотал Тим, погладив её по холке, когда я вышел из машины.

Собака крутилась возле нас, словно показывая дорогу. В окнах особняка горел свет.

- Ну что, - сказал я и взглянул на брата, - пошли.

Тим кивнул. Я поднялся к двери и позвонил. Где-то внутри залаяла Фрея, но тут же оказалась рядом с нами - она будто хотела быть первой везде.

Вскоре дверь открыл отец Влада. Высокий, крепкий мужчина, в домашнем свитере, с тяжёлым взглядом. Он посмотрел сначала на меня, потом на Тима.

- Добрый вечер, Марк. Тимур, - коротко кивнул он. - Вы к Владу?

- Да, - сказал я. - Он дома?

- Дома, - отец прищурился. - Но уже поздно. Что-то случилось?

Я обменялся взглядом с Тимом.

- Нам нужно поговорить с ним. Срочно, - сказал я.

Фрея снова гавкнула и встала рядом с нами, будто подтверждая мои слова. Холл встретил нас мягким светом ламп и тишиной, нарушаемой только скрипом лестницы. Сверху спускался Влад - босой, в спортивках и майке, волосы всклокочены, будто только что из-за компа вылез.

- Марк? Тим? - он остановился на середине лестницы, нахмурившись. - Вы чего тут делаете в такое время?

Я вдохнул глубже, сжал кулаки в карманах куртки.

- Он звонил, - сказал я глухо.

Влад сразу напрягся.

- Кто?

- Орг.

Тишина повисла гулкая, Фрея, которая до этого гуляла во дворе, уже успела забежать в дом и теперь подошла к хозяину, ткнувшись мордой в его колено. Влад машинально потрепал её по загривку, но не отводил от меня взгляда.

- Значит, и тебе тоже, - хрипло выдохнул он. - Я думал, может, обойдётся, но, видимо, нет.

Тим нахмурился, стоя рядом со мной.

- Мы должны это обсудить, - сказал он. - Лучше сейчас, чем ждать, пока он снова выйдет на связь.

Влад кивнул, обернулся на мгновение к родителям, которые выглянули из гостиной, и коротко бросил:

- Всё нормально, просто ребята заехали.

И, не давая нам времени на сомнения, махнул рукой:

- Пошли наверх.

Мы втроём вошли в комнату Влада. У него тут всё по-старому: тёмный интерьер, пара постеров на стене, комп с двумя мониторами, на столе хаос из тетрадей и кружек. Я уже хотел что-то сказать, но Тим замер у стула у окна.

- Ты не один? - прищурился он, глядя на женскую кофту, небрежно перекинутую через спинку.

Влад даже не моргнул:
- Аня забыла, завтра в школе отдам.

- Аня? - синхронно выпалили мы с Тимом, как будто репетировали.

Влад моментально взмахнул рукой, нахмурившись:
- Стоп, стоп! Отмотай назад, пока вы не начали подъё... подкалывать. Что там с Оргом?

Я шумно выдохнул, чувствуя, как внутри всё ещё ноет после звонка:
- Он звонил. Дал ясно понять: если не выйду на ринг - пострадают близкие.

У Влада лицо дёрнулось, челюсть сжалась так, что скулы обозначились.
- Тоже самое. Только он ещё упомянул этого грёбаного Шахматиста. Сказал, что тот поставил меня на завтра против Грома.

- Гром? - переспросил Тим.

Я резко вскинул голову:
- Кирилл Степанов.

- Чего? - Влад и Тим чуть ли не хором. - Гром - это Кирюха?!

- Сам был в ахуе, - признался я, чувствуя, как раздражение смешивается с бессильным смехом. - Ещё в декабре, когда меня против него поставили.

Комната замерла в тишине. Только Фрея, устроившаяся у порога, тихо фыркнула и положила голову на лапы. Я сжал кулаки - и впервые за вечер понял, что выбора у нас нет.
- Во сколько бой? - я уставился на Влада, хотя и так уже чувствовал, что ответ мне не понравится.

- В девять вечера, - спокойно сказал он, будто назвал расписание уроков.

- Блять, - выдохнул я, проведя рукой по лицу. - У меня смена в это время.

- Значит, с Владом еду я, - сразу влез Тим, будто только и ждал момента.

- Исключено, - резко отрезал Влад и метнул на него взгляд.

Я поднял ладонь, будто ставя точку:
- Слушайте, делаем так. Для подстраховки Тимур едет с тобой. Если что, алиби у нас простое - мы втроём катались по городу.

- Ага, - скривился Тим, - и Влад с побоями. Ахиренно покатались, да?

Влад усмехнулся, но в глазах мелькнула тень:
- Постараюсь, чтобы Кирюха мне в лицо не зарядил. Остальное можно скрыть под одеждой.

Я ухмыльнулся краем губ, но тут же не удержался от подкола:
- От Ани тоже скроешь?

- Иди ты знаешь куда, - Влад зыркнул так, что Тим чуть не заржал.

Я только хмыкнул, но внутри всё равно закипало. Девять вечера, смена, Орг, Кирюха... Слишком много дерьма в одну ночь. В комнате повисла тишина, нарушаемая только тиканьем настенных часов. Я уперся взглядом в пол, но мысли носились как бешеные.

- А если алиби не прокатит? - тихо спросил Тим, почесав затылок. - Что если нас пробьют по камерам?

- Тим, - я поднял глаза, - мы не первый день живём. Не там кататься будем. Есть места, где камер нет.

- Ага, - буркнул он, - места, где обычно или бухие сидят, или по углам барыжат. Отличное алиби, Марк.

Я закатил глаза, но спорить не стал.

- Ладно, - вмешался Влад, - главное, чтобы вы вдвоём не засветились. Я справлюсь.

Я посмотрел на него. В его голосе была уверенность, но я знал Влада слишком хорошо. За этой бравадой пряталась злость и страх. Он ненавидел показывать, что ему страшно, но сейчас это чувствовалось.

- Слушай, - сказал я, вставая, - Кирюха это не просто очередной боец. Он бешеный. Если увидишь, что всё идёт не так, просто валишь. Я серьёзно, Влад.

- Ага, и оставлю всё это дерьмо на тебя? - фыркнул он. - Не дождёшься.

Тим хлопнул по колену и резко встал со стула:
- Ну тогда решено. Мы едем втроём.

- Нет, - я посмотрел на него так, что тот осёкся. - Ты едешь только, чтобы подстраховать Влада. А я... я должен придумать, как выкрутиться со сменой и не спалиться перед родителями.

Я снова прошёлся по комнате. Снег за окном тускло подсвечивался фонарём, и внутри меня всё холодело. В голове вертелась только одна мысль: Орг не оставит нас в покое. А Кирюха... Кирюха - это лишь начало.
-

Кто вообще такой Шахматист этот? - нарушил тишину Тим, опершись локтем о подоконник.

Влад пожал плечами, откинувшись на спинку стула:
- А хрен его знает. Его никто никогда не видел, он только на слуху. Говорят, тип этот крутит всё подполье: гонки, казино, бои без правил... - он перевёл взгляд на меня. - Там, где мы с тобой гоняли, Марк.

- Ага, - я коротко кивнул. - Как-то раз орг подошёл ко мне и сказал: «Шахматист тобой доволен».
Я до сих пор помнил тот момент. Его мерзкая ухмылка, голос, будто издевающийся, но с таким давлением, что внутри сжалось всё.

- Доволен? - переспросил Тим. - То есть он реально следит?

- Понимаешь, - я потер затылок, - что меня больше всего бесит? Его даже в лицо никто не знает. Ни фото, ни имени, вообще ничего. Будто тень.

- Может, его и нет? - осторожно сказал Влад. - Типа придумали себе легенду, чтоб страху нагнать.

Я хмыкнул.
- Нет, он есть. Иначе откуда бы у Орга кишка тонка была всё это вертеть? Он сам по себе шавка, а не хозяин.

Тим насупился, переглянувшись с Владом:
- Значит, всё, что мы делаем, - это фигуры на его шахматной доске?

Я резко посмотрел на него, и меня передёрнуло. Фигуры. Именно так и чувствовал себя последние месяцы. Телефон завибрировал, я глянул на экран и сразу улыбнулся. Алина. Моя Зеленоглазка. Даже в такой хреновой ситуации один её звонок умел вытащить меня из мрака.

- Привет, Зеленоглазка, - сказал я, и голос сам стал мягче.

- Ма-а-арк! - в трубке зазвенел её радостный голос. - Представляешь, Ника скорее всего приедет к нам на весенние каникулы! И не одна, а с парнем своим, Никитой!

Я чуть нахмурился, но тут же взял себя в руки. - Серьёзно?

- Да! - она прямо светилась, даже через телефон чувствовалось. - Это будет так классно! Соберёмся все вместе, познакомимся, устроим что-нибудь...

Я слушал её болтовню и улыбался, хоть внутри было неспокойно - не из-за того, что Ника с парнем, а из-за Орга, Шахматиста и всего этого дерьма. Но Алину я любил, и пока слышал её голос, становилось легче.

- Ладно, Зеленоглазка, - тихо сказал я, когда она перевела дыхание. - Всё будет хорошо.

Она ещё немного поделилась планами, и только потом мы попрощались. Я убрал телефон в карман, а Тим сразу вперился в меня:
- Чё там?

- Алина, - ответил я. - Радуется. Говорит, Ника на каникулы к нам едет. С парнем.

Тим присвистнул. - Ну, будет весело.

Влад усмехнулся криво:
- Ещё один новичок в вашей тусовке. Отличное время выбрал, чтоб приехать.

Я положил телефон в карман, но в груди ещё долго отдавался её голос. Зеленоглазка умела так - пару слов, и мне становилось легче дышать. Иногда я сам себе казался идиотом: втянут в какую-то жесть с боями, угрозами, Оргом и этим чёртовым Шахматистом, а думаю всё равно про неё. Как будто она мой якорь.

- Ну чё завис? - толкнул меня локтем Тим. - Сестра небось опять тебе в уши напела?

- Ага, - хмыкнул я, глядя куда-то в сторону, чтобы он не заметил, как я улыбаюсь. - Только не сестра, а моя Зеленоглазка.

- Тьфу, - передразнил он, но без злости. - Скажи ещё, что из-за неё согласишься на бой.

- На бой я согласился бы только если выбора не будет, - ответил я серьёзно. - Но ради неё я точно не дам никому сунуть нос в мою жизнь.

Влад, который до этого молчал, поднял взгляд:
- Ты реально так в неё влип?

- Я её люблю, - отрезал я без колебаний. - И не собираюсь этого скрывать.

В комнате повисла тишина, и даже Тим перестал ухмыляться. Я знал, что они не будут издеваться - слишком хорошо понимали, как для меня это важно.

Я вздохнул, глядя на их лица:
- Поэтому и говорю: Орг, Шахматист - вся эта хрень... Я её туда не впущу. Ни за что.

Влад кивнул.
- Ладно, тогда завтра держим ухо востро. Кирюха - это не прогулка, но вместе мы выкрутимся.

Тим хлопнул меня по плечу.
- Ну и что, что у нас жизнь не сахар? Главное, что у тебя есть Зеленоглазка, а у нас мозги на троих. Прорвёмся, брат.

Я криво усмехнулся. Да, прорвёмся. Должны.

- Только одно - Кирилла в школе не провоцировать, потом он может отыграться на тебе, Влад, - сказал я хрипло, чтобы в голосе слышалась и угрозу, и просьба одновременно.

Тим кивнул, лицо серьёзное: - Ясно. Ни ссор, ни подтёков. Будем тише воды.

Влад фыркнул, но в глазах мелькнуло согласие: - Понял. Я не ребёнок, чтобы вваливаться в драки на каждом углу. Справлюсь.

Я вздохнул, проверил телефон: батарея, связь, два сообщения - всё в норме. - Значит так: ты, Влад, держишься в стороне на переменах, не светишься. Тим - сиди рядом, если что, прикроешь. Я к восьми подъеду, посмотрим, как он себя поведёт. Если будет плохо - сразу звоним, и валим. Ни одного «я сам», - проговорил я чётко, потому что никакой пафос сейчас не нужен был.

Тим усмехнулся наполовину: - Ладно, босс. Только не забывай - у тебя смена, и ты обещал маме вернуться живым.

Я глянул на них обоих. В глазах у меня было слишком много мелочей, которые не сказал вслух - про Алину, про Лею, про то, что этот бой может сломать чью-то жизнь. Но слова были просты: - Договорились. Берегите друг друга. И никаких одиночных подвигов.

Мы коротко кивнули, и каждый пошёл по своим делам - в голове у меня гудела только одна мысль: как бы ни сложилось завтра, мы будем рядом.

В этот момент дверь открылась, и вместе с мамой Влада в комнату заглянула Аня - наша одноклассница.
Тёть Катя:
- Влад, к тебе гости.
Аня:
- Я кофту у тебя забыла.

Влад, будто опомнившись, поднялся:
- А, да... Пацаны, я щас.

Он схватил с кресла её светлую кофту и вышел вместе с ней в коридор.

Я проводил их взглядом и ухмыльнулся: «Ну-ну, Влад, значит, просто кофта, да?»
Я глянул на Тима, он уже ухмылялся во все зубы.
- Ну что, заметил? - подмигнул он.

Я фыркнул:
- Да там и слепой заметит. Кофту, говорит, забыла... ага, конечно.

Тим рассмеялся:
- Слушай, а если они реально мутят, Влад нам точно не скажет.

- Ещё бы, - согласился я. - Будет ходить, как партизан, пока мы сами не расколем.

Мы переглянулись и синхронно хмыкнули. Дверь открылась, Влад зашёл обратно, руки пустые, вид у него как будто ничего особенного не произошло.

И тут Тимур резко включает на телефоне свадебный марш. Торжественная мелодия разнеслась по комнате так громко, что я чуть не упал со стула от смеха.

- Ты идиот? - Влад сразу покраснел и метнул в Тима подушку.

- А чё? - Тим сделал вид, что невинный. - Просто подумал, момент подходящий, вдруг объявление хочешь сделать?

Я склонил голову, ухмыльнувшись:
- Ага, уже без подарков возвращается, значит дело серьёзное.

- Заткнитесь оба, - проворчал Влад, но уголки его рта всё равно дрогнули.

Я, давясь смехом, качнул головой:
- Не, серьёзно, давай выкладывай, Лайм. Не отмазывайся, сам же спалился.

Влад скривился, будто ему кислого в рот сунули:
- Ну нравится она мне и что?

Тимур тут же подался вперёд с каменным лицом:
- Мельников Владислав Русланович, официально заявляю - ты влип.

- Ой, иди ты, - буркнул Влад, пытаясь скрыть улыбку.

Я всё ещё давился смешками:
- Ага, ага... Сорокина таки пробила броню ледяного Лайма?

Влад глянул на меня исподлобья и рявкнул:
- Щас в глаз дам, Барсов.

Тим закинул руки за голову и хмыкнул:
- Да ты не кипятись, наоборот - уважуха. Мы-то думали, у тебя сердце в морозилке.

Влад вздохнул и отвернулся к окну:
- Не начинайте. Мне самому хватает.

Я усмехнулся и, уже спокойнее, добавил:
- Ладно, ладно. Просто... радует видеть, что ты не только про бои и гонки думаешь.

Тим, как обычно, не успокаивался:
- А что, Лайм, ты ей уже признался? Или у тебя по плану ещё год делать вид, что случайно рядом оказываешься?

Я прыснул в кулак, а Влад скосил на него злой взгляд:
- Да пошёл ты, Костров.

- Ну а чё, - подлил масла в огонь я, - глянь на себя. Стоило Ане зайти - ты будто током ударенный. Даже кофта у тебя с рук испарилась.

Влад поджал губы, явно сдерживая мат, и кинулся в меня подушкой. Я увернулся, заржал и добавил:
- Так и запишем: Мельников официально сдался под натиском Сорокиной.

Тим поддакнул:
- Всё, дружище, свадьба не за горами. Я уже свидетелем готов быть.

Влад зажмурился, потер виски и пробормотал:
- Вот зачем я вас вообще в дом пустил?

Я сжал губы в ухмылке, посмотрел на него и хмыкнул:
- Чтобы мы тебя морально поддерживали. А мы поддерживаем - как умеем.
- Ладно, шутки шутками, - я поднял ладони, глядя то на Тима, то на Влада. - Но вы же понимаете, что наши девчонки вообще ничего знать не должны.

Тим сразу посерьёзнел:
- Это даже не обсуждается. Алина, если узнает, что ты опять в это впутался, тебя живьём закопает.

Влад усмехнулся, но быстро погасил улыбку:
- Аня тоже. Я ей ни слова, ясно? Она вообще в это не влезет.

Я вздохнул, чувствуя, как неприятный ком застрял в груди. Скрывать от Алины - самая тяжёлая часть всего этого дерьма. Но выбора нет.
- Вот и держим язык за зубами. Мы втроём в это вляпались - мы втроём и будем разгребать. Но ни Алина, ни Лея, ни Аня знать ничего не будут. Договорились?

- Договорились, - одновременно ответили они, и на секунду стало чуть легче.

Влад хмыкнул, откинулся на спинку стула и бросил:
- Это прям как в плохом анекдоте.

Тим нахмурился:
- Ты о чём?

- Ну, встретились как-то Ягуар, Лайм и Медведь, - Влад скривил губы в усмешке. - И решили сыграть в русскую рулетку... только вместо пистолета у них Орг с его боями.

Я не сдержал короткий смешок, хотя внутри всё было далеко не смешно.
- Слушай, Лайм, - протянул я, - если это анекдот, то конец у него явно будет без хэппи-энда.

Тим хлопнул ладонью по колену:
- Вот именно. Тут даже не анекдот, а чернуха какая-то.

Мы все переглянулись и почти одновременно замолчали. Даже воздух в комнате как будто потяжелел.
У Тимура на кровати зазвонил телефон. Он мельком глянул на экран и сразу смягчился, голос стал теплее:

- Да, Лисёнок? Нет, я не дома... да, Марк со мной. Нет, мы у Влада. Всё хорошо, скоро дома буду, тебе напишу. Да, люблю тебя.

Я едва сдерживал ухмылку, а Влад только дождался момента, как Тим бросил трубку на кровать, и протянул с преувеличенной нежностью:

- «Люблю тебя...»

Я чуть не заржал в голос, прикрыл рот ладонью, но всё равно вырвался смешок.

- А ну не ржи, - сразу ткнул в меня пальцем Тимур, - сам со своей зелёноглазкой ещё слаще!

Я поднял руки, сдаваясь, но улыбку стереть так и не смог. Влад с видом победителя уселся в кресло, покачал головой и протянул:

- Господи, два сахарных сиропа в комнате, а мне тут жить.

- Ой, а сам-то, - хмыкнул Тимур, - я вообще не удивлюсь, если ты Аньку начнёшь как-нибудь ласково называть.

Я поддержал его на полуслове, кивнув и протянув:

- Да, кстати, не зарекайся.

Влад сразу среагировал, нахмурился, будто хотел поставить точку:

- Мы с ней друзья.

Я чуть ухмыльнулся и покачал головой.

- Дааа... друзья, очень хорошие друзья, которые забывают друг у друга свои вещи.

Влад бросил на меня такой взгляд, что если бы взглядом можно было врезать, я бы уже валялся. Тим заржал в голос, а я сделал невинное лицо, хотя внутри всё равно рвало на смех.

- Вы заколебали, - буркнул Влад, закатив глаза. - Забыла она кофту, и что теперь? Это не значит, что мы встречаемся.

- Ага, - протянул Тим, едва сдерживаясь, - а завтра она забудет у тебя учебник, потом шарф, потом, глядишь, сама у тебя останется.

Я прыснул со смеха, прикрыв рот рукой:

- Лайм, вот серьёзно, ну ты сам понимаешь, что это всё не просто так. Аня бы не таскалась сюда без повода, если б ты ей реально был до лампочки.

Влад скривился и, чтобы не показывать смущение, уткнулся в телефон.

- Друзья мы. И точка.

- Конечно, конечно, - кивнул я самым серьёзным тоном, а потом добавил: - Друзья, которые будут вместе отмечать золотую свадьбу.

Тим заржал так, что аж стул качнулся, а Влад запустил в него подушкой со своей кровати.

- Да-да, друзья, - пробурчал Влад, сжимая подушку в руках. - Друзья, которые забывают вещи, обмениваются странными взглядами и, кажется, ещё строят какие-то планы.

Тим усмехнулся:

- Видишь, что я говорил? Броня Лайма треснула.

Я не смог сдержать смех:

- Ну вот, всё как всегда, - сказал я, - сначала «друзья», а потом и дальше по списку.

Влад покраснел, нервно покрутил телефон в руках, будто хотел спрятаться за ним, а мы с Тимом уже едва сдерживались, чтобы не заржать в голос.

- Ладно, - наконец сказал Влад, - забудьте, ребята. Я просто Аню подбросил домой. Всё.

- Ага, конечно, - я ткнул его в плечо. - Друзья... очень добрые и внимательные друзья, ага.

Тим подмигнул мне, и мы оба переглянулись: отмазка Влада выглядела слишком слабой. Влад закатил глаза и откинулся на спинку кресла:
- Вы не отстанете, да?

Марк и Тимур в унисон, вытянув слова, ответили:
- Нееееет.

Оба захохотали, а Влад лишь покачал головой, но уголки губ всё равно предательски дрогнули в улыбке. Я посмотрел на Влада, который уже начинал закипать от наших подколов, и не удержался от смеха.

- На кой хрен я с вами связался, а? - буркнул он, глядя то на меня, то на Тима.

Я пожал плечами, сдерживая ухмылку:
- Сами не знаем, судьба, видимо.

Тим хитро подмигнул и добавил:
- Терпи теперь, дружище, назад дороги нет.

Влад только руками развёл, но я заметил, как в уголках его губ мелькнула тёплая усмешка. Ну да, ворчит он, конечно, но сам ведь знает - без нас скучно.

Влад

Я закрыл за ними дверь и тяжело выдохнул, опершись спиной о стену. Тишина сразу навалилась, и только тогда я понял, насколько шумно и хаотично становится, когда эти двое рядом.

- На кой хрен я с вами связался... - пробормотал я себе под нос, но губы сами собой дрогнули в усмешке.

Да, достали своими подколами, особенно про Аню. Упрямые как черти, слова из них не выбьешь. Но, если честно... чертовски тепло от того, что они есть. Без этих идиотов, наверное, и дня бы не выдержал в таком бардаке.

Я стянул с себя оставшуюся футболку, швырнул её на кресло и, глядя в потолок, поймал себя на мысли, что, может, они и правы.
Я рухнул на кровать и закрыл глаза. В голове всё ещё звучал смех Марка и ехидные реплики Тима.

«Друзья, ага... очень хорошие друзья», - передразнил я про себя слова Марка и скривился.

Мы с Аней правда друзья. С самого начала. И точка. Но почему, когда они начинают это мусолить, внутри будто что-то переворачивается? Чёрт. Слишком хорошо я помню, как она смеётся, как смотрит, когда чем-то недовольна, и как, будто случайно, поправляет волосы, когда волнуется.

Я перевернулся на бок, уткнулся лицом в подушку и выругался сквозь зубы:

- Бред какой-то.

Друзья. Просто друзья. И пусть вещи она у меня «забывает». И пусть иногда так и тянет написать ей ни о чём. Это всё ничего не значит.

Хотя... попробуй теперь сам себе это доказать. Я только собрался провалиться в сон, как снизу раздался голос мамы:

- Влад! Спустись на пару минут!

Я раздражённо выдохнул, закрыл глаза покрепче, надеясь, что она передумает и сама забудет, чего хотела. Но нет, её «Владислав!» прозвучало уже тоном, который не оставлял шансов.

- Да иду я, - буркнул я себе под нос и нехотя поднялся.

Спускаясь по лестнице, я ещё думал, что за «пару минут» там может быть. Мама стояла возле прихожей, рядом с парой здоровенных коробок, которые явно мешали пройти.

- Владик, помоги, пожалуйста, - она кивнула на них. - Вот эти надо куда-нибудь убрать, они только место занимают.

Я потер затылок, ещё толком не проснувшись:

- Мам, а куда «куда-нибудь»? В гараж, на чердак, или в принципе чтобы я с ними что-то придумал?

- В гараж пока отнеси, - ответила она спокойно. - Потом разберём.

Я вздохнул, поднял первую коробку и уже подумал: «Вот и всё, нормальный вечер с пацанами закончился, теперь я грузчик домашний». Я только поставил первую коробку у стены в гараже, когда в кармане завибрировал телефон. Достал - на экране высветилось имя Аня. Сердце тут же сделало какой-то странный кульбит.

- Алло, - сказал я, стараясь говорить максимально спокойно, будто ничего особенного.

- Влад, привет, - её голос был лёгким, немного смущённым. - Слушай, я тут... поняла, что не только кофту у тебя оставила. Кажется, ещё тетрадь осталась.

Я усмехнулся краем губ:

- Ты там что, решила у меня склад открыть?

Она тихо рассмеялась:

- Ну извини. Завтра можно будет забрать?

- Можно, - ответил я. - Зайди после уроков, я дома буду.

- Хорошо, - снова её лёгкий смех. - Спасибо.

Мы помолчали пару секунд, и я понял, что не хочу класть трубку.

- Ань... - вырвалось у меня само собой.

- М-м?

- Ладно, ничего, - спохватился я и чуть хрипловато добавил. - Увидимся завтра.

- Угу. Спокойной ночи, Влад.

- Спокойной, - ответил я и отключился, глядя на экран ещё пару секунд, будто пытаясь удержать её голос в голове. Я убрал телефон обратно в карман и опёрся о стену гаража. На секунду прикрыл глаза.

Вот же ж бред, Влад. Ты же сам себе обещал - никаких лишних заморочек. Учёба, тренировки, вот это всё. А тут Аня... Чёрт. Она ведь всегда рядом была, просто как одноклассница. Мы сидели на одних уроках, общались в компании, и вроде всё нормально, спокойно. А сейчас? Стоит ей позвонить - и у меня сердце выдает такие кульбиты, что хоть «Скорую» вызывай.

Я мотнул головой, будто хотел вытрясти эти мысли. Ну нравится она. И что дальше? Скажешь ей? А если она вообще по-другому всё воспринимает? Дружит, болтает, оставляет вещи - и не заморачивается. А я тут уже фильмы в голове крутить начал.

Смешно. И, если честно, страшновато.

Я поднял коробку и понёс её к полкам, стараясь переключиться на работу. Но в голове всё равно крутилась её тихая улыбка в голосе и вот это «спокойной ночи».

Да, влип ты, Влад. По уши. Я едва успел отодвинуть коробку на полку, как в гараже послышался знакомый гул двигателя. Ворота медленно приподнялись, и фары на секунду ослепили меня. Машина отца плавно въехала внутрь и заглохла.

Дверца хлопнула, и через пару секунд он вышел, поправляя пальто.

- Влад? - прищурился на меня. - Ты чего тут завис?

- Мама попросила коробки прибрать, - я пожал плечами, пытаясь выглядеть так, будто вообще ни о чём не думаю.

- Ага, - отец кивнул и обошёл машину, проверяя что-то в багажнике. - Ну, молодец. Хоть польза какая-то.

Я усмехнулся, но внутри кольнуло - как всегда, его фразочки. Знал, что он не со зла, но всё равно неприятно.

- Долго ещё? - спросил он, заметив, что я всё ещё стою.

- Минут десять, и закончу.

- Хорошо, - кивнул и, захлопнув багажник, направился к выходу в дом. - Потом ко мне зайдёшь, поговорим.

Я остался один, снова уставился на коробки. Поговорим? Блин. Обычно такие слова ничего хорошего не сулят. Я выдохнул и закинул ещё одну коробку на верхнюю полку, отряхнул руки. В голове уже вертелось: «Поговорим... о чём на этот раз? Опять про учёбу? Или он уже что-то слышал про бои?»

Неприятный холодок пробежал по спине. Я взял последнюю коробку, подвинул её ногой и закрыл дверь гаража.

В доме было тихо, только доносились голоса с кухни - мама что-то рассказывала отцу, он отвечал коротко, своим обычным сдержанным тоном.

Я зашёл в прихожую, повесил куртку и шагнул в гостиную.

- Ну, я закончил, - сказал я, стараясь, чтобы голос не дрогнул.

Отец посмотрел на меня поверх очков, отложил в сторону документы.

- Садись, Влад, - кивнул на кресло напротив.

Я сел, чувствуя, как ноги будто налились свинцом.

- Разговор короткий, - начал он. - Но важный.

Чёрт. Всё-таки про бои? Или?..

Отец смотрел на меня пристально, пальцы переплёл замком на столе.

- Мне звонил Гремлин, - сказал спокойно, но так, что в груди у меня всё сжалось.

- Гремлин? - переспросил я, нахмурившись.

- Он самый. Предлагал помощь.

- А это кто вообще? - осторожно спросил я, хотя чувствовал, что имя звучит так, будто лучше бы и не знать.

Отец чуть качнул головой:

- Человек, который... в общем, неважно. Запомни другое: если тебе напишет или позвонит кто-то из его людей - они называют себя «орги» - ты тут же говоришь об этом мне. Без самодеятельности.

Я кивнул, хотя внутри всё заклокотало. Орг... опять это слово. Значит, всё серьёзнее, чем я думал. И выходит, отец всё это время что-то знал? Я нахмурился, пытаясь уловить смысл в словах отца:

- То есть, если эти... орги появятся, я просто должен сразу сообщать тебе?

- Именно так, - кивнул отец, убрав стакан в сторону.

- А почему они вообще могут появиться? - осторожно спросил я.

Он задержал на мне взгляд, чуть дольше, чем обычно.

- Потому что такие, как Гремлин, всегда ищут, к кому подступиться, - ответил он уклончиво. - А я хочу быть уверен, что ты не окажешься втянутым без меня.

- Ты его хорошо знаешь? - не удержался я.

Отец слегка усмехнулся, но в этой усмешке не было тепла.

- Достаточно, чтобы понимать: лучше держать дистанцию. Всё остальное тебе знать пока не нужно.

Я сжал губы, кивнул, хотя внутри разгоралось чувство, что он явно не договаривает. Я поднялся в комнату, скинул кроссовки у двери и плюхнулся на кровать. В голове всё ещё крутились слова отца про Гремлина, но телефон в руках отвлёк меня вибрацией. На экране загорелось имя - Аня.

- «Влад, привет ещё раз, не спишь?»

Я усмехнулся. Заснуть при таком количестве мыслей в голове? Да ну.
«Нет, что-то случилось?» - быстро набрал в ответ.

Через пару секунд сообщение всплыло снова:
- «Нет, всё хорошо. Я тут подумала, может сходим завтра куда-нибудь? После школы»

Я поймал себя на том, что улыбаюсь, и пальцы сами набрали:
«Можно, в кино? Только до 9, там надо будет другу помочь, поэтому максимум до 8».

Ответ прилетел мгновенно, будто она сидела и ждала:
- «Да, супер, давай в кино»

Я уставился на экран, и внутри стало чуть теплее. Даже на фоне всех этих тёмных разговоров про оргов и Гремлина, это приглашение будто вытянуло меня обратно в нормальную жизнь. Сижу я, значит, в комнате, телефон в руках. Переписка с Аней закончилась, но спать вообще не хотелось. Мысль о завтрашнем кино не давала покоя. И тут меня осенило: а ведь я даже не знаю, что принято дарить на первом свидании. Просто прийти с пустыми руками? Как-то... не то.

Открыл общую группу, где мы всегда трёмся - я, Марк, Тим и Жека.
Пальцы сами набрали:
Влад: «Парни, хелп».

Жека отозвался первым, как всегда с подколом:
Жека: «Что? На ночь глядя физика не клеится?»

Я закатил глаза и быстро ответил:
Влад: «Очень смешно, короче, что подарить девушке на первое свидание?»

И тут же в чате вспыхнули одинаковые сообщения:
Марк: 🤣🤣🤣🤣🤣🤣🤣🤣
Тимур: 🤣🤣🤣🤣🤣🤣🤣🤣

Я аж почувствовал, как у меня уши горят.
Влад: «Хватит ржать, я серьезно».

Секунда тишины, и снова пришло уведомление от Жеки:
Жека: «Оооо, так это что получается... у нашего айсберга свидание?»

Я уткнулся в подушку и простонал. Ну вот зачем я вообще туда написал...
Телефон снова завибрировал.
Тим: «Возьми ей чупа-чупс 😂»
Марк: «Цветы, блин, классика же. Не перебарщивай, но хотя бы маленький букетик»
Жека: «Ага, или как вариант - купи ей шахматный набор, вдруг романтик оценит»

Я уставился в экран и тяжело выдохнул.
Влад: «Вы реально прикалываетесь? Я же нормально спросил»

Ответы посыпались один за другим.
Тим: «Да ладно тебе, Лайм, ты что, реально с Аней идёшь?»
Марк: «Анька хорошая девчонка, ты там не тупи только»
Жека: «Да-да, а то потом будем спасать тебя от разбитого сердца»

Я закатил глаза.
Влад: «Спасибо за поддержку, охрененные друзья, ничего не скажешь»
Марк: «Не кипятись. Серьёзно, купи цветы. Всё остальное - уже по ситуации. Девчонкам внимание важно»
Тим: «Ну или плюшевого медведя размером с неё саму. Представляешь, как романтично?»
Жека: «А потом Влад с этим медведем по школе будет таскаться 🤣»

Я фыркнул, откинулся на спинку стула и поймал себя на том, что, несмотря на их ржач, стало как-то легче. Может, Марк и прав...

Я устроился поудобнее на кровати, уставился в экран и набрал:

Влад: «Нииииииииик»

Ответ не заставил себя ждать.
Ника: «Мельников, ты время видел? Нормальные люди спят»

Я усмехнулся.
Влад: «А да, прости, я забыл про часовые пояса»

Ника: «Чего тебе?»

Пальцы быстро пробежали по экрану.
Влад: «Короче, что подарить девушке на первое свидание?»

И вот тут началось самое весёлое.
Ника: «Оооо, так вот почему ты пишешь ночью. Мельников, неужели у нашего ледышки свидание?»
Влад: «Ты можешь без издёвок?»
Ника: «Нет 🤭»
Ника: «Подарить можешь носки. Очень практично»
Ника: «Или учебник по физике, вы же любите скучать вдвоём»
Ника: «А ещё можешь просто подарить своё фирменное хмурое лицо, оно у тебя бесценно»

Я закатил глаза и сжал телефон в руке.
Влад: «Вероника, я серьёзно!»
Ника: «А я что? Тоже серьёзно. Носки с оленями - топ подарок. Девчонки такое любят»
Влад: «Ты издеваешься»
Ника: «Конечно. Но если хочешь нормальный совет - цветы, Мельников. Просто цветы. Девяносто процентов успеха тебе обеспечено»

Я тяжело выдохнул, но уголки губ всё равно дёрнулись вверх. Ну да, чего я ещё ожидал от Ники?
Телефон снова завибрировал. Я лениво ткнул пальцем в экран.

Ника: «Ну ладно, ладно, не дуйся. Я реально помогу. Ты только не думай, что я твой личный купидон»
Влад: «Я уже думаю»
Ника: «Вот зануда... Короче, цветы, но не банальные розы. Возьми что-то светлое. Тюльпаны, например. Они простые, но с намёком»
Влад: «С намёком на что?»
Ника: «На то, что ты не полный деревянный»
Я закатил глаза, но усмехнулся.

Влад: «А если без цветов? Ну вдруг она не любит»
Ника: «Тогда шоколад. Все любят шоколад. Даже те, кто говорят, что не любят»
Влад: «Точно?»
Ника: «Влад, если ты придёшь к девушке с пустыми руками, это будет кринж. Лучше перебдеть, чем недобдеть»

Я уставился на переписку и поймал себя на мысли, что действительно благодарен ей за совет.

Влад: «Окей. Спасибо, Ник. Ты меня реально выручила»
Ника: «Запомни этот момент. Бывает же такое - ледяной Мельников сказал мне спасибо»
Влад: «Не заигрывайся»
Ника: «Поздно 🤭»

Я перевернулся на спину, уставился в потолок и тихо усмехнулся. Кажется, теперь хоть немного понял, как не облажаться завтра.

Я проснулся раньше будильника, хотя обычно меня с кровати только трактором вытаскивай. Вчерашние мысли о кино с Аней никак не отпускали - будто я и во сне их прокручивал.

Скинув с себя одеяло, я кое-как умылся, привёл голову в порядок и спустился вниз. На кухне уже пахло кофе и чем-то вкусным, но родителей не было.

На столе стояла тарелка с завтраком - блины, аккуратно прикрытые крышкой, и рядом лежала записка. Я взял её в руки и пробежался глазами:

"Владик, доброго утра! Мы уехали по делам, вернёмся вечером. Не забудь нормально поесть и не уходи на голодный желудок.
P.S. Папа просил напомнить: если позвонит кто-то «из тех людей» - сразу ему говори. Не геройствуй.
Мама."

Я усмехнулся и покачал головой. Типично. У родителей даже записки - с намёком на секретность. Сел за стол, уткнулся в блины и машинально достал телефон. Первое сообщение - от Жеки.

"Ну что, кавалер, готовишься к великому походу в кино?"

Я только закатил глаза. Вот кому 22 года, а стебётся хуже пацанов из школы.
Я подвинул тарелку поближе и, жуя блины, открыл чат.

Я: «Жек, утро доброе. Может, ты вместо стёба по делу скажешь?»
Жека: «По делу? Ну ладно... цветы. Но не розы, ты ж не на свадьбу идёшь. Что-то лёгкое - ромашки, тюльпаны. Всё. И без бантиков.»
Я: «Ага, спасибо, дядя опыт.»
Жека: «Не дядя, а старший товарищ, между прочим.»

Я фыркнул и чуть не подавился блином.
Телефон снова загудел.

Тимур: «О, Лайм уже с НИКОЙ консультируется? Пацан пошёл ва-банк.»
Марк: «Скоро будем звать его не Владом, а Владиком-романтиком.»

Я уронил голову на руку.
- Господи, за что мне такие друзья? - пробормотал я вслух.

Быстро доел, убрал за собой посуду и поднялся к себе в комнату. В голове уже крутилась мысль: где я возьму эти цветы после школы и успею ли до кино.

Телефон снова завибрировал - сообщение от Ани.
"Доброе утро 🙂 Увидимся вечером?"

Я поймал себя на том, что улыбаюсь, и машинально набрал:
"Доброе! Конечно, жду."
Телефон снова завибрировал. Я машинально потянулся к нему, думая, что это Аня ещё что-то написала. Но вместо её имени на экране высветился неизвестный номер.

"Тик-Так, Лайм, тик-так."

Я застыл.
Пальцы непроизвольно сжали телефон так, что костяшки побелели. Это был не дружеский прикол. От этих двух слов веяло чем-то липким и холодным.

Секунду я просто смотрел на экран, потом быстро заблокировал телефон и сунул его в карман.

- Чёрт... - выдохнул я, пытаясь выровнять дыхание.

В голове сразу всплыли слова отца: «Если кто-то из их людей напишет или позвонит - сразу говори мне.»
Я уставился на экран телефона ещё пару секунд.
"Тик-так"... ясно. Это не угроза в лоб, а напоминание. Они ждут меня вечером.

Отцу я об этом точно не скажу. Скажу - сорвёт бой, а значит, будут последствия похуже.
Я сжал зубы. Раз уж ввязался - отступать некуда.

Разблокировал телефон и быстро набрал в нашей общей группе:

Влад: "Парни, пришло сообщение. Напомнили про девять."
Марк: "Чего?"
Тим: "Что за сообщение?"
Влад: "Орг. Пишет - 'тик-так'."

Пару минут никто не отвечал, потом всплыло уведомление.

Марк: "Всё, брат, не кипишуй. Мы ж договорились. Я на смене, но Тим с тобой."
Тим: "Ага. Я тебя одного не пущу, забудь."
Жека: "Нихрена себе у вас движ. У меня в 22:00 пары заканчиваются, так что не предлагайте. Но держите меня в курсе."

Я выдохнул, чувствуя, что немного отпустило. Хорошо, что они рядом. Хоть что-то держит меня на плаву.
В голове всё время стучало: "тик-так, тик-так".
Будто у меня внутри уже заведён таймер.

Собрал рюкзак и вышел из дома. Морозный воздух ударил в лицо, а тонкий снег под ногами скрипел. Я вдохнул глубже, стараясь хоть так немного прийти в себя.

У ворот школы уже стояла Аня. Увидев меня, улыбнулась и махнула рукой.
И вот в этот момент, как ни странно, весь этот гнетущий груз отступил.

- Привет, - сказал я, подходя ближе.
- Привет, - её глаза сверкнули, и от этого внутри стало теплее. - Ты готов к контрольной?
- Ага, конечно, - усмехнулся я. - Особенно после того, как утром физику с Жекой обсуждали.

Она засмеялась, и я поймал себя на мысли, что ради такой её улыбки можно терпеть всё остальное.
Я только хотел что-то ещё сказать Ане, как увидел знакомую четвёрку.
Марк - в своей фирменной куртке, с каменным лицом, но я-то видел, как он чуть незаметно сжимает пальцы Алины, пока та что-то ему весело рассказывает. Зеленоглазка его держала под руку так, будто никому отдавать не собиралась.

Чуть позади Тим, и, конечно, Лея - под руку с ним, смеётся над чем-то. Тимур, гад, сделал вид, что он тут такой весь серьёзный парень, но улыбка его всё равно выдавала.

- О, Лайм, - подкинул Марк бровь, когда заметил нас. - Ты рано сегодня.
- Ага, - пожал я плечами, - решил в этот раз без опозданий.

Тим сразу заметил Аню рядом со мной. Его взгляд скользнул от неё ко мне и обратно. Улыбка на лице - слишком уж хитрая.
- Поня-я-ятно, - протянул он. - Значит, у кого-то теперь есть личный будильник.

Аня смутилась, поправила волосы.
- Тим, отстань, - буркнул я, но внутри было странное ощущение: то ли злость, то ли смущение, то ли оба сразу.

Марк хмыкнул.
- Главное, чтобы твой новый график не мешал вечерним... мероприятиям.

Он посмотрел на меня чуть дольше, чем стоило бы, и я понял, что он намекает. Бой.
Я едва заметно кивнул, стараясь, чтобы никто другой не догадался.
Стоим мы у школы, и всё вроде бы нормально: болтаем, подшучиваем, как обычно. Но тут Алина вдруг смотрит на Марка в упор и спрашивает:

- Каким мероприятиям?

Я аж внутренне поморщился. Марк залип на секунду, видно было, что ищет отмазку.

- А... - выдавил он.

Ну вот, приехали. Сейчас все расколется. Пришлось вмешаться.

- А мы с Тимом договорились сегодня на смене Марку помочь, - быстро вставил я, делая максимально уверенный вид.

Тим, слава богу, подхватил:
- А, да, точно! У меня с утра всё с головы вылетело. Мы ж по этому к Владу и поехали вчера.

Лея тут же прищурилась:
- Тим...

- Да что? Не вру я, - развёл руками братец.

Алина перевела взгляд на Марка:
- Марк?

Тот кивнул, выдерживая её взгляд:
- Чистая правда.

Я краем глаза заметил, как Аня чуть приподняла брови.
- Так это поэтому ты говорил про помощь другу и до восьми?

Я выдохнул, стараясь не показать напряжение:
- Да, - подтвердил, и внутри мелькнула мысль: ну хоть совпало, а то могло и в разнос уйти.
Мы стояли у ворот, вроде разговор уже почти сошёл на нет, как тут показался Кирилл Степанов. Для всех он «Гром», для меня - ходячая проблема. Шёл как хозяин жизни, спортивная сумка через плечо, ухмылка на лице.

Я заметил, как рядом напрягся Марк - ещё вчера он сам сказал: «Кирилла в школе не провоцировать, потом может отыграться на Владе». Теперь он будто телом прикрыл Алину, чтобы тот даже не подумал бросить лишний взгляд.

Тим же еле сдерживал ухмылку, я его знаю - ему так и хотелось вставить какую-нибудь колкость. Но он тоже помнил слова Марка.

Кирилл замедлил шаг, окинул нас взглядом и растянул губы в усмешке:
- Вот это встреча. Ягуар, Лайм и Костров-младший. Чего это вы тут кучкуетесь?

Ну конечно. Обязательно нужно было нарисоваться именно сейчас.

Я постарался говорить ровно, хотя внутри уже клокотало:
- Привет, Кирилл.

Он скользнул глазами по девчонкам и, будто нарочно, с лёгким наклоном головы добавил:
- Дамы.

Аня рядом со мной сжала кулак так, что побелели пальцы.

Марк промолчал, но я видел, как сильнее сжал руку Алины. Тим тоже молчал, хотя по его глазам я понял - ещё одно лишнее слово, и он сорвётся.

Я сделал шаг вперёд, чтобы закрыть остальных собой:
- Ты же вроде в спортзал собирался. Давай, иди, не задерживай.

Кирилл смерил меня взглядом и только сильнее ухмыльнулся:
- До вечера, Лайм. - И пошёл дальше, не обернувшись.

Тик-так, Лайм, тик-так... - эхом всплыло в голове утреннее сообщение Орга. Алина нахмурилась и посмотрела сначала на Марка, потом на меня:
- «До вечера»... что это вообще значит?

Лея тут же подхватила, чуть с вызовом:
- Да, Влад, почему он именно тебе это сказал?

Аня стояла рядом, и я отчётливо почувствовал её взгляд. Такой прямой, внимательный, будто пыталась выудить из меня правду.

Я на секунду замялся, в голове бешено прокручивал варианты. Марк ещё вчера сказал - девчонки не должны ничего знать. Точка.

Я пожал плечами, сделав вид, что абсолютно спокоен:
- Да просто понтится он. Всегда любил загадками кидаться.

Марк тут же поддержал:
- Ага, Кирюха вечно строит из себя крутого. Не ведитесь.

Тим на удивление тоже не вставил ничего едкого, только бросил на меня короткий взгляд - тот самый, понимающий. Он отлично знал, что я вру.

Алина, похоже, не до конца поверила, но больше вопросов не задавала. Лея, хоть и прищурилась, всё же переключилась на Тима. А вот Аня... она не сводила с меня глаз, и я чувствовал, что ей мои слова кажутся слишком уж натянутыми.

Чёрт. Лишь бы она не начала копать.
Сижу на своём месте, делаю вид, что слушаю учителя. На самом деле в голове шумит всё подряд - от смс «Тик-Так Лайм» до слов Ани утром.
Сзади раздаётся приглушённый смешок - это Тим и Марк что-то друг другу шепчут, явно не по теме урока. Иногда доносится:
- Тише ты, спалишь нас, - шипит Марк.
- Да ладно, - отвечает Тимур, и снова оба давятся смехом.

Я закатываю глаза, но уголки губ предательски дёргаются. Эти двое всегда находят повод повеселиться, даже когда у меня внутри всё крутит.

На соседнем ряду Аня сидит вместе с подругой. Подруга что-то пишет в тетради и время от времени подталкивает Аню локтем, чтобы отвлечь. Но Аня упрямо смотрит вперёд. Хотя... нет. Я чувствую на себе её взгляд. Сначала мимолётный, потом ещё один.

Я машинально поворачиваю голову. Наши глаза встречаются.
Она быстро опускает взгляд в тетрадь, но щёки заливает лёгкий румянец.

Ну вот, теперь и на уроке не могу спокойно отсидеть. Спасибо, Ань.

Учитель что-то спрашивает по теме, я на автомате отвечаю, даже не осознавая, что сказал. Из-за спины слышу, как Марк шепчет:
- Вот это реакция, будто заранее знал.
Тимур в ответ фыркает:
- Ага, ясновидящий.

Я пытаюсь сосредоточиться на доске, но снова чувствую, как меня изучают. И снова - это Аня.

Она явно не оставит меня в покое, пока не узнает, что происходит.

Звонок. Тим с Марком сразу срываются, будто их кто-то подогнал, и уже полкласса ломится к двери. Я не тороплюсь - привык двигаться спокойно.

Собираю тетрадь, поднимаю рюкзак и вижу, как Аня подходит. Смотрит прямо, без лишних жестов.

- Влад, поговорим? - её голос звучит спокойно, но глаза выдают любопытство.

- Конечно, - киваю, чуть усмехнувшись. - Что-то серьёзное?

Мы выходим в коридор. Народ шумит, но между нами будто тише становится.

- Ты утром сказал про «друга». Это правда? - спрашивает она.

Я смотрю на неё прямо, не отводя взгляд.
- Да. У Марка с Тимом дела, я обещал помочь. Ничего криминального.

Она вскидывает бровь, как будто проверяет, вру ли я.
- Угу... - тянет Аня, и в голосе слышится лёгкая ирония. - Всё равно странно ведёшь себя.

Я усмехаюсь чуть шире.
- Может, это тебе кажется. Или просто я не привык, что на меня так смотрят.

Аня моргает, но в её глазах появляется блеск. Она пытается скрыть улыбку, но у неё не выходит.

- Так значит, ты всё-таки умеешь быть таинственным, - сказала Аня, скрестив руки на груди.

- А ты всё-таки умеешь задавать неудобные вопросы, - усмехнулся я.

- Ну а что мне остаётся? Ты всё время какой-то... загадочный. Будто половину не договариваешь.

- Может, я просто не люблю расплескивать всё подряд, - пожал я плечами. - А может, мне нравится, когда ты пытаешься разгадать.

Она прищурилась, явно стараясь понять, шучу я или нет.
- Думаешь, я буду вечно пытаться?

- Думаю, тебе интересно. - Я чуть наклонился ближе, понизив голос. - Иначе ты бы сейчас не стояла здесь со мной, вместо того чтобы обсуждать урок с подругой.

Аня улыбнулась уголком губ, не отводя взгляда.
- Уверенный в себе тип.

- Не уверен в себе не смог бы пригласить тебя в кино, - ответил я так же спокойно.

Она фыркнула, но в глазах мелькнула искорка.
- Ладно, посмотрим, какой ты «не расплескивающий» себя на деле.

Я только усмехнулся.
- Договорились.

Марк и Тим вдруг, как по команде, затянули свадебный марш. Я только закатил глаза.

- Придурки, - выдохнул я сквозь улыбку.

- А? - удивлённо вскинула брови Аня.

- Не обращай внимания, - сказал я, качнув головой в сторону этих двух клоунов.

Марк с наигранной серьёзностью поднялся, будто на сцене.
- Владислав Русланович... и Анна, как тебя по батюшке?

Аня на секунду растерялась, но потом ответила:
- Сергеевна.

- О! - Марк выдержал театральную паузу и продолжил торжественным голосом: - Владислав Русланович и Анна Сергеевна, сегодня мы собрались здесь, чтобы связать вас узами брака...

Дальше он не выдержал и согнулся от смеха, Тим подхватил, хлопая по столу.

- Идиот, - процедил я сквозь зубы, но улыбку сдержать всё равно не смог.

Аня, покраснев, спрятала лицо за рукой и тихо засмеялась, а мне почему-то вдруг захотелось придушить этих двоих и одновременно сказать спасибо - её смех стоил того.
Аня отняла ладонь от лица, но щеки у неё всё ещё горели. Она покосилась на Марка, прищурилась и со словами:

- Ну тогда держи, свидетель, - метнула в него ручкой.

Марк увернулся, ручка покатилась по полу, а он сделал вид, будто его смертельно ранили.
- Ах! Всё, брак сорван, невеста покушается на святое!

Тим сдерживать смех уже не пытался, чуть не свалился со стула.

- Господи... - я потерял терпение и хлопнул ладонью по столу. - Всё, хватит цирка.

- Ревнует, - тихо, но так, чтобы я точно услышал, протянул Марк.

- Щас получишь, - бросил я ему, но без злости.

Аня всё ещё смеялась, глядя то на меня, то на этих двух клоунов.
- У вас, я смотрю, весело всегда, да?

- Это они только при мне такие, - буркнул я, и краем глаза заметил, что Марк и Тим переглянулись, снова сдерживая смех.

Я только собрался что-то сказать Марку, как к нам подошли Алина и Лея.

- Марк, отстань ты от Влада, - сказала Алина и тут же тепло улыбнулась: - Анют, привет.

- Привет, - отозвалась Аня, явно радуясь её появлению.

- Ну а как без этих шуток? - тут же включился Марк, улыбаясь своей фирменной наглой ухмылкой.

- Обычно! - вмешалась Лея, глядя строго на Тима. - Тим, ну хватит!

Тим сделал вид, что он тут вообще ни при чём, и посмотрел в потолок, будто звёзды считал. Я скривился, но внутри было даже немного смешно - вот честно, иногда я не знаю, как они вообще умудряются меня не свести с ума.

Аня, кажется, немного расслабилась - девчонки переключили внимание на себя, и она уже не выглядела такой смущённой, как минуту назад. Я украдкой глянул на неё, и заметил, как уголки её губ чуть дрожали, будто она снова сдерживала смех.

Я же только подумал: ну вот, теперь ещё и Алина с Леей в сговоре будут.
Мы ещё не успели толком разойтись по своим местам, как в класс зашла училка. Голос у неё был такой, что стены дрожали:

- Так, Барсов, Костров, Мельников, Сорокина, вы что тут делаете? У вас физра!

Мы переглянулись. Марк тут же состроил невинное лицо, мол, мы вообще-то образцовые ученики. Тим хотел что-то пробурчать, но я ткнул его локтем в бок, чтобы молчал.

- Уже идём, - сказал я максимально спокойно, будто мы и правда просто на секундочку сюда заглянули.

Аня тихо прыснула в кулак, а Марк, конечно, не удержался, пробормотал:

- А можно физру на переменке отыграть?

- Барсов! - рявкнула учительница.

Марк поднял руки, будто сдавался, и, ухмыляясь, пошёл к выходу. Мы все двинулись за ним, и я только покачал головой: ну и компания у меня, честное слово.
В спортзал мы зашли гурьбой. Запах лака на полу, звуки мячей и свисток учителя - всё как обычно. Но стоило мне заметить его, внутри будто что-то щёлкнуло. Кирилл. Гром.

Он стоял у стены, перекатывая баскетбольный мяч из руки в руку, и смотрел прямо на меня. Взгляд - холодный, с издёвкой.

- О, Мельников, - протянул он так, что в голосе сразу слышалось: будет проблема. - Давненько не виделись.

Тим шагнул чуть вперёд, но я краем руки его придержал. Не хватало ещё, чтобы он сорвался. Марк, наоборот, уже ухмылялся, явно готовый в любой момент вставить колкость, но я косо на него посмотрел: молчи.

- Кирюха, - ответил я спокойно, будто между нами ничего и не было. - Рад, что жив-здоров.

- Ещё как, - оскалился он, бросая мяч в кольцо. Тот чётко залетел. - Сегодня, может, повеселимся.

У меня в голове зазвенело знакомое «тик-так» от Орга, и я понял, что он говорил именно об этом. Вечером. Но Кирилл явно намекал, что и днём способен устроить шоу.

Я сделал вид, что мне всё равно. Хоть сердце и било в рёбра как сумасшедшее.
Физрук, как всегда, зашёл с видом полковника, будто сейчас построит нас на плацу.

- Так, одиннадцатый «А», - его голос гулко разнёсся по спортзалу. - Сегодня у вас совмещёнка с одиннадцатым «Б». Быстро переодеваться и назад!

В зале сразу поднялся шум. Кто-то застонал: «Опять с Бэшкой?», девчонки зашептались про то, что теперь точно не дадут нормально играть.

Я машинально скользнул взглядом по залу - и, конечно, увидел его. Кирилл уже ухмылялся, словно эта новость сделала его день.

- Круто, - пробормотал Марк сзади. - Вот прям заебись, как повезло.

- Тише, - бросил я, хотя сам понимал - спокойствия тут уже не будет.

Тим молча кивнул, явно так же всё понял, а я поймал себя на мысли: вечер ещё даже не наступил, а нервы уже на пределе.
Мы с пацанами зашли в раздевалку, шум стоял как на рынке. Половина класса орала, вторая половина спорила, кто будет играть за какую команду. Я быстро натянул форму, стараясь держать лицо спокойным, хотя внутри уже начинало закипать.

В углу, конечно же, Кирилл с парой своих дружков. Он специально говорил громче обычного, чтобы все слышали:

- Ну что, посмотрим, кто сегодня слабак.

Я уловил его взгляд, направленный прямо на меня, и сжал кулаки.

- Игнорируй, - прошептал Тим, хлопнув меня по плечу. - Ему только повод дай.

- Ага, - буркнул я, хотя прекрасно понимал - если Кирилл начнёт, удержать меня будет сложно.

Марк резко закрыл дверцу своего шкафчика:

- Главное, не нарываться. Всё, собрались и на площадку.

Я глубоко выдохнул.
Мы вышли на площадку. Холодный воздух спортзала ударил в лицо, пахло резиной от мячей и пылью от старого паркета. 11-Б уже стояли в ряд, и конечно, Кирилл в центре — ухмылка на лице, как будто он тут хозяин.

— Ну что, Мельников, — бросил он громко, когда мы встали рядом. — Надеюсь, сегодня не спрячешься за чужими спинами?

Ребята из его класса зашумели, кто-то даже прыснул. Я почувствовал, как кровь прилила к щекам, но Марк тут же шагнул ближе, будто закрывая меня корпусом.

— Кирюха, ты лучше за игрой следи, — сказал он спокойным, но ледяным голосом. — А то опять по мячу не попадёшь, позорище будет.

Тим прыснул, а я сжал зубы и сделал вид, что меня это не задевает. Но внутри… внутри кипело.
— Так, стоп! — свистнул физрук. — Сначала два круга, разминка. Девчонки на скамейке, парни — «А» против «Б». Футбол. Три круга шагом марш!

Мы с ребятами выстроились в колонну, тяжело ступая по паркету. Кирюха впереди уже накричал на кого-то из своих:

— Мельников, надеюсь, ты хоть ногами умеешь играть!

Его друзья хмыкнули. Марк шепнул рядом:

— Смотри, не сломайся на первом же касании.

Тим добавил тихо:

— Или сам себе мяч под нос не кинь.

Я сделал вид, что не слышу, хотя внутренне напрягся. Вдох-выдох. Разминка. Футбол. Но ощущение было такое, что этот матч превратится в проверку на прочность.
Я сделал первый шаг по паркету, чувствуя, как мышцы наполняются напряжением. Кирюха стоял впереди, взгляд у него такой, будто считал меня слабаком. Ноги сами помнили движение — шаг, вдох, выдох, три круга шагом, как сказал физрук.

Марк и Тимур рядом тихо переговаривались, шутя, но я почти не слышал их слов — полностью сосредоточен на Кирюхе. Он то и дело что-то бормотал себе под нос, явно пытаясь меня вывести из равновесия.

— Давай, Мельников, покажи хоть что-то, — слышу его голос.

Я скривился, но внутренне улыбнулся. Да, он пытался запугать, но я привык держать себя в руках. В голове прокручивал тактику на футбол: держать позицию, контролировать мяч, не дать ему прорваться.

Каждый шаг давался тяжелее, чем обычно, но я знал, что разминка — это всего лишь прелюдия к настоящему противостоянию. В голове уже прокручивался план на матч: ловкость, скорость, точность — и никакой эмоции.

Тим шепнул рядом:

— Влад, не позволяй ему тебя вывести из себя.

— Я знаю, — тихо ответил я, сжимая кулаки, готовясь к первому пасу.

Игра начиналась, а с ней и бой взглядов. Кирюха явно не ожидал, что я буду настроен так серьезно. Мяч подбросили, и сразу пошёл пас между парнями из 11 Б. Я встал в позиции, глаза фиксируют Кирюху. Он двигается легко, почти как тень, стараясь обойти меня слева. Но я не даю ему ни сантиметра — телом перекрываю путь.

— Не пройдёшь! — шепнул себе под нос, больше для уверенности.

Он усмехнулся, быстрый рывок, и я едва успел подставить ногу, чтобы перехватить мяч. Сердце стучит, ноги как пружины, а мозг холодно просчитывает каждый шаг.

Марк и Тимур кричат что-то с флангов, подсказывают позиции, но я почти их не слышу — только шум паркетного пола под кроссовками и дыхание Кирюхи.

Он делает финт, резкий поворот — и я успеваю только наклониться, чуть не падаю, но мяч оказывается у меня. Перехват! Чувство победы мгновенное, даже если мелкое.

— Вот так, — тихо, но с улыбкой, пробегает мысль.

Кирюха хмурится, явно не ожидал. Я понимаю, что это только разминка, но внутренне чувствую вкус контроля, будто каждый шаг по паркету — моя маленькая победа.
Мяч снова под контролем 11 Б. Кирюха прорывается по центру, а я сразу выдвигаюсь вперёд, не давая ему ни сантиметра. Сердце бьётся так, что кажется, слышно в ушах. Его глаза сосредоточенные, быстрые, а у меня весь фокус на нём — ни на Марке, ни на Тиме, ни на остальных игроков.

Он делает резкий финт вправо, я успеваю сдвинуться, перекрывая путь. Мяч чуть не выскальзывает, но успеваю подтянуть его к себе. Лёгкий толчок плечом — и мы оба замедляемся на мгновение, глядя друг другу в глаза.

— Не сегодня, — тихо пробормотал себе под нос.

Он хмыкнул, что-то сказал через зубы, но я уже не слушаю. В голове только игра, только контроль, только момент. Сделав пас назад, я чуть отступил, готовясь к следующему рывку.

Марк кричит с фланга: «Влад! Слева!»
Я киваю, хотя голос почти не слышу, и снова сосредотачиваюсь на Кирюхе. Он не сдаётся, он агрессивен, но я готов. Каждый его шаг — вызов, каждый мой — ответ.

И тогда чувствую: игра только начинается, а напряжение уже зашкаливает. Я только успеваю заметить, как Марк рвётся к мячу, как один из парней из 11 Б резко выставляет ногу прямо перед ним.

— Марк! — вырывается крик, но слишком поздно.

Марк падает на землю, ударяется коленом. Сердце в груди сжалось, кровь приливает к лицу от злости. Я мгновенно рванулся вперёд, пытаясь хоть как-то восстановить контроль над ситуацией, но мяч уже улетел к другому.

— Эй! Так нельзя! — кричу, сердито жестикулируя рукой.
Ненавижу этот момент, когда кто-то пытается играть грязно. И одновременно понимаю, что сейчас надо держать себя в руках, иначе ещё хуже.

Я подбегаю к Марку, проверяю, в порядке ли он, сам при этом следя за Кирюхой, который тут же пытался воспользоваться моментом.
— Всё окей? — спрашиваю, сдерживая голос.

Марк садится, хмуро кивая. Я ощущаю, как адреналин продолжает бежать по венам, заставляя всё тело напрягаться.

Мы зашли в раздевалку, и воздух тут сразу стал тяжёлым — не от пара, а от того, как мы все кипели. Марк скинул футболку так, что она едва не полетела в другой конец комнаты.

— Твари, — выругался он, садясь на скамейку и с силой развязывая шнурки на бутсах.

Я тоже едва сдерживался. В груди всё горело от злости. Подножки, толчки, намёки — это был не футбол, а какой-то цирк с грязью.

— Они специально, — сказал я сквозь зубы, стаскивая спортивку. — Им не важно выиграть честно. Главное — нас задеть.

— Да я видел, как тот урод лыбился, когда Марка уронил, — вставил Тимур, хлопнув дверцей шкафчика так, что металл зазвенел. — У меня руки чесались ему врезать прямо на поле.

Марк поднял голову, глаза у него сверкали.

— А я чего хуже? Думаешь, мне не хотелось? Просто физрук рядом был.

Мы переглянулись втроём. Злость не уходила, наоборот — только сильнее давила. Я вдохнул глубже, стараясь хоть немного остудить себя.

Я уже хотел что-то добавить, но в кармане завибрировал телефон. Сердце ухнуло вниз — будто заранее знал, кто это.

Достал. На экране одно короткое сообщение:

"Тик-так."

Челюсти сжались сами собой. Прямо будто этот мерзавец сидит где-то рядом и смеётся надо мной.

Я быстро погасил экран и сунул телефон обратно в карман, стараясь, чтобы Марк и Тим не заметили. Не хватало ещё объяснять им сейчас. У них и так злости хватает после игры.

— Ты чего такой? — спросил Тим, глядя на меня подозрительно.

— Ничего, — выдавил я и натянул сухую футболку. — Просто бесит всё это.

В голове только и звучало это "тик-так", словно время действительно отсчитывало минуты до вечера.

Мы вышли из спорткомплекса втроём. Воздух был прохладный, но внутри меня всё ещё бурлила злость после игры. Марк молчал, Тим тоже хмурился — ни у кого настроения не осталось.

И тут я заметил её. У входа в основное здание стояла Аня, будто специально ждала. Улыбнулась, когда наши взгляды встретились.

— Привет, — сказала она, поправляя волосы.

Я почувствовал, как внутри всё сжалось. Блин, после этого «тик-така» я не имел права выглядеть напряжённым, иначе она точно что-то заподозрит. Натянул улыбку, как мог естественней.

— Привет, — ответил я. — Давно ждёшь?

— Немного, — она покачала головой. — Решила встретить.

Тим с Марком переглянулись, и я заметил, как у них уголки губ поползли вверх. Ну да, сейчас опять начнётся их любимый цирк.
Марк первым сообразил, что если сейчас останутся рядом, я их точно прибью за подколы. Он усмехнулся, глянул на меня и Аню, а потом сказал:

— Ладно, ждём вас в классе. Тим, пошли.

— А?.. — непонимающе выдал Тим, будто не хотел уходить.

— Пошли, сказал, — Марк слегка толкнул его в плечо и развернул в сторону двери.

Я только вздохнул с облегчением. Ну наконец-то. Хоть пару минут тишины мне обеспечили.

Аня посмотрела им вслед и тихо рассмеялась:

— У тебя друзья… забавные.

— Это мягко сказано, — буркнул я, но сам невольно усмехнулся.
Аня облокотилась на перила у входа, прищурилась и посмотрела на меня с какой-то хитрой улыбкой.

— Так что, Влад, ты реально ничего им не рассказываешь? — спросила она.

— О чём именно? — я сделал вид, что не понял, хотя прекрасно знал, куда она клонит.

— Ну… ты весь такой уверенный, спокойный, а глаза выдают, что у тебя на уме миллион мыслей, — она слегка наклонила голову.

Я усмехнулся, стараясь перевести разговор в шутку:

— Может, это у меня глаза такие — с заводской браковкой.

Аня рассмеялась, но не отступила:

— Знаешь, я всё равно чувствую, когда ты что-то скрываешь.

Я отвёл взгляд на школьный двор, где уже подтягивались ребята с других классов. В горле пересохло — от её слов, от того, что в девять вечера мне предстояло выйти против Кирилла, и от смс с этим чёртовым «тик-так».

— Просто день такой, — наконец сказал я, оборачиваясь к ней. — Ничего серьёзного.

— Ну смотри, — мягко сказала она. — Но если захочешь поговорить… я рядом.

И вот тут у меня впервые за долгое время появилось странное ощущение: что рядом действительно есть человек, которому не всё равно.

— Кстати, — Аня улыбнулась и чуть ближе подошла, — я узнала, что в кинотеатре вечером будет премьера. Говорят, фильм классный.

— Да? — я приподнял бровь. — Ну, тогда у нас как раз есть шанс проверить, кто первым уснёт на фильме.

— Это ты точно не про меня, — она фыркнула. — Я всегда досматриваю до конца.

— Посмотрим, — я усмехнулся. — Но максимум до восьми, помнишь?

— Конечно, — кивнула она. — Я всё понимаю.

Она поправила волосы, улыбнулась снова и пошла внутрь. Я поймал себя на том, что смотрю ей вслед чуть дольше, чем стоило бы.

Вдохнул глубже, встряхнул головой и пошёл следом. Надо было переключиться на уроки, но мысль о том, что вечером я сначала сяду в кино рядом с Аней, а потом выйду на ринг против Кирилла, засела в голове намертво.

Как будто два разных мира сталкивались в один день.

Сел впереди Тима и Марка. Честно говоря, специально. Иначе эти два дебила весь урок бы строили рожи, чтобы меня подколоть. А так — максимум будут пихать меня спиной в стул.

— Оооо, — шепнул Тим, едва я опустился за парту, — смотрите-ка, леденящий душу Лайм выбрал себе стратегическую позицию перед Аней.

— Естественно, — подхватил Марк. — Чтобы обернуться в любой момент и сверкнуть фирменной улыбочкой.

Я не оборачиваясь, просто выдохнул:

— Если вы не заткнётесь, я сдам вас обоих физруку, что вы на прошлой физре подыгрывали одиннадцатому «Б».

— Опа! — зашипел Тим. — Слышал угрозу?

— Чётко прозвучало, — хмыкнул Марк.

Я только покачал головой. Аня в этот момент склонилась над тетрадью, что-то писала и чуть улыбалась. Кажется, ей вся эта перепалка была даже забавна.

А мне пришлось сделать вид, что я полностью погружён в конспект, хотя спиной чувствовал взгляды двух идиотов позади. Сижу, делаю вид, что конспектирую, хотя слышу, как за спиной Тим и Марк захлёбываются от смеха, перешёптываясь.

— Владислав Русланович, — нарочито громко протянул Тим, — ну-ка, подними руку, спроси у Ани ручку. Вдруг с этого всё и начнётся.

— Ага, — подхватил Марк, — а потом он ей такой: «Анна Сергеевна, а можно списать у вас домашку?» И в ЗАГС прямиком.

Я закатил глаза и обернулся через плечо:

— Вы два идиота, — сказал спокойно, но с таким выражением, что оба осеклись.

Аня в этот момент подняла взгляд от тетради, посмотрела сначала на них, потом на меня, и с самой невинной улыбкой выдала:

— А что, неплохая идея. Можете и расписаться, и списаться заодно.

Тим с Марком чуть со стульев не попадали от смеха. Я же почувствовал, как уши мгновенно налились жаром.

— Спасибо, Ань, — буркнул я и снова уткнулся в тетрадь, стараясь не смотреть ей в глаза.

Она же чуть склонила голову и добавила уже тише:

— Но если что, ручкой могу поделиться и без ЗАГСа.
Я только собирался сделать вид, что пишу формулы, как в класс влетела Ольга Владимировна.
— Барсов! Костров! — её голос сотряс стены. — Это ещё что за балаган!?

Тим с Марком замерли, будто их застукали за кражей сейфа, и синхронно спрятали головы в тетради.

Из заднего ряда кто-то ехидно бросил:
— А это они от физры не отошли!

Класс загоготал. Тим тяжело вздохнул и пробормотал себе под нос:
— Да пошутили мы всего-то…

Ольга Владимировна сверкнула глазами:
— Хватит шутить! Следующий раз на физре будете не футбол играть, а нормативы сдавать, ясно!?

— Ясно, — хором протянули Тим и Марк, даже не поднимая головы.

Я едва сдержал улыбку и отвернулся к окну. Вот ведь придурки. Сами нарываются — и сами же под раздачу попадают.
Я отвернулся к окну, чтобы не заржать вместе со всеми, и краем глаза заметил, как Аня, сидящая через ряд, прикрыла рот ладонью, пряча улыбку. Но я-то видел — ей смешно. И почему-то от этого внутри стало спокойнее, даже легче.

Марк с Тимом после выговора сидели тише воды, ниже травы, но я-то знал — надолго их не хватит. Они ещё что-нибудь выкинут, это сто процентов.

Я снова сделал вид, что пишу, хотя в голове крутилось только одно: "Тик-так". Орг, бой, девчонки, Шахматист — всё это давило так, что иногда хотелось вырубить телефон и исчезнуть. Но рядом смеялась Аня, и это словно отодвигало всю грязь куда-то в сторону.

Я поймал её взгляд — короткий, мимолётный. Она тут же уткнулась в тетрадь, но уголки её губ предательски дрогнули.

Чёрт. Кажется, я влип сильнее, чем думал.
Звонок прозвенел, и вся толпа рванула из класса, как будто за ними гнались. Я неторопливо сложил тетрадь, сунул её в рюкзак и накинул куртку. Марк с Тимом, конечно же, куда-то уже умчались — явно строить свои гениальные планы, от которых у меня потом голова болит.

Я вышел в коридор и сразу заметил Аню. Она стояла у окна, ждала кого-то — ну, то есть меня. Улыбнулась, едва я подошёл.

— Ну что, готов? — спросила она, чуть склонив голову.

— Готов, — ответил я, стараясь звучать так же спокойно, как выгляжу. Хотя внутри всё перемешалось — и Орг со своим "тик-так", и мысли о том, что у меня впереди бой, и это дурацкое чувство, что хочется просто взять и забыть про всё это ради того, чтобы провести с ней день.

— Тогда пошли, — Аня подхватила рюкзак и двинулась вперёд.

Я догнал её, и мы вместе вышли из школы. На улице светило низкое зимнее солнце, слепящее и холодное одновременно. Снег хрустел под ногами, воздух пах морозом. Она что-то оживлённо рассказывала, а я ловил себя на мысли, что слушаю не слова, а сам голос.

И как, скажите на милость, я должен вечером идти драться, если у меня есть вот это? Мы шли по тропинке вдоль школы, снег под ногами скрипел так громко, что казалось — весь район слышит. Солнце било прямо в глаза, и Аня щурилась, но всё равно улыбалась.

— Ты заметил, как училка по физре сегодня орала? — она засмеялась, поднимая воротник шарфа. — Я думала, у неё голос сорвётся.

— Замечал, — усмехнулся я. — Но самое смешное — что никто даже не слушал.

Она покачала головой и посмотрела на меня чуть дольше, чем нужно. От этого взгляда стало как-то легче дышать, будто всё вокруг вдруг перестало давить.

Мы свернули на улицу, где уже шумели машины и сновали люди, но мне было всё равно. Был только её голос, её смех и то, что мы идём рядом.

— Куда пойдём? — спросила она.

— Куда хочешь, — ответил я. — Сегодня день твой.

Аня улыбнулась, и в этот момент я поймал себя на мысли: может, не всё так плохо, как кажется. Она подняла на меня глаза и чуть улыбнулась, поправляя шарф.

— Давай перед кино в кафе зайдём? — предложила Аня.

Я скосил взгляд на её руки в тонких перчатках и заметил, как она кутается плотнее.

— Замёрзла? — уточнил я.

— Немного, — призналась она, но в голосе прозвучало лёгкое «да чего уж там, конечно замёрзла».

Я кивнул, шаг ускорил. Внутри всё равно кольнуло что-то странное — вроде бы простая вещь, обычная прогулка, но ощущение, что хочется, чтобы ей было тепло именно рядом со мной. Не кто-то там нашёл кафе, не кто-то другой предложил, а именно я.

— Тогда пошли, — сказал я. — Тут за углом есть место, где кофе нормальный, не порошковый.

Аня засмеялась.
— Ну хоть один знающий человек в этом городе.

Мы свернули за угол, и ветер стих. Лампочки вдоль улицы зажглись ровными цепочками, снег под ногами хрустел, а в голове снова мелькнуло это дурацкое «тик-так» от Орга. Я сжал зубы и заставил себя сосредоточиться на шаге рядом с ней. На её голосе, на лёгкой улыбке, на том, что сейчас — просто день, просто город, просто мы. Мы дошли до небольшого кафе на углу. Ничего особенного — витрина, украшенная гирляндами, и запах кофе, который чувствовался уже с улицы. Аня первой открыла дверь, и в лицо ударило тепло вперемешку с ароматом ванили и корицы.

Я придержал дверь, пропустив её вперёд, и мы устроились за столиком у окна. Снаружи стекло покрывалось инеем, и сквозь него город казался чуть нереальным, будто картинка.

— Фух, — Аня сняла шарф, стряхнула с волос пару снежинок и улыбнулась. — Тут гораздо лучше.

— Говорил же, — откинулся я на спинку стула, стараясь держаться спокойно, хотя внутри всё было напряжено. — Здесь кофе нормальный, не из пакетика.

— Тогда я беру кофе, — заявила она. — А ты?

— Горячий шоколад, — ответил я, даже не задумываясь.

Она подняла брови.
— Серьёзно?

— А что? — усмехнулся я. — Иногда тоже можно.

Она тихо рассмеялась, и этот звук почему-то зацепил больше, чем всё остальное.

Мы сделали заказ, и наступила короткая пауза. Она смотрела в окно, а я — на неё. И в этот момент в телефоне снова вспыхнул экран. Я машинально прикрыл его ладонью, даже не взглянув. Не хотел, чтобы этот чёртов "тик-так" снова влез между мной и… вот этим.

— О чём думаешь? — спросила Аня, повернувшись ко мне.

Я улыбнулся краем губ.
— О том, что вечером не хочется никуда спешить.

Её взгляд задержался на мне чуть дольше, чем обычно.
Она опёрлась локтями о стол и чуть подалась вперёд. Глаза у неё блестели в мягком свете лампы, и от этого её просьба прозвучала как-то особенно.

— Как бы пафосно и банально это ни звучало, но расскажи о себе? — спросила Аня.

Я чуть приподнял бровь.
— Что именно ты хочешь узнать?

— Всё, — без раздумий выдала она.

Я не удержался от короткого смешка.
— Вот это запросы.

— Я серьёзно, — она улыбнулась, но глаза оставались внимательными, будто она и правда хотела услышать больше, чем простые слова.

Я на секунду замолчал, обдумывая, что именно можно рассказать, а что лучше оставить при себе. Конечно, про Орга и "тик-так" — молчок. Но при этом, чёрт возьми, мне захотелось, чтобы она знала обо мне не только то, что я показываю всем.

— Ну, — начал я медленно, — у меня нет каких-то громких историй. Обычный парень. Хожу в школу, играю в футбол, иногда с парнями зависаем. Родители… обычные. Папа много работает, мама вечно в заботах.

Аня слушала внимательно, не перебивая, только кивала.

— Я могу быть довольно упёртым, — продолжил я и ухмыльнулся. — Марк и Тим это подтвердят. Иногда лезу туда, куда, может, и не стоит. Но я не люблю оставлять дела недоделанными.

— А ещё? — мягко подтолкнула она.

Я посмотрел в окно, где снежинки медленно оседали на стекло, и тихо выдохнул.
— А ещё я не всегда такой спокойный, каким пытаюсь казаться.

Я перевёл взгляд на неё. Она не смеялась, не шутила — просто сидела и смотрела прямо на меня, будто каждое слово было для неё важным.

— Спасибо, — сказала она вдруг, едва заметно улыбнувшись. — Это гораздо больше, чем "обычный парень".

И почему-то именно эти слова прозвучали так, будто она видит во мне то, чего я сам в себе не признаю.
Я откинулся на спинку стула, глотнул горячего какао и прищурился.

— Так, стоп, — сказал я, глядя прямо на неё. — Теперь твоя очередь.

Аня чуть приподняла бровь, но улыбка на губах не исчезла.
— Моя очередь?

— Ага, — кивнул я. — Ты же не думала, что только я тут буду под микроскопом?

Она сделала вид, что задумалась, обвела пальцем кружку и тихо сказала:
— Ну… я самая обычная. Живу с мамой, папа у меня… работает далеко, редко бывает дома. Учёба, подруги, книги — ничего такого интересного.

— Ага, — фыркнул я. — "Ничего такого". Это любимая фраза всех, кто на самом деле скрывает кучу всего.

— Думаешь, я что-то скрываю? — прищурилась она.

— Уверен, — я наклонился вперёд, будто проверяя её реакцию. — Все всегда что-то скрывают.

Она хмыкнула и тихо добавила:
— Может, и скрываю. Но точно не от тебя.

Сказать, что эти слова сбили меня с толку — ничего не сказать. Я почувствовал, как внутри будто на секунду всё оборвалось. Я быстро отвёл взгляд в сторону окна, чтобы не показать слишком много.

— Ну вот, — пробормотал я, стараясь вернуть лёгкость, — твоя версия получилась куда интереснее моей.

Она засмеялась тихо, и этот смех прозвучал так легко, что напряжение в груди сразу чуть отпустило.  Она склонила голову набок, всё ещё улыбаясь:

— Ну давай, спрашивай, — сказала Аня. — Раз уж я всё равно на допросе, то пусть он будет полным.

— Ладно, — я сделал вид, что серьёзно думаю. — Любимая книга?

— «Мастер и Маргарита». — ответила она почти не раздумывая. — А у тебя?

— Я не фанат литературы, но, пожалуй, «Преступление и наказание».

— Фу, — поморщилась она. — Ужас какой.

— Да ладно! — я усмехнулся. — Там же весь кайф в том, что человек сам себе хуже враг.

— Ну вот, ты даже объясняешь как учитель, — она хитро посмотрела на меня. — Значит, всё-таки любишь книги, хоть и скрываешь.
— Я ничего не скрываю, — я сделал паузу и добавил, — ну, почти.

Она подняла на меня взгляд, и пару секунд мы просто молча смотрели друг на друга.

— Хорошо, — нарушила тишину Аня. — Тогда другой вопрос. Любимое место в городе?

— Набережная, — ответил я. — Там тихо, особенно вечером.

— Я знала, что скажешь именно это, — улыбнулась она, будто проверяла догадку.

— А у тебя?

— Парк возле школы, — сказала она. — Осенью там особенно красиво.

Мы разговорились так легко, что я поймал себя на том, что время будто ускорилось. Казалось, что мы сидим всего несколько минут, но чашки уже пустые, а на улице темнело быстрее, чем обычно.

И вот в этот момент меня пробило — я же совсем забыл про «тик-так» и бой в девять. Но странно, в этот вечер Аня как будто вытесняла всё лишнее из головы.
Мы вышли из кафе, и холод сразу ударил в лицо. Аня плотнее закуталась в шарф, а я автоматически поправил ей капюшон — жест вышел сам собой, даже не успел подумать.

— Спасибо, — тихо сказала она.

— Не за что, — ответил я, и мы пошли к кинотеатру.

По дороге она болтала о какой-то новой комедии, что только вышла, и как её все в классе обсуждали. Я больше слушал, чем говорил, но не потому что не знал, что ответить, а потому что мне нравилось наблюдать, как у неё меняется лицо, когда она увлечена.

— Так что, на неё пойдём? — спросила Аня.

— Ага, давай, — согласился я. — Хотя если окажется полным бредом, то это на твоей совести.

— Ладно-ладно, беру ответственность, — засмеялась она.

Мы зашли в кинотеатр, купили билеты и попкорн. Пока стояли в очереди, Аня вдруг облокотилась на моё плечо, будто это было самое естественное в мире. Я дернулся, но быстро взял себя в руки — снаружи спокойствие, внутри… да, внутри у меня сердце реально барабанило так, что думал, она услышит.

В зале мы устроились на последних рядах. Свет погас, экран вспыхнул, и я понял, что фильм мне сегодня точно не зайдёт. Потому что всё внимание было приковано к тому, как близко сидит Аня, как её локоть едва касается моего.

И вот я сижу и думаю: «Влад, у тебя бой через несколько часов. А ты? Ты сидишь тут, как дурак, и ловишь кайф от того, что рядом девушка».

Но знаешь что? В тот момент мне было плевать. В зале было полутемно, только экран вспыхивал яркими красками, освещая лица зрителей. Фильм начался с какой-то суматошной сцены — герои бегали, падали, кричали, и весь зал смеялся. Я тоже пару раз ухмыльнулся, но, честно, мне было не до сюжета.

Аня сидела рядом, и я чувствовал её тепло даже через рукав куртки. Она то и дело тянулась за попкорном, а однажды задела мою руку.

— Ой, прости, — шепнула она, чуть улыбнувшись.

— Всё нормально, — ответил я и сделал вид, что смотрю фильм.

На деле я видел только, как она закидывает в рот зерно попкорна, как кусочек соли блестит на губе. Чуть не протянул руку, чтобы стереть его — вовремя остановился.

В какой-то момент на экране случился особенно громкий момент, Аня вздрогнула и машинально придвинулась ближе. Настолько, что её волосы коснулись моей щеки.

Я замер, не двигаясь. Снаружи спокойствие, внутри… будто мотор завели.

Она тихо спросила:

— Тебе тоже скучно?

— Немного, — признался я.

— Хочешь уйдём? — предложила она, наклонившись так близко, что я почувствовал запах её духов — лёгкий, сладкий.

— Нет, — сказал я, чуть тише, чем хотел. — Мне нормально.

Потому что дело было не в фильме. Дело было в том, что я сидел рядом с ней, и это «нормально» было лучшим, что со мной случалось за последнее время. Когда свет в зале включился, зрители потянулись к выходу. Мы с Аней вышли вместе, и шумные голоса сразу накрыли, как волна. Она чуть прищурилась, поправляя шарф, и посмотрела на меня.

— Ну как тебе? — спросила она.

— Честно? — я пожал плечами. — Так себе фильм.

Аня рассмеялась:

— Согласна. Но компания была хорошая.

Мы вышли на улицу, и холодный мартовский воздух резко ударил в лицо. Снег под ногами поскрипывал. Я автоматически сунул руки в карманы, но заметил, что Аня кутается сильнее.

— Замёрзла? — спросил я.

— Немного, — призналась она.

Не думая, снял перчатки и протянул ей.

— Держи.

— Влад, ты чего? — она улыбнулась, но всё же надела. — Ты сам теперь замёрзнешь.

— Переживу, — ответил я.

Мы пошли по улице рядом. Она рассказывала что-то о школе, о подругах, смеялась. Я слушал, кивал, вставлял пару слов, но внутри всё равно сидела мысль: через пару часов мне придётся идти туда, где будет совсем не до смеха.

Но сейчас, здесь, рядом с ней, я хотел забыть про это. Хотел просто идти рядом, слышать её голос и видеть, как снег блестит в её волосах от света фонарей. Я провожал Аню до дома. Мартовская ночь была особенной — прохладной, но уже не зимней. Снег, что ещё недавно лежал сугробами, теперь таял на глазах, оставляя лужицы, в которых отражался свет редких фонарей. Воздух пах сыростью и свежестью, а где-то из-под снега уже пробивалась первая трава.

Мы шли рядом, и её плечо иногда едва касалось моего. Казалось, будто даже этот короткий контакт согревает сильнее, чем куртка. Она смеялась, вспоминая самые нелепые сцены из фильма, а я ловил каждое слово. Честно говоря, я почти не анализировал сюжет — всё внимание было приковано к ней.

У её дома мы остановились. Старые кирпичные стены казались тёплыми в свете фонаря, хотя на улице ещё прохладно.

— Спасибо за вечер, — она улыбнулась, прижимая руки к груди. — Было очень здорово.

Я посмотрел на неё дольше, чем стоило бы. В свете фонаря её волосы отливали мягким золотом, а в глазах было что-то такое, что сбивало меня с мысли.

— Это тебе спасибо, — сказал я чуть тише, чем хотел.

Повисла пауза. Я слышал, как где-то капает талая вода с крыши, и как-то странно было осознавать, что мир вокруг продолжает жить, пока мы просто стоим друг напротив друга.

— До завтра? — её голос прозвучал осторожно, но с ноткой надежды.

— До завтра, — ответил я, и едва не улыбнулся сам себе.

Она кивнула, развернулась и вошла в дом. Я остался стоять ещё пару секунд, потом повернул обратно. Снег хрустел под ногами, а внутри у меня было такое чувство, будто мартовская прохлада не имеет надо мной власти. Я проводил Аню до дома, и только когда свернул в сторону своей улицы, телефон завибрировал в кармане. Вынул — на экране горело новое сообщение.

«Тик-так, Лайм. 21:00. Гром ждёт».

На часах было ровно 19:00.

Я остановился, словно врезался в стену. Вот оно. Напоминание, что сегодняшний вечер не может закончиться просто кино и прогулкой. Нет, у меня впереди бой. И не с кем-нибудь, а с Громом.

Сердце сжалось, ладони вспотели. Чёртов Орг, он всегда выбирает момент, чтобы вбить клин в мою голову.

Оглянулся через плечо — улица пуста, редкие фонари отражаются в лужах от растаявшего снега. Но я всё равно чувствовал, что за мной следят.

Девять вечера. Два часа.
Два часа, чтобы собраться и решить, как я выйду против Грома.

Я сжал телефон в руке так, что костяшки побелели, и зашагал быстрее. Дома было непривычно тихо. Я швырнул рюкзак на стул, куртку на спинку и сразу посмотрел на часы. 19:15. Время будто специально шло быстрее.

Сел на кровать, достал телефон и тупо уставился на экран. Сообщение от Орга висело в переписке, словно мигающий сигнал тревоги. «Тик-так, Лайм. 21:00. Гром ждёт».

Я провёл ладонью по лицу. В голове мешались два образа — смеющаяся Аня в кино и здоровенный Гром, который точно не будет мило улыбаться, когда мы встретимся.

— Ну и зачем я в это влез? — пробормотал я вслух.

Ответа, конечно, не последовало.

Я поднялся, включил настольную лампу и вытащил из-под кровати спортивную сумку. Там уже лежали перчатки, бутылка воды и старая толстовка — мой своеобразный "набор выживальщика". Чисто символика, но с ней было спокойнее.

Зеркало на стене выдало мне уставшее лицо, тёмные круги под глазами и напряжённый взгляд.

— Ты должен, — сказал я отражению. — Иначе Орг найдёт, чем добить.

Я сжал кулаки. Два часа. Чуть меньше. Хватит, чтобы собраться. Хватит, чтобы ещё раз прокрутить в голове все варианты.

Но, чёрт, стоило прикрыть глаза — и передо мной снова вставала Аня. Её взгляд, её голос, то, как она улыбалась.

И вот тут вопрос: с чем мне тяжелее справиться? С Громом или с самим собой?
Уже на крыльце я заметил фары. Машина стояла у ворот, опираясь на неё, как будто она его собственность, Тимур. Руки в карманах, вид сосредоточенный, но я знал — кипит внутри так же, как и я.

— Обещали Марку без самодеятельности, — сказал он вместо приветствия, когда я подошёл ближе.

Я усмехнулся и пожал плечами:

— Я же и не собирался.

— Влад, — Тим покачал головой, — ты говоришь так каждый раз. А потом в итоге всё выходит наоборот.

Я открыл дверь и кинул сумку на заднее сиденье.

— Разница в том, что сегодня всё будет иначе, — ответил я, садясь рядом. — Сегодня я должен.

Он посмотрел на меня прищурившись, завёл двигатель, и машина мягко тронулась с места.

— Ты понимаешь, что Гром не из тех, кто играет? — тихо сказал Тим. — Если сорвёшься, если полезешь на рожон — можешь не вернуться.

— Зато если не выйду, Орг сам меня сожрёт, — я уставился в окно. — Так что выбор, сам понимаешь, у меня небольшой.

Повисла пауза. Только звук мотора и гул шин по асфальту.

Я чувствовал, как время сжимается, как каждый прожитый миг будто отсчитывает невидимый маятник. Тик-так, Лайм…

И где-то глубоко внутри я знал — назад дороги нет.

Мы ехали в тишине. Тим вёл машину сосредоточенно, фары выхватывали из темноты редкие остатки снега на обочине. Я смотрел в окно, думал о предстоящем бое, когда телефон завибрировал в кармане.

Достал, глянул на экран — Аня.

«Спасибо ещё раз за вечер», — прочитал я сообщение.

Честно? В этот момент внутри будто что-то щёлкнуло. Такой контраст: она — тепло, уют, кино, смех… и я, едущий на бой с человеком, который не остановится, пока не размажет тебя об землю.

Пальцы сами набрали ответ:
«Это тебе спасибо. Было круто».

Три точки — она печатает.

«Ты часто так улыбаешься, как сегодня?»

Я хмыкнул. Тим краем глаза посмотрел, но ничего не сказал.

«Смотря кто рядом», — написал я.

На экране снова появились точки.
«Значит, надо чаще быть рядом», — и смайлик.

Я поймал себя на том, что улыбаюсь. И тут же вспомнил про Орга, про Грома, про «тик-так». Улыбка спала так же быстро, как и появилась.

Я заблокировал экран, убрал телефон в карман и откинулся назад.

— От кого? — всё же спросил Тим.

— Неважно, — ответил я, глядя в окно.

А внутри металось одно: как я собираюсь совмещать два таких разных мира?

Мы с Тимом вошли внутрь ангара. Толпа уже ждала — гул, свист, кто-то выкрикивал ставки. И в центре, возле ринга, он.

Гром.

Стоял, как будто весь этот зал принадлежал только ему. Плечи расправлены, ухмылка до ушей, будто победа у него в кармане. Его ребята хлопали по спине, подзуживали, заводили толпу.

— Ну, здравствуй, Лайм, — бросил он громко, специально, чтобы все услышали. — Решил в героя поиграть?

Толпа взорвалась смехом и криками.

Я шагнул ближе, уставившись прямо ему в глаза.
— Посмотрим, кто тут играет, — ответил я ровно, без улыбки.

Гром склонил голову чуть набок, всё так же ухмыляясь, и давил одним только взглядом. Толпа ревела, разогревая атмосферу.

Тим чуть наклонился ко мне и тихо бросил:
— Влад, держи себя. Своё возьмёшь на ринге.

Я кивнул, хотя внутри всё уже кипело.

Телефон завибрировал в кармане. Достал на секунду — Аня.
«Ты доехал?»

Быстро набрал:
«Да. Всё нормально. Спасибо за вечер».

И убрал обратно. Не хватало, чтобы кто-то заметил.

Орг поднялся на импровизированную сцену, взял микрофон. Его голос загремел по ангару:
— Господа! Сегодня то, чего вы ждали. На ринге — Гром против Лайма!

Толпа взорвалась. Свист, крики, хлопки. Гром поднял руки вверх, будто уже чемпион.

А я смотрел на него и понимал: сейчас всё решится.
Сидел в раздевалке — если это вообще можно так назвать. Голая бетонная комната, пара лампочек под потолком и запах сырости, вперемешку с потом. На скамейке рядом лежали мои перчатки.

Я уже переоделся — чёрные шорты, майка. Медленно и уверенно стал наматывать бинты на руки. С каждым витком в голове словно становилось тише.

Вдох. Выдох. Намотал. Затянул.

Смотрю на свои пальцы — белая ткань постепенно превращается в плотную броню.

Тик-так, Лайм.
Слова Орга сами всплыли в памяти. Я усмехнулся — да, время идёт. Но и я иду.

В дверь заглянул Тим.
— Ну как ты? — спросил, чуть нахмурившись.
— Нормально, — ответил я, затягивая последний виток. — Всё будет.
— Смотри, без фокусов, понял? — он хлопнул меня по плечу. — Мы обещали Марку.

Я кивнул, но в глубине души уже знал: если Гром снова полезет в грязь, обещания могут полететь к чертям.

Затянул бинты окончательно, встал и посмотрел в зеркало, прикрученное к стене. Лицо спокойное, взгляд собранный. Не мальчишка — боец.

Стук по двери. Голос Орга:
— Лайм, твой выход через минуту. Готовься.

Я сжал кулак, и бинты хрустнули.
Готов. Стук по двери стих, и я остался один на пару секунд. Вдохнул глубже, будто пытался заглотить тишину этой бетонной коробки.

Выход через минуту.

Я расправил плечи и поднялся. Перчатки уже сидели плотно, бинты зафиксированы. Подошёл к двери, где свет пробивался тонкой полоской.

Дверь открылась — и меня ударил гул. Толпа ревела, как зверь в клетке: крики, свист, топот. Освещение било прямо в глаза, и на миг я прикрыл их ладонью, прежде чем шагнуть вперёд.

Арена — если это можно так назвать — окружена людьми. Металлическая сетка ринга отражает прожектора, запах пота, пива и дешёвого табака витает в воздухе. Орг стоял у края, ухмыляясь, и махнул мне рукой:
— Давай, Лайм, красиво выходи!

Толпа подхватила:
— Лайм! Лайм! Лайм!

И это было странно. Они кричали моё прозвище, будто знали меня годами, а я — всего лишь школьник, который вчера ещё сидел за партой.

Я шагнул внутрь ринга. Металл под ногами глухо загудел. Снял майку и кинул её в угол.

И тут на другой стороне сетки показался он — Гром. Высокий, плечистый, взгляд зверя. Он улыбался так, что хотелось врезать прямо сейчас. Толпа заорала ещё громче:
— Грооооом!

Мы встретились взглядами. Он сделал знак кулаком по горлу — дешёвый понт, но толпа взревела.

Я усмехнулся и показал ему палец вниз.

Тик-так, Гром. Твоё время идёт.
Судья махнул рукой — и всё. Время пошло. Толпа мгновенно взорвалась, будто кто-то включил динамики на максимум.

Гром рванул первым, как всегда. Сразу в лоб, без разведки — кулак справа. Я успел шагнуть назад, воздух рядом с лицом хлестнул так, что ухо зазвенело. Второй удар — снизу, по корпусу. Этот я поймал локтем, и отдача ушла в плечо.

Быстрый, сука. Но не быстрее меня.

Я сразу ответил — серия по ребрам, потом разворот и хук в челюсть. Толпа взревела так, что пол под ногами будто задрожал. Гром отшатнулся, но устоял. Усмехнулся, вытер кровь с губы и кинул:
— Слабо, Лайм!

Я не повёлся. Наоборот, сжал зубы и пошёл вперёд. Секунда, вторая, удары сыпались один за другим, я чувствовал, как дыхание становится короче, но адреналин перекрывал всё.

Он снова вмазал — прямой в скулу. Голова мотнулась в сторону, мир на мгновение поплыл, но я удержался на ногах.

Нет, не лягу. Не перед ним. Не перед ними. Не перед Оргом.

Толпа скандировала наши клички, будто это финал чемпионата мира, а не подвал, пропахший потом.

И где-то на краю зрения я заметил Орга. Он стоял, скрестив руки на груди, и ухмылялся. Для него это всего лишь шоу. Для меня — вопрос выживания.

Ну давай, Гром. Посмотрим, кто первый рухнет. Я резко ушёл в сторону, и кулак Грома прошёл мимо, ударившись в воздух. Он зарычал, будто зверь, и бросился снова. Я чувствовал его злость — каждый его удар был не только про бой, а про доказать, что он сильнее.

Я дал ему это сделать. Специально открылся под левый — он клюнул, ударил, но я уже провалился вниз и снизу врезал под его подбородок. Хрустнуло так, что у меня в животе всё сжалось.

Толпа взревела ещё громче. Кто-то кричал его имя, кто-то моё. Шум стоял такой, что я уже не различал слов. Только кровь в ушах и стук сердца.
Гром пошатнулся, но не упал. Упрямый ублюдок. Он поднял голову, глаза налились злостью, и он пошёл в размен. Мы оба били, не думая. Я чувствовал вкус металла во рту, челюсть горела от его хуков, но и он уже задыхался.

Я видел — он сдал темп. На секунду замедлился.

— Сейчас, — мелькнуло в голове.

Я рванул вперёд, вжал его в канаты, серия в живот, потом правый по челюсти — он захрипел, рухнул на колени.

Толпа взорвалась. Судья бросился между нами, начал отсчёт.

Гром поднял голову, но ноги его не слушались. На «восемь» он попытался встать. На «девять» рухнул обратно.

— Десять! — Судья вскинул руку в мою сторону. — Победа!

Я стоял, тяжело дыша, руки свинцом. Мир вокруг расплылся от шума, криков, яркого света.

И только взгляд Орга прожигал сквозь толпу. Всё тот же ухмыл. Словно победа ничего не значит. Словно игра только началась.
Я спустился с ринга, ноги будто налились свинцом. Каждый шаг отдавался болью, но это было неважно — главное, что я стоял, а Гром лежал. Толпа шумела где-то позади, но уши звенели так, что я их почти не слышал.

— Ну, Лайм, красавчик! — Тим уже протиснулся ко мне, хлопнул по плечу. — Вот это было кино! Марк будет доволен, что ты без самодеятельности.

Я только кивнул, сжимая челюсть, чтобы не показать, как хреново дышать.

И тут сквозь толпу появился Орг. Спокойный, как будто это не адская мясорубка только что закончилась, а обычный вечер за шахматной доской. В руках конверт — мой выигрыш.

Он протянул его и, слегка ухмыльнувшись, сказал:

— Шахматист доволен, красавчик.

Я взял деньги, пальцы чуть дрожали. Хотелось сказать что-то в ответ, но язык будто прилип к небу. Он ещё пару секунд смотрел на меня своими холодными глазами и добавил тихо:

— Тик-так, Лайм. Игра только начинается.

Я сжал кулаки под бинтами так, что костяшки побелели. Победа — а на вкус будто поражение. Мы с Тимом вышли из подвала. На улице было прохладно, мартовский воздух обжигал лёгкие лучше всякой сигареты. Я наконец-то смог вдохнуть по-настоящему.

— Ну ты дал, — Тим шёл рядом, руки в карманах. — Честно, я думал, Гром тебя дожмёт.

— Спасибо за поддержку, — буркнул я, и он хмыкнул.

Снег почти растаял, асфальт блестел от луж и фонарей. Казалось бы — обычный вечер. Но внутри всё гудело. Кулаки ныли, скулы горели, грудь сжимало. Победа. А радости — ни капли.

Орг со своим «тик-так» будто засел у меня в голове. Напоминание, что это не конец, а только начало. Что я теперь фигура в его игре.

Тим что-то рассказывал, но я почти не слышал. Смотрел на небо, на редкие облака, и ловил себя на мысли: если бы не драки, я бы сейчас, наверное, сидел где-нибудь с Аней, пил чай и слушал, как она смеётся.

И вот что страшно — я реально этого хотел.
Мы только вышли на парковку, я уже думал идти пешком, когда фары слепанули прямо в лицо. Машина резко свернула к нам и притормозила. Узнаваемый силуэт — Марк.

Он опустил стекло и, ухмыляясь, крикнул:
— Ну чё, чемпионы, садитесь. Не хочу, чтобы вас тут какие-то шавки подловили.

Тим переглянулся со мной, но промолчал. Я пожал плечами и открыл заднюю дверь. Честно, сил бодаться не было — после боя каждое движение отзывалось гулом в теле.

Я рухнул на сиденье, и только тогда заметил, что Марк смотрит на меня в зеркало слишком внимательно, как будто пытается понять, что у меня внутри творится.

— Лайм, — протянул он тихо, почти без насмешки. — Красиво было. Но ты же понимаешь, да? Это только начало.

Я отвернулся к окну. Снег таял, стекал тонкими струйками по асфальту.
И да, я понимал. Слишком хорошо.

Я откинул козырёк, открыл маленькое зеркало и сразу поморщился.
— Фингал будет, и губа разбита… шикарно, — пробормотал я, криво усмехнувшись.

Марк, не отрывая взгляда от дороги, хмыкнул:
— Ну, скажешь, коробка на тебя упала.

— Ане тоже? — я поднял глаза в зеркало, будто хотел убедиться, что слышу правильно.

Марк вздохнул, почесал висок и бросил в зеркало заднего вида короткий взгляд:
— Мда… тоже.

Я закрыл зеркало и захлопнул козырёк. Внутри закипало раздражение. Одно дело — драться в подвале, другое — врать Ане. Но, похоже, выбора мне никто не оставлял.

Телефон завибрировал в кармане как раз в тот момент, когда Марк снова собирался открыть рот. Я глянул на экран — Аня. Как по заказу.

— Алло, — я постарался, чтобы голос звучал ровно, хотя губа саднила при каждом слове.

— Не спишь ещё? — её голос был спокойным, мягким.

— Нет, — я бросил быстрый взгляд на Марка за рулём. — С Марком назад едем.

— А, точно… — она тихо усмехнулась. — Ты же обещал помочь.

Я улыбнулся сам себе, но не сильно, чтобы не дернуло губу.
— Ну да. Держу слово.

— Понятно, — сказала она, и по интонации я понял — улыбается. — Ладно, не буду отвлекать. Доберётесь — напиши.

— Обязательно, — ответил я.

Мы отключились, и я уставился в темноту за окном. В голове крутилась только одна мысль: вот кому врать совсем не хочется.
Машина Марка тихо притормозила у дома, часы на панели показывали почти полночь. Я выдохнул, выходя наружу — мороз уже слегка щипал лицо.

— Ну что, Лайм, ночь длинная была? — Марк вышел из машины, ухмыляясь, явно не собираясь давать мне расслабиться.

— Ещё как, — ответил я, сдержанно улыбаясь. — Долго придётся остывать после всего этого.

— Коробка, бой… ничего не сломал? — поддразнил он меня, перебрасывая взгляд на машину.

— Всё цело, — кивнул я. — В принципе, можно считать вечер закрытым.

— Тогда домой? — сказал Марк, слегка растягивая слова, как будто намекаючи.

— Да, — согласился я, двигаясь к двери. Морозный воздух пробирал до костей, но было как-то легче, чем в спортзале — хотя бы тут можно было дышать.