Осколки нашей свободы

Мы сидели на заднем дворе, стараясь не шуметь - остальные, кажется, ещё спали. Воздух был прохладным, и трава под ногами ещё хранила утреннюю росу. Я держал в руках бутылку с водой, периодически делая глотки, чтобы прогнать остатки напряжения. Алина сидела рядом, поджав ноги, всё ещё сердитая, но уже без прежней ярости в голосе.

- Угу, - буркнула она, - только снова удрал, как Мурзик с балкона.

Я повернул к ней голову.

- Чего?

- Что? - переспросила она с самым невинным видом.

- Как ты меня назвала?

Она прищурилась, уголки губ чуть дрогнули.

- А как я тебя назвала?

- Скажи ещё раз. Только вслух. Без мимики.

- Не знаю, о чём ты, - лениво протянула она, потягиваясь. - Может, показалось.

- Нет-нет, не показалось, - я уже улыбался, - ты только что назвала меня Мурзиком?

- Ну а что? Подходит. Сбегаешь молча. Приземляешься на лапы. И вид делаешь такой... пушисто-невиноватый.

- Прекрати, - я покачал головой, сдерживая смех. - Меня только что чествовали как победителя ночной гонки, а ты прицепила прозвище кота из мультика.

- Победитель гонки... Мурзик, - протянула она, и хихикнула, прижав руку ко рту. - Мне нравится.

Я закатил глаза, но внутренне мне, почему-то, стало тепло. Её голос, лёгкий сарказм, эта игра - всё это сбрасывало с плеч груз прошедшей ночи. Я наклонился ближе.

- Ты серьёзно собираешься так меня называть?

- Уже зову, Мурзик, - подмигнула она. - И попробуй только мяукнуть не так.

Я только собрался ей что-то ответить, как за нашей спиной раздался приглушённый смешок.

- Мурзик, значит? - голос был знакомый до зубовного скрипа. Тимур. - А вы чего это тут... мур-мур, а?

Я резко повернулся.

- Слышь ты... - начал я, но он уже поднимал руки, изображая капитуляцию.

- Спокойно, котяра. Просто пошёл за водой. А тут вы. Такая идиллия. - Он театрально вдохнул. - Любовь витает в воздухе... или это просто запах шашлыка, который я с утра ещё не доел?

Алина тихо хихикнула, пряча улыбку в плечо.

- Тимур, иди уже, пока я не доказал, что коты тоже умеют царапаться, - бросил я, пытаясь сохранить серьёзное лицо.

- Верю, верю. У тебя когти - это характер, - Тимур подмигнул мне, кинул взгляд на Алину и, хмыкнув, скрылся в доме.

Повисла короткая тишина. Алина повернулась ко мне с полуулыбкой:

- Ну вот, теперь ты Мурзик и по версии Тимура. С этого момента - официально.

- Отлично, - вздохнул я, сцепив пальцы за головой и откинувшись на спинку лавки. - Это войдёт в историю. Прямо на обложку школьного альбома: Мурзик года.

- Зато ты точно уникальный, - она подтолкнула меня плечом. - Даже прозвище особенное.

Я не ответил. Просто посмотрел на неё. Эти зелёные глаза, смеющиеся, упрямые, живые. И почему-то мне вдруг стало ясно, что мне абсолютно всё равно, как она меня называет. Главное - чтобы называла. Мы с Алиной ещё немного посидели на лавке, наслаждаясь утренней тишиной и легким запахом дымка от кострища, оставшегося после вчерашнего. Но вскоре дверь на веранду приоткрылась с характерным скрипом, и оттуда высунулась Лея, в мятой футболке и с ещё не до конца проснувшимся лицом.

- О, вы уже тут? - пробормотала она, зевая. - Я думала, вы где-то опять пропали...

- Мы и не возвращались, - буркнул я, лениво вставая. - Просто с балкона спрыгнули, как Мурзики.

Алина прыснула со смеху, а Лея удивлённо моргнула:

- Что?

- Не обращай внимания, - отмахнулся я. - Где чай?

- На плите. Я только поставила. Там ещё булки остались. И мама вроде как проснулась - слышала, как на кухне кто-то кашлял.

- Ну всё, - Алина стряхнула с себя остатки сна. - Пора действовать. Мурзик, в бой.

- Только попробуй при всех так меня назвать, - прищурился я, но она лишь беззлобно фыркнула и первой шагнула к дому.

Мы прошли на кухню, где уже вовсю шуршала мама, в фартуке и с чашкой кофе в руках. Она взглянула на нас поверх очков и слегка приподняла бровь.

- А где вы пропадали? - её голос был мягкий, но с лёгкой нотой подозрения.

- Гуляли, - ответил я, пожимая плечами.

Алина уже открывала шкафчик в поисках кружек, будто у себя дома.

- Всё в порядке, тётя Полин. Просто утренние разговоры. Немного ветра в лицо, немного философии

Мама хмыкнула:

- Философы мои... Ладно, садитесь. Сейчас накрою на стол. Только тихо, некоторые ещё не проснулись.

И правда, тишина в доме говорила, что большинство ещё досыпают. Только Джек зашёл на кухню, виляя хвостом, потянулся и улёгся у двери, положив морду на лапы.

Я провёл рукой по его голове и глянул в окно. Всё было так спокойно, по-осеннему... И даже после ночной гонки, адреналина и света фар, именно этот момент казался настоящим.

Мы уже почти доели сырники, когда на лестнице послышались шаги. В кухню, зевая и поочерёдно поправляя волосы, спустились Виктор и бабушка .

- Доброе утро, - протянула она сонным голосом, подходя к столу. - Ммм, сырники...

- Садитесь, пока горячие, - пригласила мама, протирая руки полотенцем.

- А где Женя? - спросила мама следом, заметив, что того нет за столом.

Бабушка, не глядя, села рядом с Алиной и тихо ответила:

- Ещё спит. Мы его звали, но он что-то пробормотал и закрылся одеялом, как кокон.

- Ну пусть поспит, - хмыкнул папа. - После вчерашнего у него есть на это полное право.

- Что было вчера? - поинтересовался Виктор, уже заливая чай. - Или это тайна какая-то?

Я бросил взгляд на Алину, а она невозмутимо взяла ещё один сырник.

- Воздухом дышали, - сказал я. - Ночным.

- Ага, с привкусом бензина, - вставил дядя Лёха и рассмеялся.

Бабушка переглянулась с Виктором.

- Что-то мне подсказывает, что утро сегодня будет интересным, - сказала она, откусывая сырник.

- Не то слово, - буркнул я.

- А кто сегодня дежурный по кухне? - спросила мама с притворной строгостью, но с доброй улыбкой.

- Мурзик, - немедленно отозвалась Алина, кивая на меня.

- Кто?! - переспросил папа, не сдержавшись от смеха.

- Да так... ласково, - промурлыкала она.

Я закрыл лицо рукой. Всё. Прозвище пошло в народ. Я отпил чай и посмотрел на Алину - она уже дразнила меня этим прозвищем, и теперь, кажется, не собиралась останавливаться.

- Ну, Мурзик, - улыбнулась она, - может, сегодня ты дежуришь не только на кухне, но и на уборке?

Я скривился, но в ответ на её вызов поднялся с места, готовый к бою.

- Ладно, только не говори потом, что не предупреждал, - предупредил я, но внутри улыбался.

В это время дверь приоткрылась, и в кухню заглянул Женя, всё ещё с немного взъерошенной головой.

- Доброе утро, - пробормотал он, пробираясь к столу.

Алина сразу же подмигнула мне.

- Вот, Мурзик, поддержка пришла!

Я бросил на неё строгий взгляд, но понимал - это начало ещё одного весёлого дня. Женя сел рядом, потирая глаза и зевая. Я заметил, как его взгляд задержался на Алине - наверное, он тоже успел подхватить её задорный настрой.

- Ты чего так рано встал? - спросил я.

- Не мог больше спать, - пожал плечами Женя. - А еще хотел посмотреть, чем вы там заняты.

Алина захихикала:

- Наводим порядок, а Мурзик уже примеряет на себя роль главного уборщика.

Я фыркнул и повернулся к окну, где свет уже щедро заливал комнату. День обещал быть долгим, но пока я был здесь - с семьей, с друзьями - всё казалось проще.

- Ладно, - сказал я, - сегодня не уйду без последнего слова. Значит, Мурзик - главный по уборке, а Женя - мой верный напарник.

Все рассмеялись, и я почувствовал, что такие моменты - настоящие сокровища, которые не хочется выпускать из рук.

- Тогда и я в деле, - откликнулась Лея, ставя кружку в раковину. - Пока Мурзик руководит, надо этим пользоваться.

- Эй, - я поднял брови, - вообще-то, я не подписывался на командирство.

- Поздно, - хмыкнул Тимур, проходя мимо с мусорным пакетом. - Авторитет обязывает, Мурзик.

Алина прыснула от смеха и чуть ли не уронила вилку.

- Ну вот, - я с показным возмущением развёл руками, - сначала просто прозвище, теперь уже звание. Скоро ещё и медаль дадите.

- Медаль "За ночную вылазку" - буркнул Женя, улыбаясь. - С бензиновым привкусом.

- Ладно-ладно, марш на улицу! - донёсся голос папы с веранды. - Кто доест - помогает нам убирать после мангала.

Я, подмигнув Алине, встал из-за стола.

- Пошли, раз уж мы тут звезды утреннего шоу.

- Пошли, Мурзик, - усмехнулась она, беря меня под руку.

И пока за окнами начинался новый солнечный день, я вдруг понял - мне даже не хочется, чтобы этот момент не заканчивался. Я вышел на крыльцо, держа в одной руке пустую чашку, в другой - остаток хорошего настроения, подогретого сырниками и Алиной. Осень чувствовалась в каждом порыве ветра - прохладном, с терпкой нотой увядшей листвы. Небо было чистым, но солнце уже не грело по-настоящему. Где-то за домом папа с дядей Лёхой проверяли мангал и угли, перемежая дела разговорами.

- Ну что, звезда ночного заезда, - усмехнулся Тимур, вынося из кухни коробку с посудой, - расскажи, как ощущения после победы?

- Как у того самого Мурзика с балкона, - ответил я, - вроде выжил, но непонятно как.

Тимур рассмеялся. Алина, выходя вслед за мной, накинула на плечи мою толстовку, которую прихватила с вешалки, и вдруг по-осеннему уютно прижалась к моей руке.

- Теплее, - пробормотала она.

- Удивительно, - сказал я, - ты мне даёшь прозвище, а потом пользуешься моей одеждой. Что дальше?

- Начну заказывать тебе сырники по утрам, - подмигнула она.

Во дворе уже начиналась привычная суета: Лея выносила термос, Женя помогал бабушке с корзинкой, а Виктор с мамой обсуждали, куда бы посадить ещё один куст винограда. Всё было до странного мирно. После вчерашнего адреналина это казалось почти нереальным.

Я сел на деревянную скамейку у стены дома, выдохнул и посмотрел на медленно кружившийся в воздухе кленовый лист. Почти конец сентября. Скоро дожди. Скоро всё это станет воспоминанием - тёплым, как солнечное пятно на подоконнике. Но пока... пока мы вместе. Пока осень держит нас в своём золотом плену, я не хочу думать ни о чём другом.

Я просидел так пару минут, наблюдая, как в саду на ветру колышется бельё, которое бабушка развесила ещё с утра. В воздухе стоял запах дымка - не яркий запах костра, как летом, а уже осенний, терпкий, с нотками сырости и чуть подгнившей листвы. Где-то щёлкнула дверца - Лея с Алиной вышли из дома, неся пледы. Моя толстовка Алина уже успела оставить себе.

- Мурзик, держи, - с ироничной нежностью сказала Лея, накидывая на меня клетчатый плед. - А то замёрзнешь. Всё-таки осень, а не южное побережье.

- Щедрость семейная, - проворчал я, закутываясь, но краем глаза с улыбкой смотря на Алину.

- Угу, - отозвалась она, устраиваясь рядом, - и без штрафов. Пока.

Женя, зевая, притащил из дома складной столик и начал что-то расставлять: чашки, термос, упаковку с печеньем. Виктор и бабушка сели на лавку у виноградника. Мама и папа о чём-то разговаривали у костра с дядей Лёхой. Всё было как-то медленно, лениво и - внезапно - так по-настоящему родное.

- Вот бы такие утра были всегда, - прошептала Алина, глядя, как луч солнца пробивается сквозь ветви клёна и ложится на землю.

Я кивнул.

- Будут, - ответил я, тихо, но уверенно. - Я этого хочу.

Она посмотрела на меня чуть дольше, чем нужно, и не сказала ни слова. Просто взяла меня за руку. Её пальцы были чуть холодными, но я сжал их крепче - и теплее стало обоим. В этот момент дверь хлопнула, и на крыльце появилась тётя Диля - с чашкой кофе в одной руке и телефоном в другой. Волосы у неё были собраны в небрежный пучок, на плечи накинута тёплая кофта. Она окинула всех сонным, но уже внимательным взглядом.

- Доброе утро, семейство, - сказала она, подходя ближе. - А вы чего как в кино: пледы, чай, уют?

- Осень, - лениво протянул Женя, отпивая из кружки. - Само настроение такое.

- И воздух, - добавила Лея, делая глоток из термоса. - Прямо как в детстве, когда на даче собирались всей семьёй.

- Только теперь мы взрослые и сами всё таскаем, - заметил Тимур, выходя за тётей следом и сразу поёживаясь от прохлады. - Где мои носки, а?

- В том же месте, где и твоя совесть, - хмыкнула Алина.

Тётя Диля улыбнулась и села рядом с мамой.

- Что, кто-нибудь будет спорить, что у нас лучшие семейные сборища?

- Даже не начинай, - покачал я головой. - У нас не сборища, у нас уже почти хроника событий.

- И с отличным саундтреком, - вставила Алина, кивнув на колонку, которую Женя уже подключил к телефону.

Музыка заиграла негромко, вплетаясь в шелест листвы и запах свежесваренного кофе. Было какое-то редкое, почти неуловимое чувство - как будто всё правильно. Как будто мы действительно дома. Я подался вперёд и подтянул к себе плед, которым раньше укрывалась Лея. Утро выдалось прохладным - всё-таки конец сентября, и даже тёплый чай не сразу прогонял осеннюю свежесть, заполнившую двор.

- Сегодня-то чем займёмся? - спросил Тимур, почесав затылок и взглянув на тётю Дилю. - Надеюсь, без покраски забора?

- А что, неплохая идея, - с улыбкой отозвалась она. - Или ты хочешь, чтобы мы вас просто кормили и развлекали?

- Вообще-то да, - хмыкнул он. - Мы гости, между прочим.

- Гости не ездят на ночные гонки, - заметила Алина, метнув в него значительный взгляд.

Тимур закатил глаза, а Лея прыснула в кулак от смеха.

- Ладно, - вмешался папа, подходя с дядей Лёхой. - Сегодня воскресенье, так что у нас на повестке дня - нужно обрезать яблоню и вишню, возможно, кленовые листья, если кто решит поиграть в романтику, и уборка в сарае. Добровольцы?

- А если не добровольно? - буркнул Женя, зевнув.

- Тогда Мурзик первым, - тут же сказала Алина, даже не глядя на меня.

- Ну спасибо, - фыркнул я, медленно вставая. - Как что, так сразу Мурзик

- Потому, что ты старше, - шепнула Лея и подмигнула.

Я глянул на всех - немного невыспанных, в уютных кофтах, с кружками в руках, но почему-то родных до последней нитки.

- Барсик, не забудь, что надо будет на следующий год накрыть клубнику, чтобы не замёрзла, - вдруг сказала мама, обращаясь к папе, совершенно спокойно, будто не бросила в воздух ничего странного.

Я чуть не подавился чаем.

- Простите, что? - хрипло переспросил я, повернув голову.

Папа лишь усмехнулся и, не моргнув глазом, отхлебнул из кружки.

- Ну да, - подтвердил он. - Барсик. У нас, значит, в семье кошачьи традиции.

Алина прыснула от смеха, Лея захлопала ладонями, Тимур покачал головой:

- Ну всё, Марк, тебе не выбраться. Это родовое.

- Мы что, по зодиаку - коты? - пробурчал я.

- Мы - кошачье королевство, - парировала Алина и обняла меня за руку. - Ты - Мурзик, он - Барсик. Осталось выбрать имя для Жени.

- Хватит! - простонал я, прикрывая лицо рукой. - Я просто хотел поесть сырников, а не попасть в зоосад.

-Дим, только не забудь пожалуйста, про клубнику, а то я знаю тебя,- Мама посмотрела на папу с прищуром.
Папа лишь фыркнул, отложив вилку.

- Не забуду, Рысёнок, - съехидничал он, - особенно если Псина поможет.

Дядя Лёха поднял бровь:
- Только если Ворона прокричит три раза и Псина махнёт хвостом.

- Эй! - с весёлым возмущением отозвалась тётя Диля, выходя на крыльцо. - Кто тут Ворона?

- Ты, Дил, ты, - не моргнув глазом подтвердил дядя Лёха, который как раз тащил к столу термос с чаем. - А я, как все уже слышали, Псина.

- Зато любимая Ворона, - подмигнула мама. - И даже не каркающая сегодня.

- Ещё б я каркала, - фыркнула тётя Диля, обняв себя за плечи. - Конец сентября, а вы сырники во дворе едите.

- Сырники согревают душу, - философски заметил папа.

- Особенно если их тебе подаёт твоя Зеленоглазка, - добавил я, глядя на Алину.

- Ты сейчас договоришься, - тихо буркнула она, но улыбка всё же проскользнула.

- Так, - мама прищурилась. - Мурзик, Барсик, Ворона, Псина... скоро придётся вешать таблички с кличками у всех комнат.

- И будку для Псины, - хихикнула Лея.

- Уже есть! - важно произнёс дядя Лёха. - Гараж называется.

Тимур хмыкнул, бабушка покачала головой, но тоже едва сдерживала улыбку.

В этот момент всё как-то особенно ёмко улеглось внутри - тепло, по-семейному. Даже прохладный осенний воздух казался уютным, как одеяло, под которым все собираются утром после шумной ночи.

- Ладно, Мурзик, - сказала мама, хлопнув меня по плечу. - После завтрака на тебе чайник, посуда и протирка стола. Поможешь?

Я театрально вздохнул:
- Только если Ворона прокарк... -
- Не начинай, - перебили меня в три голоса.

Я всё-таки встал, потянулся и собрал тарелки со стола, чувствуя, как за спиной раздаются смешки.
Алина встала рядом, помогая мне.
- Слушай, Мурзик, ты хоть осознаёшь, что теперь это навсегда?
- Только если ты не станешь Зеленоглазкой для всех остальных.
Она усмехнулась:
- Нет уж, я - только твоя Зеленоглазка. Остальным пусть снится.

Мы занесли посуду на кухню, где уже дымились свежезаваренные чайники. Дядя Лёха уселся на табурет, закинув ногу на ногу и с деловым видом включил чайник повторно, хотя воды в нём было под завязку.

- У нас, значит, сегодня - "день зверинца", - рассудил он, глядя в окно. - Надо только кота настоящего завести для полной коллекции.
- Только не в дом, - строго сказала бабушка, занося на подносе последние сырники. - Мурзиков у нас достаточно.

Женя, уже сидевший за столом, усмехнулся:
- У нас тут целая стая собралась.
- И стая, и зверинец, - хмыкнул Лёха, наливая себе чай.

Виктор, помешивая ложкой, посмотрел на Лёху с интересом:
- Слушай, Лёх, ты ведь был "Псиной" ещё со школы?

- Не совсем, - лениво протянул Лёха. - Спустя три года после выпуска.
Он потянулся, почесал шею и продолжил:
- Диля тогда сказала, что раз у Димки и Поли свои прозвища, то и нам надо. Ну она и ляпнула, что я Псина. А я в ответ: ты тогда Ворона.
- И пошло-поехало, - закончила тётя Диля, садясь за стол. - Даже Поля теперь иногда нас так зовёт.

Алина фыркнула, глядя на меня:
- Тогда всё логично. Мурзик, Псина, Ворона... семейное древо по хвостатым.

- Только без лап и хвостов, пожалуйста, - буркнул я, убирая кружки в мойку.
- Ну, лапки - это ещё спорно, - шепнула она и незаметно щёлкнула меня по боку.

Бабушка рассмеялась:
- С вами скучно точно не будет.

А я снова поймал себя на мысли, что люблю эту компанию. Всех этих сумасшедших, странных, родных до костей - с прозвищами, уколами и вечерними тайнами, которые всё равно рано или поздно становятся семейными историями.

- Лапки... - проворчал я себе под нос, но усмехнулся.
На кухне стало особенно тепло - не от плиты, а от всей этой ерунды, которая почему-то всегда казалась самой настоящей магией семьи. Даже когда дразнят. Особенно когда дразнят.

Тётя Диля с интересом посмотрела на нас:
- А вы чего такие бодрые с утра? Неужели действительно рано спать легли?

Алина чуть дернулась, но сохранила каменное лицо.
- Сами в шоке, - буркнула она, пряча взгляд в чашке с чаем.

Лёха скосил глаза на меня, потом на Женю. Тот спокойно жевал сырник и делал вид, что его тут вообще нет.

- А что у вас с глазками, дети мои? - хитро прищурилась бабушка, переглянувшись с мамой. - Не доспали, а?

- Всё нормально с глазами, - отозвался я. - Просто... ночь была длинная.

- И с бензиновым шлейфом, - вставил Лёха, делая глоток кофе.

- Опять? - тётя Диля прищурилась, оглядывая нас. - Вы что, снова на гонках были?

Я только собрался открыть рот, но Алина, сидевшая рядом, тут же вставила, на удивление спокойно:

- Не все. Только Марк гонял. Остальные просто... болели.

- Как на стадионе, - хмыкнул Тимур, подперев щеку кулаком. - Только вместо стадиона - старая трасса, вместо спортсменов - бешеные на байках.

- Эй! - Я возмущённо ткнул его в бок. - Кто бешеный?

- Да уж не мы, - отозвался Женя, потягивая чай. - Мы - законопослушные пассажиры.

Лея, жующая бутерброд, подняла палец:
- И моральная поддержка! Я даже кричала «газуй», хоть и не знала, что это значит.

- Главное - эффект, - ухмыльнулся дядя Лёха. - А ты, значит, и был тем самым Ягуаром? Гонщиком в чёрной куртке?

Я с неохотой кивнул.
- Ну да. Ягуар.

- Ха! - громко засмеялся Виктор. - Ну теперь всё понятно. Марк у нас и Мурзик, и Ягуар. Многофункциональный парень.

- Универсальный солдат, - фыркнула Алина. - Только вот с утренними дежурствами не справляется.

- Это потому что он ночью всю энергию израсходовал, - вставила мама. - Ну и пусть теперь завтракает усиленно. Бензин ведь не вода.

- Кстати о бензине, - заметил папа, - а не пора ли тебе, гонщик, помыть свой мотоцикл?

Я надкусил сырник, пожал плечами:
- Подумаю. Может, устрою очередную "культурно-механическую уборку".

- С выхлопом? - с ухмылкой переспросила тетя Диля.

- С пеной, - сказал Тимур. - И ведром на голову, если не начнёт с утра.

Смех за столом стал громче, а я только покачал головой. Осень действительно обещала быть весёлой.

Разговор за столом перешёл на дачные хлопоты - кто будет убирать листья, кто пойдёт за грибами, а кто останется варить варенье из последних яблок.

- Нам бы ведро нормальное, а то то, что в сарае, снова протекает, - заметила мама, глядя на папу.
- И совок новый бы не помешал, - добавила Диля, отпивая чай. - Ворона, блин, а не хозяйка - всё время что-то теряю.

- Псина принесёт совок, не волнуйся, - отозвался дядя Лёха, ухмыляясь.

- Не забудь хвостом помахать, - подколол Виктор.

- Ну всё, - протянул Женя, - пошёл цирк имени прозвищ.

- Да, - усмехнулась Лея, - осталась только бабушка, надо придумать и ей кличку.

Бабушка приподняла бровь и, не моргнув, произнесла:
- Назовите меня, например... «Командир».

- Не-не, - покачал головой Тимур. - Слишком грозно. Может, просто «Босс»?

- Или «Шеф», - предложил я. - Потому что спорить с тобой бесполезно.

- Вот и договорились, - бабушка кивнула с удовлетворением. - А теперь марш во двор - листьев полно, а разговоры - это не работа.

- Шеф сказала - делаем, - театрально отрапортовал Женя, вставая из-за стола.

Я переглянулся с Алиной и тихо сказал:
- Главное - не попасть под метлу Командира.

Алина усмехнулась:
- А ты, Мурзик, будь осторожен. Осенний сезон открыт, а ты у нас в зоне риска.

- Опасность моя второе имя, - театрально поклонился я и, прихватив остаток булки, направился к выходу.

Впереди был прохладный, пахнущий листьями день, и, как всегда в нашей семье, он обещал быть полным неожиданностей. Я едва вышел на крыльцо, как по гравийной дорожке ко мне с невероятной скоростью помчался рыжевато-белый вихрь. В следующее мгновение я едва не полетел назад, не удержав равновесия.

- Джек! - воскликнул я, выставляя руки вперёд. - Тормози, ну!

Щенок стаффа, которого подарили папе только вчера, в субботу, носился как угорелый. Видимо, спал плохо, зато теперь решил вылить на всех запас энергии за утро. Он ткнулся мне в ноги, завилял хвостом, потом начал прыгать вокруг, будто хотел и обнять, и облизать, и вообще - продемонстрировать свою страсть к жизни.

- Рыжий ураган, - пробормотал я с улыбкой, присаживаясь и почесывая его за ухом. - Ты хоть понимаешь, что чуть не снёс меня?

Джек заскулил, ткнулся мне в плечо, потом бросился к Алине, вцепился ей в куртку и начал лизать рукав.

- Эй, полегче, кавалер, - засмеялась она. - А то Мурзик приревнует.

- Да ну тебя, - проворчал я, но сдержать улыбку не смог.

Из-за двери показался Тимур, за ним - Лея и Женя. Все трое выглядели так, будто уже давно наблюдали за сценой и ждали, кто первым попадёт под щенячью атаку.

- Он реально тебя обожает, - хмыкнул Тимур. - Ты теперь его человек.

- Аромат бензина, видимо, действует магически, - добавил Женя.

- Барсик, Псина, Мурзик... теперь ещё и Джек, - вздохнул я. - Сколько у нас тут уже зверей по двору бегает?

- Это его, Доброе утро, между прочим, - донёсся голос мамы из кухни. - Все в итоге проснулись? Или только Джек бодрствует?

Джек в этот момент радостно гавкнул и подпрыгнул, будто отвечая: "Здесь! Я всё контролирую!"

- Ну, считай, утро началось, - сказал я, поднимаясь. - Пошли, а то подумают, что мы снова на ночную вылазку собрались.

После завтрака двор наполнился ленивым уютом. Кто-то вышел с кружкой чая, кто-то растянулся на лавке, подставив лицо слабому, но всё ещё тёплому осеннему солнцу. Воздух был хрустально-прозрачным, пахло листвой, яблоками и влажной землёй.

Я вышел на крыльцо, потянулся, и в ту же секунду ко мне подскочил Джек. Рыжевато-белый комок энергии вильнул хвостом и с разбега уселся мне на ногу.

- Ну привет, реактивный, - проворчал я, почесывая его за ухом. - Чуть не снёс меня с ног с утра.

- Сам виноват, - отозвалась Лея, подходя сзади. - Надо было ему сказать «стой», а не просто стоять и глазеть.

- Он бы и «стой» воспринял как «газуй», - буркнул я, отступая на ступеньку.

- А может, шлем ему надеть? - усмехнулся Женя, появляясь сбоку. - И в гонку. Джек-ракетный пёс.

- Он и так в роли талисмана, - сказала мама, выходя с секатором из-за сарая. - Прошлой ночью кто-то в деревне сказал: «У Барсика теперь телохранитель есть».

- Опять Барсик... - пробормотал он, глянув на маму.

- Это всё к вопросу о прозвищах, - пожала плечами она, присаживаясь рядом. - У нас уже есть Барсик, Рысь, Псина, Ворона, Мурзик... А теперь вот Джек.

- Полный комплект, - хмыкнул Тимур, опускаясь на ступеньки. - Зоопарк и семейный ансамбль.

- Осталось завести Хомяка, - сказала Алина, лениво потягиваясь. - Маленького, пушистого и с характером.

- Нет, - отрезал я. - Только не хомяк. Он стопроцентно сбежит в подвал, и до зимы его никто не найдёт.

Все рассмеялись. Джек, будто почувствовав, что речь о нём, вскочил, сделал круг почёта по двору и шлёпнулся прямо в груду листьев. Взлетело облако жёлтых и оранжевых лепестков, и он замер - довольный, как чемпион.

- Ну всё, - подвёл итог папа, отпивая чай. - Джек - официальный победитель сезона «Осень».

- А нам что, - сказала Лея, оглядывая двор. - Осталось собрать яблоки и напечь шарлотки.

- Только не заставляйте Мурзика, - вставила Алина с невозмутимым видом. - У него после ночного заезда законный выходной.

- Я тебе потом припомню, - буркнул я, но спорить не стал.

- Ага-ага, - промурлыкала она и лукаво улыбнулась.

Смех снова наполнил двор. Даже бабушка выглянула из окна, качая головой, и сказала:

- Весело у нас сегодня будет. Прямо чувствую.

И, кажется, все это тоже чувствовали.

Ветер лениво трепал занавеску на открытом окне кухни. Где-то вдали глухо загудел трактор, напоминая, что осень хоть и золотая, но работы у деревни не убавляется.

Мы с Алиной сидели на крыльце, Джек дремал у меня под ногами, посапывая и изредка поддёргивая лапой, будто ловил кого-то во сне. Сад наполнился запахом спелых яблок и чуть влажных досок от пролитого утреннего чая.

- Слушай, - тихо сказала Алина, наклоняясь ко мне, - а ты ведь и правда лихо вчера гонял.

Я фыркнул.

- Не начинай.

- Не, правда, - она улыбнулась, но в её голосе слышалась искренняя забота. - Я в какой-то момент подумала, что Гром тебя всё-таки подрежет.

- Подрезал бы - отлетел бы, - буркнул я, глядя в сторону. - Я в таких делах не торможу.

- Ага. Видела, как не тормозишь, - пробормотала она. - Ещё чуть-чуть, и я бы поехала за тобой.

Я посмотрел на неё краем глаза.

- Ты бы поехала?

- Конечно, Мурзик. Я ж не Ворона, чтобы только каркать, - хмыкнула она и ткнула меня локтем в бок.

- Ага, значит, хочешь поучаствовать в следующей? - спросил я с лёгкой усмешкой.

- Нет, - серьёзно покачала она головой. - Я просто буду ждать. С ключами от аптечки. И с ремнём, если что.

Мы оба рассмеялись, и я потянулся, улёгся на ступеньки, сложив руки под головой. Небо было сероватое, с тёплыми прожилками света, как будто кто-то рисовал его акварелью.

- Знаешь, - тихо сказал я, не глядя на неё, - я вообще не планировал туда ехать. Просто... захотелось доказать себе что-то.

- Себе или кому-то другому? - спокойно спросила Алина.

Я не ответил сразу. Джек повёл ухом во сне, а с дерева рядом с сараем лениво слетела последняя жёлтая листва.

- Не знаю, - сказал я наконец. - Может, и себе, и... им.

Алина кивнула. Не стала спрашивать, кого я имею в виду. Она просто положила ладонь на мою руку. Тепло её пальцев отозвалось где-то внутри, спокойствием. Домом.

И вдруг голос Леи с огорода:

- Эй, вы там! Кто идёт за граблями, а кто - за пледом? Осень не ждёт!

- Всё, отдых окончен, - вздохнул я, поднимаясь. - Зов природы.

- И сестры, - добавила Алина.

- Это хуже.

Мы поднялись, Джек встряхнулся, как будто тоже понял, что пора в бой. День только начинался, но в нём уже было что-то важное. Простое. Настоящее.

Мы с Алиной обошли дом, направляясь в сторону огорода. Джек весело приплясывал впереди, петляя между кустами, как пушистый снаряд. Лея стояла у старой вишни, облокотившись на грабли, и недовольно смотрела в нашу сторону, как строгий бригадир.

- Давайте, давайте, - сказала она, когда мы подошли ближе. - Осень - это не повод бездельничать. Листья сами себя не уберут.

- А можно я лучше плед принесу и буду моральной поддержкой? - спросил я, уже зная ответ.

- Конечно можно, - сладко улыбнулась Лея. - Только потом будешь морально поддерживать нас с Тимуром на субботнике. С граблями.

Я вздохнул.
- Да что ж вы такие организованные с утра пораньше...

- Потому что пока вы тут пили чай и философствовали на ступеньках, мы с Тимуром уже три ведра яблок собрали, - хмыкнула она. - Так что берите инструмент - и вперёд.

Алина взяла метлу и направилась к дорожке у теплицы. Я, взяв грабли, двинулся к клумбе, где листья лежали особенно плотным ковром.

- Ты ж гонщик, - поддевала Лея, проходя мимо. - Во-он, как ты по ночам на поворотах закладываешь. Вот и покажи, как листьями рулить.

- А ты не забывай, кто тебе сетку на теплицу чинил, - буркнул я в ответ.

- Вот именно. Не забывай, кто потом полтора часа из-за неё яблоки поднимал, когда Джек под неё залез.

Джек, услышав своё имя, радостно залаял и вильнул хвостом.
Я усмехнулся. Эта деревенская жизнь имела свой ритм. Без гонок, без риска - но с настоящими моментами, которые почему-то чувствовались гораздо важнее.

И когда, спустя полчаса, мы с Алиной столкнулись взглядами через пыльные солнечные лучи, я подумал:
Вот оно. Настоящее. Простое.

К ужину все начали подтягиваться в гостиную. В доме пахло жареным картофелем, чесноком и чем-то сладким - кажется, бабушка испекла шарлотку. На большом деревянном столе уже стояли тарелки, салат в стеклянной миске, хлеб, соленья и кастрюля с чем-то горячим.

- Руки помыли! - крикнула мама из кухни, даже не выглядывая. - Без этого за стол не садитесь!

- Да помыли мы, помыли! - отозвался Тимур, который как раз в этот момент вытирал ладони об штанину.

- Тимур! - возмутилась тётя Диля, хлопнув его по плечу. - Штаны - не полотенце.

- А чего, удобно, - буркнул он, но пошёл мыть руки снова, Джек вильнул за ним хвостом.

Мы с Алиной тоже присели за стол. Папа, как всегда, занял место у окна, рядом с дядей Лёхой. Бабушка нарезала хлеб, а Лея расставляла ложки. Женя притащил из холодильника лимонад и устроился сбоку, уже наливая всем по стакану.

- Ну, как день прошёл? - спросила бабушка, обводя нас всех взглядом.

- Плодотворно, - ответил Виктор, откидываясь на спинку стула. - Огород убрали, собак выгуляли, детей построили...

- Сам ты ребёнок, - хмыкнул Женя.

- Ага, особенно когда на качелях зависаешь, - вставила Лея и закатила глаза.

- Ладно, - вздохнула мама, улыбаясь. - Главное, все живы-здоровы, никто не потерялся, никто не упал в компостную яму...

- Ну... - начал я, но Алину тут же отвела взгляд и подавила смешок.

- Ты упал в компостную яму?! - изумлённо переспросил папа.

- Почти. - Я пожал плечами. - Но Джек постарался - вовремя залаял, и я вовремя тормознул.

- Вот ведь Мурзик, - пробормотала Алина, еле слышно, но я всё равно услышал и покосился на неё с прищуром. Она беззлобно улыбнулась.

- Я это слышал.

- И что? Привыкай, - хихикнула она и сделала вид, что сосредоточилась на картошке.

Все за столом начали смеяться, даже дядя Лёха прыснул в усы.

- Ладно, Мурзик, давай, налетай, а то остынет, - подмигнул он.

- Всё, теперь официально пошло в народ, - простонал я, вцепляясь в ложку.

И всё равно - несмотря на прозвища, на утреннюю уборку, на Джековы проделки и шутки за ужином - внутри было тепло. Потому что это были мои. Семья. И осень тут была особенно настоящей. После ужина дом постепенно начал оживать в другом ритме - с лёгкой суетой, перебрасыванием сумок, звонкой болтовнёй и хлопаньем дверей. Летняя дачная нега сменилась осенним настроением: воскресенье подходило к концу, и почти все собирались уезжать обратно в город.

В коридоре разложили сумки. Мама с бабушкой обсуждали, что кому взять из заготовок: огурцы, варенье, компоты, что-то ещё в стеклянных банках, бережно укутанных газетой.

- Тимур, ты в машину-то глянь, не забудь свой рюкзак, - крикнула тётя Диля с порога.

- Уже закинул, Ворона, - отозвался он с привычной ухмылкой.

- Ой, не умничай, - буркнула она, затягивая застёжку на сумке.

Папа с дядей Лёхой проверяли давление в шинах. Лея и Женя спорили, кто будет сидеть у окна, а бабушка настаивала, чтобы никто не уехал с пустыми руками. Даже Джек, чуя приближение сборов, возбуждённо бегал от двери к калитке, поскуливая и оглядываясь на всех по очереди.

- Всё, вроде бы, всё взяли? - переспросила мама, вытирая руки о фартук и выглядывая из кухни.

- Да, вроде ничего не забыли, - сказал папа, поправляя воротник куртки. - Хотя... Где Мурзик?

Я как раз стоял у лестницы с Алининой курткой в руках, помогая ей застегнуть молнию. Услышав прозвище, покосился на отца.

- Здесь я, здесь, - буркнул я.

- Ну и отлично, а то без тебя всё точно развалится, - подмигнул он.

- Без него - да, а вот без прозвища обошлись бы, - вставила Алина и тихо добавила: - Но уже поздно, да?

- Поздно, Зеленоглазка, - усмехнулся я.

Она подняла взгляд и вдруг улыбнулась, так просто, так по-домашнему, что даже не хотелось уезжать.

- А мы когда поедем? - спросила Лея, уже натянувшая капюшон.

- Через десять минут, - ответил Женя, захлопывая багажник. - Дайте только Джеку в машину затащить, а то он, похоже, решил остаться тут навечно.

Я шагнул к папе, переглянулись.

- Осень началась, - сказал он негромко.

- Да, - кивнул я. - Только в этом году как будто особенно быстро.

Машина мягко катилась по извилистой дачной дороге, разрезая прохладный сентябрьский воздух. Уже стемнело, фонари попадались редко, и фары выхватывали из темноты только обочины, обрамлённые порыжевшей травой да еле заметными силуэтами кустов.

Я сидел на заднем сиденье, прислонившись к прохладному стеклу. Джек удобно устроился у меня на коленях, положив морду на руку и иногда поскуливая во сне, будто продолжал бегать где-то у себя в щенячьих снах. Его тёплое тело приятно согревало.

Папа за рулём смотрел вперёд, в напряжённой тишине дороги. Он всегда немного замирал, когда вёл по тёмной трассе. Рядом мама мирно молчала, поглаживая подол куртки. Лея, притихшая, уставилась в окно, будто ловила в свете фонарей свои собственные мысли.

- Он тяжелый? - тихо спросила Лея, кивая на Джека.

- Чуть-чуть, - ответил я, почесав щенка за ухом. - Но терпимо.

- Ему хорошо с тобой, - заметила мама, обернувшись на мгновение. - Ты для него уже стая.

Я усмехнулся. Вся стая на месте - подумалось. Только у каждого сейчас было своё молчание, и это было даже не тягостно, а уютно по-осеннему.

- Когда в город приедем, - сказал папа, - напомните мне, что надо заехать за кормом для него.

- Напомню, - отозвался я. - Только сначала он явно выспится. После всех гонок, людей и переживаний - ему, как и нам, отдых нужен.

Папа бросил на меня быстрый взгляд в зеркало. Ничего не сказал, только чуть кивнул.

За окном мелькнули огни: трасса стала шире, появились первые придорожные магазины и редкие заправки. Джек чуть пошевелился и уткнулся носом мне под локоть.

- Спи, - шепнул я. - Уже скоро дома.

Машина свернула на знакомую улочку, ведущую к нашему дому. Частный сектор встречал нас редкими прохожими, тёплым светом окон и запахом опавших листьев. Джек дремал у меня на коленях, но, почувствовав поворот, встрепенулся и уставился в окно.

- Ну всё, приехали, - сказал папа, убавляя скорость. - Через пару минут будем дома.

- Лея, не спи, - бросила мама, глянув через плечо. - Сейчас выгружаться будем.

- Я не сплю, - пробормотала Лея, не отрывая взгляда от окна.

Я потянулся, сдвигая капюшон, и немного почесал Джека за ухом. Тот издал довольный вздох и тыкнулся мне в грудь.

- Видишь, как хорошо. Домой возвращаемся, - сказал я ему тихо. - Без гонок, шума и запаха бензина.

- Пока, - вставила мама. - До следующего раза, надеюсь.

Я хмыкнул. Не факт, что будет следующий. Но спорить сейчас не хотелось.

За поворотом показался наш дом. Второй - Виктора - стоял чуть поодаль. Там уже припарковалась машина, из которой вышли бабушка, Женя и сам Виктор. Мы подъехали чуть позже и остановились у калитки.

- Ну, на месте, - сказал папа, глуша двигатель. - Дом родной.

Джек, услышав щелчок ремня безопасности, тут же поднялся, завилял хвостом и завозился, словно всё это время просто ждал сигнала. Я сдержал смешок.

- Эй, не вздумай опять в клумбы, понял?

Он гавкнул в ответ и спрыгнул с моих колен, как только я открыл дверь.

Мама вышла первой, за ней Лея. Я подтянул капюшон, взял сумку и вышел следом. Джек уже обнюхивал траву под деревом, взволнованно дёргая поводок.

- Вот теперь можно сказать, что выходные прошли не зря, - сказал папа, хлопнув дверью.

- Жди пока, ещё не вечер, - буркнула мама.

Из-за соседнего дома показалась бабушка, идущая рядом с Виктором. Женя вёл себя так, словно проснулся минут десять назад - волосы торчком, глаза прищурены.

- О, они уже тут, - заметил Виктор. - Ну, разъездились мы сегодня...

- Ага, зато вовремя, - кивнул папа. - Сейчас хоть разложимся нормально.

Бабушка подошла к калитке и махнула рукой:

- Домой, слава богу. Всё, я теперь с ног не встану, пока не налью себе чаю.

- Я на кухню первым! - крикнул Женя и вперёд всех побежал к дому, обогнав даже Джека. Папа открыл багажник, щёлкнув замком, и стал доставать сумки.

- На, Мурзик, - с усмешкой протянул он первую.

- Опять ты за своё... - пробормотал я, принимая тяжёлую сумку и перехватывая её поудобнее.

- Привыкай, сын, к народной славе, - добавил он, доставая следующую. - Слушай, Джек, не шатайся тут под ногами, а то в багажник обратно поедешь.

Щенок радостно тявкнул, как будто понял, что это игра, и обежал вокруг папы, весело виляя хвостом.

- С ним вечно весело, - заметила мама, поправляя воротник куртки и перехватывая рюкзак Леи.

- Это пока он щенок, - фыркнула Лея, - подрастёт - будет носиться, как ураган.

- Он уже носится, - пробурчал я, неся сумку ко входной двери. - Соревнование на сбивание подростков с ног он вчера выиграл.

Я поставил сумку в прихожей, вернулся к машине. Папа подал мне ещё одну - чуть полегче, но гремевшую внутри банками и коробками.

- Осторожно, там варенье, - предупредил он. - И компоты. Не вздумай уронить, или бабушка тебя на сковороде расплющит.

- А ты с любовью, да? - хмыкнул я и снова понёс сумку в дом.

- Я всегда с любовью, - отозвался он с ухмылкой. - Особенно когда багажник пустеет.

Виктор с Женей уже тащили из своей машины коробки с яблоками и банками. Женя выглядел так, будто старался изо всех сил не уснуть на ходу.

- Женя, держись, - крикнул я. - Почти финишная прямая.

- Да я вообще бодрячком, - зевнул он в ответ. - Просто глаза не согласны.

- Смотри, не засни в варенье, - добавила Лея с крыльца.

Джек в этот момент попытался утащить какую-то перчатку из машины, и папа тут же его поймал за ошейник:

- А ну отдай. Это хозяйская.

Пока мы таскали вещи, Алина вышла из дома, закатив глаза:

- Я думала, вы там что, на месяц переезжаете? Сколько можно?

- Принцесса на горошине, - проворчал я, проходя мимо с очередной сумкой. - Поди, сиди, жди, пока Мурзик всё сделает.

- О, ты сам признался! - с торжеством сказала она. - Мурзик!

Я только покачал головой. Прозвище крепко прижилось. Видимо, надолго. Мама перекладывала яблоки в корзину, стоя у багажника. Рядом с ней, с закатанными рукавами и в своих неизменных очках на голове, стояла тётя Диля, наблюдая за процессом.

- Половину отдам тебе, - сказала мама, перетаскивая очередную охапку жёлто-красных яблок. - У тебя Тимур с Алиной за неделю всё смолотят.

- Пф, за неделю? - усмехнулась тётя Диля. - Слушай, вчера один Тимур умял почти полпирога. Я теперь всё в кладовке прячу.

- Значит, я вовремя, - с улыбкой кивнула мама. - Только не забудь, что это те, которые с дальнего дерева. Они кислее, зато долго лежат.

- Ага, - пробормотала тётя Диля. - А у тебя что, глазомер встроенный? Всегда знаешь, с какого дерева какие.

- Это опыт, Диля. И чутьё, - с хитрой улыбкой ответила мама, закрывая крышку ящика.

Позади них дядя Лёха нетерпеливо переминался с ноги на ногу с пустой сумкой наперевес.

- Ну чё, дамы, я тут вообще-то не на фотосессию пришёл, - буркнул он. - Где мои яблоки?

- Вот, - протянула мама корзину. - Только аккуратно, там внизу персиковое варенье.

- О, с персиком! - оживился Лёха. - А с косточками?

- С половинками, - кивнула мама. - Половинки - это чтобы не жаловались потом, что жевать нечего.

- Я бы и косточки съел, - заметил он, подхватывая корзину. - Главное, чтобы варенье было твоё. У тебя вкус, как у бабки моей - золотой.

- Ох, Лёха, - рассмеялась тётя Диля. - Ну не при всех же такие признания делать.

- А что? - он подмигнул и пошёл к своему двору. - Я мужик простой. Сказал - сделал. Съел - похвалил.

Папа тем временем открывал вторую половину багажника, где лежали банки, аккуратно уложенные в коробки.

- Это в кладовку? - спросил он, заглядывая вглубь багажника.

- Да, всё, что с белыми крышками, - подтвердила мама. - Там малина, клубника и крыжовник.

- Ну слава богу, не кабачковое, - пробормотал Женя, проходя мимо с сумкой. - А то мне до сих пор кошмары снятся после прошлогоднего.

- Не вкусно, значит? - спросил Виктор с ухмылкой, открывая заднюю дверь машины.

- Кабачковое варенье - это не вкусно, это испытание, - отозвался Женя. - Я в этом доме пострадал за всех.

Джек уже бегал между нами, обнюхивая каждый уголок новой для него территории. В этом доме он впервые, и всё вокруг казалось для него загадкой и приключением. Его рыжевато-белая шерсть мелькала между ногами, и он то подпрыгивал, то замирал, внимательно изучая незнакомые запахи.

- Джек, осторожно! - улыбнулся я, чуть отступая, чтобы не наступить на щенка.

Лея засмеялась:

- Он, наверное, думает, что здесь скрываются какие-то тайны. Или просто пытается найти, где у вас в доме лежат вкусняшки.

- Знаешь, - ответил я, - если у Джека и есть тайны, то это точно кухня и холодильник.

Мама, наблюдая за щенком, улыбнулась:

- Он быстро привыкнет. Уже чувствует, что это его дом.

Папа не торопился, аккуратно доставал сумки из багажника и передавал их мне. Я старался идти быстро, но не спеша - все-таки не хотелось уронить что-то ценное. Тимур и Лея уже пробовали пронести часть вещей внутрь, а Джек то и дело возвращался ко мне, будто проверял, не забываю ли я про него.

Войдя в дом, я почувствовал знакомый уют - запах свежеиспеченного хлеба и пряностей из кухни. Мама с тетей Дилой уже раскладывали яблоки и варенье на столе, а бабушка и Виктор занимались приготовлением чая.

- Вот и все, теперь можно немного отдохнуть, - сказала мама, улыбаясь.

Я опустил сумки и взглянул на Джека - тот уже устроился у порога, довольный и немного усталый от своих исследований.

- Не переживай, - сказал я, гладя его по голове. - Здесь тебя никто не обидит.

Вечер только начинался, но в доме уже чувствовалась теплая атмосфера семьи и уюта, куда хотелось возвращаться снова и снова. Джек, отдышавшись после бурного обнюхивания крыльца и клумб, вскочил и с интересом метнулся на кухню. Папа как раз проходил мимо с ещё одной коробкой варенья и в последний момент успел приподнять её повыше, чтобы щенок не врезался в него лбом.

- Осторожно, Джек! - хмыкнул он и покачал головой. - Как танк...

- Не танк, а торпеда, - поправила мама, одновременно перекладывая яблоки из большой корзины в поменьше. - Половину Диле, как договаривались.

- Угу, спасибо, - отозвалась тетя Диля, принимая корзину и одёргивая Джека, который уже принялся нюхать её сапоги. - Псина твоя, Лёха, растёт с характером.

- Ага, совсем как ты, Ворона, - весело отозвался дядя Лёха, появляясь сзади с пустыми руками. - Где мою половину?

- Стоишь и уже получил, - отрезала она, но с улыбкой.

Тем временем папа скрылся в кладовке, что в конце коридора. Раздавался глухой лязг, когда он аккуратно ставил банки с вареньем на полки. Я передал последнюю сумку Лее, и та унесла её наверх, не переставая болтать с Алиной, которая уже достала сотовый и щёлкала селфи с Джеком на фоне прихожей.

- Алина, только не выкладывай фото с Джеком раньше времени, - напомнил Тимур, проходя мимо. - Папа хотел сам отправить деду и бабушке фотоотчёт.

- Угу, не выложу, - кивнула она, не отрываясь от экрана.

Я выдохнул и прислонился к стене, наблюдая, как в доме оживает привычная, пусть и немного шумная, семейная жизнь. Всё было как обычно. Или почти как обычно. Джек - новый, рыжевато-белый, короткошёрстный, с цепким взглядом и вечной готовностью врезаться в кого угодно - теперь тоже был частью этой суеты. И, если честно, мне это нравилось.

Джек суетился вокруг, заливаясь радостным лаем, пока я пытался протиснуться в прихожую с очередной сумкой. Он обнюхал все углы, забежал под вешалку, пару раз чихнул, напугав себя же, и потом с победным видом прихватил чей-то кроссовок.

- Джек! - окликнула мама из кухни. - Только не обувь!

Щенок мгновенно отпустил кроссовок и сделал вид, что ничего не было. Потом подбежал ко мне и, зарывшись носом мне в ладонь, завилял хвостом. Я машинально почесал его за ухом. Он зажмурился от удовольствия и снова понёсся по коридору.

- Энергии у него, как у торпеды, - хмыкнул папа, проходя мимо с ещё одной коробкой варенья. - Только бы стены выдержали.

В это время тётя Диля докладывала в пакет последние яблоки, приговаривая:
- Вот, на шарлотку пойдут. Полина, спасибо тебе, твои - всегда сочные, не то что с рынка.

- Да куда мне столько, - отмахнулась мама. - У тебя дети дома, пусть едят.

Лёха стоял рядом, держал пакет, кивая и ждал, когда его наконец отпустят домой. Бабушка тем временем уже успела сменить обувь и проходила вглубь дома с Женей и Виктором, которые обсуждали что-то про газонокосилку.

А Джек снова выскочил в прихожую, на этот раз с мячиком, и, остановившись перед папой, начал активно подпрыгивать, будто звал играть. Тот с ухмылкой наклонился:
- Да ты же не пёс, а комета какая-то.

- Привыкай, - сказал я. - Теперь он с нами.

Сумки разобраны, ужин давно съеден, а Джек развалился на полу, наполовину под столом, наполовину под моими ногами. Я листал тетрадь и вяло соображал, как решить вторую задачу, когда экран телефона мигнул очередным уведомлением.

Группа: «Костяной штаб».

Жека:
«Если кто сделает за меня геополит- я вас не забуду. Навсегда. Или до завтра. В зависимости от выживания на паре.»

Я усмехнулся.
Тимур:
«Жека, ты же на 2 курсе, не? У тебя уже должны быть свои дети, ипотека и борода.»

Жека:
«На 2. Но в душе - первокурс. И без бороды. И с хвостом между ног после контрольной.»

Марк:
«Хвост - это у Джека. У тебя - паника.»

Ответа не последовало. Только сердечко от Алины.

Алина:
«Так что, ты покажешь мне, как делать шестую, или продолжишь валять дурака с псом?»

Я покосился на Джека - тот в ответ заурчал и лениво потянулся.

Марк:
«Сначала ты назвала меня Мурзиком, теперь ревнуешь к Джеку. Определись уже.»

Ответ не заставил себя ждать.

Алина:
«Ревную. Потому что он у тебя на коленях, а я - в домашке по алгебре.»

Я замер. Пауза. В голове не осталось формул, только то, как она это написала.

Марк:
«Ну... в следующий раз меняемся: Джек с задачей, ты - у меня.»

Три точки. Она печатает.
Остановилась.
Потом снова.

Алина:
«Уговор.»

Улыбка сама собой появилась. Джек посмотрел на меня снизу вверх, как будто что-то понял. А может, просто надеялся, что я шевельнусь и выроню печеньку со стола.

Я только начал переписывать условия к следующей задаче, как снова всплыло сообщение от Алины.

Алина: «Мурзик, ты вообще жив? Или тебя съела алгебра?»

Улыбнулся. Не отпускает.

Я: «Если меня кто-то и съел, то это ты. Своими "мурзиковыми" выходками.»

Алина: «Ой, всё. Не выдумывай, старичок. Смотри, не поседеешь там от математики раньше времени.»

Я: «Я вообще-то почти взрослый. Через полгода - 18.»

Алина: «Ну-ну, дедушка, не забудь взять плед и таблетки от давления.»

Хмыкнул. Какая же она... вредная. Но своя, родная вредная.
Пальцы зависли над клавиатурой. Написал:

Я: «Ладно. Дедушка тогда сам тебе задачки не будет объяснять. Справишься?»

Алина: «Без тебя? Ну... может быть. Хотя лучше с тобой. Ты когда освободишься?»

Я посмотрел на часы. В голове сразу всплыл её дом, лавочка у подъезда, осенние листья и Джек, носящийся вокруг, будто хвостатая комета.

Я: «Может, завтра вечером? Если не замёрзнешь на ветру.»

Алина: «Я вообще-то девочка. Мне положено мёрзнуть. Ты обязан согревать.»

Я усмехнулся. На секунду захотелось, чтобы она сидела не по ту сторону экрана, а здесь, рядом.

Я: «Ладно, согрею. Но только если не назовёшь меня Мурзиком при всех.»

Алина: «А как же «Мурзик-спаситель алгебры»? Это звучит гордо.»

Я просто закрыл глаза и покачал головой.
Я уже почти дописал решение, когда пришло очередное сообщение от Алины.

Алина: «Ну что, Мурзик, живой? Или ушёл в кому от второй задачи?»

Я: «Вытащи меня из комы - принеси чай и тёплый плед.»

Алина: «Слушай, а идея неплохая. Я могу. Но только если скажешь волшебное слово.»

Я: «Пожалуйста, милейшая Алина, звезда десятого А и мучительница Мурзиков. Принеси чай, спаси жизнь.»

Алина: «Вот это уже другое дело. Но учти, в чай я могу подсыпать немного "мурзиковой любви".»

Я: «Что это за состав такой?»

Алина: «Секретный. Проверено на кошках.»

Я рассмеялся в голос. Джек, услышав звук, высунулся из-под кровати и вильнул хвостом. Уставился на меня, как будто спрашивал: "Ты чего там веселишься без меня?"

> «Ты вообще что-нибудь сделала из домашки?»

> «Ага. Первую. Вторую открыла, посмотрела, закрыла. Надеялась, что ты появишься.»

> «Вот она, вера в старших.»

> «Ага, особенно в тех, кто чуть не засыпает над тетрадкой.»

> «У меня, между прочим, пять упражнений. Я герой, можно сказать.»

> «Мурзик-герой. Завтра будешь так в дневнике подписываться?»

> «Нет. Завтра я попрошу тебя принести мне чай и молчать минут десять.»

> «Слишком скучно. Лучше ты выйдешь вечером на улицу, и я тебе расскажу, как почти поссорилась с Лерой из-за шапки.»

> «Интрига. Хорошо, выскочу минут на двадцать, как закончу.»

> «Я уже обуваюсь. И шапку, между прочим, надела. Не твою.»

Я отложил ручку, закрыл тетрадь и встал.
Иногда, кажется, домашка - это просто повод, чтобы списаться с ней. Или увидеться. Или услышать, как она снова назовёт меня Мурзиком - но с какой-то особенной теплотой в голосе.

Я вышел во двор, натянув тёплую кофту и не забыв взять поводок - Джек тут же подскочил ко мне, будто чувствовал, что прогулка уже началась. Осень дышала прохладой, пахло дымком из чьих-то печей и чем-то пряным - может, чаем из дома. У калитки, как и обещала, уже стояла Алина. В шапке. Не в моей.

- Ты опоздал, - сказала она, скрестив руки.
- А ты пунктуальна, как никогда, - усмехнулся я. - Ну, шапку-то хоть вернула Тиме?
- Вернула. Но с боем. - Она закатила глаза. - Представь, я ему просто сказала: «Эй, это моя шапка», а он мне: «С чего ты взяла?»
- Может, у него, как у тебя, есть тайник с одинаковыми шапками?
- Очень смешно, - фыркнула Алина. - Я её три зимы носила. Она с вышивкой. Уникальной. Как и я.

Я рассмеялся, Джек потянул поводок, потыкался в ботинки Алины и завилял хвостом.
- Смотри, он тебя уже признал. Это знак.
- Думаешь, он знает, кто его настоящая хозяйка? - Алина присела, почесала Джека за ухом. - Рыжий как ты.

- Неправда. Я не рыжий.
- Угу. Просто светлый... Мурзик.

Я закатил глаза:
- Опять ты за своё.
- Привыкай. Теперь это твоё официальное имя. На уровне паспортного.

Мы пошли вдоль улицы. Было тихо, машины почти не проезжали, воздух щекотал нос, и шаги по асфальту казались громкими.
Алина вдруг спросила:

- Слушай... А ты ведь скоро выпустишься, да?
- Ну... да. Весной.
- И что потом?
- Пока думаю. Может, в город останусь. Или... - я пожал плечами. - Смотря куда поступлю. А ты чего спрашиваешь?

- Так просто, - ответила она, глядя вперёд. - Интересно стало, куда все деваются после школы.
- Не волнуйся, - усмехнулся я. - Я пока не деваюсь. Особенно если ты продолжишь мне писать по десять сообщений в минуту.
- А если вдруг перестану?

Я остановился и посмотрел на неё:
- Тогда придётся вызывать тебя лично. Со всеми мурзиковскими полномочиями.

Она усмехнулась, не отвечая. А Джек вдруг залаял в пустоту, как будто почувствовал, что этот момент важный.

- Пойдём в сторону оврага? - предложила Алина, поднимая взгляд. - Там уже почти все листья облетели, но красиво.

- Только если ты не планируешь столкнуть меня туда.
- Пока нет, - она усмехнулась. - Но если будешь опять писать мне "лол" вместо нормального ответа, возможно.

- Это была экономия времени.
- Это была лень. Большая жирная лень, - отрезала она, весело и зло одновременно. - В следующий раз просто пиши «Алина, ты права, как всегда».

- Ты же тогда перестанешь стараться.
- А я и не стараюсь. Я всегда права по умолчанию.

Я рассмеялся. Возле дороги шуршали листья. Джек вёл нас, будто знал маршрут. Иногда он замирал, прислушиваясь, а потом снова двигался вперёд, петляя между деревьями и поднимая нос к ветру.

- Знаешь, - тихо сказала Алина, - ты когда дома сидишь, как будто пропадаешь.
- Пропадаю?

- Ну да. Ты вроде здесь, но не совсем. Типа как... фон.
- Спасибо. Очень поддерживающе.
- Нет, я не это... - она запнулась. - Просто... когда ты рядом - по-настоящему, вот как сейчас - всё как-то проще. Теплее.

Я замолчал. Это прозвучало неожиданно. Она тоже немного сбилась с шага, будто пожалела, что сказала.

- Ты это всерьёз сейчас? - спросил я после паузы.
- Я не дура. Конечно, всерьёз. Просто... - она пожала плечами. - Иногда нужно говорить, пока не поздно. Или пока не передумал.

- Ты не передумай.
- Не собиралась.

Мы шли дальше молча. Джек обернулся, будто проверяя, идём ли мы за ним, и снова побежал вперёд.

Я не смотрел на неё, но знал, что она идёт рядом, почти вплотную. И это было странно успокаивающе.

- Мурзик, - вдруг сказала она.
- Что опять?
- Если будешь весь год вот таким, я, может, и поступлю в тот же универ, что и ты.
- С ума сошла?
- Возможно.

Она улыбнулась и толкнула меня плечом. Я толкнул в ответ. А Джек залаял, будто подтверждая: у него уже всё давно по своим местам.

- Ты слышал? - Алина внезапно остановилась и схватила меня за рукав.

- Что? - я прислушался. Джек тоже насторожился, уши у него встали торчком.

- Там, кажется, кто-то пробежал... - она указала куда-то в сторону деревьев. - Или показалось?

Мы стояли, не двигаясь, пару секунд. Где-то вдалеке шелохнулся куст, и в воздухе повисла тревожная тишина.

- Может, лиса? - предположил я.
- Или маньяк. - Алина выдавила нервный смешок.
- Ну, если маньяк, то у него проблемы: Джек кусается, а ты вон как в тире стреляешь.
- Не так уж и плохо я стреляю, кстати.

Джек фыркнул, как будто понял, что ничего страшного нет, и снова бодро пошёл вперёд, подбирая какой-то осенний мусор с тротуара.

- А ты ведь серьёзно сказал? - вдруг тихо спросила Алина, когда мы уже свернули обратно к дому.
- Про что?
- Про то, чтобы я не передумала.

Я кивнул, не оборачиваясь. Но её ладонь внезапно легла мне на руку. Просто - и очень ясно.

- Тогда я точно не передумаю, - сказала она.

Мы шли дальше молча. Иногда, чтобы понять друг друга, и правда не нужны слова. Только касание и осень.

Уже издалека показался дом. В окнах горел тёплый свет, кто-то хлопнул калиткой. Джек сорвался с места и бросился вперёд, залаяв, будто сообщая: мы вернулись.

Я посмотрел на Алину. Она смотрела на огоньки и улыбалась.

- Хочешь чаю? - спросил я.
- Только если с мёдом.
- Уговор.

На кухне было тепло и уютно. Чайник уже вскипел, а мама поставила на стол вазочку с малиновым вареньем. Джек, носившийся по дому, наконец-то немного угомонился - теперь он сидел у двери, прислушиваясь к каждому шороху, будто сторожевой пёс на посту. Правда, по его довольной морде и виляющему хвосту было понятно, что охранять он будет максимум от скуки.

Я зашёл вслед за Алиной, снял куртку и поставил её на спинку стула.
- Хорошо прогулялись, - тихо сказал я.

- Угу, - кивнула она, доставая из шкафа две кружки. - И погода классная. Я обожаю такую осень.

- Чуть прохладнее - и будем дышать паром, как драконы.
- Лучше чай пить, как люди, - усмехнулась Алина и поставила одну из кружек передо мной.

Я сел за стол, пока она доставала заварку. Мы почти не разговаривали - в этом молчании было что-то своё, уютное, как в старых фильмах, где всё уже сказано, но никто не спешит уходить.

Алина поставила предо мной кружку горячего чая. Я кивнул и обхватил кружку руками. Алина села рядом и придвинула ко мне тарелку с печеньем.

- Ты когда будешь заканчивать домашку?
- После чая. Осталась пара задач, и сочинение по русскому.
- Могу помочь, - предложила она, осторожно.
- Нет уж, ты же знаешь, как я пишу - «высокопарно и с драмой», - передразнил я голос учительницы.
Алина рассмеялась.
- Она просто не понимает творчества.

Мы снова замолчали. Джек потянулся, зевнул, уронил морду на лапы и тихо вздохнул.

- Он тоже кайфует, - сказал я.
- Как и мы, - тихо добавила Алина.

Я посмотрел на неё, на её волосы, подсвеченные лампой, на спокойное лицо. И почему-то очень не хотелось, чтобы этот момент заканчивался.

Мы только начали пить чай, как в кухню заглянула Лея.
- Ага, я вас нашла, - сказала она с оттенком подозрения в голосе и подошла ближе. - Вы тут сидите, как будто вас прятать надо.

- Мы просто чай пьём, - спокойно ответила Алина, улыбнувшись.
- Угу, вдвоём, в тишине, пока все заняты, - Лея хитро прищурилась. - Подозрительно.

- Мы вообще-то только с прогулки вернулись, - буркнул я и сделал вид, что сосредоточен на кружке.
- Ага. А Джек с вами был? - Она наклонилась и почесала пса за ухом. Джек довольно завилял хвостом.
- Конечно. Он нас выгуливал, а не наоборот, - ответила Алина.

Лея уселась на табурет и взяла одно печенье с тарелки.
- Я всё равно вас заподозрю. Марк, ты так домашку не сделаешь.
- Спасибо за заботу, мама номер два, - фыркнул я.
- Всегда пожалуйста.

Она подмигнула Алине, и та едва заметно покраснела.

- Ладно, не мешаю. Просто знáйте - я всё вижу, - многозначительно сказала Лея и направилась обратно в коридор, при этом шепнув Джеку:
- Следи за ними, Барбос, вдруг тайные признания будут.

Мы оба засмеялись. Когда дверь кухни закрылась, Алина вздохнула:
- Она такая, будто специально ждёт момент, когда надо влезть.
- Это у неё талант. Может, в разведку податься.

- Или писать книги про старших братьев и их странные попытки скрыть чувства, - тихо добавила она и отпила чай.

Я посмотрел на неё, и мне вдруг стало жарко от мысли, что Лея, может, и права. Когда Алина ушла домой, а Лея наконец переключила внимание на сериал в своей комнате, я поднялся наверх, в свою. Джек тут же завалился под стол - уставший, но бдительный, как всегда. Я сел за письменный, открыл тетрадь по алгебре... и минут через пять поймал себя на том, что уставился в одну и ту же строчку уже третий раз.

Экран телефона мигнул - сообщение.

Алина:
Ты там живой? Или тебя уже сожрала квадратная функция?

Я усмехнулся.

Я:
Живой, но если х будет больше трёх, возможно, умру.

Алина:
Печальная судьба. Запишу в блокнот: Марк, 17 лет. Погиб от алгебры. Свидетели: кот, собака, тетрадь и одна надоедливая сестра.

Я:
Это было бы эпично. Особенно если в конце заиграет грустная музыка, а на фоне всплывёт мой портрет ч/б.

Алина:
...и кто-то прошепчет: "Мурзик больше не вернётся..."

Я фыркнул от смеха, Джек приподнял ухо, насторожился, а потом снова положил морду на лапы.

Я:
Хватит. Я ж не смогу теперь всерьёз решать задачи. Перед глазами - кот с траурной рамкой.

Алина:
Зато теперь ты понимаешь, насколько важны мои сообщения.

Я:
Всегда понимал. Просто иногда скрываю, чтобы ты не возгордилась.

Алина:
Поздно. Я уже почти что легенда.

Я:
Только почти?

Алина:
Ну... до статуса "муза" не дотягиваю. Хотя...

Я замер. Глаза скользнули по этим шести точкам. И снова вернулись к сообщению. Я быстро набрал:
Я:
Муза кого, интересно?

Ответ не пришёл сразу. Минуту. Две. Сердце заныло где-то в груди, как будто это важно. Глупо важно.
И тут:

Алина:
Пока не решила. Возможно, одного слишком упрямого, но вполне симпатичного придурка из соседнего дома.

Я уставился на экран. И впервые за день поймал себя на том, что улыбаюсь не из-за шутки, а просто - оттого, что это написала она. Я только хотел ответить Алине что-то в личку, как телефон завибрировал - уведомление из общей группы.

Тимур:
Ну чё, когда в кино?

Женя:
Слушай, я вообще не в теме - что нового сейчас идёт?

Тимур:
Вышел новый фантастический боевик с роботами и мутантами. Говорят, крутой.

Женя:
Фантастика - это не моё, но могу сходить ради компании.

Тимур:
Отлично! Значит, суббота?

Я:
Мне тоже подходит.

Женя:
Супер, тогда решено.

Я уже лежал в кровати, уткнувшись лицом в подушку. Джек свернулся клубком у двери и во сне тихо поскуливал - наверное, опять гоняется за голубями из соседнего двора.

Телефон пикнул.
Алина [22:47]:
Ты не спишь?

Улыбнулся. Ну конечно. Только начал засыпать - и тут она.
Напечатал:
Я [22:48]:
Пытаюсь. А ты?

Пока ждал ответа, уставился в потолок. Что она вспомнила именно сейчас? Или ей тоже скучно?

Алина [22:49]:
Тоже вот улеглась. У тебя Джек где?

Хмыкнул.
Я [22:49]:
У двери. Уже десять раз вздохнул как старый дед. Могу записать храп на аудио.

Алина [22:50]:
НЕ НАДО 😤 я потом тебе за это тапком мщу.

Смеюсь. Представил, как она машет тапком в камеру.
Я [22:51]:
Так и запишу в блокнот: "Алина. Агрессивный тапок. Не провоцировать."

Алина [22:51]:
Очень правильно. И не забывай, что я ниндзя. В тапках.

Я [22:52]:
Серьёзно, Зеленоглазка, тебе надо спать. Завтра в школу.

Алина [22:52]:
Зеленоглазка?! Ты все таки серьезно?

Завис. Слишком быстро написал.
Ну да. Сказал. Назад дороги нет.
Я [22:53]:
Ну да. А что? Ты же с зелёными глазами. Я проверял.

Алина [22:53]:
А ты, значит, глазастик? Шпионишь?

Я [22:53]:
На переменах. Иногда. Чисто по учебной программе. Биология. Цвет глаз. Изучаю. 😎

Пауза. Улыбнулся. Уже представляю, как она там кривится в подушку.

Алина [22:54]:
Ну и ладно. Мне идёт. Зеленоглазка так Зеленоглазка.

Я [22:54]:
Спокойной ночи, Зеленоглазка 😌

Алина [22:55]:
Сладких снов, Мурзик. Не забудь закрыть окно. А то убежишь, как с балкона.

Уткнулся в подушку, чтобы не заржать и не разбудить Джека.
Вот же... Умеет. И достать, и поднять настроение.

Телефон погас. А я лежу, глядя в темноту и улыбаюсь.

Как же всё-таки хорошо, что она есть.

Проснулся от того, что кто-то шумно дышал мне в лицо.
Не просто дышал - а фыркал, как мини-паровоз.
- Джек... ты издеваешься?

Приоткрыл один глаз. Передо мной - чья-то тёплая рыжая морда с высунутым языком.
- Доброе утро тебе, пушистый саботажник сна...

Сел в кровати, посмотрел на часы. 04:57.
Прекрасно.
Выспался, называется.
- Ну ты и предатель, - пробормотал я, - мог бы хоть до шести подождать.

Телефон мигнул на тумбочке. Смс. В пять утра??
Разблокировал.

Алина [05:00]:
Спишь, Мурзик? Или Джек решил поиграть в «будильник с холодным носом»? 🐶

Я покосился на дверь.
Она точно где-то камеры поставила.
Или микрочип мне зашила, пока я спал.

Я [05:01]:
Ты колдуешь, признавайся. Или ты Джека подкупила?

Алина [05:01]:
Он независим. Просто у него стиль - будить лучших людей на земле 😌

Я [05:02]:
Лестно. Но теперь я зеваю, сижу в тёмной комнате, и мой носок кто-то только что унёс под кровать. Гениально начался день.

Из-под кровати послышалось бодрое чавканье. Я вздохнул. Минус один носок.

Алина [05:03]:
Ты хотя бы симметричный теперь. Один носок - это утренний лук. «Городской психо» называется.

Я [05:03]:
Ты точно не ведьма? Без шуток.

Алина [05:03]:
Если бы я была ведьмой, я бы к тебе телепортировалась. Посидела рядом. Пожалела бы тебя. Может, даже второй носок спасла...

Ухмыльнулся, прислонился спиной к стене. Джек прыгнул на кровать и лег мне на ноги, довольный собой.
- Всё, я теперь официально псонос.

Я [05:04]:
Ты слишком милая в пять утра. Так нельзя. Люди ещё не готовы к такому.

Алина [05:05]:
Сама в шоке. Наверное, осень действует. Или ты 😶

Вот теперь проснулся.
Совсем. Джек недолго валялся у меня на ногах. Спрыгнул с кровати и, громко чмокнув языком, направился к двери.
Через пару секунд раздался характерный звук - когти по дереву.
Скреб.
Упорно. С нарастающим драматизмом.
Как будто если не открою через десять секунд, он превратится в тыкву.
Или я в тапок.

- Да иду я, иду, генерал Воняев, - пробормотал я, поднимаясь.

Под ногами щёлкнуло - наступил на носок. Тот самый. Спасённый. Мокроватый. Но жив.
- Спасибо, Джек. Мог бы и не слюнявить.

Он обернулся, повилял хвостом. На морде - удовлетворённая мордальская морда.
Сделал вид, что всё под контролем.

Открыл дверь - Джек пулей выскочил в коридор, пронёсся мимо кухни, загремел когтями по плитке и встал у входной. Там начал вращаться волчком, постанывая как будто ему срочно надо подать документы в собачий МФЦ.

- Щас, - пробормотал я, натягивая кеды прямо на пижамные штаны. - Стиль «дворник, проснувшийся на районе». Готов.

Телефон мигнул.

Алина [05:09]:
Выгуляй генерала, а потом расскажешь, как вы там справились 😏

Я [05:09]:
Если я не вернусь, знай - он завёл меня в чащу и продал другим собакам.

Алина [05:09]:
Ты драматичнее, чем я в ноябре.

- Пошли, Джек. Драму устраивать.

Он залаял один раз - коротко, строго. Типа: «двигай уже, человек».
Я уже возился с поводком, когда в коридоре послышались шаги. Из кухни, прихватив кружку с чаем, вышел папа - в футболке и спортивных штанах. Зевнул, потёр глаза, и тут взгляд его упал на меня. В пижаме, с кедами на босу ногу, с поводком в одной руке и полусонным псом у ног.

Он прищурился.

- Марк... ты чего тут в пять утра?

- Джек сказал, пора. Я, как законопослушный гражданин, не посмел ослушаться, - хмыкнул я.

Папа хмыкнул в ответ, сделал глоток чая.

- Пёс у нас, конечно, энергичный... А ты точно добровольно? Могу подкинуть тебе жребий на утренние смены.

- Пап, у нас нет жребия.

- Будет. С сегодняшнего утра. Добро пожаловать в клуб собаководов. Секта «Погуляй со Стаффом и спи дальше».

Джек тем временем снова завилял хвостом и стал подпрыгивать на месте - ему, видимо, нравился папин тон. Особенно слово «гулять».

- Он сейчас дверь откроет сам, - сказал я, пока тянулся к ключам.

- Не удивлюсь, если ещё и в домофон позвонит, когда назад придёт.

Я рассмеялся, и уже выходя на улицу, услышал, как папа добавил:

- Только не уходите далеко. И смотри, чтобы никого не сожрал - в том числе почтальона и бабу Люду с третьего.

- Принято, командир.

И мы с Джеком шагнули в прохладное сентябрьское утро. Свежо, тихо, ещё темно - и, кажется, нас с ним вполне устраивал этот ранний час. Хотя... хотелось бы поспать. Прохладный сентябрьский воздух бодрил лучше любого душа. Джек бодро потрусил вперёд по узкой тропинке между участками, виляя хвостом и ловя запахи с такой увлечённостью, будто собирался защищать докторскую по "нюху".

Я сунул руки в карманы худи и зевнул. Тихо. Ни машин, ни людей. Район только просыпался: вдалеке кто-то стучал дверью сарая, где-то залаяла собака в ответ на Джека, но он даже ухом не повёл - был слишком занят обследованием забора соседей, как настоящий эксперт по заборной почте.

- Джек, ну ты, конечно, разведчик, - пробормотал я, когда он в пятый раз остановился у одних и тех же ворот. - Там, может, кот прошёл мимо неделю назад. Отпускай.

Он хрюкнул в ответ и, будто услышав, что пора сменить маршрут, бодро поскакал дальше.

Наш район был из тех, где все знают друг друга: у кого сливы на участке самые сладкие, кто делает лучшее малиновое варенье и кто вечно забывает выключить фонарь на крыльце. Я знал, что если мы пройдём мимо дома дяди Ромы, его ретривер Ральф обязательно отзовётся. Так и вышло: мы только завернули за угол, как из-за калитки раздалось угрожающее, но ленивое «гав!».

- Утречко, Ральф. Без обид, но ты всё ещё больше плюшевый охранник, чем угроза, - кивнул я в сторону забора, и Джек тоже радостно тяпкнул в ответ.

Ральф ответил коротким вальяжным «воу», будто признал нас за своих.

Мы прошли ещё пару домов. По улице прокатилась волна утреннего дыма - где-то уже затопили печку или камин. Джек встрепенулся, сделал круг вокруг мусорного бака и вдруг резко остановился.

- Ну что теперь? - я подошёл ближе.

Он уставился на дерево возле калитки соседей и залаял, как будто там сидел кто-то крайне подозрительный. А там... белка. Настоящая. Пушистая, наглая, с орехом в лапках.

- Только не вздумай... - начал я, но Джек уже рванул вперёд, натянув поводок так, что я чуть не споткнулся.

- Джек, стой! Это не твой орех!

Белка в панике скакнула вверх, а Джек - вниз, в кусты. Я еле его удержал, вздыхая:

- Пять утра. Люди спят. А я, значит, по кустам с тобой. Как романтично.

Он, конечно, не ответил. Но хвостом вилял как ни в чём не бывало.

Мы сделали ещё круг, прошли мимо наших соседей - у них на заборе всё ещё висели подсохшие гирлянды после августовского дня рождения. Солнце уже едва начало подниматься, и над крышами домов медленно светлел небо. Джек начал сбавлять шаг.

- Всё? Удовлетворён? - спросил я. - Или тебе ещё опрос местных котов провести?

Он зевнул, и это был самый чёткий ответ за утро.

Мы повернули к дому. В голове крутилась одна мысль: может, успею ещё на полчасика прилечь. Хотя зная Джека - он наверняка опять что-нибудь придумает. Мы с Джеком зашли в дом, и первое, что я услышал - звук льющейся воды из кухни и негромкий голос мамы. Джек отряхнулся у порога, бодро завилял хвостом и поскакал прямиком к своей миске, будто прогулки не было вовсе.

- Ну, наконец-то, - раздался голос из коридора. Папа, уже собранный, в куртке и с ключами в руках, обернулся, глянув на нас. - Ну что, как тебе первая прогулка со Стаффом?

- Не спрашивай, - пробормотал я, потягиваясь. - Скребётся, носом тычется, как будто я единственный в доме, кто его понимает, а потом ещё и белку нашёл.

- Возможно, ты и правда единственный, - хмыкнул папа. - Я его слышал, но сделал вид, что сплю. Гениальная тактика, правда с Лордом не всегда работало.

Он поправил воротник и направился к выходу, бросив через плечо:

- Все я уехал, буду поздно. Джек, не балуй!

Джек, понятное дело, не отреагировал. Он с головой ушёл в поедание сухого корма, делая вид, что после утреннего подвига заслужил как минимум медаль.

Я прошёл на кухню. Мама стояла у окна с кружкой кофе в руках. На ней был тёплый домашний кардиган, волосы собраны в небрежный пучок, а в воздухе витал аромат корицы и молотого кофе - наш сентябрьский утренний стандарт.

- Доброе утро, герой, - улыбнулась она, отпивая из кружки. - Джек тебя выгулял?

- Да, причём очень уверенно. Пару раз я думал, что сам на поводке, - усмехнулся я, доставая стакан с апельсиновым соком. - Он с белкой сцепился. Почти духовная битва.

- Ох, эти белки. Надеюсь, он не выволок тебя в кусты?

- Почти. Завтра, может, и получится, - фыркнул я.

Она рассмеялась, поставила кружку на стол и покосилась на Джека, который уже лежал на полу, вывалив язык.

- Посмотри на него. Лапы промочил, пузо мокрое, но довольный как кот на батарее. Настоящий пёс-праздник.

Я сел за стол, уткнулся в экран телефона - в группе от Тимура уже было с десяток сообщений с мемами и глупыми голосовухами. Написал быстро: «Утро доброе. Пёс разбудил. Чую, день будет не без приколов.»

Мама между тем уже доставала яйца и хлеб - похоже, собиралась готовить завтрак.

- Садись, накормлю, - сказала она. - А то у меня сын весь вытянутый от школы и прогулок с собакой. Надо срочно восстановить запасы энергии.

- Ага, - кивнул я, улыбаясь. - Только потом можно обратно в кровать?

- Смотря, как себя поведёшь, - ответила она с хитрой улыбкой.

Джек поднял голову, посмотрел на нас с пола и тяжело вздохнул, будто намекал: а вы говорили, у людей жизнь интереснее.

Я как раз делал первый глоток апельсинового сока, когда на лестнице послышались мягкие шаги. Через секунду в дверях кухни появилась Лея - в пушистом домашнем халате с зайцами и растрёпанными волосами. Глаза у неё были сонные, как у совы после ночного рейда.

- Ммм... запах яичницы? - пробормотала она и, не глядя, опустилась на стул рядом со мной. - Это что, реально утро?.. И ты уже бодрствуешь?

- Уже даже с собакой пробежался по району, - ответил я, покосившись на неё. - Добро пожаловать в реальность.

- Какой кошмар, - простонала она, откидываясь на спинку стула. - Джек хоть кого-нибудь оставляет спать?

- Папу. Но тот сделал вид, что спит. Гениальная тактика, между прочим, - добавил я и заглянул в сковородку. - Мам, у нас яиц хватит на армию?

- Почти, - отозвалась мама, ловко переворачивая омлет. - Но у меня только два бойца - и оба в стадии утренней зомбификации.

- Я не зомби, я фея сна, - проворчала Лея и почесала нос.

Джек, услышав знакомый голос, поднялся с пола, подошёл к Лее и уткнулся ей в ногу носом.

- Иди отсюда, лохматый! - она слегка оттолкнула его лапой. - Я не готова к физическому контакту до хотя бы второго блина.

- Он не лохматый, - машинально поправил я. - Он гладкошёрстный. И, между прочим, теперь считает себя полноправным членом семьи.

- Да он уже хозяин этого дома, - фыркнула мама, накладывая нам по порции. - Я вот что скажу: кто первым спускается утром, тот и выбирает, какие будут тосты.

- Значит, сладкие, с мёдом, - быстро сказал я, перехватывая тостер.

- Значит, с сыром и ветчиной! - подскочила Лея.

- А вот и война за тосты началась, - улыбнулась мама. - Джек, приготовься - скоро запахнет жареным.

Джек зевнул, подошёл к своей миске и демонстративно в неё заглянул. Намёк был понят: а вот тут, между прочим, пусто...

- Сейчас, генерал, - сказала мама, доставая собачий корм.

Я откинулся на спинку стула, поднял взгляд на Лею, которая потягивалась, прикрывая рот ладонью.

- Ну что, ты сегодня в школу к восьми?

- Ага, - кивнула она, - контрольная по геометрии. Если сдам - потребую медаль. Если нет - попрошу поминки.

- Могу помочь вечером, если надо, - сказал я, жуя тост. - Или Алина. Она вроде говорила, что геометрию шарит.

Лея на миг вскинула бровь, но ничего не сказала, только склонилась над кружкой с какао, которое мама поставила перед ней.

- Всё, семья накормлена, кофе выпит, а значит, я пошла одеваться, - сказала мама, потянувшись. - Не забудьте покормить Джека на обед, если я задержусь.

- Принято, шеф, - сказал я, отдавая честь вилкой.

Лея хлопнула дверью, поправляя воротник школьной рубашки и сдувая с лица прядь волос. На ней была её стандартная форма - тёмно-синий пиджак, юбка до колен, белая рубашка и строгий рюкзак с шевроном школы. Она выглядела так, будто вот-вот сядет за парту и вызубрит весь устав королевского двора.

Я, как обычно, шёл рядом в своих тёмных джинсах, толстовке и чёрной куртке с капюшоном. На мне был рюкзак наполовину забит тетрадями, наполовину - беспорядком, и кроссовки, которые уже успели однажды пережить лужу в четыре сантиметра глубиной. Модой я не особо интересовался - главное, чтобы удобно.

У калитки нас уже ждали Алина и Тимур. Алина, в светло-бежевом пальто, улыбалась, слегка притопывая на месте от утреннего холода. На ней была та же школьная форма, но выглядела она на ней... почему-то лучше. Может, из-за зелёных глаз, может, из-за того, как она всегда аккуратно подворачивала рукава. Или из-за того, как она улыбалась, когда видела меня. Чёрт его знает.

- О, проснулись! - фыркнул Тимур, вытягивая шею, будто час стоял на страже у ворот. - А я думал, вы решили нас проигнорить.

- У тебя будильник сломался, что ли? - лениво спросила Лея, косясь на него. - Семь утра - не время для шуток.

- А я вообще-то с шести на ногах, - обиделся Тимур. - Мы с Жекой ещё вчера договорились вместе выйти.

- Но Жека же не учится уже, - удивилась Лея.

- Ну так, - пожал плечами Тимур. - У него пара к девяти, я думал, он с нами... но он уснул. Или прикинулся. Неважно.

Алина шагнула чуть ближе ко мне, коротко взглянула в глаза и спросила:

- Ты выгуливал Джека с утра?

- Угу, в пять утра. Он в приподнятом настроении. Мы прошли почти весь район.

- Храбрый ты, - усмехнулась она. - Я в пять утра могу максимум с кроватью общаться.

- Вон, Марк у нас вообще теперь просветлённый, - вставил Тимур. - Говорит: "Пять утра, Джек, вперёд, на подвиги!"

Я фыркнул.

- Хватит гнать. Я просто не хотел, чтобы он скрёб дверь полчаса подряд.

Мы свернули с тропинки и пошли в сторону школы. Улицы были уже живыми: редкие прохожие, утренние машины, запах поджаренного хлеба и кто-то выгуливал таксу в смешной жилетке.

Алина шла рядом, чуть ближе, чем обычно, и пару раз задела меня плечом. Я сделал вид, что не замечаю, но внутри будто что-то кольнуло приятно и тревожно одновременно.

- Ну что, - сказала она, - геометрия сегодня - твой личный ад?

- Пока не доказано, что я в аду, я считаю, что всё под контролем, - буркнул я, и она хихикнула.

Лея закатила глаза:

- Можете, пожалуйста, флиртовать потише? У меня и так в наушниках драма.

- А ты отключи звук и наслаждайся настоящей, - подмигнул Тимур.

Мы шли по осеннему городу, под ногами шуршали листья, впереди маячила школа. И всё было... как надо. Лея шла чуть впереди с Алиной, что-то тихо обсуждая. Школьная форма ей шла, хотя сама она её терпеть не могла. Я, как обычно, был в джинсах, толстовке и куртке. Никакой униформы - у нас, парней, с этим попроще.

Алина вдруг обернулась ко мне:

- Кстати, ты вчера быстро смылся. Не устал с нами переписываться?

- Устал от смс Тимура, - хмыкнул я. - Ты хотя бы не скидываешь по шесть мемов подряд без объяснений.

- Зато я скидываю фотки котов, - вставил Тимур с гордостью.

- Это был один кот в разных ракурсах, - уточнил я. - Подписи не спасали.

Алина усмехнулась. В её улыбке было что-то, что на секунду заставило забыть про школу.

- Ладно, - сказала она, когда до школы осталось метров сто. - У нас с Леей геометрия первой, так что пойду морально готовиться. Ждите меня на перемене с утешительным шоколадом.

- Если переживём алгебру, - бросил я.

Мы с Тимуром свернули налево к своему входу, а девчонки - направо. Я проводил Алину взглядом, и тут Тимур шепнул:

- Ты бы уже признался, что она тебе нравится.

- А ты бы уже признался, что коты - это странно, - отрезал я, но всё равно усмехнулся.

Новый учебный день начинался. На большой перемене мы с Тимуром устроились у окна в холле второго этажа. Он жевал что-то из своей вечной булки с сыром, а я, уставившись в телефон, лениво листал сообщения. Уроки, как обычно, вымотали. Особенно алгебра. Даже кофе из автомата не спас.

- Где там твоя Зеленоглазка? - спросил Тимур, кивая на дверь кабинета, откуда как раз выходили Лея и Алина.

- Сейчас сама подойдёт, - буркнул я, убирая телефон в карман.

Алина заметила нас, что-то сказала Лее и направилась ко мне. На ходу достала из рюкзака две шоколадки и, не говоря ни слова, протянула мне одну.

- За что такая щедрость? - приподнял я бровь.

- За твою алгебру. Я списывала с твоей тетради, - с деланным равнодушием ответила она и плюхнулась рядом.

- Значит, не зря вчера сидел и страдал, - ухмыльнулся я, разворачивая обёртку.

- Вот видишь, тебе полезно страдать. Может, ещё чего дельного из этого выйдет, - сказала она, хитро посмотрев в мою сторону.

Я только хмыкнул. Тимур глянул на нас и фыркнул:

- Вот бы мне кто шоколадки за страдания дарил. А то сижу тут, ем булку, как какой-то NPC.

- Ты и есть NPC, Тим, - не моргнув, выдала Алина.

Он театрально приложил руку к сердцу:

- Оскорбления до обеда - так нельзя.

Мы ещё немного поболтали - ни о чём, но как-то уютно. Потом прозвенел звонок, и мы нехотя поплелись обратно по кабинетам. Алина задержалась на секунду, когда все уже заходили в классы, и, глянув на меня, тихо сказала:

- Ты, кстати, симпатично выглядишь, когда злишься на математику.

И прежде чем я успел сообразить, что ответить, она уже исчезла в толпе учеников.

Я остался стоять с шоколадкой в руке и мыслью: А я-то думал, что только я умею так неожиданно удивлять.

Я только успел сделать шаг к кабинету, как из толпы вышел Стас Сидоров из 10 "Б". Не иначе как специально подгадал момент. Он смерил Алину взглядом и с мерзкой ухмылкой бросил:

- С одного на другого... не стыдно, Кострова?

Голос его прозвучал нарочно громко - так, чтобы слышали все, кто был поблизости. Некоторые обернулись, кто-то хихикнул. Я замер. Хорошо, что Алина этого не слышала, успела уйти до этого вместе с Леей. Но я - нет. Меня будто ударили.

- Ты чё несёшь, урод? - рявкнул я, резко разворачиваясь к нему.

- Да чё, правду, что ли, не скажи? Ты у нас, Барсов, герой на минималках, - фыркнул он, подходя вплотную. - У неё же до тебя был Артём. Или ты думал, ты первый?

- Заткнись, пока зубы не собрал, - тихо, но жёстко сказал я и схватил его за шиворот.

Он поперхнулся на слове, но успел ещё процедить:

- О, бэтбой активировался...

И тут, конечно, как по заказу, появился физрук Панов. Он вошёл в коридор с таким видом, будто уже всё видел.

- Барсов, Сидоров! Что за сцены? В кабинет директора. Живо!

Стас вырвался из моих рук и сделал шаг назад, криво ухмыляясь, будто это он победил. Я ещё секунду смотрел на него, сжав кулаки, но потом, не говоря ни слова, развернулся и пошёл по коридору к директору. За спиной слышал шаги Сидорова. Алины и Леи уже не было. Хорошо. Не хватало ещё, чтобы она это видела.

Вот же мразь. Что он вообще себе позволяет? - бурлило у меня внутри. И при всех. И про неё. Не тронул бы я - потом бы жалел. Теперь пусть сам расхлёбывает. Сидоров уже сидел, развалившись в кресле, будто это он пришёл на чаепитие, а не по выговор. Завучи переговаривались между собой, переглядывались, записывали что-то в папках. Директор - седовласый, строгий мужчина лет шестидесяти с цепким взглядом - сидел в своём кресле молча, пока я заходил.

- Проходи, Марк, садись, - спокойно сказал он, показывая на стул рядом со Стасом. - Ну что, господа. Опять вы у нас.

Я сел, стараясь держать лицо. Внутри всё кипело, но показывать - только подлить масла. Лучше молчать.

- Барсов, Сидоров, - начал директор, наклоняясь вперёд, - школьный коридор - не место для ваших разборок. Особенно с руками. Это не первая ситуация подобного рода. Учителя замечают напряжённость между вами уже не первый день. Мы пошли на уступки Барсов, чтобы принять тебя в последний учебный год.

- Он первый начал, - буркнул Стас, даже не глядя на меня. - Меня чуть не пришиб.

- Хватит, - отрезал один из завучей. - Мы видели, как ты спровоцировал конфликт.

- Речь не о том, кто "первый начал", а о том, кто не умеет решать вопросы иначе, кроме как хватать друг друга за ворот, - проговорил директор. - А теперь, увы, мы обязаны вызвать родителей.

Я тут же напрягся. Взгляд скользнул по часам. Папа в это время - как раз на утреннем совещании. Отрывать его - последнее, чего я хотел. Тем более по такой глупости.

- Простите, можно... - сказал я. - У отца совещание. Он сегодня с утра говорил, что оно важное. Может, мне написать ему самому? Не стоит отвлекать...

- Речь идёт о дисциплинарном вопросе, Марк. Мы обязаны сообщить. И речь не только о тебе. Родителей Сидорова тоже вызвали.

Один из завучей уже звонил по мобильному, другой что-то записывал в журнал. Я вздохнул и посмотрел в пол.

Чёрт. Теперь точно узнает. Как будто ему сейчас не хватает проблем без моих школьных потасовок.

- Дмитрий Владимирович уже в пути, - отозвался завуч, положив трубку.

Ну конечно... Я только кивнул.

Директор ещё что-то говорил, но я уже не особо слушал. В голове крутились сцены из коридора, голос Сидорова, лицо Алины... и предстоящий разговор с отцом.
Дверь в кабинет приоткрылась, и в проёме появился отец - Дмитрий Владимирович Барсов. Высокий, в тёмном пальто поверх делового костюма, с чуть усталым, но собранным видом. Волосы с проседью, серьёзный взгляд, который, правда, смягчился, когда он встретился со мной глазами.

Он вежливо кивнул директору:

- Доброе утро. Я Дмитрий Барсов, отец Марка. Мне звонили.

- Да, Дмитрий Владимирович, проходите, - кивнул директор. - Спасибо, что нашли время.

Папа сел рядом, мельком взглянул на Стаса, потом - на меня. В его взгляде не было упрёка. Пока. Но я его знал - разговор всё равно будет. Позже. Наедине.

- Что произошло? - спокойно спросил он, глядя на директора.

- Кратко: в коридоре между вашими сыном и учеником 10-Б, Сидоровым, произошёл конфликт. Вербальная перепалка переросла в физическое вмешательство. Барсов схватил Сидорова за одежду. Мы обязаны отреагировать.

- Сын, это правда? - спросил отец, не поворачивая головы.

Я кивнул:

- Он оскорбил Алину. При всех. И меня. Я сорвался. Но я не бил. Просто схватил. Дальше вмешался учитель.

Папа вздохнул и стёр рукой лоб. Молча. Потом сказал:

- А Сидоров? Он провоцировал?

- Да, - подтвердил один из завучей. - Но, как вы понимаете, мы обязаны применить меры ко всем участникам. Мы не наказываем, мы дисциплинируем.

- Конечно, - кивнул отец. - И что конкретно вы предлагаете?

Директор сложил руки:

- Мы ограничимся выговором, с обязательной записью в личное дело. Также считаю уместным на неделю ограничить участие в внеклассных мероприятиях.

Вот это уже отстой, - мелькнуло у меня в голове. Именно на этой неделе должна была быть съёмка школьного клипа, где я должен был снимать. И матч с параллелью...

Отец обернулся ко мне:

- Что скажешь?

Я пожал плечами:

- Понимаю. Но считаю, что Сидоров заслужил не меньше.

- Он получит такой же выговор, - заверил директор. - Но, повторюсь, вы оба - старшеклассники. Это ответственность. Особенно в коридорах, где ходят младшие.

Папа кивнул и встал:

- Спасибо. Мы всё поняли. Пойдём, Марк.

Я тоже поднялся, чувствуя, как плечи будто налились тяжестью.

Когда мы вышли из кабинета, в коридоре было тихо. Папа не говорил ничего, пока мы не отошли подальше.

- За Алину, да? - спросил он, тихо.

- Угу. Он сказал гадость. При всех.

- Молодец, что не ударил. Но голова на плечах должна работать всегда, даже когда хочется кому-то её отвернуть, - вздохнул он. - Домой сразу после уроков. Понял?

- Понял.

- И поговорим ещё. Вечером.

Я кивнул. Разговор - дело решённое. А пока - обратно в класс. Как ни в чём не бывало. Я вернулся в класс, когда урок уже начался. Тихо постучал, и, не дожидаясь разрешения, толкнул дверь. Учительница математики, строгая, в очках, с тонким голосом, бросила на меня быстрый взгляд поверх тетрадей.

- Барсов, вы нас сегодня решили удивлять? - язвительно заметила она. - Или тренируете навык эффектного появления?

- Извините, - тихо буркнул и пошёл к своему месту.

Тимур сидел, откинувшись на спинку стула, с полуулыбкой - явно ждал, когда я появлюсь. Когда же я сел, Тимур нагнулся ближе и шепнул:

- Что, прямо к директору? Ууу, герой.

Я только фыркнул:

- Отвали. Потом расскажу.

Достал тетрадь, но сосредоточиться на уравнениях не мог. Слова Стаса до сих пор эхом звучали в голове. "С одного на другого, не стыдно, Кострова?" - вот же гнида. И ладно бы это было просто вброс - но ведь сказал при всех, громко, с издёвкой, как будто специально хотел уязвить. И уязвил.

Мысли вернулись к Алине. Интересно, слышала ли она? Или уже ушла тогда в другой конец школы? Надо будет вечером ей написать. Или сейчас. Я вытащил телефон под партой, прикрывшись тетрадкой, и набрал:

[Марк → Алина, 10:07]
Ты в порядке? Утром Стас сморозил гадость. Я потом расскажу. Всё норм.

Быстро убрал телефон, пока учительница не заметила.

- Барсов, может, вы решите второй номер у доски, раз так активно заняты? - вдруг прозвучал голос с кафедры.

- Ага... конечно, - выдохнул я и встал.

Пока шёл к доске, ловил на себе взгляды одноклассников. Кто-то сочувствующий, кто-то с интересом, кто-то - просто с равнодушием.

Ничего. Зато справедливо. Он заслужил, - подумал я, беря в руки мел.
Я уже стоял у доски, держал мел, смотрел на уравнение, а сам всё ещё варился в мыслях о Стасе и Алине. В голове крутились не цифры, а то, как я вцепился в ворот этого урода, как рядом завозился Тимур, как учитель вытащил нас в коридор и понёсся к директору, будто мы кого-то избили.

Честно? Хотел бы избить. Хоть раз - по-настоящему, чтобы не просто вцепиться в рубашку, а чтобы у него отлетела вся эта мерзкая ухмылка.

Мел царапнул по доске, я вывел первое действие, второе - и сбился. Вдохнул, выдохнул. Надо было включаться. Я же не тупой.

- Барсов, вы уравнение решаете или свои мысли выписываете? - опять с издёвкой сказала Ирина Ивановна.

- Решаю, - буркнул я, стер верхнюю строку и переписал по новой. Всё, не думать. Просто доработать урок.

Я справился. Сел за парту, и тут телефон завибрировал в кармане. Едва дождался, пока она отвернётся, сунул руку под парту и вытащил. Сообщение от Алины:

[Алина, 10:24]
Я слышала. Не обращай на него внимания. Он дебил. Спасибо тебе. Правда.

Я задержал взгляд на слове "спасибо". От неё. За меня.
И пусть я чуть не загремел к директору, пусть отец теперь в курсе, зато было за что.

[Я → Алина, 10:25]
Если он ещё раз рот откроет, пускай готовится к отпуску без зубов. Шучу. Почти. Ты как, в порядке?

Я улыбнулся сам себе. А потом заметил, что Тимур уже косится на меня с ехидной ухмылкой. Написал что-то в группе. Телефон снова завибрировал:

[Тимур, общая]
Барсов, расскажи ещё как это: в директорском кресле удобно?

Я фыркнул. Отвечать не стал.
Зато написал Алине:

[Я → Алина, 10:27]
Может, вечером прогуляемся? Без Стасов и прочих. Только ты и я. И Джек, если не поленится.

Телефон замолчал. Сердце - нет.

---

[Алина, 10:29]
Зеленоглазка согласна. Только если Джек будет идти спокойно, а не тянуть тебя за поводок как бешеный кабан)

Я чуть не рассмеялся вслух. На «Зеленоглазка» у меня уже срабатывал какой-то автоматический рефлекс - сразу перед глазами её глаза, зелёные, яркие, такие, что при виде них можно забыть, как вообще говорить. Кабаном она, конечно, Джека обозвала не зря - этот дурной пёс способен утащить хоть в кусты, хоть в соседний район, если ему покажется, что мимо пробежала кошка.

[Я → Алина, 10:30]
Обещаю, что Джек будет как шелковый. А если что - свяжу его шарфом и понесу на плече. Ради прогулки с Зеленоглазкой можно и не такое пережить.

Телефон мигнул, но ответа пока не было. Я отложил его в сторону, а в голове уже вертелась мысль: «Улыбнулась бы она сейчас или закатила глаза?» Представить несложно. Чуть прищурилась бы, как делает, когда хочет казаться серьёзной, но уголки губ всё равно выдали бы настроение. Ну да, опять я фантазирую.

Прозвенел звонок. Перемена.

Народ загудел, поднялся, кто в буфет, кто к окну, кто к чужой парте поболтать. Тимур уселся рядом, как по команде.

- Ну, герой школьного масштаба, как там дела с Зеленоглазкой? - заявил он вслух так, что пара девчонок у доски обернулись.

- Умолкни, пока я не забил тебя твоим же рюкзаком, - буркнул я. - Хочешь, чтобы Сидоров услышал и начал снова орать?

- Да он в коридоре уже, с какими-то восьмиклассниками. Рычит на них как на собак, - отмахнулся Тимур. - Так чего, гуляете?

- Пока только договорились. Главное - не спугни, понял?

- Окей. Но если она скажет «да» на прогулку, потом «да» на кофе, а потом «да» в ЗАГС - ты зови меня свидетелем.

- А ты - в медпункт. У тебя что-то с головой, - фыркнул я, поднимаясь. - Пошли, перекусим. Пока там не началась буфетная бойня.

Мы вышли из класса, а я мельком взглянул на экран. Там всё ещё висело последнее сообщение от неё. Ответа не было. Но, чёрт, всё равно внутри было какое-то странное тепло. Даже просто от мысли, что сегодня она написала мне первой.

И да - перемена сразу стала лучше. Гораздо.

Мы с Тимуром дотащились до буфета. Народу - как на распродаже в «Блэк Фрайдей». Очередь, крики, кто-то возмущается из-за пирожков, кто-то жонглирует кефиром, чтоб не расплескать. Буфетчица - героическая женщина, с выражением «я вас всех переживу» - отпускает бутерброды со скоростью автомата.

- Мне сырный и сок, - сказал Тимур, толкаясь локтем. - Тебе что брать?

- Такой же. Главное - без колы, а то потом Джек опять взбесится.

- Джек у тебя как индикатор сахара в крови?

- Джек у меня как психотерапевт на лапах. Только с побочным эффектом в виде царапин.

Мы взяли еду и сели за один из столов у окна. Я достал телефон, мельком глянул - уведомлений нет. Чуть хмыкнул. Ладно, не весь же день сидеть в ожидании ответа, как идиот.

- Ну, чего завис? - спросил Тимур, прожёвывая так, будто у него соревнование по скорости еды.

- Да ниче, просто... - начал я, и тут экран мигнул.

[Алина, 10:47]
А если Зеленоглазка скажет, что её нужно нести на плече, тоже понесёшь?

Я не сдержал улыбку. Прямо посреди второго глотка сока. Еле не поперхнулся.

- Ага... - протянул Тимур, с подозрением косясь. - У тебя выражение лица, как будто тебе признались в любви и сразу написали, что принесут пиццу.

- Примерно так, - сказал я и быстро накатал в ответ:

[Я → Алина, 10:48]
Если Зеленоглазка этого захочет - понесу. Только она предупреди заранее, чтобы я хотя бы в спортзал зашёл перед этим.

Через пару секунд:

[Алина, 10:49]
Ну всё, теперь проверю. Убедись, что Джек и ты к вечеру в форме :)

Я положил телефон, и остаток бутерброда казался уже не таким важным. За окном кто-то гонял мяч, Тимур что-то говорил о контрольной по алгебре, но я слышал это фоном.

Где-то в этой же школе, в параллельном классе, одна Зеленоглазка читала мои сообщения. И, возможно, улыбалась. Только бы не передумала.

Дверь хлопнула, и мы с Леей зашли в дом. Джек, как всегда, уже ждал в прихожей - сидел, гордо выпятив грудь, как будто принимал парад. Увидев нас, он встрепенулся, хвост закрутился пропеллером.

- Мы дома! - крикнула Лея, разуваясь. Кеды с грохотом полетели в сторону тумбы.

- Здравствуй, дом, - пробормотал я и сбросил рюкзак у стены. - И здравствуй, Джек, страж границ.

Он подбежал, ткнулся носом в мою ладонь, потом обнюхал Лею, убедился, что все свои, и только после этого умчался на кухню - скорее всего, проверять, не упала ли случайно котлета со стола.

- Как же я устала, - протянула Лея, скидывая пиджак. - Этот контрольный по истории - просто пытка. Кто вообще в здравом уме ставит его на последнем уроке?

- Садисты, - буркнул я, проходя в комнату. - Я вот после алгебры теперь квадратные уравнения вижу даже в трещинах на стенах.

Мама выглянула из кухни, с чашкой в руке:

- Привет, зайки. Раздевайтесь, мойте руки, обед почти готов.

- Что у нас? - спросил я, прикидывая, стоит ли переодеваться до еды или потерпеть ещё минут пять.

- Борщ, котлеты и гречка. И Джек уже в очередь записался.

- Вот и повод жить, - сказал я театрально и пошёл переодеваться.

В комнате я перекинул рубашку через спинку кресла, достал телефон. Сообщений не было. Но я всё равно открыл переписку с Алиной. Просто так. Полюбоваться на последнюю её реплику. В голове тут же возник её голос, немного насмешливый, уверенный.

«Убедись, что Джек и ты к вечеру в форме.»

Я усмехнулся, на секунду представив, как она стоит у калитки в куртке, с тем взглядом, от которого у меня подкашиваются колени.

- Всё, Марк, иди обедать! - раздался голос мамы.

- Уже иду, - ответил я, всё-таки отправляя одно короткое сообщение:

[Я → Алина, 14:36]
Форма проверена. Готов нести кого угодно - и кабана, и Зеленоглазку.

Телефон положил на тумбочку, и с чувством победителя пошёл на кухню.

Я только успел взять ложку, как мама, спокойно отпивая кофе, как бы невзначай сказала:

- Отец звонил. Сказал, его вызывали в школу. Марк, что ты уже натворил?

Я чуть не подавился борщом. Джек, под столом, обиженно тявкнул - видно, подумал, что я его случайно задел ногой. Я кашлянул, глядя в тарелку, как будто там был выход из ситуации.

- Ну... - протянул я, - технически ничего такого. Просто... инцидент.

Мама прищурилась:

- С каким концом у "инцидента"? Надеюсь, не с синяками и разбитыми носами?

- Слава богу, нет. Хотя Сидоров хотел, чтобы были, - буркнул я, отломив кусочек хлеба. - Он первый полез. Сказал гадость про Алину. Я не удержался.

- А что он сказал? - уже почти с интересом спросила мама.

- Мам, поверь, лучше не повторять. Но я его не бил! Просто... схватил за шиворот. А тут - учитель. И сразу в кабинет директора.

Мама выдохнула, потёрла виски.

- Марк... Я понимаю. Но всё-таки... Ты ведь умный парень. Ты мог сказать что-то так, чтобы этот Сидоров сам в собственную глупость утонул.

- Мог, - согласился я. - Но ты бы видела его рожу. Там слова бы не помогли.

- Твоя цитата войдёт в семейный архив, - пробормотала мама, поднимаясь с кружкой. - Потом с отцом поговоришь. Он пока спокоен, но ты его знаешь.

- Ага. "Пока" - ключевое слово, - сказал я и уткнулся в тарелку.

Лея усмехнулась:

- А я думала, ты весь такой правильный.

- Я и есть правильный. Просто с коротким предохранителем.

Мама вздохнула:

- Доешь - выгул Джеку и сделай домашку. И не забудь, что вечером ты обещал гулять. Со Зеленоглазкой, как я понимаю?

Я чуть не уронил ложку.

- Откуда ты...

- Лея всё рассказала, - невинно произнесла сестра, подмигнув.

- Могу я обедать хотя бы с иллюзией приватности?

- Нет, - хором сказали обе.

Я в ответ только фыркнул, допивая борщ. А Джек, будто поддакивая, ткнулся носом мне в колено. День шёл по накатанной - в стиле "Барсов, будь готов ко всему".

Я встал из-за стола, потянулся и уже собирался отправиться в свою комнату, как мама позвала:

- Марк, подожди минутку. Ты уж не забыл про обещанную прогулку?

- Не забыл, - кивнул я, - но сначала надо домашку сделать. А то завтра опять учитель будет отчитывать.

- Вот именно, - мама улыбнулась, - зато вечером - гуляй от души. Зеленоглазка ждёт.

Лея, сидевшая за компьютером, не отрываясь, тоже подтвердила:

- Она уже написала, что приготовила маршрут. Там даже кафе, где кофе вкуснее, чем в нашей кухне.

Я фыркнул:

- Ну, посмотрим, сколько ты там продержишься с её кофе.

- Брось, - Лея хихикнула, - ты ещё хуже, если что.

Пёс Джек запрыгнул на диван и огляделся вокруг, словно готов был сопровождать меня хоть в разведку.

Я взял рюкзак и пошёл в свою комнату, где меня уже ждали учебники и тетради. Но в голове никак не выходили из мыслей яркие глаза Зеленоглазки - то, что она была рядом, вдруг казалось невероятно важным.

«Не упусти момент, - прошептал я себе, - а то потом будешь жалеть.»

Вечер уже опускался за окнами, когда я закончил собираться. В этот момент в дом вошёл папа.

Он выглядел серьёзным - явно не в лучшем настроении после того, как его вызвали в школу. В руках у него был телефон, который он с силой поставил на стол.

- Марк, - начал он строго, - узнал про твой «инцидент». Ты понимаешь, что это серьёзно? Меня вызывали не для того, чтобы слушать оправдания.

Я попытался что-то сказать, но папа поднял руку:

- Я не хочу слышать, что он первый начал. Ты взрослый парень, и должен уметь держать себя в руках. Проблемы решаются словами, а не драками.

Я кивнул, чувствуя, как поднимается ком в горле.

- Хорошо, - продолжил он чуть мягче, - я знаю, что ты не плохой парень. Но если ещё раз такое повторится - будут серьёзные последствия. Понял?

- Понял, - выдавил я.

Папа посмотрел на меня несколько секунд, потом вздохнул:

- Марк, ты понимаешь, что подобные выходки могут плохо сказаться на твоей репутации? Учителя уже настроены к тебе настороженно. А это твой последний год в школе.

Я опустил взгляд.

- Я понимаю, папа. Просто иногда... трудно молчать, когда слышишь такое.

- Молчать - не значит быть слабым, - строго сказал он. - Ты должен научиться решать конфликты иначе. Умный парень не даст себя втянуть в драку, даже если очень хочется.

Мама добавила:

- Мы верим в тебя, сынок. Просто постарайся контролировать себя, хорошо?

Я вздохнул, чувствуя и тяжесть, и поддержку одновременно.

- Хорошо. Постараюсь.

Папа кивнул.

- Вот и отлично. А теперь иди, подготовься к прогулке. Зеленоглазка ждёт.

Я улыбнулся, и напряжение немного спало.

Я надел поводок на ошейник Джека, и тот тут же завилял хвостом, готовый к прогулке.

Папа, наблюдая за этим, усмехнулся и сказал:
- Передавай привет Алине.

Я улыбнулся, поглаживая Джека по голове:
- Обязательно.

Папа покачал головой, немного строго, но с теплотой в глазах:
- Вот видишь, у тебя уже есть причины вести себя достойно. Не подведи их.

Я кивнул, опустив глаза на Джека.
Да, пап, причины - с зелёными глазами и ехидными смс. Не подведу.

Джек потянул меня вперёд, и мы вышли на улицу. Воздух был уже прохладным, но в этом было что-то бодрящее. Он пах листвой, сырой землёй и чем-то обещающим. Я глубоко вдохнул, машинально проверяя, не слишком ли мятая у меня куртка, и как выглядит воротник. Глупо. Но я же иду к ней.

Мы свернули за угол, и в тот момент, когда Джек принюхивался к чему-то подозрительному у бордюра, я поднял голову - и увидел её.

Алина шла по тротуару навстречу, в светлой куртке, с распущенными волосами, и в этот момент подул ветер - прямо как в кино. Она одной рукой придержала прядь, в другой держала телефон, и, кажется, только что что-то кому-то написала. Лицо у неё было чуть задумчивое, но когда она увидела меня, уголки губ поднялись. Ненамного, но точно - для меня.

У меня, кажется, дыхание сбилось на шаг. Джек рванулся вперёд, узнав её, и я чуть не споткнулся - кабан, не иначе. Я ухмыльнулся:

- Ну вот, теперь ты - его любимая. Готовься.

Алина остановилась, глядя на нас с едва заметной усмешкой:

- Идёте или Джек решит, что я - цель и кинется защищать тебя?

- С ним не угадаешь, - пожал я плечами. - Но если что, я между вами встану. Геройски. Правда, с риском для жизни.

Она тихо засмеялась, и этот звук оказался куда лучше всех слов. Она протянула руку, и Джек тут же ткнулся в неё носом, виляя хвостом так, будто не видел её сто лет.
- Всё, ты потерян, - сказал я собаке. - А ведь я кормлю тебя, между прочим.

Алина улыбнулась, почесывая Джеку за ухом:
- Значит, вкусняшек от меня он не получал. У нас с ним ещё всё впереди.

- Я начинаю ревновать, - хмыкнул я, и она посмотрела на меня в упор, насмешливо приподняв бровь.

- А ты думал, я ради тебя иду гулять?

- Ради Джека? Ну... он, конечно, красавчик, но я надеялся, что у меня ещё есть шанс.

Она ничего не сказала, но уголки губ предательски дрогнули. Мы пошли по тротуару, Джек бежал впереди, изредка оглядываясь, как будто проверял: идём ли мы.

На улице было тихо. Уже темнело, фонари только начали зажигаться. Шумный день оставался позади, и в этой тишине вдруг стало особенно легко дышать. Даже слова будто бы стали не нужны. Просто идти рядом - и всё.

- Ты злишься на Стаса? - вдруг спросила она, не глядя на меня.

Я молча пару секунд смотрел вперёд.

- Я не злюсь. Я просто... - вздохнул. - Есть вещи, которые нельзя говорить. Даже если у тебя язык без тормозов. И если кто-то тронет важных для меня людей - я не сдержусь.

Она кивнула. Мы прошли ещё немного, прежде чем она тихо сказала:

- Знаешь... это было глупо. Но по-честному - приятно.

Я повернулся к ней:

- Что именно?

- Что ты заступился. Не с кулаками, не как дурак, а... по-настоящему. И не потому что «надо», а потому что тебе важно. Это чувствовалось.

Я улыбнулся, и вдруг весь этот разговор, весь вечер, даже холод в воздухе - всё это казалось правильным.

- Ты знаешь, что если что - я всегда рядом? - сказал я, стараясь не смотреть на неё слишком долго. - Даже если придётся опять в кабинет директора.

- Только в этот раз давай без шиворотов, - усмехнулась она.

- Согласен. Максимум - сарказм.

Она засмеялась, и этот смех выбил у меня почву из-под ног. Хорошо, что Джек отвлёк нас - дёрнулся к кустам, и я успел перевести дыхание.

Мы не свернули к её дому, хотя могли - она сама вдруг замедлила шаг и сказала:

- А если немного дальше пройтись? Всё равно рано ещё.

- Я только за, - пожал я плечами. - Джек, марш-бросок по району!

Пёс радостно тявкнул и потрусил вперёд, натягивая поводок, как будто точно понял задание.

Мы шли молча какое-то время. Тихие улочки, редкие фонари, запах свежего асфальта и мокрых деревьев. Воздух тянулся лёгкий и прозрачный, как будто кто-то убрал из него весь дневной шум.

- Тебе не надоело? - вдруг спросила она.
- Что именно? -
- Быть "тем самым Барсовым". Ты ведь вечно в центре чего-то. Драки, учителя, взгляды, слухи...

Я усмехнулся.

- Думаешь, я это специально? Я, может, вообще мечтаю быть невидимкой.
- Ну да, особенно когда выходишь в коридор, как будто сцена твоя.
- Это не я. Это просто у меня походка такая, - пошутил я, и она рассмеялась.

- Ты иногда слишком правильный.
- И это плохо?

Она чуть покачала головой, глядя перед собой:

- Нет. Это... необычно. Просто. В тебе есть что-то... настоящее. И это иногда раздражает.

- Рад, что раздражаю тебя по-особенному, - сказал я, глядя в её профиль.

- Ты не из тех, кто просто нравится. Ты из тех, к кому или тянет сильно, или бесит ужасно.

- А я могу надеяться, что пока это "тянет"?

Она ничего не ответила, только посмотрела - долго, в упор. А потом вдруг тихо сказала:

- Не задавай вопросов, на которые боишься ответа, Барсов.

Я кивнул. Не потому что испугался - наоборот. Просто понял, что сейчас - не время. Ещё не вечер, но и не финал.

Мы свернули в парк. Скамейки были пустые, дорожки сырые от вечерней росы. Джек устроился у ближайшей лавки, ткнулся мордой в лапы и довольно зевнул.

Я сел рядом, и она - тоже. Рядом. Ближе, чем раньше.

- Я не говорила тебе... - тихо начала она, - но я слышала, что говорил Стас. Всё. От начала и до конца.

- Я догадался. -
- Ты... правда был готов подраться из-за меня?

Я посмотрел на неё. В этот момент её глаза, такие зелёные, как будто сверкнули даже в полумраке парка.

- Я не думал. Просто сделал.

- Спасибо, - прошептала она. - Просто... спасибо.

И с этими словами она вдруг положила голову мне на плечо. Просто так. Спокойно. Будто это было совершенно естественно.

Я замер. А потом осторожно опустил подбородок ей на макушку, чувствуя, как её волосы пахнут чем-то лёгким и знакомым.

Джек вздохнул снизу, будто намекая, что хватит романтики, и пора уже домой.
Но я не шевелился. Потому что в этот момент - весь день, школа, директор, даже папин серьёзный голос - исчезли.

Остались только я, она и тихий вечер.

Мы просидели на лавке ещё минут десять. Почти не разговаривали - и не нужно было. Иногда тишина между двумя людьми говорит больше, чем сотня слов. Джек уже явно заскучал - дёргал поводок, потягивался, фыркал в траву.

- Пора, - наконец сказала Алина, мягко выпрямляясь. - А то мама уже наверняка думает, что меня утащил маньяк.

- Ну, не совсем маньяк, - пожал я плечами. - Всего лишь Барсов.

- А иногда разницы почти не чувствуется, - хмыкнула она и поднялась.

Мы шли молча до поворота к её дому. Там, где у них начиналась улица, она остановилась.

- Спасибо, что выгулял кабана, - кивнула она на Джека. - И... за всё остальное. Сегодня.

- Всегда пожалуйста, Зеленоглазка.

Она усмехнулась, чуть опустила взгляд. И в этой секунде я понял: если сейчас не сделаю шаг - потом точно пожалею.

- Алина, - тихо сказал я.

Она снова подняла глаза - и я приблизился. Сначала медленно. Чуть. Дал шанс отстраниться, отшутиться, отвернуться. Но она не сдвинулась ни на миллиметр. Смотрела прямо. Спокойно. Чуть взволнованно. Но уверенно.

...И тогда я наклонился и поцеловал её.

Это не был мой первый поцелуй. Честно говоря, за мои семнадцать их было достаточно. С кем-то - по глупости. С кем-то - из интереса. С кем-то - просто потому что «вроде бы так надо». Они были разные. Но этот - отличался всем.

Не потому что техника, не потому что момент, а потому что это Алина. Потому что я знал, что за этим поцелуем стоит не неделя флирта, а месяцы - взгляды, острые реплики, споры, забота, дружба, злость и волнение. За ним стояла она вся - настоящая, упрямая, быстрая на язык, такая, от которой сбивается ритм внутри.

Когда я отстранился, она не отшатнулась и не отшутилась. Просто смотрела - как-то особенно спокойно. По-взрослому. И с лёгкой полуулыбкой.

- Ну, наконец-то, - сказала она. Без наигранности, без удивления. Просто как факт, который давно должен был случиться.

Я слегка усмехнулся, шагнул назад:

- Доброй ночи, Кострова.

- Доброй, Барсов, - ответила она и развернулась.

Когда её светлая куртка скрылась за калиткой, я наконец выдохнул. Джек тихо тявкнул и потянул поводок.

- Да знаю я, - сказал я вполголоса. - Только это... по-настоящему. Впервые. Понимаешь?

Пёс в ответ ткнулся носом в мою руку.

И мы пошли обратно, шаг за шагом, в тот редкий вечер, который не хочется забывать.
Дом встретил полумраком и запахом кофе, оставшегося с ужина. В гостиной горела только торшерная лампа, и в её мягком свете отец сидел с ноутбуком, углублённый в какие-то документы. Он мельком взглянул на меня поверх очков:

- Вернулся. Как прогулка?

- Тихо, - ответил я, отстёгивая поводок от ошейника Джека. - Джек даже никого не утащил.

Пёс, будто в подтверждение, зевнул и тут же улёгся на коврик. Отец кивнул и, похоже, хотел уже вернуться к работе, но всё же добавил, не поднимая глаз:

- Ты всё-таки поаккуратней, Марк. С чувствами - и своими, и чужими. Понимаешь, о чём я?

Я замер на секунду. Потом кивнул, хоть он и не смотрел.

- Понимаю.

- Ладно, иди. Завтра учёба. А Джеку - воды в миску не забудь.

- Есть, сэр, - буркнул я и прошёл мимо.

На втором этаже Лея уже лежала в кровати с ноутбуком. Я мельком заглянул в её комнату, она посмотрела поверх экрана:

- Ну?

- Ну что?

- Перестань. Ты светишься, как гирлянда. Была бы ты девочка - накрасилась бы, наверное.

- Зато я парень, - усмехнулся я. - И могу просто лечь спать без макияжа.

Она закатила глаза:

- Не забудь, что Алина моя подруга. Я слежу.

- Да ты с рождения следишь, - пробормотал я и скрылся в своей комнате.

Только я снял куртку, телефон завибрировал.

[Алина, 21:42]
Ты правда думаешь, что можешь вот так взять и поцеловать меня - и мне теперь спокойно спать?

Я не успел ещё даже улыбнуться, как пришло следом:

[Алина, 21:42]
Ладно. Шучу. Мне понравилось. Очень. Спокойной ночи, Марк.

[Я → Алина, 21:43]
Спокойной ночи, Зеленоглазка. Мне - тоже. Даже слишком.

Экран потемнел, и только отражение моей улыбки осталось в стекле.

Утро началось с того, что Джек, как всегда, решил, что пять минут седьмого - идеальное время, чтобы сесть мне на грудь и зевнуть в лицо.

- Ты серьёзно?.. - пробормотал я, отпихивая его и переворачиваясь на бок. - Ещё рано. Спи, зверь.

Но Джек уже был на ногах, мотал хвостом и давал понять: всё, хозяин, встаём, мир ждёт.

Я нехотя встал, накинул толстовку и спустился на кухню. Мама уже наливала себе чай, глядя в экран телефона. Услышав меня, кивнула:

- Доброе утро. Выглядишь подозрительно... хорошо выспавшимся.

- Всё потому, что никто не ставил мне ультиматумов перед сном, - буркнул я, зевая. - Ни учителя, ни директора, ни Лея.

- Зато Джек - поставил. Он - самый дисциплинированный член семьи, - сказала мама, кидая ему пару кусочков ветчины.

Я налил себе кофе и сел за стол. Сверху послышались шаги Леи.

- Ну, как ты? - мама с интересом посмотрела на меня. - После вчерашнего.

- Нормально, - сказал я, делая глоток. - Даже... хорошо.

Она чуть прищурилась, но больше ничего не сказала. В этот момент в кухню зашла Лея - волосы в хвост, форма как с иголочки.

- А вот и твоя совесть идёт, - усмехнулся я.

- Скорее - наблюдатель, - поправила Лея. - Ты ответил ей?

- А ты шпион, что ли? - фыркнул я.

- Просто спросила. Тихо, мирно. Женская солидарность.

Я только покачал головой и уткнулся в тост. Телефон завибрировал на столе.
[Алина, 07:14]
Ты ещё спишь или Джек уже построил утреннюю линейку?

Я невольно усмехнулся. Даже сквозь сон, даже в этот серый, по-настоящему вторничный вторник - она умудрялась пробудить во мне что-то большее, чем просто желание дожить до обеда.

[Я → Алина, 07:15]
Он не построил - он маршировал. В шесть утра. Теперь кофе и тоска по подушке.

[Алина, 07:16]
Классика. Держись, Барсов. До пятницы ещё три вечности.

[Я → Алина, 07:16]
Спасибо, что напомнила. Я чуть не решил, что живу, а не выживаю.

Лея, спускаясь по лестнице с рюкзаком, скептически посмотрела на мою ухмылку.

- Ты опять ей пишешь?

- А ты следишь за моей мимикой, как ЦРУ, - отозвался я, вставая из-за стола.

- Просто ты улыбаешься, как идиот. Это редкое зрелище. Хочется зафиксировать.

- У тебя будут проблемы с братом, если продолжишь, - пригрозил я, надевая куртку.

- Боюсь. Очень, - драматично сказала она и чмокнула маму в щеку. - Пошли уже, а то опять опоздаем.

На улице было свежо. Джек носился впереди на поводке, словно собирался тащить нас в школу за собой.

Я ещё раз глянул на экран - Алина больше не писала. Но даже это утреннее, почти бытовое сообщение... черт, да с ней даже вторник начинал казаться менее враждебным.

Второй урок выдался каким-то ватным. Учитель биологии бубнил про наследственность, а у меня всё внимание концентрировалось не на генетике, а на том, как Алина сидит на два ряда впереди, склонившись над тетрадкой. Её коса чуть соскользнула с плеча, она что-то помечала ручкой на полях. Я даже не слышал, что задание задали, пока Тимур не толкнул в бок.

- Ты вообще тут? - прошипел он. - Или уже в ЗАГСе?

- У тебя мания на свадьбы, - пробурчал я, открывая тетрадь наугад.

- Не у меня, а у них, - Тимур кивнул на Алину. - Глянь, как она на тебя косится. Это тебе не наследственность - это химия, чувак.

Я фыркнул, но внутренне снова отметил: да, её взгляд ловил. Она не смотрела часто - но точно. А у меня от этого сбивался ритм.

Когда прозвенел звонок на перемену, народ сразу вскочил - половина ломанулись в буфет, другие к окнам или в коридор. Алина не ушла сразу, дождалась, пока толпа немного рассосётся, и только тогда подошла ко мне, будто мимо проходя.

- Джек вчера вёл себя на удивление достойно, - сказала она, притворно строго.

- Я же обещал, - пожал плечами я. - Видимо, тоже был под впечатлением.

- От прогулки?

- От тебя.

Алина чуть прищурилась, будто не ожидала, что я так прямо. И улыбнулась - не той, дежурной, школьной, а тихой, настоящей. Как будто на секунду открылась щёлка в том, что она обычно держит закрытым.

- Пойдём в холл? Там тише, - предложила она, и я кивнул.

Мы вышли из класса и спустились на первый этаж, в тот угол холла, где никто не мешал. Окна выходили на двор, на деревья, которые уже начинали зеленеть по-весеннему. Джек бы тут прыгал, как безумный. Я даже подумал: странно, как быстро всё стало таким... нормальным рядом с ней.

- А тебе кто-нибудь говорил, что ты стал другим? - тихо спросила она.

- Меньше неадеквата?

- Нет, - усмехнулась она, - просто другим. Как будто стал собой. Без маски.

- Может, потому что рядом - человек, ради которого хочется быть настоящим, - сказал я, сам не веря, что выдал это вслух.

Молчание.

А потом она шагнула чуть ближе. Рядом - тепло её плеча, её дыхания. И это была не та сцена, где нужно было шутить. Просто тишина, в которой было всё сказано.

Школа снова шумела, как улей. Вторник. Вроде обычный день, но у меня внутри всё было на удивление спокойно. Даже математика не раздражала, и я ловил себя на том, что смотрю на часы не потому, что хочу домой, а потому что знал - через пятнадцать минут у десятого «А» перемена.

И вот, как по часам, я вышел из класса. Мимо пробежали двое семиклассников, кто-то пнул нечаянно по стенке. Алина появилась у своего кабинета - в пальто, с распущенными волосами, как будто сама осень в коридоре. Увидела меня, замедлилась. На лице - то самое выражение, будто мы оба знаем больше, чем говорим вслух.

- Привет, - сказал я, подходя ближе.

- Привет, - чуть тише. - Ты как, живой после родительского суда?

- Выжил. Папа ворчал, но мама сгладила.

Она кивнула, улыбнулась уголками губ.

- А Джек?

- Жив, цел, гулять хочет. Думаю, ему понравилось. Он тебя теперь, кажется, считает своей частью стаи.

- Это честь, между прочим, - фыркнула она, - он меня обнюхивал так, будто паспорт сверял.

Я усмехнулся.

- У тебя сегодня до пятого урока?

- Ага. Потом, может, в парк загляну.

- А тогда я тебе скажу, что Барсов - свободен с трёх. И может быть проводником стаи.

Она качнула головой, будто смеясь, но глаза у неё были мягкие, тёплые. И прежде чем прозвенел звонок, она быстро шагнула ближе, на секунду коснулась моей руки пальцами - и исчезла в кабинете.

А я стоял, будто не совсем понял, что сейчас произошло. Только точно знал: день стал лучше.

Коридор снова ожил звуками звонка, словно вся школа вдохнула и выдохнула одновременно. Я вернулся в класс, а Тимур уже устроился на своём месте, жуя жвачку и лихо прокручивая ручку между пальцами.

- Видел, как ты в сторону десятого «А» метнулся, - усмехнулся он, не поднимая глаз. - Ты когда уже цветы начнёшь приносить, рыцарь?

- Не твой уровень романтики, Тим, - буркнул я, плюхаясь на место.

- Да мне бы твою уверенность, - он кивнул в сторону двери. - Кстати, вон новенький снова прётся.

Он вошёл в класс уверенным шагом, не сутулясь, не торопясь. Не худощавый, но и не раскачанный, скорее - крепкий, подтянутый. Был в нём какой-то баланс силы и сдержанности, как у человека, который умеет постоять за себя, но не хвастается этим.

- Смотри, снова Мельников, - шепнул Тимур, качнув подбородком в сторону двери.

Я только кивнул, наблюдая, как Влад занимает своё обычное место у окна. Не здороваясь ни с кем, не отвлекаясь на болтовню. Он просто сидел, разглядывая улицу, как будто весь этот класс был для него лишь временной остановкой на куда более важном пути.

И всё же... что-то в нём было. Ни фамилия, ни лицо прямо не отзывались памятью, но внутри чесалось от странного беспокойства.

- Слушай, Тим, - я наклонился чуть ближе, - а ты точно его раньше нигде не встречал? Не похоже, что он из ниоткуда.

- Да точно нет, - пожал плечами Тимур. - Он вообще, говорят, из какой-то частной школы перевёлся. Типа родители куда-то уехали, и теперь он у бабушки в нашем районе живёт.

- Ага... - протянул я, но так и не отвёл глаз от Влада.

Мельников вдруг снова повернулся. И снова - прямо на меня. Не мимо, не скользяще, а прицельно. Как будто услышал наш разговор. Лицо при этом оставалось совершенно спокойным, даже чуть насмешливым. Он смотрел, как будто знал что-то, чего не знал я.

И на секунду мне показалось, что у него дернулась бровь - не то в приветствии, не то в предупреждении. А потом он снова отвернулся к окну.

Тимур что-то бубнил про контрольную, но я уже не слушал. Потому что в голове всплывал тот самый вопрос:

"Кто ты такой, Влад Мельников? И почему мне кажется, что однажды мы уже стояли вот так - по разные стороны?"

Я сел, но ощущение будто остался стоять. Пока я бубнил что-то про Кеннеди, мозг всё ещё крутил в голове лицо Влада. Его голос. Манеру держаться. Это... не просто отличник. Это что-то другое. Не человек, а загадка в человеческом теле, и мне она не нравилась.

Когда прозвенел звонок, я вышел в коридор быстрее, чем обычно. Тимур догнал меня уже у окна, где мы обычно зависали на переменах.

- Ты это видел? - фыркнул он, - «Октябрь 62-го», как будто внук Брежнева.

- Да уж, - пробормотал я, глядя, как Влад выходит из класса. Спокойно. Будто он тут с рождения учится, а не неделю как.

Он прошёл мимо нас, будто не замечая. Или специально делая вид, что не замечает. Но, когда оказался на полшага ближе, вдруг повернул голову:

- Барсов, да?

Я чуть не удивился, что знает мою фамилию. Кивнул.

- Ты неплохо держишься у доски. Без шпаргалок даже, - сказал он с еле заметной полуулыбкой.

- Ну... спасибо. - Не знал, что ещё сказать. - А ты у нас, смотрю, историк.

- Не совсем. Просто... интересуюсь. Прошлое многое объясняет.

Тимур фыркнул.

- Особенно в десятом «Б».

Но Влад будто не слушал. Его взгляд снова метнулся ко мне. И снова - это странное чувство. Будто не просто смотрит, а просвечивает.

- Знаешь, - сказал я медленно, - не хочу показаться странным, но... У меня ощущение, что мы где-то уже встречались.

Он чуть склонил голову набок.

- Может быть, - сказал спокойно. - Вопрос в том - когда.

Я не знал, что на это ответить. Потому что от этих слов по спине пробежал холодок.
Я облокотился на подоконник и уставился в школьный двор. Солнечный свет бил в окна, но мне казалось, будто всё вокруг приглушено. Будто звук стал ватным, а цвета - на пару тонов тусклее. Влад Мельников... что-то в нём не клеилось. И голос, и взгляд - как у человека, который знает слишком много. Слишком рано. И вообще - откуда он так внезапно?

- Ты чего такой мрачный? - влезла Лея, нагло отбирая у меня кусочек шоколадки из кармана куртки. - Неужели снова двойка?

Я даже не повернулся.

- Не-а. Просто ощущение... будто в пазле появилась деталь, которую ты вроде бы где-то видел, но она не отсюда.

Лея фыркнула:

- Это ты о чём сейчас, о математике или жизни?

- О Владе, - ответил Тимур, подскочив сбоку. - Наш новый просветлённый одноклассник. Ему, кажется, ночью снится Википедия.

- Ага, - буркнул я. - Или он сам ей снится.

Алина появилась рядом с Лей. Её волосы были заплетены в свободную косу, а глаза, как всегда, подмечали больше, чем она вслух говорила.

- Он тебя чем-то напрягает?

Я сжал губы.

- Не то чтобы... Просто. Знакомый незнакомец. И странный. Слишком спокойный. Слишком уверенный. У нас в классе так никто себя не ведёт - даже учителя.

- Может, просто умный. Или из военной семьи, - пожала плечами Лея.

- Или из "Тайн Смолвиля", - добавил Тимур. - Секретный агент, телепат, пришелец. Всё в одном пакете.

Я усмехнулся, но быстро замолк. Шутка - в точку, но не до конца смешно. Алина посмотрела на меня внимательно:

- Ты как будто... боишься его.

- Не боюсь, - ответил я тихо. - Просто... с ним ощущение, будто я чего-то не понимаю. И это бесит.

- Тогда выясни, - спокойно сказала она. - Лучше знать, с кем имеешь дело.

Я кивнул, и в эту секунду Влад снова прошёл мимо - как тень, скользя по коридору. Его глаза на мгновение встретились с моими. И в этом взгляде будто был вызов. Или... предупреждение?

Вдруг мимо снова прошёл Стас. Как всегда, не мог пройти молча:

- Барсов, ты всё выглядишь, будто мир тебе что-то должен. Надеешься, что с таким лицом тебя хоть кто-то всерьёз воспримет?

Я замер. Кулаки сжались сами собой. Он специально, это было видно. Ждал, когда рядом Алина, когда у меня не в духе. Знал, куда бить.

Я сделал шаг вперёд, готовый подойти, сказать что-то - хоть что, хоть молча врезать. Но Тимур встал сбоку и положил ладонь на плечо.

- Не сейчас, - сказал он негромко, глядя мне в глаза. - Не при всех. И не из-за него.

Я стоял, тяжело дыша. Стас уже шёл дальше, довольно хмыкнув. И как же хотелось броситься за ним. Но...

Я выдохнул, убрал руку с бедра. Джек бы, наверное, зарычал. А я... просто проглотил это.

- В следующий раз, - пробормотал я.

- В следующий раз - будет повод, - кивнул Тим.

Алина молчала, но я почувствовал её взгляд. Не жалость, нет. Просто она знала, как это - когда тебе хочется ударить, но ты выбираешь не удар.

- Пошли в класс, - сказал я хрипло. - Пусть думает, что выиграл.

- Он и думает, - буркнул Тим. - Но ты же не дурак.

Мы пошли вперёд. Я знал, что день только начинается, но чувствовал, как внутри нарастает напряжение. От Влада, от Стаса, от всего. И надо было что-то с этим делать. Скоро. Химия всегда была для меня чем-то вроде стихийной зоны: опасно, непредсказуемо, но иногда внезапно интересно. Хотя сегодня я сидел за партой, уставившись в тетрадь, и почти не слышал, что говорит Татьяна Петровна. Только какие-то формулы мелькали на доске - СО₂, NaCl, H₂SO₄ - а у меня в голове крутилось совсем другое: лицо Алины, язва Стас, Влад с этим своим странным, будто изучающим взглядом.

- Барсов, - сказала Татьяна Петровна, не поднимая головы от журнала. - Если ты сейчас мысленно не в реакторной установке, то, может, ответишь, что получится при взаимодействии соляной кислоты с гидроксидом натрия?

- Эм... - я моргнул. - Вода и соль?

- Молодец, что хотя бы слышал. А теперь запиши уравнение.

Я нагнулся к тетради, ощущая, как кто-то уставился в затылок. Медленно повернул голову - и, конечно, Влад. Он сидел через один ряд, склонившись над тетрадью, но глаза его были на мне. Спокойные, холодные. Ни улыбки, ни насмешки - будто фиксировал, запоминал.

Я уже почти отвёл взгляд, как он вдруг слегка кивнул. Почти незаметно. Словно между нами только что произошёл какой-то обмен, только я не понял, о чём.

- Ты с ним общался вообще? - прошептал Тимур, сидящий сбоку. - Этот Мельников... Он будто всё знает наперёд.

- Нет, - прошептал я в ответ. - Но есть ощущение, что он со мной уже когда-то говорил. Или я его где-то видел.

- Ну, по-моему, он видит сквозь людей. Неприятно.

Влад, будто слышал - резко посмотрел на Тимура, а потом снова перевёл взгляд на меня.

Татьяна Петровна продолжала объяснять у доски уравнение, а у меня в груди появилось странное, глухое чувство - как будто я стою у чего-то на пороге, но ещё не знаю, дверь это или пропасть.

Я только швырнул рюкзак в угол и успел сбросить кеды, как телефон в кармане завибрировал. Джек, лежавший у входа, лениво приподнял голову, посмотрел на меня и снова уткнулся в подушку. Я вытащил телефон - смс от Тимура:

[Тимур, 16:41]
Ты видел рожу Сидорова после того, как ты ему в коридоре взглядом пригрозил? Мне кажется, он теперь по стеночке будет к своему кабинету ходить.

Я хмыкнул, повернулся на бок и быстро накатал ответ.

[Я → Тимур, 16:42]
Надо было ещё Джека на него натравить. Тогда точно пересядет в восьмой класс по собственному желанию.

[Тимур, 16:43]
Ага. "Доброе утро, Сидоров. Это Джек. Он не кусается. Он просто расправляется тихо."

Я фыркнул в подушку. Джек, будто почувствовав, что его обсуждают, издал тихий недовольный вздох и сунул мне морду в бок. Я почесал его за ухом и уже хотел положить телефон, но он снова вибрировал.

[Тимур, 16:44]
Кстати. Ты с Алисой случайно не мутил до Алины? А то она сегодня в столовой так посмотрела, будто ты ей деньги должен.

[Я → Тимур, 16:44]
Алиса была в прошлом. Месяц назад. Я ей максимум шоколадку должен.

[Тимур, 16:45]
Ну всё, тогда Алина может быть спокойна. Или нет? Уже поцеловал?

Я чуть не уронил телефон. Уткнулся лбом в ладонь, потом с ухмылкой написал:

[Я → Тимур, 16:46]
А ты слишком много знаешь, Костров. Это опасно.

[Тимур, 16:46]
Так и знал! Всё. Не забудь меня на свадьбу позвать. Буду стоять с Джеком, оба в бабочках.

[Я → Тимур, 16:46]
Ты будешь нести кольца. Джек - букет.

В этот момент пришло новое сообщение, уже от Алины:

[Алина, 16:47]
Ты сейчас с кем в переписке так смеёшься? У тебя телефон чуть с кровати не упал.

Я глянул на окно - так, стоп. Она что, идёт мимо?

[Я → Алина, 16:47]
А у тебя что, бинокль в кармане? Или чип мне вшила?

[Алина, 16:48]
Просто у меня чутьё. На одного глупого Мурзика с улыбающейся аватаркой.

Я усмехнулся. Ну да, день как день - зато теперь с теплом внутри.

Тимур

Сижу, уставился в геометрию как в магическую книгу. Угол, биссектриса, какая-то окружность - и всё это как в другом измерении. Только сосредоточился - пилик.

[Лея, 16:53]
Тимур. Скажи мне, пожалуйста, почему моя флешка лежит у тебя в рюкзаке, а не у меня дома?

Я завис. Глянул на стол - о, привет, красненькая. Блестит, как предательство.

[Я → Лея, 16:54]
Потому что она соскучилась по цивилизации. Хотела немного побыть среди умных людей.

[Лея, 16:54]
Среди умных людей? Это ты сейчас о себе?

[Я → Лея, 16:55]
Ну я, Джек, стол и учебник. Мы тут в комитете.

[Лея, 16:55]
Верни флешку завтра. Или я расскажу Алине, как ты в четвёртом классе хотел жениться на учительнице труда.

Я вскинул брови. Она серьёзно?

[Я → Лея, 16:55]
Это была... искренняя симпатия!

[Лея, 16:56]
Ты носил ей чай и писал "Ты супер" в тетради по биологии.

[Я → Лея, 16:56]
Романтика не умирает, Лея. Даже если ей 38 и она умеет паять провода.

[Лея, 16:57]
Ты безнадёжен. И не забудь - завтра обещал Алине объяснить физику. Если она облажается - ты следующий объект для экспериментов.

Я хмыкнул. Вот и мотивация нашлась.

[Я → Лея, 16:57]
Передай Алине, что Барсов в надёжных руках. Ну... относительно надёжных. Почти.

[Лея, 16:58]
Ты пугаешь. Всё, работай, Комитет.

Я

сидел у себя в комнате, уставившись в геометрию как на древнегреческий манускрипт. Где "дано", где "найти" - вообще не "моя параллель". За стеной тихо мурлыкала колонка Алины. Судя по тому, что песня была уже второй по счёту, а шаги на полу всё ещё звучали, она явно не собиралась садиться за уроки.

Я вздохнул и крикнул, не вставая:

- Алиин! Ты случайно не утащила мой лист с задачами?

- Это не я! - отозвалась она, а через пару секунд уже выглянула в дверной проём. - Но если ты о том листе, что был на столе у нас в зале, то он мой!

- Ну вот, он у меня. Угон формул - 101. Виновна.

- Тогда сфотай и скинь мне. Я сейчас не хочу идти. У меня тут кофе, музыка и драматическое осмысление жизни, - протянула она, закатив глаза.

- То есть лень.

- Да.

Я сфоткал лист, переслал ей в мессенджер и уже хотел вернуться к своей геометрии, когда она снова выглянула из комнаты:

- Кстати... Передай своему другу, что он странный. То целует, то молчит весь день. Мы с Леей уже начинаем думать, что у него ступор.

Я усмехнулся, разворачиваясь в кресле.

- Он в романтической коме. Переживает, что ты после этого сожжёшь его в огне собственного стыда.

- Скажи ему, что всё нормально. Я не испарилась. И вообще - я не против, если ты понимаешь, о чём я, - хмыкнула она и снова скрылась за дверью.

Я достал телефон, не удержался и написал Марку:

[Я → Марк, 17:21]
Барсов. Срочное сообщение из штаба Зеленоглазки: она не испугалась, не исчезла и намекает, что ты официально можешь выйти из режима «паника».

[Я → Марк, 17:22]
А ещё она не против. Если ты понимаешь, о чём я. И не спрашивай, почему я это знаю - я живу с ней. Добро пожаловать в мой ад.

Телефон вибрирует - Марк. Открываю сообщение.

[Марк, 17:24]
С чего ты взял, что у меня паника?

Я фыркнул. Ага, конечно. Не паника у него. Просто весь день ходит с выражением лица, будто в голове у него одновременно и марш Мендельсона, и траурная процессия.

[Я → Марк, 17:25]
Потому что ты сегодня три раза подряд налил в чашку себе чай и забыл его выпить. Один раз даже без пакетика. Пакетик ты, кстати, кинул в тарелку с борщом. И ты серьёзно думаешь, что я это не заметил?

[Я → Марк, 17:26]
Добавим сюда твои затупы на истории, постоянные взгляды в сторону 10 "А", и то, как ты чуть не сжевал свой рукав, когда она прошла мимо. Нет, конечно, не паника. Чистая дзен-медитация.

Усмехнулся и откинулся в кресле. За дверью снова топнула Алина. Я слышал, как она что-то тихо напевает себе под нос.

- Вы оба тронутые, - пробормотал я себе под нос. - Идеальная парочка.

Телефон снова вибрирует.

[Марк, 17:28]
Во-первых, это Алина. Во-вторых - это ТВОЯ СЕСТРА. Не хочу облажаться.

Я уставился на экран, а потом расхохотался. Вот он, наконец, сломался. Барсов сдался. Записываю дату в память - торжественный момент.

[Я → Марк, 17:29]
Кто ты и где мой лучший друг Ягуар?

[Я → Марк, 17:30]
Влюблённый Мурзик уже не хищник. Он теперь домашний и с поводком.

Пауза. Почти слышу, как Марк вздыхает где-то у себя в комнате и закатывает глаза.

[Марк, 17:31]
И ты туда же...

Я хихикнул и захлопнул учебник. Ну какая, к чёрту, алгебра, когда друг официально превращается в Мурзика?

[Я → Марк, 17:31]
Прими свою судьбу, усатый-полосатый. Ты обречён.

[Я → Марк, 17:22]
Не обижайся, мурлыкающий герой. Просто наблюдаю за эволюцией - от гонщика до романтика.

[Марк, 17:22]
Гонщик остаётся гонщиком. Просто теперь у него пассажир с зелёными глазами.

[Я → Марк, 17:23]
Ого. Поэзию подключил. Всё, диагноз подтверждён.

[Марк, 17:23]
Не беси, Тим.

[Я → Марк, 17:24]
Ладно, ладно. Шучу. Но, если что, я свидетелем на вашей свадьбе не буду. Максимум - организую мальчишник.

[Марк, 17:25]
Сначала выгуляю Джека, потом подумаю, допускать ли тебя вообще до ЗАГСа.

[Я → Марк, 17:25]
Эй! Это звучало как угроза. Но ты, конечно, всё равно Мурзик. Даже если с кольцом на лапе.

Я рассмеялся, уткнувшись лицом в подушку. Было что-то по-настоящему крутое в том, что мой друг наконец выглядит счастливым. Даже если ведёт себя как пушистый идиот.

[Алина, 17:28]
Ты чего там ржёшь у себя, как гиена?

Я сдержал смешок и быстро напечатал ответ:

[Я → Алина, 17:29]
Общаюсь с твоим кавалером. Проверяю, не сбежал ли в горы от паники.

[Алина, 17:30]
...
Ты достал его уже

[Я → Алина, 17:30]
Нет. Он сам себя достал. Серьёзный, как профессор на конференции. Я ему про «Мурзика» - он мне про зелёные глаза и пассажиров.

[Алина, 17:31]
...Он правда так сказал?

[Я → Алина, 17:31]
Ага. Ты теперь у нас главный навигатор его жизни.

[Алина, 17:32]
Тим...
Он мне нравится, ладно? Так по-настоящему. Не гони его сильно.

Я уставился в экран, внезапно посерьёзнел. Всё-таки моя сестра. И он - мой друг.

[Я → Алина, 17:33]
Я не гоню. Просто обрабатываю от волнения. Он тебя не обидит. Если бы собирался - я бы знал. Ягуар, конечно, теперь и с мурлыканьем... но с характером всё ок.

[Алина, 17:34]
Тогда ладно. Просто... спасибо, что рядом.

Я улыбнулся. Вот теперь действительно стало тепло внутри. Даже уроки уже не раздражали так, как полчаса назад.

[Я → Алина, 17:34]
Всегда, сестричка. Всегда.

Спустя час, когда я уже почти справился с математикой и даже немного гордился собой (ну, типа х), из-за двери донеслось топанье, хлопанье шкафов и беготня. Я приподнял бровь и покосился на часы. Пятнадцать минут шестого. Алина.

Она реально носилась по дому, как метеор. Что-то искала, что-то бормотала. Один раз даже выругалась - тихо, но я слышал. Явно не могла найти шарф. Или настроение.

Я вышел из комнаты ровно в тот момент, когда она, застёгивая куртку, пролетела мимо.

- Ты чего, - лениво спросил я, - на свидание или пожар тушить?

- Не твоё дело, - буркнула она, но щёки у неё пылали так, что пожар уже точно был. Только внутренний.

Из кухни донёсся голос папы:

- Алиночка, ты не перепутала? Мы же тебе в прошлом году снаряжение для горного похода не покупали.

- Пап, - закатила глаза Алина, - ты даже не видел, как я одета!

- А я и не должен! Ты так мчишься, что глаз зацепиться не успевает, - отозвался он с хохотом.

Я краем глаза заметил, как мама, стоя у плиты, метнула в папу такой взгляд, что он тут же притих. Почти.

- Только давай без лекций, - буркнула она, тихо, но отчётливо. - Один разговор с Марком в доме - достаточно.

Папа поднял руки, как миротворец:

- Ладно-ладно. Без политики. Просто наблюдение.

Алина, наконец, нашла шарф и сунула ноги в ботинки.

Я, прищурившись, посмотрел на неё и не удержался:

- А теперь скажи честно, ты бегала так потому, что Джек ждёт, или потому что Марк?

Она не ответила. Только бросила на меня мимолётный взгляд, и в нём было и «замолчи», и «не лезь», и капельку - «да, угадал».

А потом дверь хлопнула, и тишина вернулась.

Я вернулся к столу, глядя на свои записи.

- Ну всё, теперь осталось пережить вторую стадию влюблённости: «он мне ничего не написал за последние три минуты, он меня бросил», - пробормотал я себе под нос и достал телефон. На всякий случай. Вдруг Марк уже паникует.

Я только взял телефон, чтобы написать Марку что-нибудь подкалывающее вроде «Ну что, твоя Зеленоглазка уже в зоне видимости?», как экран мигнул и выдал новое сообщение. От Леи.

[Лея, 17:46]
Официально, Марк - это цунами и бедствие. Как будто не собаку выгуливать, а не знаю... мир спасать.

Я фыркнул так, что чуть не уронил телефон.

[Я → Лея, 17:46]
Что он опять?

Ответ не заставил себя ждать.

[Лея, 17:47]
Сто лет выбирал куртку. Потом сказал, что Джек слишком бодрый - и если они выйдут раньше времени, он вспотеет и будет выглядеть "как псих".

[Я → Лея, 17:47]
Так он и есть псих, только в стадии цветущей романтики.

[Лея, 17:47]
Ага. Сейчас стоят у калитки, Марк гладит Джека и приговаривает "ты же понимаешь, нам нельзя облажаться".

Я расхохотался. Настолько громко, что мама из кухни крикнула:

- Тимур, если ты смеёшься над домашкой - делись с классом.

- Не-не, всё под контролем, - отозвался я, вытирая глаза.

Я снова уставился на переписку. И всё, что мог себе представить - это беднягу Марка, как настраивает щенка, будто тот не просто хвостатый спутник, а его телохранитель.

[Я → Марк, 17:48]
Ты точно выгуливать пошёл, а не предложение делать?

Жду ответа. И почти уверен, он будет с подвывом.

Телефон пискнул.

[Марк, 17:49]
Очень смешно. Вообще-то это важный момент. Всё должно быть идеально. А Джек... этот хвостатый предатель может всё испортить.

Я чуть не уронил телефон от смеха.

[Я → Марк, 17:49]
Ты понимаешь, что звучишь как отец невесты? Типа: "Моя девочка выходит гулять, а я всё ещё не уверен в её спутнике."

Ответ пришёл быстро. Видимо, Ягуар-младший нервничал.

[Марк, 17:50]
Во-первых, не невеста. Во-вторых, не твоя собака, чтобы ты тут хихикал. В-третьих, Алина уже вышла. Джек повёл себя как предатель и рванул к ней быстрее меня.

Я хмыкнул. Ну конечно. Кто бы сомневался, что Джек первым добежит до Зеленоглазки.

[Я → Марк, 17:50]
Вот и правильно. Пусть ей покажет, с кем она теперь связалась. Пёс - это твой бренд. Если Джек её не примет, считай, провал.

[Марк, 17:51]
Джек уже лижет ей руку и виляет хвостом, как будто она его спасла из горящего здания. А я стою тут, как декорация.

[Я → Марк, 17:51]
Всё, теперь точно жениться. Джек одобрил. Кольца у тебя есть?

Ответа пока не было. Видимо, вышли на маршрут и наконец-то Марк начал хоть немного дышать. Я закинул телефон на кровать и усмехнулся. Всё-таки влюблённый Марк - это лучшее реалити-шоу, которое я когда-либо смотрел вживую.

Марк

Я держал поводок покрепче - не столько потому, что Джек рвался вперёд, сколько потому, что нужно было хоть за что-то держаться, чтобы не тупить рядом с Алиной. Хотя, если честно, даже собачьи рывки уже не особо спасали: после второго поцелуя всё стало каким-то... другим. Не «как раньше». Лучше, тревожнее, ближе.

Алина шла рядом, шапка сползла чуть набок, волосы выбивались из-под капюшона, и я почти не слышал, что она говорит. Просто кивал, ловя каждую её интонацию, каждую паузу. Джек время от времени оглядывался, будто проверяя - идём ли мы вообще или застряли в своих романтических соплях.

- У тебя лицо странное, - сказала Алина вдруг, чуть наклоняясь ко мне. - Как будто хочешь что-то сказать, но всё ещё споришь с самим собой.

- Есть немного, - признал я, усмехаясь. - Просто... непривычно. Раньше, когда гулял, максимум что было - это с кем-нибудь из парней болтали про музыку или гонки. А сейчас рядом ты.

- Это ты сейчас комплимент пытался сделать?

- Ну... - я пожал плечами. - Я стараюсь. Ты же знаешь, я в этом, как Джек в изящной походке.

Она тихо рассмеялась и толкнула меня плечом:

- А ты не пытайся быть идеальным. Мне твой... хаос даже нравится. Честно.

Я хмыкнул, глядя на неё сбоку. Вечер был холодный, и дыхание шло паром, но от неё веяло чем-то таким тёплым, что шарф можно было и не надевать. Джек в этот момент замер у очередного столба, давая нам шанс остановиться.

- Мы ещё долго будем обходить весь район? - спросила она, наклоняясь к Джеку, но бросая на меня взгляд из-под ресниц.

- Пока ты не скажешь "хватит". Или пока Джек не решит, что всё, хватит нюхать кусты.

Она выпрямилась и посмотрела прямо мне в глаза:

- Я скажу "хватит", когда ты перестанешь смотреть так, будто всё ещё не веришь, что я рядом.

Я опешил. На секунду. А потом шагнул ближе, положил руку ей на затылок, притянул и поцеловал. Не как в первый раз - нерешительно, не как во второй - с неожиданностью. Сейчас - спокойно, уверенно. Как будто так и должно быть.

И Алина ответила - так же. Без слов, без смущения. Просто с тем самым лёгким вздохом, от которого в груди всё плавилось.

- Мурзик, - прошептала она, когда мы отстранились.

- Опять?

- Привыкай. Это официально.

Я закатил глаза, но внутри... внутри я улыбался. Её ладонь осталась в моей. Джек снова дёрнулся вперёд.

- Пошли, пока не решил, что мы слишком романтичные для его вкуса, - сказала Алина.

И мы пошли. Домой. Медленно. Рядом. В каком-то своём темпе. Мы шли по узкой тропинке между домами. Фонари отбрасывали мягкий свет, ветер гонял по асфальту сухие листья, а Джек уже утихомирился и вальяжно плёлся рядом, будто понял: момент важный, не мешай.

Дом Алины был уже виден - знакомое крыльцо, ступеньки, на которых мы когда-то сидели с кофе в термосе. И вот тут, под самый конец прогулки, я понял, что если не скажу сейчас, то потом снова буду копить смелость три дня.

- Алин, - начал я, чуть натянув поводок, чтобы Джек замедлился. - Я тут подумал...

- Звучит уже опасно, - хмыкнула она, глядя на меня искоса.

- Нет, правда, - я на секунду остановился, и она тоже остановилась. - А что если... признать это официально?

- Это? - переспросила она, морща лоб.

- Ну... - я почесал затылок. - Что ты моя девушка.

Она моргнула. Раз. Второй. И выдала:

- А...

В этот момент даже Джек остановился и поднял голову, будто заинтересовался, чем всё закончится.

- Ну, - сказал я, стараясь не нервничать. - Если ты, конечно, не против.

Она ещё пару секунд смотрела на меня, потом кивнула, словно взвесила всё внутри.

- Не против. Даже за. Просто... ты так сказал, будто предложил мне стать министром романтики.

- А ты не представляешь, как сложно это было выговорить, - выдохнул я.

Алина рассмеялась, чуть шагнула ко мне и, встав на цыпочки, поцеловала в уголок губ.

- Официально так официально, Мурзик.

- Подожди... так теперь и в школьной столовой можно за руку ходить?

- Если не боишься славы местного Ромео.

- Я и так в топе слухов. После вчерашнего, после поцелуев, после кабинета директора - уже поздно прятаться.

- Тогда привыкай, парень. Я теперь твоя "официальная".

Она сделала шаг к дому, махнула рукой, и я заметил, как в окне на втором этаже мелькнула фигура -, похоже, Тимур. Видимо, наблюдал, но промолчал. Ему я ещё отдельно выскажу.

- Спокойной ночи, Зеленоглазка, - сказал я, прежде чем она скрылась за дверью.

- И тебе, Мурзик, - услышал я в ответ.

А Джек тявкнул. Тоже, кажется, одобрил.

Джек вёл себя на удивление спокойно, пока мы возвращались домой. Наверное, чувствовал моё настроение - будто воздух стал чуть легче, тише, прозрачнее. Или это у меня в голове всё вычищалось, как после грозы. Мы с Алиной. Официально. Всё. Сказано. Принято. Зафиксировано.

Я зашёл в дом почти неслышно. Родители были в гостиной, шёл какой-то фоном сериал, папа листал новости на планшете, мама вязала. Лея где-то наверху - судя по звукам, слушала музыку. Я сразу в прихожую, снял куртку, вытер Джеку лапы, и он тут же уселся у своей подстилки, будто самодовольный сторож.

- Далеко не уходил? - спросила мама, мельком взглянув на меня.

- Нет. Мы просто гуляли, - пожал я плечами.

Папа посмотрел поверх планшета:

- Передал привет?

Я кивнул. И всё. Никаких допросов. Видимо, даже отец понял, что сейчас не стоит. Или... понял, что всё и так уже понятно.

Поднялся в комнату, сбросил рюкзак, включил настольную лампу. Телефон мигнул. Сообщение от Алины.

[Алина, 21:58]

> Папа сказал, что у тебя честные глаза. Это комплимент, если что)

Я усмехнулся. Похоже, дома тоже обсуждали "официальность".

[Я → Алина, 21:59]

> Надеюсь, он не смотрел мне в глаза в стиле "ещё раз обидишь - хоронить будем"?

[Алина, 22:00]

> Почти. Но ты справился. А ещё он сказал, что у Джека взгляд хищный. Мама поправила - мол, как у тебя.

[Я → Алина, 22:01]

> Надеюсь, это тоже комплимент. Потому что я уже мечтаю тебя снова увидеть. Завтра?

[Алина, 22:01]

> Конечно. И да - это комплимент, Мурзик)

Я улыбнулся. Упал на кровать, положил телефон рядом. У Джек завозился внизу, переворачиваясь на другой бок, и тяжело вздохнул. Похоже, он чувствовал: сегодня всё на своих местах. И я чувствовал то же самое.

Завтра будет новый день. Но уже не как раньше. Только я хотел снять с себя футболку, как пришло смс в общий чат.

[Тимур, 22:17]

> Угадай, кто завтра будет красоваться в новой куртке, которую случайно залила Лея соком из граната?

Я невольно фыркнул в подушку, с трудом сдерживая смех. Представил лицо Тимура, когда это произошло.

[Я → Группа, 22:18]

> Надеюсь, не ты. А то в гранатовом ты точно будешь похож на свидетеля на казни.

[Жека, 22:19]

> Ха-ха-ха, Марк, 10 из 10. Тим, может, она просто хотела тебя выделить. Биологически. Чтобы хищники не перепутали с другими особями.

[Тимур, 22:20]

> Ага, очень смешно. А вы знали, что гранат никогда не отстирывается? Теперь я живу с пятном позора. Спасибо, Лея.

Я уже сдержать себя не смог- засмеялся в голос. Джек недовольно заворчал со своей подстилки.

[Я → Группа, 22:21]

> Можешь на уроке биологии сказать, что проводил опыт. «Как фрукты влияют на термозащиту тканей».

[Жека, 22:22]

> Или: «Новая модная коллекция от Барсовой: гранатовый закат». Будешь звездой!

[Тимур, 22:23]

> Я вас всех запомнил. Месть будет изысканной. И, возможно, липкой.

[Я → Группа, 22:23]

> Только не кефир, прошу. Мне в этом классе учиться ещё год.

[Тимур, 22:24]

> Ладно, прощаю. Но только потому, что у Мурзика и так важный период - гормональный всплеск, любовь и всё такое.

[Жека, 22:25]

> 🐾💚🐾 Мурзик и Зеленоглазка - шип века.

[Я → Группа, 22:25]

> Уймитесь уже, фанаты. Мне завтра с этой Зеленоглазкой встречаться. А вы тут гоните волну.

[Тимур, 22:26]

> Ничего-ничего. Любовь - как гранат: если разорвалась, уже не отстираешься.

[Жека, 22:26]

> Стихами заговорил. Всё, Мурзик, заражаешь даже нас. Это любовь.

Я выключил экран и улыбнулся в темноте. С этими двоими невозможно не ржать даже посреди ночи. А завтра действительно будет встреча с Зеленоглазкой.

И плевать, что она шипит, как Джек, если кто-то заденет её волосы или пошутит неудачно. Она - моя.

Я уже почти выключил свет. Джек свернулся калачиком у двери, то ли сторожит, то ли обижен, что не взял с собой на вечернюю прогулку. Подушка тёплая, одеяло уютное, и вот-вот должно было настать заслуженное ничего, как экран телефона снова мигнул.

[Алина, 22:47]

> Надеюсь, ты не уснул, Мурзик.

Я усмехнулся. Ну конечно. Как тут уснёшь?

[Я → Алина, 22:47]

> Уснул. Пишу во сне. Сейчас начну бредить. Осторожно.

[Алина, 22:48]

> Тогда бреди аккуратно.
Просто хотела сказать: мне понравилась наша прогулка. Даже Джек оказался не таким диким кабаном.

Я посмотрел на Джека - тот лениво приоткрыл один глаз, будто знал, что речь про него.

[Я → Алина, 22:49]

> Он просто понял, что ты теперь его босс. Я тоже это понял, если честно.
Прогулка была крутая. И вообще... день был твой.

[Алина, 22:50]

> День был наш.
Я тоже подумала о... ну, «официальности». Даже немного странно, что раньше не произошло.
Но с тобой всё немного не так. В хорошем смысле. Даже когда ты бредишь.

Я замер. Прочёл сообщение дважды, трижды. И будто что-то внутри сжалось - не от страха, а наоборот. От того самого, чего иногда ждёшь годами.

[Я → Алина, 22:51]

> Зеленоглазка, если я начну сейчас слишком слащаво отвечать, обещай, что всё равно завтра выйдешь гулять.

[Алина, 22:52]

> Обещаю. Но только если ты не станешь цитировать песни про звёзды и любовь до гроба.

[Я → Алина, 22:52]

> А я уже хотел. У меня целый плейлист «Мурзик страдает» наготове.

[Алина, 22:53]

> 😄 Оставь для особых случаев.
Спокойной ночи, Мурзик. Сладких снов.

[Я → Алина, 22:53]

> Спокойной ночи, Зеленоглазка. Завтра опять буду тебя ждать. Ну ты поняла.

Экран погас. Я положил телефон на тумбочку, и впервые за долгое время лёг с ощущением, что всё идёт как надо. Меня разбудил звук когтей по полу. Ещё даже не открыл глаза, а уже понял: Джек. Потом - тихий скулёж и несмелое поскребывание в дверь. Я приоткрыл один глаз. Темнота уже отступила, но солнце только лениво пробиралось сквозь жалюзи. Судя по ощущениям - где-то около шести. Ну, или Джек просто решил, что мне не положен сон.

- Джек... - пробормотал я хрипло, - можно я хотя бы один день посплю до звонка будильника?

В ответ - очередное поскребывание. Громче. Увереннее. Настойчивее.

Я перевернулся на спину, уставился в потолок и вздохнул.

- Ладно, ты победил. Но знай - я всё запомнил. В старости мне тоже придётся будить тебя на прогулку в пять утра, и ты будешь мне за это должен.

Скинув одеяло, я натянул худи, подхватил телефон и открыл дверь. Джек, как будто стоял с секундомером, мгновенно рванул вперёд, завилял хвостом и метнулся в прихожую, к своему поводку.

- Да-да, генерал Прогулка, уже иду.

Я с трудом сунул ноги в кроссовки и по пути к двери мельком глянул в зеркало: взъерошенный, с припухшими от сна глазами, весь такой «утренний Марк». Даже самому стало смешно.

Папа снова вышел из своей комнаты почти синхронно со мной, уже одетый, с телефоном у уха.

- Опять ты в такую рань? - удивлённо бросил он, опуская телефон на грудь.

- Это не я. Это он, - я кивнул на Джека, который подпрыгивал, будто в нём мотор.

Папа усмехнулся:

- Пса на утреннюю смену поставили?

- Кажется, он считает себя ответственным за дисциплину.

- Тогда передай офицеру Прогулочного фронта, чтобы не дрался с голубями.

- Он постарается, - буркнул я, открывая дверь.

На улице было прохладно, но свежо. Джек рванул вперёд, потянув за собой, будто я воздушный шарик на поводке, а не наоборот. Я улыбнулся - утро начиналось, как всегда, слегка суматошно, но по-своему правильно.

А в голове уже крутился вопрос: напишет ли Зеленоглазка первой - или стоит опередить?

Я держал поводок одной рукой, другой достав телефон из кармана. Джек крутился рядом с клумбой, деловито обнюхивая каждый листик, а я уже открывал чат с Алиной.

[Я → Алина, 6:18]
«Доброе утро, Зеленоглазка. Угадай, кто снова встал раньше будильника? Подсказка: не по своей воле.»

Джек в этот момент резко дёрнул в сторону и чуть не вырвал телефон из рук. Я еле удержался и хмыкнул.

[Я → Алина, 6:20]
«Он называет это "утренней инспекцией". Я - пыткой. Хочешь забрать его к себе? Как часть стаи.»

Буквально через несколько секунд - вибрация. Ответ от неё. Я сразу почувствовал, как в груди стало теплее. Утро официально спасено.

[Алина, 6:21]
«Марк, ты сам выбрал себе судьбу. Вместе с этой рыжей пушкой. А теперь страдай с любовью и поводком.»

Я усмехнулся, а Джек тем временем, будто услышав про любовь, подпрыгнул у ноги и потянул меня к следующему дереву.

[Я → Алина, 6:22]
«Любовь, говоришь... Тогда страдать как-то даже приятно. Особенно если знаю, что потом увижу тебя.»

Три точки - она печатает. Я смотрел на экран, как на что-то большее, чем просто свет. А потом пришло:

[Алина, 6:23]
«Ты так пишешь, как будто не ты меня целовал вчера, а наоборот.»

Я почти засмеялся в голос.

[Я → Алина, 6:24]
«Ну, я ещё не понял, кто кого больше добивал. Но если нужно повторить, готов к эксперименту.»

Она не ответила сразу. Наверное, смеялась. А может, просто читала это в своей тёплой постели и улыбалась. И мне почему-то стало ещё легче дышать. Утро уже было хорошим, а теперь стало отличным.

Джек, кажется, наконец выгулялся и теперь, довольный собой, тянулся обратно к дому. Я убрал телефон в карман, и, не сдержавшись, сказал вслух:

- Что, Джек, думаешь, она снова улыбнулась? Я - уверен.

Пёс посмотрел на меня, фыркнул и потрусил вперёд, как будто знал, что я прав.

Алина

Я всё ещё лежала, уткнувшись носом в подушку, с глупой улыбкой на лице. Телефон светился рядом, последняя его смска:

> «Ну, я ещё не понял, кто кого больше добивал. Но если нужно повторить, готов к эксперименту.»

Я прикусила губу и спряталась под одеяло с головой. Ну как с ним можно нормально жить, когда он так пишет? Каждое его сообщение - как мягкий ток под кожу. А голос внутри уже ехидно шепчет: «Ты попала, Кострова».

Потянулась за телефоном, ещё раз перечитала всё, что он мне накатал за утро - и быстро набрала:

[Я → Марк, 6:28]
«Прекрати писать как персонаж из романа. Мне ещё в зеркало сегодня смотреть, а я красная как помидор.»

Пока ждала ответа, зевнула и села на кровати. В окно лился мягкий серый свет - осень уже не шептала, а дышала в окно, оставляя на стекле прохладу. Я встала, накинула толстовку и подошла к окну. Где-то там, почти за углом, уже гулял он. С Джеком. Вероятно, с мятой курткой, с расстрепанными волосами и со счастливым лицом, потому что, как он сам написал - "потом увижу тебя".

У меня в груди стало тепло. Непривычно, по-настоящему.

На телефоне загорелся экран.

[Марк, 6:30]
«А если я - твой личный роман, Зелёноглазка? Привыкай. Тебе со мной ещё целые главы писать.»

Я не удержалась - вслух хихикнула.

- Мурзик, романтический террорист, - пробормотала я и отправила последнее сообщение:

[Я → Марк, 6:31]
«Хорошо. Тогда встречаемся через главу. Возле школы. Стаю не забудь.»

Откинула телефон на подушку и пошла собираться. У меня был повод накраситься чуть аккуратнее, чем обычно. Не потому что надо. Потому что хочется. Я вышла на кухню, всё ещё пряча улыбку, будто могла её стереть. Волосы были кое-как собраны в хвост, но настроение... настроение у меня было как у человека, которого только что вытащили из любимого сна и тут же пообещали продолжение.

Папа уже сидел за столом с кружкой кофе, уткнувшись в новости на планшете. Мама, как всегда, колдовала у плиты - запах яичницы и тостов витал в воздухе уютным облаком.

Папа поднял на меня взгляд и прищурился:

- Ты чего так рано? Обычно тебя только после третьего зова от дивана отлепить можно.

Я пожала плечами, стараясь выглядеть как можно более невинно:

- Просто... рано проснулась. Не спалось.

Папа с подозрением оторвал кружку от губ:

- И это ты. Добровольно. В шесть тридцать утра?

Мама усмехнулась, не поворачиваясь:

- Наверное, влюбилась.

Я поперхнулась своим дыханием:

- Мааам!

- А что? - невинно отозвалась она. - Ты ж светишься вся. Только крыльев не хватает.

Папа покосился на меня поверх кружки:

- Это не Барсов, случаем?

Я уставилась в свою тарелку, как будто там внезапно проросли кристаллы истины.

- Я... я просто пойду на улицу чуть раньше, - пробормотала я, хватая свой бутерброд.

Папа фыркнул:

- Передавай ему привет. И скажи, если что - я отлично метаю тапки. Особенно в потенциальных зятьёв.

- Пап!

Мама хихикнула. Папа подмигнул. А я сделала вид, что очень увлечена тостом, хотя сердце уже где-то на пару домов ближе к Барсовым. Папа поднялся из-за стола, неспешно потянулся и, проходя мимо мамы, поцеловал её в щёку. Она чуть улыбнулась, даже не отвлекаясь от сковороды.

- Буду поздно, - сказал он, натягивая куртку у входа. - Не забудьте закрыть калитку, а то Джек опять сбежит и устроит переполох.

- Джек у Барсовых, пап, - напомнила я, уже доедая свой бутерброд.

- Вот именно. А переполох он устраивает на два дома вперёд, - с усмешкой бросил он и вышел, хлопнув дверью.

Я потянулась за чаем, как в кухню ввалился Тимур - с лихорадочной лохматостью, криво застёгнутой пижамой и выражением лица "кто я, где я и почему на меня смотрит тостер".

- Утррра... - пробормотал он, зевнув так, что кажется, чуть не вывернул челюсть.

- Выглядит так, будто ночь была тяжёлой, - хмыкнула я, делая глоток.

- Ты бы знала, как мне снилось, что твой Барсов украл у меня велик и уехал в закат... с моими оценками, - пробурчал Тимур, плюхаясь за стол.

- Это многое объясняет, - фыркнула я.

Мама поставила перед ним тарелку с яичницей и усмехнулась:

- Не ворчи, Тимур. Лучше ешь, а то проспишь школу.

- Лучше бы школу проспать, чем ваш утренний театр, - проворчал он и уставился в еду, как будто она могла решить все его проблемы.

А я в это время невольно поймала себя на мысли, что уже хочу выйти из дома. Потому что, где-то там, на углу, через пару минут - будет стоять он.

Марк стоял у поворота, без Джека. Только он - в своей куртке, с немного растрёпанными волосами, будто бы бежал пару шагов, чтобы не опоздать. Улыбнулся, когда увидел меня, и вдруг всё это утро, с его недосыпом, прохладой и торчащими прядями, стало каким-то... уютным.

- Доброе утро, Зеленоглазка, - сказал он тихо, но с тем самым выражением, от которого внутри всё глупо плывёт.

- А ты чего такой бодрый? - прищурилась я, подходя ближе. - Неужели выспался?

- Почти. Просто настроение хорошее. Оно, как ты, - просыпается рано и немного лукавит.

Я закатила глаза, но не смогла не усмехнуться.

- Ты сегодня решил быть поэтом?

- Ага. Пока Тимур не пришёл и не испортил всё своими комментариями.

- Опоздал ты с этим...

И словно по команде, сзади послышались шаги и голоса. Мы обернулись, и через несколько секунд к нам догнали Лея и Тимур. Лея махнула мне рукой и тут же подскочила к брату, проверяя, всё ли у него в рюкзаке.

- Вы чего без нас пошли? - фыркнул Тимур. - Вдвоём? Без свидетелей?

- Всё фиксировала на внутреннюю камеру, - парировала я. - Запись потом сброшу.

- Ладно, ладно, я просто рад, что ты наконец перестала по утрам фыркать, - поддел Тимур меня, а потом уже бросил взгляд на Марка. - И ты не в обмороке - прогресс.

Мы с Марком переглянулись и хором:

- Пошли.

И всё четверо мы двинулись по улице. Осенние листья хрустели под ногами, и в этот момент было какое-то спокойное, правильное чувство. Как будто всё на своих местах - и даже утро среды.

Мы шли привычным маршрутом - мимо старого тополя, мимо дома с облупленным забором, где каждую неделю появлялись новые граффити. Тимур впереди шутил с Леей, что-то в духе: «Если ты снова забудешь тетрадь, я официально сдаю тебя родителям». Лея фыркала, но улыбалась. А я шла рядом с Марком, стараясь не думать о том, как странно приятно просто идти рядом с ним.

Он вдруг слегка задел меня плечом и, будто невзначай, сказал:

- Джек на прогулке чуть не утащил меня в кусты. Думаю, он мстит, что я не дал ему вчера мяса со стола.

- Или у него характер как у тебя, - хмыкнула я. - Упертый и не доверяет утрам.

- Слушай, это несправедливо. Я вообще-то добрый и утренний.

- Конечно, особенно когда утром выглядишь как зомби, который ищет не мозги, а кофе.

Он рассмеялся, и мне опять пришлось сделать вид, что я не таю от его смеха. Это становилось привычным - вот это ощущение лёгкости, когда мы рядом.

- Кстати, - повернулся он ко мне чуть ближе, - ты подумала, что скажем Тимуру, если он начнёт допрашивать нас как следователь?

- Марк, это Тимур. Он уже всё понял. Сейчас просто копит шутки.

- Прекрасно. Значит, я в опасности.

- Нет, ты просто официально стал тем, над кем будут прикалываться. Добро пожаловать в клуб, Мурзик.

- Опять ты за своё... - пробормотал он, но глаза блестели, и улыбка была самая настоящая.

- Эй! - Тимур обернулся. - Вы там что шепчетесь, как пенсионеры на лавочке?

- Планируем захват мира, - ответила я.

- Только не в школьной форме. Это как-то неубедительно, - фыркнул Тимур.

Мы дошли до поворота, где наша дорога расходилась: мы с Леей на Литру, они - на физику. И в какой момент я заполнила его расписание? Я посмотрела на Марка и чуть тише, пока остальные заговорились:

- Удачи на физике.

- Удачи тебе на литературе. Надеюсь, тебя не заставят читать вслух.

- Спасибо, Мурзик, - подмигнула я и развернулась, не дожидаясь ответа.

Он что-то сказал в ответ, но ветер унёс слова. Или я просто была слишком занята тем, чтобы скрыть свою идиотскую улыбку.

Литература шла как всегда - Наталья Валерьевна размахивала книгой, с пафосом цитируя «Обломова», а я в полглаза следила за строками в учебнике и в полуха слушала, как она рассуждает о душевной лени. Мы сидели с Леей на последней парте - в этом году нас посадили вместе, и это было одновременно удобно и опасно. Потому что Лея не умела молчать. Особенно когда ей что-то хотелось обсудить. А особенно - когда речь шла о её брате.

- Ты вообще видела его сегодня? - прошептала она, подперев щёку рукой, будто устала. - Он светится как гирлянда на Новый год.

- Может, это утренний туман на него так действует, - пробормотала я, не отрывая взгляда от учебника.

- Ага, туман в виде «прогулки с Алиной» и «поцелуя на прощание». Не притворяйся, я всё вижу.

Я почувствовала, как щеки начали предательски теплеть. Чёрт. Ну почему это вообще так заметно?

- Лея...

- А что? Ты думала, я не замечу? А я между прочим - не только сестра, я ещё и лучший наблюдатель в этой школе. Он с самого утра как будто влюбился в жизнь. Хотя нет, в тебя.

- Можешь потише? - я скосила взгляд вперёд - вроде Наталья Валерьевна нас не слышала. - Сейчас ещё начнёшь читать вслух эпиграммы про «Мурзика».

Лея тихо фыркнула, но тут же добавила, уже почти серьёзно:

- А если честно... Я давно не видела его таким. Он у нас, конечно, популярный тип, но чтоб вот так. По-настоящему. У него и раньше были девушки, но... с ними он не был таким.

Я смотрела на страницу, но видела не буквы, а как он смотрел на меня у поворота. Тот взгляд, где было что-то нежное, почти бережное. И от него - мурашки, от которых тепло в груди.

- Он и правда тебе нравится, да? - тихо спросила Лея.

Я кивнула. Только кивнула. Потому что если бы я открыла рот - боюсь, выдала бы слишком много.

- Ладно. Тогда официально: ты получила моё сестринское благословение. Только обижать нельзя. И если что - я за ним слежу.

- Страшно, - усмехнулась я.

- Правильно.

Наталья Валерьевна в этот момент повысила голос:

- А теперь, пожалуйста, Кострова, расскажите нам, что вы думаете об Илье Ильиче. Надеюсь, вы не так же безнадёжны, как он?

Я резко выпрямилась.

- Н-нет, - выпалила я. - Я... на самом деле, у Обломова просто отсутствовала мотивация, но если бы рядом с ним была нужная девушка...

Весь класс засмеялся. Лея чуть не уронила голову на парту от смеха.

А я покраснела, но внутри всё равно было светло. Даже Илья Ильич показался не таким уж безнадёжным.

На перемене Лея сразу потянула меня за руку в коридор.

- Ну всё, - сказала она, расправляя волосы. - Теперь тебе остаётся только привыкнуть к новой роли.

- К какой ещё? - я уставилась на неё, чувствуя, как щёки снова наливаются теплом.

- К девушке Барсова. Официально. Неофициально ты и так ею была, просто весь школьный совет этого ещё не подтвердил.

- Лея...

- А что? Он тебя сегодня снова будет встречать?

- Да, вроде бы... - я посмотрела на экран телефона. Сообщений от него ещё не было, но я как будто чувствовала: он уже собирается, уже думает, что сказать, как будет выглядеть. И - это странное чувство - я тоже думала об этом. О нём. О нас.

- Он вообще сегодня с утра был в режиме "внимание, только для одной". Даже когда Тимур ему что-то там шутил - реагировал с запозданием. И да, я слышала, как он сказал "Зеленоглазка". Всерьёз. Без смеха.

Я посмотрела на неё, приподняв бровь:

- Ты шпионишь?

- Я наблюдаю, - гордо заявила Лея. - И вообще, я просто рада за вас. Правда. Я раньше думала, что у моего брата иммунитет на чувства.

- А теперь?

- А теперь - он Мурзик. Влюблённый, глупый и очень-очень настоящий.

Я рассмеялась. Не могла удержаться. И в этот момент телефон в кармане завибрировал.

[Марк, 11:44]
Если ты всё ещё моя Зеленоглазка - я жду тебя у школы после шестого. Джек будет охранять. Я тоже.

Я прижала телефон к груди и, не сдержавшись, улыбнулась во весь рот.

- Он? - догадалась Лея.

Я только кивнула.

- Ну вот, - сказала она. - Понеслась ваша лав-стори дальше. Только ты там не забудь дышать, ладно?

- Постараюсь, - шепнула я.

Но в тот момент мне казалось, что даже дышать было не нужно. Всё и так было как надо.

Женя

Утро началось, как обычно: кофе из автомата, который пах не бодростью, а компромиссом, и маршрутка, набитая как блокнот архитектора - тесно, шумно и с запахом графитного карандаша, если повезёт. Я ехал через весь город на практику в проектное бюро, куда меня устроил Крет. Не отец - но ближе отца быть не может. С ним у нас свои счёты, в хорошем смысле. Он верит в дисциплину, а я верю в эскизы на полях.

Бюро располагалось в старом здании, которое, кажется, когда-то само проектировало подобные себе. Потёртые стены, линолеум, переживший три поколения, и столы, за которыми можно было разворачивать не только чертёж, но и всю человеческую драму. У меня - пока только драма с плоттерами. Один из них стабильно считал, что бумага - это злейший враг.

Я зашёл в кабинет, где сидела моя куратор - Анна Борисовна. Женщина с вечно собранным пучком и голосом, как линейка: прямой и немного щёлкающий по рукам.

- Евгений, вы снова опоздали на семь минут, - сухо сказала она, не поднимая глаз.

- Это не я опоздал, это троллейбус выбрал другой маршрут развития, - буркнул я и тут же одёрнул себя. - Простите. Не повторится.

- Лучше бы не повторялись ошибки в расчётах, которые я нашла в вашем проекте по жилому блоку. Там, где должно быть 240 мм - у вас 420. Мы что, строим бункер?

- Я думал, может, под зомби-апокалипсис, - попытался я пошутить.

Она посмотрела на меня поверх очков.

- Евгений, юмор - это хорошо. Но архитектура - это не стендап. Исправьте. И пересчитайте лестничные пролёты. Сейчас же.

Я сел за чертёж, открыл ноутбук и включил музыку в наушниках - лояльно, фоном. Плейлист, как жизнь: немного джаза, немного драм-н-бейса. Всё мешалось, но держалось.

В обед я вышел на крыльцо - с термосом и булкой. Позвонила мама, Дана.

- Ну как, сынок? - голос был как всегда тёплый, но с ноткой тревоги. - Тебя там не заставляют с лопатой бегать?

- Ма, если бы всё решалось лопатой - я бы уже был начальником. А так - нет, всё нормально. Ошибся в расчётах, получил по носу, работаю дальше.

- Ты справишься. Ты у нас умный.

- Не перехвали, а то я ещё начальником стану, - усмехнулся я.

- И правильно! И пусть Анна Борисовна не думает, что у нас всё только через строгость. Мы - через человечность.

- Да-да, я знаю. Спасибо, мам.

Пока она рассказывала, как бабушка снова закатала банки и как Лея с Марком устроили турнир по шуткам за ужином, я смотрел на город. Родной. Немного потёртый, как мой плоттер, но живой. Я знал, что через месяц уеду обратно в Питер, в шум и сессию, но сейчас - я здесь. Я черчу лестницы. Я строю. И это было даже круто.

Сосед по столу - Игорь, студент из другого вуза - хрустнул пальцами и выдохнул:

- Чувак, у меня ощущение, что я состарился на сто лет, просто рисуя лестницу.

- Зато ты будешь в форме, когда придёт пенсия, - сказал я, не отрываясь от экрана. - Уже со встроенной функцией подсчёта ступеней.

- Слушай, ты сам-то зачем сюда пришёл? Архитектор - это же не просто дома рисовать, это вечно что-то не так. То заказчик недоволен, то нормы поменялись, то программа зависла. А ты вроде умный - мог бы айтишником стать. Или, не знаю, музыкантом.

Я пожал плечами.

- Я просто хочу, чтобы что-то стояло после меня. Чтобы через двадцать лет кто-то водил ребёнка во двор и говорил: «Смотри, дочка, вон там дядя Женя тебе площадку нарисовал». А не просто «он делал отчёты».

Игорь задумался, откинулся на спинку кресла и тихо сказал:

- Ладно. Убедил. Только всё равно - лестницы проклятые. Я вчера о них во сне споткнулся.

Я рассмеялся.

15:10.

На экране снова крутился жилой блок. Честно говоря, всё внутри уже зудело от желания встать, уйти и не смотреть на ни одну больше панельную стену. Но практика есть практика. А ещё - дедлайн.

С улицы тянуло сентябрьским солнцем и пылью. Но в кабинете царила архитектурная тишина: щелчки мышек, тяжёлое дыхание, редкие зевки. И я - с кружкой давно остывшего кофе, с головой погружённый в дело, которое, несмотря ни на что, казалось правильным. 15:24.

Телефон завибрировал на столе. Я машинально глянул - Крет.
Не «Виктор» в контактах, а именно «Крет». Как-то так прижилось.

Я снял наушники, потянулся к трубке и ответил:
- Да, я на связи.

- Жень, не отвлекаю? - голос был, как всегда, спокойный, хрипловатый. Тот самый тон, от которого у любого идиота включается совесть.

- Если ты про то, как я уже третий час дорисовываю балкон - то да, отвлекаешь. Если про перерыв на кофе - нет, ты как раз вовремя. - Я встал, потянулся, потирая шею.

- Ага, значит, ты жив. Ну и отлично. Слушай, тут такой момент... Помнишь тот частный заказ, что на окраине? Там где женщина с собакой и забор в пять метров.

- У которой «балкон должен быть как у Версаля»?

Крет хмыкнул.
- Она. Короче, у неё снова идеи. Она хочет встречу. Завтра. Я подумал - ты съездишь? Практика практика, но надо учиться и с такими работать тоже. Без фильтра.

Я прикусил щёку.
- Ага. Это как в спортзале - если хочешь стать сильнее, сначала потеряй пару нервов.

- Вот именно. - Он сделал паузу. - И да, Жень... спасибо, что впахиваешь. Я знаю, ты мог бы выбрать практику полегче. Или вообще свалить из города. Но ты здесь. И я это ценю.

Я замер. Не знал, что ответить. От Кретов таких фраз не ждёшь каждый день.

- Да ладно, - выдохнул я. - Ты же меня не в бухгалтерию засунул. А если серьёзно - спасибо. За всё.

- Ладно. Не буду растекаться. Работай. Но, если что - звони. Или маме напиши, а то она переживает, что ты вчера ей ничего не скинул.

- Передай, что скоро всё будет. Только доделаю чертёж. И кофе нормальный найду.

- Это уже сложнее. - Он усмехнулся. - Всё, отбой. Удачи.

Я отключился и немного постоял с телефоном в руке. Тепло внутри держалось дольше, чем обычно.
Он не мой отец - но как будто и не важно. Потому что так, как он поддерживал, не каждый и родной бы смог. Я снова сел за стол, уставился в чертёж, но мысли уже не держались в голове. Вибрация разговора с Кретом всё ещё пульсировала внутри, отголоском - как эхо чего-то важного, что давно осело где-то в памяти.
И вдруг вспомнилось.

Мне было десять. Марк только отпраздновал пятилетие, а Лее было четыре - малышка в розовом комбинезоне, вся в яблочном соке и с пёстрыми заколками. Мы тогда жили уже в доме Крета, но на даче бывали почти каждые выходные. Полина смеялась, Крет таскал на себе доски и инструмент, а я... я тогда пытался починить свой первый велосипед.

Помню: цепь слетела, а я, пафосно фыркнув, попытался сам её натянуть. Извозюкался в мазуте, поцарапал пальцы, почти всхлипнул - и тогда подошёл он. Без лишних слов, просто встал рядом, взял тряпку и начал показывать, как держать цепь, как поймать зубья звезды, как не раскрошить себе ногти.
- Медленно, - говорил он, - но с пониманием. Велосипеды, как и люди, не любят, когда их дёргают.

А я кивал. Молча. Глотая ком. Мне тогда так хотелось, чтобы кто-то просто был. Не формально, а по-настоящему.

И когда всё получилось, он потрепал меня по голове и сказал: - Молодец. Всё сам.

Я тогда глянул на него - в мазуте, в старой футболке, с белой прядью волос у виска - и выдохнул: - Спасибо, папа.

Он замер. Я даже испугался на секунду, что ляпнул лишнего. Но он просто улыбнулся - тепло, тихо. И сказал: - Всегда пожалуйста, сынок.

После этого я убежал с горки кататься. Но это «папа» - оно осталось. Удивительно, как легко оно пришло. И как естественно стало частью моей жизни.

Сейчас я сижу в чертеже, снова вымазан в кофе, а не в мазуте. Цепей больше нет, только этажи, балки и линии. Но он - всё ещё рядом. Без давления. Без обязательств. Просто папа.

Я улыбнулся, потёр глаза.
- Ладно, - пробормотал себе под нос. - Меньше лирики, больше архитектуры.
И снова включился в работу.

Вечер опустился на город плавно, будто шёлковое одеяло. Я вышел из душа, накинул толстовку и спустился по лестнице - по этим знакомым ступеням, которые помнил ещё с детства. Дом был тихий, уютный - просторные комнаты, витражи, аромат древесины и кориандра от ароматической палочки на подоконнике. Всё это - про Дану. Она всегда говорила: «Уют - это не вещи, это то, как ты себя в этих вещах чувствуешь».

На кухне горел мягкий свет. Крет стоял у плиты, в футболке и с бокалом чего-то красного в руке, помешивая в сковородке овощи с курицей. У него был такой вид, будто он готовил бизнес-переговоры, а не ужин - сосредоточенный, но не напряжённый.

- О, архитектор спустился, - усмехнулся он, не оборачиваясь.

- Кулинар в деле, - хмыкнул я в ответ, проходя к холодильнику и доставая себе минеральной воды. - Мама дома?

- Ещё нет. У неё показ в галерее. Вернётся попозже. Сказала не ждать, - он бросил взгляд через плечо. - Как день?

- Нормально. Много чертил, мало ел, немного размяк от сентиментальности, - пробурчал я, делая глоток. - Тебе спасибо, кстати, за звонок. И за... ну, всё.

Крет помолчал, накрывая крышкой сковородку.
- Это ты молодец. Не боишься вспоминать и идти вперёд. Многим бы это пригодилось.

Я сел за островок, стукнул пальцами по деревянной столешнице.
- Помнишь, как ты мне велик чинил, когда мне десять было?

Он усмехнулся, доставая две тарелки:
- Ты тогда чуть не расплакался от злости. Такой был вредный - упрямый, с мрачной физиономией. Я подумал, ну всё, сейчас швырнёт велик в кусты. А потом - «папа».
Он поставил передо мной тарелку с ужином.
- Я это помню. Очень хорошо помню.

Я кивнул, откинулся на спинку стула.
- Мне тогда впервые стало спокойно. Словно я знаю, что за спиной кто-то есть.

- Так и есть, - просто ответил он. - И всегда будет.

Я не ответил. Только продолжил есть. Молча. Но с каким-то странным, тёплым комом внутри. Не от еды. От того, что не все слова обязательно говорить.

Дверь тихо щёлкнула, и почти сразу раздался её голос - лёгкий, певучий, чуть усталый, но всё такой же родной:

- Мужчины мои, ужинаете без меня?

Я обернулся первым, улыбнулся:

- Мы как раз обсуждали, кто больше вредничал в детстве.

Крет фыркнул:

- И победитель определён единогласно.

Дана появилась в проёме кухни - в длинном пальто, с шарфом, который уже стягивала, и с мягкой сумкой через плечо. Волосы чуть выбились из причёски, а на лице всё ещё была галерейная косметика, но глаза - те уже были дома. Тепло и заботливо скользнули по нам.

- Ух, как пахнет, - она потянула носом, поставила сумку у входа и поцеловала Крета в щёку. - Курицу с овощами сам жарил?

- А кто же ещё? - он деловито поклонился ложкой в руке.

- Женя, - она перевела взгляд на меня и подошла ближе, - ты ел хоть днём?

- Ну, если перекус из печенья и кофе считается...

- Не считается, - покачала головой она и провела пальцами по моим волосам. - Тебе нельзя на голодный желудок думать. Архитекторы умирают не от творческих кризисов, а от язвы, знаешь ли.

- Мне бы твою заботу в студенческой общаге, - пробормотал я, улыбаясь.

Она сняла пальто, повесила его на спинку стула и села рядом.

- Так... рассказывайте. Кто вредничал, кто что вспомнил, кто сколько плит сдвинул.

- Женя вспомнил велик, - сказал Крет, подливая ей воды. - Тот, с цепью, которую мы тогда полдня ставили.

- Ах да... - Дана чуть прищурилась, словно мысленно вернулась в тот вечер. - А потом ты целый день ходил за Кретом и не отлипал. Это было очень мило.

- И с тех пор так и хожу, - пожал я плечами. - Только теперь с рюкзаком и планами перепланировки.

- Главное, чтобы ты не носился теперь с чертежами, как с мечом, - усмехнулась мама.

- Меч - это если Лея рядом. Она бы точно мечом всё решила, - сказал я, поднимая вилку. - А вообще, у меня сейчас довольно... тихий этап жизни.

Крет фыркнул, а мама подняла бровь:

- Ты и «тихий» в одном предложении? Что-то тут не сходится.

Я только усмехнулся. Было хорошо. Так, как бывает редко - когда время замедляется, когда в доме пахнет ужином, а за столом те, кто знают тебя не по словам, а по молчанию.

После ужина мы так и остались сидеть за столом - посуда была убрана, на столе осталась только чашка с чаем перед каждым и запах домашнего варенья, которым Крет зачем-то решил закусить мяту.

Мама, устроившись поудобнее, взяла в руки чашку и, обвела нас довольным взглядом:

- Кстати, совсем забыла рассказать. У нас в галерее на следующей неделе будет выставка. Молодой фотограф, новичок - только начинает, но работы очень сильные.

- Очередной, кто снимает размытые лица и тени на стене? - с усмешкой спросил Крет, потягивая чай.

- Очень смешно, Вить. Нет. Этот парень... другой. Не знаю, может, мне показалось, но в его кадрах что-то настоящее. Настроение. Атмосфера. Как будто ты попал туда, где был, но не помнишь.

Я заинтересованно поднял бровь:

- А он кто? Откуда?

- Михаил. Фамилию всё время забываю, начинается на «Г». Из Питера, кстати. Учился у одного из тех, с кем я когда-то работала на совместном проекте. Очень скромный, даже чересчур. Говорит мало, зато камера у него говорит за двоих.

- Звучит интересно, - кивнул я. - Может, загляну, если получится.

- Обязательно загляни. Хочу твоё мнение. У тебя, несмотря на цинизм и кофеинозависимость, взгляд точный.

Крет хмыкнул:

- А если он тебе не понравится?

- Тогда Женя честно скажет. За это я его и люблю, - подмигнула мама.

Я усмехнулся. Было приятно, что она так говорит, даже когда это звучит как шутка.

- А ты его лично уже видела? - спросил я.

- Да, сегодня приходил. Высокий, чёрные волосы, немного взъерошенный. Вечно шарф как-то странно повязан - я уже вижу, что стильный. Или старается таким быть. Глаза задумчивые. Не могу сказать, что он из тех, кто запоминается мгновенно, но когда выходит - чувствуешь, что кто-то ушёл.

Я задумался.

- Может, я его видел где-то... хотя, может и нет. Просто по описанию лицо какое-то в голове всплыло.

- Вдруг вы на одной кафедре ходите мимо друг друга, - усмехнулась мама.

- Было бы забавно, - сказал я и встал, потянувшись. - Но ладно, хватит поэтики на ночь. Завтра с утра снова в офис. Эти чертежи сами себя не исправят.

- Удачи, архитектор, - сказала мама, вставая следом. - А если захочешь - я могу тебя с ним познакомить. По-человечески. Без рамок выставки.

- Подумай над этим, - добавил Крет. - Может, тебе будет полезно. Питер маленький, особенно для талантов.

Я кивнул, уже выходя из кухни:

- Подумал. Посмотрим, что за тип.

Утро в городе было сырым и прохладным - из тех, что пахнут мокрым асфальтом, кофе с выносом и свежими булочками из ближайшей пекарни. Я шагал по знакомому маршруту, привычно пряча руки в карманы куртки и перекатывая ключи от офиса в пальцах. Очередной день практики. Очередные правки в планах. Очередные «переделай здесь, а тут и так сойдёт».

Я пересекал улицу на автомате, не спеша, чуть подслеповато щурясь от тусклого света сквозь облака, когда в меня на полном ходу врезалась кто-то.

- Ай! - короткий вскрик, потом звук чего-то рассыпавшегося - кажется, бумаги.

Я инстинктивно схватил человека за локти, чтобы не упал. Девушка. Стройная, с медными волосами, выбившимися из-под капюшона. Её глаза, широкие, удивлённые, встретились с моими - и почему-то в груди словно что-то щёлкнуло.

- Извините! - выпалила она, наклоняясь подбирать выпавшие листы. - Я... я опаздываю... совсем не смотрела, куда бегу.

- Ничего, - отозвался я, уже опускаясь на корточки рядом. - Я тоже иногда так хожу, как сомнамбула.

Она нервно усмехнулась. Руки дрожали - не от страха, скорее, от спешки. На листах - эскизы. Фотографии, наброски, подписи от руки.

- Фотограф? - уточнил я, подавая один из листов.

- Ага. Вернее... пытаюсь быть, - слабо улыбнулась она и в этот момент прикусила губу. - Вы случайно не...

- Нет, - сказал я с усмешкой, - я не фотограф. Я архитектор. Вернее, пока только почти. Учусь, но практикуюсь вон там, - кивнул в сторону нужного здания.

- А, - она облегчённо выдохнула. - Ну тогда... спасибо. Правда. Если бы не вы, я бы сейчас распласталась посреди улицы как драматичная героиня.

Я рассмеялся и подал последний лист.

- Ну, драматичной вы не выглядите. Скорее, как будто на миссии.

Она встала, отряхнула пальто, сунула листы обратно в папку.

- В каком-то смысле - да. Сегодня встречаюсь с куратором выставки. Хотела прийти заранее. В итоге почти сбила человека.

Я чуть прищурился.

- Галерея на Большой?

- Да.

- С Даной Тумановой?

Она застыла.

- Вы... знаете мою куратора?

Я кивнул.

- Она моя мама.

Она ошарашенно моргнула. А потом усмехнулась:

- Ну надо же. Как тесен мир. Я - Саша. Александра Лисенко.

- Женя, - пожал я ей руку. - Евгений Туманов.

- Слушайте, Евгений Туманов, а вам не кажется, что наш день начался как сцена из фильма?

- Если это так, надеюсь, без финального падения с крыши, - фыркнул я.

Она улыбнулась по-настоящему.

- Надеюсь. А теперь - мне правда пора.

- Удачи на встрече, Саша.

- Спасибо. И спасибо за спасение моего портфолио.

Она развернулась и побежала к галерее. Я ещё секунду смотрел ей вслед, а потом, странно улыбаясь, свернул в сторону своего здания.

Вот так - идёшь на работу, а в тебя врезается будущая героиня выставки. Тут всегда так. Утро выдалось серым, прохладным, но с каким-то почти сентябрьским спокойствием - хоть и на календаре стояла середина октября. Я брёл по знакомой улице, тихо попивая кофе из термокружки. Пальцы мерзли, но настроение было на удивление бодрым. После врезавшейся в меня девушки - совсем проснулся. До сих пор улыбка не сходила с лица. Кто она такая - непонятно. Но эффект оставила.

Красивая. Лёгкая, как ветер. И, кажется, не местная... или просто я плохо смотрю по сторонам?

Здание, где я проходил практику, уже маячило впереди. Трёхэтажное, с облупившейся штукатуркой и большими окнами. Мы его сами же и проектируем в новом варианте - должна получиться галерея с коворкингом на первом этаже. Сейчас пока это типичная местная архитектура: крепкая, но уставшая.

Я поднялся по ступеням, поприветствовал дядю Колю - охранника, с которым мы уже почти на «ты», и зашёл внутрь. Сразу стало теплее. Пройдя в наш импровизированный «офис» - по сути, переделанную бывшую учительскую - я скинул куртку, бросил рюкзак на стул и включил комп.

На экране мигали задачи: правка фасада жилого блока, проверка теней в 3D-плане и визуализация парковой зоны. Всё стандартно. Работы было много, но не в этом дело. Я всё ещё мысленно возвращался на тротуар, в ту минуту, когда кто-то случайный может вдруг стать чем-то важным.

Блин, хоть бы ещё раз встретить.

Я хмыкнул, открыл проект в Archicad и принялся работать, стараясь выкинуть из головы её лёгкий голос, запах парфюма и глаза, которые я, чёрт возьми, даже не успел толком разглядеть.

Лея

Проснулась я не по будильнику, а от резкого хлопка - где-то внизу захлопнулась входная дверь. Сначала подумала, что мне это приснилось, но потом в тишине раздалось характерное постукивание когтей по крыльцу. Ну вот, всё ясно.

Марк опять ушёл выгуливать Джека, как будто не человек, а какой-то герой утра. Ему бы ещё плащ накинуть - и в комикс.

Я перевернулась на спину, глядя в потолок. В комнате было ещё полутемно, но сон уже окончательно улетучился. Где-то на первом этаже мама, наверное, уже наливает себе первую кружку кофе. Или папа суетится, собираясь на работу.
А я? А я - в коконе из одеяла, потому что вставать в такую рань просто преступление против человеческой природы.

Потянулась за телефоном, глянула на время. Без десяти шесть.

- Серьёзно, Марк?.. - пробормотала я в подушку.

На экране - ни одной новой смски. Даже от Алины, хотя она обычно бодрствует уже с рассветом. Видимо, тоже решила устроить себе пятиминутку-дремоту.

Я села на кровати, волосы торчали в разные стороны. С улицы донеслось весёлое гавканье - Джек, очевидно, нашёл, кого понюхать. Или кошку. Или газету. Этот пёс рад всему.

Иногда мне кажется, что он и вправду понимает, что Марк его лучший друг. И теперь готов охранять его как сокровище.

Мысленно усмехнулась, поднялась, накинула кофту и пошла умываться. Впереди - обычный школьный день, но почему-то в груди ощущалось странное предвкушение. Словно что-то должно произойти. Или кто-то появиться.

Хм. Может, это просто кофе хочется.

Я как раз умылась и завязала волосы в небрежный хвост, когда телефон пискнул.
Алина. Ну, наконец-то.

[Алина, 6:07]
«Ты уже проснулась? Скажи мне, зачем твой брат выгуливает собаку как будто он не подросток, а тревожный пенсионер?»

Я фыркнула, утирая лицо полотенцем.

[Я → Алина, 6:08]
«Доброе утро, да. А Марк просто нашёл свою духовную дисциплину - утренние марши с Джеком.»

Через несколько секунд:

[Алина, 6:08]
«Я вчера думала, что он слегка тронут. Сейчас уверена, что капитально. Он мне в пять тридцать "Доброе утро" написал. ПЯТЬ. ТРИДЦАТЬ. Лея, я не просыпаюсь даже ради контрольной по физике!»

Улыбнулась и машинально начала складывать учебники в рюкзак.

[Я → Алина, 6:09]
«Это любовь, детка. Или ты просто попала в стаю - самка, самец и пушистый телохранитель.»

[Алина, 6:09]
«Если Джек телохранитель, то мне нужно его переучить. Он при виде голубя забыл, кто я такая, и чуть не вывернул Марку плечо.»

Я засмеялась вслух. На первом этаже что-то звякнуло - мама, видимо, поставила чайник.

[Я → Алина, 6:10]
«Ну, значит, прогулка прошла успешно. Пёс счастлив, брат жив. Уровень романтики: опасен для конечностей.»

[Алина, 6:11]
«...И для психики. Он мне вчера сказал, что хочет сделать это "официальным". Лея. ОФИЦИАЛЬНЫМ. Я чуть телефон не уронила.»

Я остановилась посреди комнаты, уставилась в экран.

[Я → Алина, 6:11]
«И ты что сказала???»

Ответ пришёл не сразу. Я вжалась в кресло у окна, как будто от скорости ответа зависела моя жизнь.

[Алина, 6:12]
«Сказала "да". А потом убежала домой, как дура. Надеюсь, он не подумал, что я псих.»

[Я → Алина, 6:12]
«Он псих. Ты - псих. Всё честно. Поздравляю, Зеленоглазка, теперь ты официально подруга самого утреннего человека в мире.»

Я улыбалась. Где-то за окном снова залаял Джек.
И что-то мне подсказывало - этот учебный год будет совсем не таким, как предыдущие.

Я как раз наливала себе чай, когда с улицы раздалось бодрое:
бах! - шлёп! - и вжух!

- Осторожно! - донеслось с крыльца. И тут в кухню с грохотом влетел Джек.

- Опа! - взвизгнула мама, успев отставить сковородку с яичницей. - Джек!

Щенок на полном ходу пронёсся мимо нас, занёсся в повороте, чуть не уронив стул, и... впечатался в ноги папе, который как раз входил в кухню с телефоном у уха.

- Ё-моё! - выдохнул папа, сделав шаг назад, чтобы не упасть. - Барсов младший! Ты как пса выгуливаешь, на реактивной тяге?

Следом за Джеком, зевая как лев в саванне, зашёл Марк - с одной рукой в кармане, в другой - всё тот же поводок, который теперь бессмысленно волочился по полу.

- Он увидел белку, - хрипло пояснил он и чихнул. - Или ветку. Или голубя, не уверен. Я тоже уже не уверен, что я человек.

Я прыснула в кружку с чаем.

- Джек тебе цирковой номер показал? - спросила я.

- Джек чуть не сделал из меня парашютиста, - пробурчал брат, кидая поводок на крючок у двери и опускаясь на табурет. - Почему, когда ты гуляешь с собакой, это мило? А когда я - это битва за выживание?

- Потому что я не бегаю за белками, - пожала плечами я.

Джек, между тем, уже устроился у батареи, тяжело дыша, как будто он, а не Марк, пробежал километры.

Мама только вздохнула:

- Ладно, раз вы оба уже в сборе - садитесь, завтрак стынет. И попробуй, Марк, не уронить лицо в тарелку.

- Обещать не могу, - буркнул он, подцепляя ложкой яичницу. - Но попытаюсь остаться в сознании хотя бы до школы.

Папа, всё ещё слегка покачиваясь после утреннего тарана, уселся с кружкой кофе и посмотрел на сына:

- В следующий раз надевай бронежилет. Или бейджик с надписью "Осторожно, Джек".

- А может, я просто тебя в следующий раз первым выведу? - съязвил Марк.

- Попробуй - и завтракаешь на улице, - парировал отец.

Мама фыркнула, подавая салат:

- И чтобы без дуэлей за столом. Сегодня все по графику: школа, работа, прогулка вечером - но на этот раз без белок, пожалуйста.

Джек тихо гавкнул, словно в знак протеста.
А я, глядя на эту утреннюю картину, подумала, что, несмотря на всё это безумие - наш дом как-то особенно уютен именно в такие моменты.

Я только успела откусить тост, как телефон на столе завибрировал.
Экран мигнул:
Тимур 🧢 - новое сообщение

Я протянула руку, разблокировала экран и прочитала:

[Тимур, 07:48]
Убедись, что твой брат не заснёт на ходу. Он шёл с Джеком как зомби. Если что, у меня есть запасной кофеин в баллончике.

Я хмыкнула, набирая ответ:

[Я → Тимур, 07:49]
У него иммунитет к кофеину, ему нужно либо ведро эспрессо, либо обнимашки от одной Зеленоглазки. Тогда просыпается моментально.

Через пару секунд пришёл новый ответ:

[Тимур, 07:49]
Скажи своей лучшей подруге, чтобы не баловала. А то Барсов скоро в небо взлетит от счастья.

Я невольно усмехнулась и набрала:

[Я → Тимур, 07:50]
Ну а кто, если не она?

[Тимур, 07:50]
Вот так и появляются мифы про влюблённых ягуаров и зелёные глаза гипноза.

Я фыркнула, поставила кружку и обернулась - Марк сидел напротив, делая вид, что не слышит, как я смеюсь, но краем глаза всё-таки на нас косился.

- Что, Тимур снова пишет, что я похож на выжатую тряпку? - спросил он, жуя бутерброд.

- Нет, - сказала я, не удержавшись от ехидной улыбки. - Сегодня он тебя сравнил с мифическим существом.

- Отлично. Хоть не с бегемотом, - хмыкнул Марк и потянулся за вареньем.

Джек, словно поддакивая, чихнул под столом.

Утро шло своим ходом. И я уже предвкушала, как Алина отреагирует на наш "мифический ягуар-апдейт".