10.Когда уже невозможно притворятся
Тайна не умирает в тишине. Она умирает во вспышке света — яркой, обжигающей, беспощадной. Но иногда, когда она умирает, на её месте рождается что-то другое. Что-то... настоящее.
⸻
Это был обычный вечер. Пока не стал другим.
Общий день, студия, тренировки. Смех, пот. Камеры выключены. Все расслаблены.
Чанбин и Хан сидят на полу, спорят, кто забудет свою партию на концерте первым.
Феликс валяется на диване, листая мемы.
Хёнджин молча слушает музыку, но краем глаза продолжает наблюдать.
Минхо и Сынмин отсутствуют.
Сказали — «пошли на минуту забрать наушники». Вместе.
В комнате Минхо.
Никто не придал значения. Почти.
Хёнджин встал, будто случайно, пошёл налить воды. Потом — мимоходом — в коридор.
И услышал тихий хриплый смешок. Потом — удар о стену. И чей-то выдох:
— ...тебе нельзя так меня смотреть, когда я пытаюсь быть нормальным.
И другой голос. Тише. Глубже.
Минхо.
— Ты никогда не был нормальным. Особенно, когда хочешь меня.
Тишина. Потом — поцелуй. Сильный. Влажный. Звучный.
Хёнджин замер. Его сердце стучало так громко, будто тоже выдало их.
Он отошёл. Вернулся в зал.
Глаза немного расфокусированы.
— Всё в порядке? — спросил Феликс, заметив.
— Минхо и Сынмин... они...
Он замолчал.
В этот момент в комнату зашёл Чанбин.
И впервые за всё это время — испугался в глазах Хёнджина.
— Что?
— Они не просто друзья, — выдохнул тот.
— ...Ты видел?
— Нет. Я слышал. И я не идиот.
⸻
Секунды. Молчание. И потом всё обрушилось.
Хан, который сидел ближе всех к двери, резко встал.
Подошёл.
И — как назло, как по какому-то сценарию — открыл её.
Минхо и Сынмин отпрянули друг от друга, как будто обожглись.
Минхо стоял, прислонив Сынмина к стене. Одна рука — под его футболкой. Губы — влажные, раскрасневшиеся.
Сынмин — с полуопущенными веками, дыхание прерывистое.
Оба — застигнуты.
Хан замер.
Позади него в проёме показался Феликс. Потом — Хёнджин. Потом — Чанбин.
И в этот момент
всё стало тишиной.
⸻
Секунды стали вечностью.
— ...блядь, — выдохнул Хан. — Серьёзно?
Минхо ничего не сказал. Только встал между Сынмином и всеми остальными.
Словно защищал.
— Это... давно? — спросил Феликс. Его голос — не осуждающий. Но испуганный.
Сынмин сделал шаг вперёд.
— Месяца три. Может, четыре.
— И вы... всё это время?
— Прятались, — ответил Минхо. — Потому что знали, что так будет.
— Что — так? — Хёнджин подошёл ближе. — Что мы будем в шоке? Да, будем. Но ты думал, что мы... предадим?
— Нет. — Минхо глядел прямо. — Я думал, что вы не поймёте. Что это сломает группу.
Молчание.
Чанбин сел на диван. Медленно, будто выдохнув весь воздух.
Хёнджин прошёлся по комнате.
— Знаешь... Я догадывался. Но надеялся, что ошибаюсь.
Не потому, что вы делаете что-то плохое.
А потому что... я боялся за вас.
За последствия.
Хан засмеялся. Горько.
— Минхо, серьёзно? Ты — самый скрытный человек, которого я знаю, но теперь понял, почему ты светился, как лампа, когда он рядом.
— Я? — бросил Минхо. — Это он заставляет меня терять контроль.
— А теперь вы потеряли ещё кое-что, — тихо сказал Чанбин. — Тайну.
⸻
И вдруг всё снова стало по-настоящему.
Сынмин сел.
Опустил голову.
Голос — ровный, взрослый.
— Мы любим друг друга. Это не игра. Не импульс.
Мы знаем, что это опасно.
Что если бы это вышло наружу... не в группе, а в медиа — это был бы конец.
Но мы не могли остановиться.
— И не хотим, — добавил Минхо.
Феликс сел рядом. Кивнул.
— Я в шоке. Но... я вижу, что вы — настоящие.
Просто... дайте нам немного времени.
Хёнджин молча кивнул.
— Только будьте осторожны. Мы прикроем.
Но если хоть раз увижу, что один из вас страдает — я вмешаюсь.
Минхо усмехнулся.
— Ты и раньше вмешивался. Просто молча.
Хёнджин фыркнул.
— Потому что забота — это тоже любовь. Только другого сорта.
⸻
Они больше не скрывались. Но и не афишировали.
Теперь между ними не было больше этой жгучей паузы после прикосновения.
Теперь, когда Минхо смотрел на Сынмина — никто уже не отворачивался.
Они всё ещё были Stray Kids.
Они просто стали немного ближе.