4.Безмолвная привычка быть рядом
...мы всё ещё молчим, но ведём себя так, будто уже давно вместе.
Последние дни напоминали странную игру. Словно они оба шли по тонкой линии: не друг, не больше. Ни шаг вправо, ни шаг влево. Только напряжение — в паузах, в фразах, в движениях. Только взгляды — украдкой, но не случайно.
Минхо начал замечать, как часто Сынмин рядом.
Не потому что нужно.
Не потому что "так совпало".
А потому что они оба тянутся.
⸻
Музыка, которая звучит без слов
Однажды вечером, в студии, Сынмин задержался дольше обычного. Минхо работал над демо, в наушниках — неровный бит и аккорды, которые никак не складывались в песню.
— Ты устал, — сказал Сынмин, не спрашивая, а утверждая.
— А ты наблюдательный, — пробормотал Минхо, не глядя.
Сынмин подошёл. Встал рядом.
— Эта песня... она не про сцену. Она про тебя.
Минхо молчал.
Он знал, о чём говорит Сынмин. Он слышал. Эта мелодия была слишком личной. Туда он слил всё: утреннюю тоску, зависть к чужим прикосновениям, желание просто остаться рядом — без объяснений.
Сынмин включил запись, поставил на повтор. Минхо наблюдал, как тот закрыл глаза. Через несколько секунд он тихо пробормотал:
— Здесь не хватает голоса.
— Вставишь свой? — спросил Минхо, стараясь, чтобы голос не дрогнул.
— Только если ты признаешь, что писал это не просто так.
Минхо отвёл взгляд. Но не ответил.
⸻
Усталость, которая делает ближе
На гастролях, в Тэгу, был срыв.
Никто не видел, кроме Сынмина.
Минхо резко вышел из танцевального зала. Перфоманс не шёл, мышцы гудели, звук в мониторе бесил. Он заперся в подсобке, где хранились стулья и софиты. Сел на пол. Закрыл глаза.
Прошло минут десять, прежде чем дверь приоткрылась.
Тихо. Осторожно.
— Я знал, что ты здесь, — сказал Сынмин. — Ты всегда прячешься в таких местах, когда не справляешься.
— А ты всегда ходишь за мной?
— Не всегда. Только когда ты выглядишь так, будто готов сгореть.
Сынмин опустился рядом. Минхо впервые не сопротивлялся. Даже наоборот — позволил телу чуть скатиться ближе. Их плечи соприкоснулись. Они молчали.
— Я не хочу делать вид, что всё нормально, — пробормотал Минхо.
— Тогда не делай. Я рядом.
Минхо впервые почти... расслабился. Словно только с ним можно было не держать маску.
⸻
Ревность под кожей
Потом был ужин. Все вместе. Шум, смех, вечерняя еда в маленьком ресторане в переулке. И вдруг, во время одного из рассказов, Сынмин засмеялся и уронил голову на плечо Феликса.
Минхо смотрел — и внутри будто что-то хрустнуло.
Он не сказал ничего. Просто отодвинул тарелку, встал и вышел. На улицу. На холод.
Через пару минут Сынмин вышел за ним.
— Минхо, ты чего?
— Всё нормально. Просто воздух.
— Ты не умеешь врать. Что случилось?
Минхо посмотрел в глаза. Долго. Слишком долго.
— Просто ты слишком легко обнимаешь других. И смеёшься. И касаешься. Будто это ничего не значит.
— А что, если не значит?
Тишина.
Минхо отвернулся.
— Знаешь, иногда я думаю, что я один всё чувствую. А ты просто... добрый.
Сынмин стоял рядом. Не двигался.
— А может, ты просто не готов услышать, что я чувствую? — шепнул он. — И поэтому молчишь.
⸻
Почти прикосновение
Той ночью Сынмин пришёл в его номер.
Без слов. Без сообщений.
Он просто лёг рядом. Не впритык. Но достаточно близко, чтобы Минхо чувствовал тепло.
Тот не смотрел на него. Но сердце колотилось.
Через пару минут Сынмин сказал:
— Иногда, когда ты смотришь на меня, мне хочется дотронуться. Просто так. Чтобы проверить — это реальность. А потом я вспоминаю, что нельзя.
— Кто сказал, что нельзя? — прошептал Минхо.
Но Сынмин ничего не ответил.
Они уснули — плечом к плечу.