Эликсир

— Думаешь, она согласится сотрудничать? 

— Я думаю, что в цивилизованным мире, если людям что-то нужно от конкретного человека, они просят. А ты, — грустный вздох раздаётся на конце телефона, — когда ты успел стать таким нетерпимым? 

— С тех пор, как решил обхитрить саму Смерть. 

******** 

— Адри, малыш, мой сладкий бегемотик, — мы уже больше получаса сидим в прихожей, не в силах нарадоваться, что снова обрели друг друга. Мой храбрый пёс все дрожит от счастья, поскуливая мне в шею. 

— Со мной такое приключилось, ты ни за что не поверишь! Как ты смотришь на то, чтобы переехать в другой штат? — хитро улыбаюсь в ответ, получая одобрительный поцелуй в нос. 

— Может быть... вы пройдёте на кухню? — нарушает нашу идиллию Линда. 

— Нет, нет, мы и так засиделись. Нам пора... Схватив Адри подмышку, я вдруг вспоминаю, что идти-то нам, по сути, некуда. Я совсем забыла, что в квартиру нам пока не попасть. — Вы можете... остаться у нас, — нерешительно предлагает соседка, от чего у меня в груди так предательски щемит. Никто никогда искренне не волновался обо мне, не то чтобы предлагать помощь или заботиться. Эта боль всех приютских детей, мы с детства привыкаем сами стоять на ногах и не ждать помощи извне. 

— Нет, но отдельное спасибо за спасение Адри из лап полицейских. Я ваша должница! — Да брось... Элери... в мире много добрых людей. 

— Я не сомневаюсь, и все же обольщаться на этот счёт не стану. 

Адри вдруг начинает зло скалиться, и я замечаю, что соседка усердно пытается что-то выудить из старой сумки за шкафчиком у зеркала. 

— Нет, я не возьму! — почти оскорблено объявляю во всеуслышание. 

Линда в ступоре не знает, в какую сторону повернуться, так как я слишком быстро пересекаю коридор и оказываюсь подле неё. Адри до неприличия громко завывает и нахально вырывается из рук, как земляной червь во время рыбалки. Но между пальцев у Линды никак не деньги, о которых меркантильная часть моей души сразу подумала, а очередное письмо с хорошо знакомым символом. От него веет дикими фиалковыми полями. Запах буквально наполняет меня изнутри, возвращая телу утраченные силы. 

В свою очередь Адри без устали клацает зубами, пытаясь выдрать послание из рук женщины. Но все безрезультатно, она вцепилась в него мёртвый хваткой одной рукой и совсем нелюбезно отодвинула слюнявую морду другой. На удивление, это возымело результат, бегемотик обиженно нырнул обратно, уткнувшись обиженной носом в шею. 

— Ты.. тоже слышишь этот дивный запах? — спрашивает она, так и не решаясь отдать письмо. 

— Да, фиалки, — честно отвечаю. Не вижу смысла обманывать ее. 

— Точно. Но другие не чувствуют.....Совсем. Никто даже не захотел прочесть... когда оно нашлось у дверей. Даже полицейские, — в недоумение рассказывает мне. 

Оно и понятно, если послание заколдовано, да ещё и приправлено ароматным шлейфом, интереса у простых людей оно точно не вызовет, даже у самых любопытных. Однако, согласно фифанским текстам (которые я никак не могу выковырять из мозгов), уже достигнув адресата, послание теряет свою силу, и если в нем и хранится что-то поистине важное, оно должно быть уничтожено, пока не попало в руки приверженцам Варуна. 

Как и в каждой уважающей себя легенде, у Виккан есть противник, с которым, конечно же, столетиями идет незримая борьба за власть. Так вот, Варун— тот самый бессмертный «главарь» движения, которое мастерски истребляло прекрасных ведьм-викканок столетиями. В книге о нем немало лесных слов написано. Например, охарактеризовали его как костлявого женоненавистника с безграничной силой.