IX.
"Молчание телефона – самое отвратительное из всех молчаний, когда находишься в режиме ожидания. "
|TISIANA|
Ужасное утро. Я напоролась на осколок зеркала, которые плохо собрала вчера, снова сцепилась с Неро, и не успела позавтракать, потому что желания сидеть за одним столом с братом просто не было. Пошла в оранжерею, но не дойдя и до выхода из дома, мама окликнула меня.
—Зизи, что случилось? — она скрестила руки на груди, строго оглядывая меня.
—Спроси у своего чертового сыночка, — фыркнула я, и была готова уйти, но мама не успокоилась.
—Тизиана, что происходит? С утра, орете так, что уши болят!
—Это Неро орет! Все, я занята, отстаньте! — взорвалась я, и пулей вылетела из дома, в надежде поскорее оказаться в одиночестве.
Когда приятный, влажный воздух оранжереи обдал мое лицо, я слегка поежилась. Мне не стоило срываться на маму, но Неро действительно перешел все границы, решив, что может руководствоваться моей жизнью. Я сама выбрала этот путь, сама решила преследовать гребаного агента, и никто, даже брат, не может запретить мне делать это. Пусть это бездумно, глупо и опасно, мне плевать.
Я села на край стола, и обвела ладонями лицо, чтобы просто попытаться привести себя в чувство. С самого утра во мне кипит злость, низ живота болит, а голова взрывается от тупых высказываний брата.
—Зизи? — я уже хотела снова закричать, и попросить маму уйти, но подняв глаза, заметила, что это бабуля.
—Да, бабуль, — вздохнула я, и спрыгнула со стола.
—Спряталась в своих цветочках, как всегда, — хихикнула она, и прошла по дорожке прямо к маленькому диванчики в углу. —Прямо как твоя тетя.
Я тепло улыбнулась, и подойдя ближе, села рядом с ней. Она и дядя Теодоро очень часто сравнивали меня с Сицилией, и хотя внешних сходств мы особо не имели, что-то глубокое бабушка и дядя видели во мне.
—Она высаживала цветы в саду, да? — задала вопрос я, на который уже знала ответ.
—Ох, да, Сицилия любила возиться с ними исключительно на свежем воздухе, да и в основном радовалась букетам, — бабушка удобно устроилась на диванчике, поправила свою велюровую юбку, и с прищуром оглядела меня. — А с тобой что, милая? Только и слышу, как ругаешься со всеми.
Я закатила глаза.
—Мы просто повздорили с Неро, ба, все в порядке.
—Ты бы никогда не кричала о том, что он кусок дерьма раньше, Тизиана, — заметила бабушка, и я опустила глаза, ведь слышать от нее это было слегка стыдно.
Я чувствовала вину.
—А ещё, ты бы никогда не повысила тон на Элизу, я знаю тебя очень хорошо, милая, тут что-то не так.
Это была чистая правда. Большую часть детства я провела не только в компании родителей, но и с бабулей, ездила с ней в гости к бабушке Грации, постоянно тусовалась с ней на отдыхе, и когда маме нужна была передышка, была рядом с ней. Бабушка знала меня лучше, чем кто-либо.
—Знаешь, бывают ситуации, когда хочется сорваться, — бабушка Виттория взяла меня за руку, мягкими касаниями стала массировать мои пальцы. —Хочется накричать, выплеснуть эмоции, дать волю чувствам... Но спустя время ты осознаешь, что сделал это с тем человеком, который никогда в жизни не причинил бы тебе вред.
Я посмотрела на бабулю исподлобья. Она глядела на цветы, и слабо улыбалась, как будто рассказывала историю из своего личного опыта.
—Теодоро, будучи подростком, так часто пылил, злился на всех, ругался... Но с возрастом, я вижу в нем то самое чувство — чувство вины, — она сжала мою руку сильнее. — И я виню себя за многое, поэтому хочу показать тебе, что лучше подумать и сделать, чем совершить непростительное.
Мне казалось, моя бабушка сущий ангел, и не было того, что бы ее очернило.
—Ты вырастила таких прекрасных детей, разве может быть что-то, о чем ты жалеешь? — пробормотала я, оглядывая ее седые волосы.
Бабушка вздохнула, и виновато опустила голову. Ее пальцы задрожали.
—Ба?
—Я не жалею, что родила Андреа, Тео, и мой цветок — Сицилию, но как же я жалею, что не смогла защитить их. Знаешь, Элиза уничтожит весь мир, если вам с Неро будет грозить опасность, но что сделала я, когда мой муж издевался над мальчиками? Правильно, ничего. Я не сделала ничего, чтобы уберечь Андреа от этих ран, не сделала ничего, чтобы защитить Теодоро от психологических травм. Я позволила Вито уничтожить их морально, и жила с этим долгие годы.
Кажется, ее воспоминания стали ее болью, и я обняла ее за плечи, чтобы хоть как-то поддержать. Я не была матерью, и не понимала ее страданий, но это выглядело чертовски больно. Наши родители пережили не лучшее детство, но я знаю, они любят бабушку, любят, уважают, и готовы сделать все ради ее счастья.
—Я скучаю по тому времени, когда была молода, и держала за ручку мою маленькую дочь, — вдруг, глаза бабушки заполнились слезами.
—Но тетя ведь приезжает, — подбодрила ее я.
—Но моя Сицилия больше не ребенок, мои внуки больше не дети. Она далеко, и я все ещё чувствую себя виноватой, что моя девочка где-то там, но не рядом, — она прикрыла глаза, а я уложила голову ей на плечо, сжимая ее руку.
—Бабуля, у тебя есть мы. Я люблю тебя очень сильно, ты знаешь об этом?
—Моя Зизи, — свободной рукой она погладила меня по щеке. — Не ссорься с близкими, ведь никогда не знаешь, что тебя ждёт завтра.
—Я люблю Неро, и обожаю маму... Просто мы похожи, поэтому изредка ругаемся, — проговорила я. — Это ведь жизнь.
—И жизнь течет слишком быстро, к сожалению...
Весь день после разговора с бабушкой меня не покидало чувство вины перед мамой и братом. Я знала, что была груба, но ничего не могла с собой поделать. Гордость сжимала горло, не давая даже подумать о том, чтобы извиниться. Это было против моей природы — признать, что я была неправа.
Я пыталась отвлечься, но мысли возвращались к утреннему разговору. Каждое слово, сказанное мной, казалось мне теперь слишком жестким, слишком холодным. Но что изменится, если я скажу "прости"? Они ведь тоже хороши.
Вечером я сидела в своей комнате, но не могла расслабиться. Ощущение какой-то внутренней пустоты, смешанной с непонятными эмоциями, жгло меня изнутри. Вчерашний вечер все еще оставалась во мне. Первый секс. То, чего я ждала, что мне казалось важным... А теперь? Теперь я не знала, как к этому относиться. Это было чертовски приятно, но так же чертовски больно.
Я провела пальцами по экрану телефона, убрала выпавшую прядь волос за ухо и вдруг поняла, что весь день не думала о Кае. Ни разу. Это удивило меня. Вчера он заполнял собой всю мою реальность, а сегодня растворился в ней, как будто его и не было.
Но одна мысль о нем привела за собой другую. Флавио. Его предательство. Как он мог так легко сдать меня Неро? Как вообще он осмелился, зная, что я ему доверяла? Я сжала телефон в руке. Злилась ли я? Да. Но мне нужно было понять — зачем он это сделал. Что он вообще обо мне думает после всего? Я набрала его номер и поднесла телефон к уху, прислушиваясь к гудкам.
—Знаешь, я думала, мы близки, — выпалила я сразу же, как только услышала шум по ту сторону телефона.
—Зизи, я должен был, — тяжело вздохнув, проговорил Флавио, а я зарядилась новой порцией агрессии, которую пыталась изгнать весь чёртов день.
—Что должен был, Флавио? Ты сам несколько раз подряд говорил мне о том, чтобы я скрыла это от Неро, а потом взял и сдал меня!
Снова вздох, да такой, будто это я виновата в его отношении ко мне.
—Тизиана, если бы ты попросила меня найти информацию о ком-то более безопасном, я бы ни за что не позвонил Неро, честно, но тут ты не оставила мне выбора.
Я усмехнулась.
—Ты ведь знал, как он отреагирует, и все равно это сделал!
—Потому что психов слишком много, Зизи! — выкрикнул Флавио, и я заметила, как его тон сменился. — Ты попросила его адрес, и зная тебя, наверняка поехала к нему, даже не узнав, что это за человек! Ты вообще понимаешь, что это опасно, или нет? Наша с Неро задача защищать младших, и нам абсолютно плевать, что после этого вы ненавидите нас так, будто мы сломали вам жизнь. Я скорее сдохну, чем позволю кому-то из братьев пострадать, понятно?!
Гнев, обида, презрение и понимание смешались внутри, и я сцепив зубы, цокнула в трубку.
—Злись сколько угодно, но я поступил так, как посчитал нужным.
—Я не хотела злиться, но это было так обидно! Я ведь просила тебя! — недовольно пробурчала я, но уже тише.
—Я разрываюсь между тем, чтобы помочь всем и помочь Винсу! И повторяю, я сделаю так ещё раз, если того потребуют обстоятельства, — рявкнул Флавио ещё агрессивнее, но я уловила ту самую интонацию, касающуюся только Винсента.
Я снова испытала чувство вины, и закусив нижнюю губу, поджала колени к груди.
—Что-то случилось? — спросила я неуверенно, хотя подозревала, что диагноз Винсента усугубился.
Я не знала его точное название, но мой кузен определенно чем-то страдал.
—Ничего необычного, просто всё идёт в задницу. Прости, мне пора, — тут же отмахнулся Флавио. — И будь осторожна, Зизи, я тоже переживаю за тебя.
Флавио сбросил звонок. Я уставилась на экран, на его имя, подсвеченное в списке вызовов, и почувствовала странную недосказанность.
Флавио всегда был ближе к Неро, но я все равно считала его одним из самых родных кузенов. Их у меня было достаточно, но он входил в число тех, с кем я могла быть собой. Мы никогда не были особо откровенны, но какое-то молчаливое понимание между нами существовало, и сейчас меня не отпускало чувство, что что-то идет не так.
Мы не ссорились. По крайней мере, до недавнего времени. Но после того, как он сдал меня Неро, внутри меня словно образовалась трещина. Я злилась, но глубже, под этой злостью, жило другое — беспокойство. Флавио мог быть наглым, самоуверенным, но он никогда не сбегал. Он не тот, кто боится разговора, особенно со мной. И если он не хотел говорить сейчас, значит, у него были причины. Я не могла выбросить из головы Винсента. Что, если у Флавио проблемы? Что, если это не просто очередная выходка, а что-то серьезное?
Я нахмурилась, бросила телефон на кровать и какое-то время просто смотрела в потолок. В комнате было тихо, но внутри меня бушевал целый ураган мыслей и эмоций.
Наконец, я взяла телефон и машинально зашла в чат с Каем. Но сообщений не было, ни слова от него.
Я уставилась на пустой экран, будто надеялась, что что-то появится, что он напишет хоть что-то. Я могла бы сделать первый шаг. Могла бы спросить, как он, могла бы... Но вместо этого я почувствовала, как внутри меня нарастает злость.
Злость на Флавио, злость на Кая, который исчез, как будто ничего не произошло, злость на весь этот день, который только подбрасывал мне новые поводы для раздражения. Ну и к черту.
Я бросила телефон на тумбочку и отвернулась. Я не собиралась писать первой, не собиралась ничего объяснять, спрашивать, интересоваться. Если Кай не хочет говорить — его дело. Если Флавио что-то скрывает — пусть. Я решила пустить все на самотек.
***
Мероприятие было в самом разгаре. Хотя мама твердила, что не собиралась отмечать годовщину их свадьбы с отцом, в итоге она все же решилась. И как всегда, если уж делала что-то, то с размахом. Сад превратился в настоящий рай: мягкий свет фонарей рассыпался по тропинкам, огромный стол ломился от вкусностей и напитков, а музыка, плавно льющаяся из колонок, придавала вечеру особое очарование.
Родственники неспешно прогуливались по территории особняка, собираясь небольшими компаниями. Кто-то обсуждал дела, кто-то просто смеялся, наслаждаясь вечером. Охрана, разумеется, присутствовала — незаметная, но вездесущая. Они курировали весь праздник, словно тени, сливающиеся с темнотой, но достаточно близко, чтобы в любой момент среагировать.
Я стояла в стороне, чуть в тени, наблюдая за всей этой картиной со смешанными чувствами. Это было странно. Почти месяц прошел с того момента, как я в последний раз видела Кая. Сначала я намеренно отгоняла мысли о нем, убеждая себя, что мне все равно, что мне неинтересно, где он и что делает. Потом это переросло в какое-то притупленное ожидание. Дни шли, сменяясь один за другим, а Кай оставался призраком где-то на задворках моего сознания.
Но сегодня... Сегодня что-то внутри подсказывало мне, что скоро мы снова увидимся. Это было чувство, необъяснимое, но твердое, словно предчувствие грозы в душный летний день. Возможно, мне просто хотелось, чтобы это было правдой, а возможно, я искала знаки, там, где их не было.
Я провела рукой по гладкой поверхности бокала, наполненного прохладным безалкогольным вином, и сделала небольшой глоток, позволяя терпкости обжечь горло.
— Опять в своих мыслях? — знакомый голос заставил меня поднять голову.
Передо мной стоял Неро, держа в руке такой же бокал, но уже с настоящим алкоголем. Его темные глаза изучали меня с легким прищуром. Мы уже успели тысячу раз помириться и поругаться после того, как он узнал о моем сталкерстве.
Где-то неподалеку ходила Минерва со своей мамой и братом.
— Возможно, — я чуть приподняла бровь, не спеша развивать разговор.
— Ты стала слишком задумчивой в последнее время. Не похоже на тебя, — он сделал глоток и перевел взгляд на гостей, стоящих неподалеку. — Или у тебя есть причины?
Я пожала плечами, опуская глаза. У меня были причины, но я не собиралась делиться ими с Неро. Наши отношения всегда балансировали на тонкой грани: он мог быть заботливым, почти братским, но в следующую секунду превращался в жесткого, расчетливого человека, который думал только о безопасности. Вопрос был в том, кем он был сейчас.
— Просто думаю, — наконец ответила я.
— Осторожнее с этим, — он усмехнулся, — слишком много мыслей вредят здоровью.
Я не ответила, лишь сделала еще один глоток вина, позволяя музыке вновь заполнить пространство между нами.
В воздухе витал легкий аромат жасмина, смешиваясь с запахами дорогого алкоголя и табака. Где-то неподалеку кто-то громко смеялся, а я, несмотря на всю эту суету, чувствовала себя немного отстраненной. Я перевела взгляд на садовые фонари, мягко мерцающие в темноте, и позволила себе ненадолго закрыть глаза. Чувство, что Кай снова появится в моей жизни, было слишком явным, чтобы его игнорировать. Вопрос был только в том, готова ли я к этой встрече.
—Арес, твою мать! — услышав реплику, я резко обернулась, и обнаружила как на меня летел грёбаный доберман, за которым волочился поводок.
Я успела отскочить в сторону, но пёс все же наступил мне на ногу, и я упала, а он напрыгнул на меня, и стал вглядываться в мое лицо. Купированные ушки ровно торчали, пока собака разглядывала меня, словно я что-то нереальное.
—Арес! — крик, принадлежащий моему кузену резал слух.
Рафаэль появился рядом, и дёрнул пса за ошейник, заставив его слезть с меня.
—Ну ты и неусидчивый! — прошипел Раф, поглаживая блестящую шёрстку своего пса.
Я же поднялась с земли, отряхнула одежду, и обнаружила, что все содержимое моего бокала оказалось на траве.
—Было ошибкой брать их сюда, — фыркнула я, и кузен тут же поднял на меня свои карие, почти черные глаза.
—Я не совершаю ошибок, — с ноткой агрессии бросил Рафаэль, что в свои тринадцать, выглядел довольно массивно. — Просто Арес любит шалить.
—Поэтому ты назвал его в честь бога войны? — кинула я, вскидывая бровь.
—Кажется, ты ещё не видела Эриду, — Рафаэль усмехнулся, демонстрируя свои белоснежные, ровные зубы. — Эрида!
Это звучало так, будто он призывает гребаного демона, но кажется, так и было. Из-за угла вылетела полностью черная собака, но той же породы. Если Арес имел коричневые очертания вокруг рта, глаз, и лап, то эта была словно адская гончая. Она мчалась на всей скорости прямо к Рафаэлю, а я лишь отошла в сторону, чтобы снова не оказаться жертвой игр псов.
—Третий кто? Посейдон? — возмущённо выкрикнула я, когда Раф схватил Эриду за ошейник, и рискнул быть укушенным, потому что собака очень сильно раскрыла пасть.
—Эрида, тише! — прикрикнул он, но собака, кажется, ему не подчинялась.
—Это собака Рензо? — не унималась я с вопросами, наблюдая за кузеном.
—Эта чертовка — собака Сел, единственная из троих меланистическая (Меланизм — это вариант фенотипа, характеризующийся намного более тёмной по сравнению с другими особями данного вида окраской.) и единственная девочка, — объяснил Рафаэль. — Через пару минут здесь окажется ее хозяйка, и будет скалиться хуже, чем Эрида.
Рафаэль засмеялся. Видимо, он любил подкалывать Инессу Селесту подобным образом. И правда, через несколько минут из особняка вышла Селеста, и направилась к нам. Ее темные волосы идеально гармонировали с серым цветом глаз, а ещё больше сочетались с собакой, принадлежащей ей. Подойдя ближе, она тут же ударила брата в плечо, и схватила Эриду за поводок.
—Он снова тебя терроризирует, Эрида? — спросила она, нежно проводя ладонью по ее голове. Тут не взгляд скользнул ко мне. — О, Тизиана, прости, я совершенно не заметила тебя. Как ты?
Я улыбнулась, оглядывая маленькую копию своего дяди. Она была чертовски похожа на Тео, и лишь некоторые манеры являлись знаком того, что Нереза была ее матерью.
—Я отлично, ваш пёс всего лишь повалил меня на землю, — усмехнулась я, а Инесса в свою очередь укоризненно оглядела своего брата.
—Уведи Ареса, Рафаэль, — строгость и уверенность звучали в ее тоне.
— Сел, — возмутился Рафаэль.
—Я сказала — уведи.
И он повиновался, тем самым вызвав у меня удивление. Тройняшки для меня были чем-то неизведанным, слишком уж они все разные.
Firework—Chase Holfelder
И тут, все случилось так внезапно, что даже привычная тишина мгновенно растворилась в резком грохоте голосов. Снова облава, снова крики агентов, снова всех кладут лицом в землю.
—Эрида, Рензо — защищать, — вдруг выдала Инесса, и легла рядом со мной, когда территорию заполонили люди в масках.
Она отправила свою собаку защищать брата, и та рванула. Та самая, ничем незаменимая любовь. Я слышала, как кто-то рядом коротко выдохнул, но никто не паниковал. Здесь не было чужих. Все знали, что делать.
Я подняла голову ровно настолько, насколько могла, и быстро огляделась. Все было слишком правильно, слишком точно. Они снова знали, куда и когда прийти. Это не случайность. Это не простая операция. Это план. Кто-то ведет игру, и мы в ней пешки.
И тут я увидела его. Кай. Он стоял в черном тактическом снаряжении, с оружием наперевес, прижимая тетю Миреллу к земле. Она не сопротивлялась – только стиснула зубы, но в глазах читалась ярость. А он... Он смотрел прямо на меня сквозь визор.
Глупо, но мне показалось, что я чувствую этот взгляд. Между нами натянулась тонкая, почти невидимая нить. Она всегда была. Была – и, черт, как же она раздражала. Как тонкий укол иглы в самое чувствительное место.
Он не отвел глаз, и я тоже.
—Ты видишь маму? — фыркнула Селеста Инесса, до которой ещё не добрались агенты так же, как и до меня.
Я оглянулась, разрывая зрительный контакт с Каем, чтоб его. Нереза лежала около стола, ее тело было плотно укрыто телом дяди. Он защищал ее.
—Она в порядке, — произнесла я, и девочка облегченно выдохнула.
—Надеюсь, они не станут скручивать детей, потому что у Рафаэля проблемы с подобным, — испуганно пробормотала она, и я прижалась щекой к траве, посмотрев на нее. — Я говорю правду, Тизиана.
—А я не уверена, что они не скрутят ребят, — сказала я тихо, а затем услышала, как дядя Теодоро матерится, что означало, их снова уводят.
Я выпрямилась, сбрасывая с себя оцепенение. Боязни больше не было. Был только холодный расчет – и растущая злость. Они что-то нашли.
Агенты вытаскивали людей из дома, садов, из укромных мест, в которых, казалось, никто не мог их обнаружить. Я видела, как вели дядю Кассио, Теодоро, Флавио, совсем молодого Бенедетто – ему еще не было восемнадцати – и нескольких других мужчин, имена которых я не знала. Они шли молча, но по их лицам я видела, что они понимали: все было подстроено.
Я склонилась, помогая подняться кузине, и крепко прижала ее к себе. Ее плечи вздрагивали, но она не плакала. Мы обе молча смотрели на сад, который теперь больше напоминал поле битвы. Люди в форме, фонари, оружие, спутанные следы на земле. И снова – взгляд. Кай.
Он скручивал Флавио, и, черт возьми, снова смотрел на меня так, будто ничего больше в этом аду его не интересовало. Будто это была не облава, не работа, а что-то совсем другое.
Потом их увели.
Папа был в бешенстве, но сдерживал себя. Мы знали, что он будет действовать.
Мероприятие закончилось, будто его и не было. Мама тут же взяла ситуацию под контроль – расселила тройняшек Романо, Фрею и дядю Кристофера по комнатам, чтобы они могли отдохнуть, а сама ушла на кухню, где уже сидели тетя Нереза и Беатрис, расставляя бокалы с вином. Я знала, что они там пробудут долго, обсуждая произошедшее, делая выводы, но пока просто заглушая напряжение алкоголем. Тетя Мирелла со своими детьми все же решила уехать домой. Мы проводили их, но ничего не сказали.
Я же поднялась в свою комнату, туда, где уже ждала Минерва. Я опустилась рядом с ней, тяжело вздохнув. Тело наконец-то начало ощущать усталость.
– Только не смотри так, – пробормотала я, зарываясь пальцами в собственные волосы. – Я знаю, о чем ты думаешь.
Минерва лишь вздохнула, прижимаясь ко мне.
—Тот Кай... он был здесь сейчас? — не сдержалась Минни.
—Да, — не стала лгать я.
—Тебе не кажется, что все эти облавы начались с того момента, как мы с тобой оказались в центре теракта?
Это была чистая правда. Раньше облавы ФБР были редкими проявлениями закона в нашей семье, но с того самого момента, копы будто решили, что им нужно разрушить наш бизнес и семью в ближайшее время, и кажется, Кай играет там важную роль.
—Так и есть, — без капли сарказма сказала я, и Минерва напряглась. — Но я не знаю, связано ли это с моим сталкерством.
—Уверена, что Неро именно с ним это и свяжет.
Я фыркнула, и достала телефон. Сейчас был тот самый момент, чтобы напомнить Каю, кто кого запугивал. Быстро набрала сообщение, и отправила.
Тизиана: Необязательно надевать наручники на всю мою семью, чтобы напомнить о себе. Мог бы просто позвонить.
Я не знала, когда он ответит, но очень ждала, потому что злость на него за его прошлый поступок все ещё не прошла.
Минерва больше не задавала вопросов, кажется, она даже уснула, а я, в надежде на ответ Кая, лежала и смотрела в потолок, раздумывая над тем, каково сейчас дядям и кузенам, оказавшимся в лапах агентов. Каждый мафиози не любил все, что связано с копами, но в последнее время их стало слишком много в наших жизнях, и теперь их ненавидят ещё больше.
Телефон завибрировал.
Кай: Может мне нужен был именно зрительный контакт?
Прочитав сообщение, истерический смешок сорвался с губ.
Тизиана: Во время секса ты об этом не заботился, как и после него, кстати.