Home

Это должно было быть намного легче. Отпустить ребенка, которого он никогда не желал, должно было быть просто. Но вот он лежит с новорождённой на животе и впервые смотрит на неё. Смотрит в её глаза и вспоминает весь тот ужас, который пережил за прошедшие месяца.

Последнее изнасилование для Эндрю проявилось чудовищным последствием в виде беременности. Невозможно описать весь тот страх, который он прочувствовал в момент, когда увидел две полоски на тесте. Первым после Эндрю о ребёнке узнал Ники. Он же был с ним в больнице, когда им сказали о том, что срок беременности слишком большой для аборта. Миньярд никогда не мечтал о том, чтобы иметь ребенка в восемнадцать. А узнать об этом за пару недель до начала новой жизни в университете было, ко всему прочему, очень больно. В тот момент Эндрю понял, что Дрейк разрушил не только его жизнь, но и судьбу. Единственным позитивным моментом этой беременности было полное доказательство изнасилования. Так и начались судебные разбирательства. Вместо того, чтобы играть в экси и учиться в университете, Эндрю пришлось доказывать всем, что ребёнок, которого он носит у себя в животе — не его желание, а его порок.

За несколько недель до назначенной даты родов Дрейка отправили в тюрьму и дышать стало чуть-чуть легче. Суд предоставил Эндрю возможность отказаться от ребёнка сразу после родов, и тот, не раздумывая, согласился. Это решение казалось ему единственно верным. Он не хотел иметь дело с ребёнком своего насильника.

Но что-то меняется, когда ему дают несколько минут на приветствие и прощание с ребёнком: Эндрю смотрит на беспомощную и беззаботную девочку, которая причиняла ему много боли на протяжении последних месяцев, и понимает, что не сможет от неё отказаться. Она ещё слишком мала, чтобы ощущать весь ужас, который он и сам пережил в приёмных семьях. В течение всей беременности и судов Миньярд думал, что его не будет заботить ребёнок Дрейка. Но только сейчас, когда он впервые чувствует её сердцебиение, ему становится ясно, что это и его ребёнок тоже. Он не будет как мать. Он не сможет бесчувственно отказаться от ребёнка.

Его размышления прерываются с открывшейся дверью. В комнату входят несколько медработников и человек из органа опеки.

— Мистер Миньярд, пять минут истекли, нам пора её забирать, — говорит один из вошедших людей, одновременно протягивая руки в сторону девочки.

Эндрю изо всех сил цепляется за свою дочку, крепко прижимая её к груди и с яростью смотря на работников больницы.

— Нет. Она остаётся со мной, — с полной уверенностью в голосе говорит Миньярд.

Когда он возвращается домой с маленьким свёртком в руках, Ники смотрит на него с удивлением.

— Ты оставил её, — почти шепчет кузен. Эндрю кивает, не поднимая глаз со своей дочери. — Как ты её назвал?

— Келси Эмилия Миньярд, — говорит новоиспечённый отец с дрожью в голосе.

— Можно взять её на руки? Я бы хотел посмотреть на свою племянницу.

Эндрю осторожно передаёт девочку в руки своего кузена. Ники держит её, пытаясь не навредить, и медленно поглаживает по лицу. Вглядывается в её ярко-голубые глаза, оглаживает вздёрнутый носик и проводит рукой по светлым волосам. Малышка настолько мала, что занимает место всего в две ладони.

— Она очень похожа на тебя, — произносит Ники и сразу понимает, что у них есть проблема. — Эндрю, у нас ничего для неё нет. Надо будет съездить в магазин. Я позвоню Аарону, и мы купим всё, что надо. Тебе не стоит беспокоиться, ты верно поступил, мы поможем тебе.

Хоть Ники и говорил вещи, которые должны были бы внушить уверенность в правильности решения, его слова сделали обратное: впервые Эндрю был не уверен в своих действиях. У них не было даже одежды для неё. Что же он натворил? Каким отцом он будет? На какие средства он собирается её обеспечивать? Он не замечал наступающую паническую атаку: кажется, полностью остолбенел от ужаса, пока Ники не дотронулся до его плеча. Это помогло ему очнуться, но ненадолго.

— Эндрю, дыши. Мы справимся. Всё будет хорошо.

Хорошо? Что будет хорошо? То, как он не сможет даже купить ей еды? Надо было её отдать, там бы о ней позаботились. Чему он сможет её научить? Как подстраивать убийство? Или, может, как обороняться ножами? Что же он натворил... Как самонадеянно с его стороны было подумать, что он станет лучшим вариантом, чем приемные семьи. Там хотя бы всегда была кровать для него.

Его мысли перебивает громкий плач. Затуманенным зрением Эндрю пытается найти, откуда он. Дочка. У него есть дочка, и она плачет. И он должен с этим справиться. Он не может дать своей панике убить и себя, и ребёнка.

— Что ты сделал?! — яростно говорит он, и отбирает Келси из рук кузена.

Он прижимает дочь к себе и смотрит в её глаза. Кушать, она хочет кушать. С этим он может справиться. Его научили, как кормить грудью. Паника уходит на нет, а на её место обратно встаёт решимость. Он должен позаботиться о своём ребёнке.

— Ники, купите подгузники, пелёнки, влажные салфетки, жидкое мыло, одежду: боди, носки, распашонку и...

— Эндрю, — перебивает его Ники, — мы всё купим, не беспокойся. Я уверен, в интернете полно списков того, что надо новорождённому.

— Да, ты прав. Возьми деньги у меня в комнате, в комоде.

— У меня есть сбережения. Побереги деньги, они тебе ещё понадобятся. Должен же дядя сделать подарок своей племяннице на день рождения, — после этих слов они расходятся, Эндрю кормит девочку, а Никки уезжает в магазин.

Когда Аарон с Ники возвращаются, Келли со своим папой спят на диване в гостиной.

— Ты уверен, что он справится, Ники? Это не хомячок, это ребёнок, — говорит Аарон с полными руками пакетов из детского магазина, которые медленно тянут его вниз, как тяжёлый груз, передавшийся из души в физический мир.

— Мы ему поможем. И ей тоже. Мы справимся, Аарон. В конце концов, мы семья, — говорит Ники, полный уверенности.

Но, кажется, он единственный, кто в этой ситуации настроен позитивно.