Глава 10: «Война»
«Кровь детей пролитая на поле битвы - это самая страшная цена на победу» Malika_Demiral.
***Арык.
Шаги мои глухо отдавались в промозглом воздухе. Каждый стук сердца - как удар молота по наковальне. Я шел в темноту, в самое сердце того, что стало моим адом. Темница. Место, куда меня привели ложь и предательство. Место, где, как я знал, теперь томится моя мать.
Двери отворились с протяжным скрипом, словно стон самой земли. Я вошел. И первое, что ударило в глаза - полумрак. Густой, липкий, как сама смерть. А потом - её.
Она сидела на холодном каменном полу, прикованная цепями. Её тело, некогда полное жизни и силы, теперь было лишь оболочкой. Кости, обтянутые бледной, изможденной кожей. Впалые глаза, в которых едва теплился огонек сознания. Сколько месяцев? Сколько лет она здесь? Сырость, холод, голод... всё это оставило свой неизгладимый след.
Я закрыл рот рукой, чтобы не сорваться на крик. Слезы жгли глаза, но я не дал им пролиться. Сейчас - не время для слез. Сейчас - время для действия.
Её руки. В цепях. Цепи врезались в кожу, оставляя кровавые борозды. Я бросился к ней. Пытался разорвать оковы. Рычал, как раненый зверь. Но металл был крепок. Мои пальцы скользили по холодной стали, не в силах сломить её.
- Стойте! - мой голос сорвался на хрип. - Освободите её! Немедленно!
Стражники, до этого стоявшие молча, бросились вперед. Их топоры с лязгом вонзились в цепи. Скрежет металла, и... кровь. Её кровь. Цепи пали, но вместе с ними - и куски её кожи. Она вскрикнула, тихо, слабо.
- Мама! - я подхватил её, ее тело было невесомым. - Я здесь. Я здесь, чтобы спасти тебя.
Стражники, выполнив приказ, молча попятились. Мы несли её. Несли прочь из этого проклятого места. На руках. Бежали. Бежали, словно от нас зависела судьба мира.
В покоях её встретили лекари. Лучшие из лучших. Их лица были сосредоточены. Напуганы.
- Инфекция, - сказал главный лекарь, его голос был тихим, но полным тревоги. - Сильная. Попала в раны. Кожа повреждена. Она истощена. Ослаблена.
Он посмотрел на меня. Его взгляд был полон мольбы.
- Мы сделаем всё, что в наших силах, наш повелитель. Но...
Он не договорил. Но я понял. Надеяться можно, но гарантий нет.
Я остался у её постели. Дежурил. Не смыкая глаз. Её дыхание было слабым, прерывистым. Каждый вздох - как борьба. Я брал её руку. Костлявую, израненную. И касался её ран. Моя рука на её коже. И мне становилось больно. Больно от того, что я не смог защитить её. Больно от того, что она прошла через это.
- Мама, - шептал я, мой голос дрожал. - Ты слышишь меня? Я - Арык. Твой сын. Ты помнишь меня?
Она застонала. Слабо. Её веки дрогнули.
- Арык... - её голос был едва слышен. - Ты... пришел?
- Я здесь, мама. Я никогда тебя не оставлю. - я сжал её руку. - Ты будешь жить. Ты должна жить. Ты мне очень нужна...
Лекарь подошел.
- Повелитель , она нуждается в покое. И в питании. Мы даём ей всё возможное. Но её силы... они на исходе.
- Я знаю, - ответил я. - Но она выживет. Она должна.
Я смотрел на неё. На мою мать. На ту, кто прошла через ад и вернулась. И я знал. Я сделаю всё, чтобы она снова обрела жизнь. Чтобы она снова почувствовала себя любимой. Чтобы она снова улыбнулась.
Моя боль. Моя вина. Моя ненависть к тем, кто причинил ей это. Всё это смешалось в один клубок.
Я не знал, что будет дальше. Но одно я знал точно. Я больше не позволю никому причинить ей боль. Никогда.
- Ты будешь жить, мама, - шептал я, снова и снова. - Ты будешь жить. Я обещаю.
***
*Арык.
Зал Совета Дивана. Сегодня здесь решалась судьба империи. Моя судьба.
Я стоял во главе стола, окруженный пашами и визирями. Их взгляды были прикованы ко мне. В одних - уважение, в других - скрытое непонимание, в третьих - откровенное враждебство. Но сегодня это не имело значения. Сегодня звучало моё слово. Слово правителя.
- Господа, - начал я, мой голос был спокоен, но в нем звучала сталь. - Мы собрались здесь не для обсуждения прошлого. Мы собрались для того, чтобы заглянуть в будущее.
Я сделал паузу, позволяя словам осесть в воздухе.
- До сегодняшнего дня, - продолжил я, мой взгляд скользил по их лицам, - империей управляла Кесем Султан. Она занимала пост Валиде Султан, управляла гаремом и была регентом престола.
Один из визирей, старый, мудрый, с седой бородой, склонил голову.
- Её мудрость не раз спасала нас, - произнес он. - Её опыт бесценен.
- Мудрость? - я усмехнулся. - Или хитрость? Опыт? Или жажда власти? Мы потеряли моего отца. Мы потеряли моего брата. Мы потеряли столько жизней. И все это - из-за её интриг. Из-за её ненасытной жажды власти.
Я посмотрел на него, прямо в глаза.
- Я больше не могу позволить этому продолжаться.
Я сделал шаг вперёд .
- Я снимаю Кесем Султан с поста Валиде Султан. Она больше не будет управлять гаремом. И она больше не будет регентом престола.
В зале воцарилась тишина. Мертвая, звенящая тишина. Паши переглядывались. Визири шептались.
- Наш государь , - один из пашей, молодой, амбициозный, выступил вперед. - Мы уважаем вашу волю. Но Кесем Султан... она обладает огромным влиянием. Она связана с многими влиятельными людьми. Её снятие может вызвать...
- Недовольство? - перебил я, мой голос стал резче. - Недовольство тех, кто наживался на её интригах? Тех, кто получал выгоду от её власти? Я готов к этому.
Я посмотрел на другого пашу, который всегда был на стороне Кесем.
- И ты, - мой взгляд был направлен на него. - Ты знал. Ты видел, что она творит. Но молчал. Ради чего? Ради власти? Ради денег?
Он побледнел.
- Государь... я...
- Ты будешь отвечать за свои действия, - прервал я его. - Все вы. Те, кто служил ей, не задумываясь, те, кто помогал ей сеять хаос. Вам придётся ответить.
Я обвёл всех взглядом.
- Теперь империей буду управлять я. Я - падишах. И я не потерплю никаких интриг. Никакой лжи. Никакого предательства.
Я сделал паузу.
- Я назначу нового главу гарема. Я назначу нового регента. И я назначу новых визирей. Тех, кто будет служить империи. А не своим личным интересам.
- А Кесем Султан? - спросил тот самый старый визирь. - Что будет с ней?
- Она будет жить, - ответил я. - Но её власть закончится. Её время прошло. Она будет жить в своих покоях. Под присмотром. И никогда больше не войдет в этот зал.
Я посмотрел на них, мой взгляд был твёрдым .
- Я хочу, чтобы вы знали. Я не Ахмет. Я не Ибрагим. Я - Арык. И я не позволю никому разрушить эту империю. Я буду править справедливо. Я буду править мудро. И я буду править силой.
Я сделал шаг назад.
- Совещание окончено. Идите. И помните мои слова.
Паши и визири, один за другим, склонили головы и покинули зал. Каждый из них нес в себе груз моих слов. И груз своего будущего.
Я остался один. В тишине. В этой величественной зале, где только что была решена судьба империи. Я чувствовал усталость. Но вместе с ней - и облегчение. Я сделал первый шаг.
***
***Арык.
Ночное небо раскинулось над нами, словно бархатный плащ, усыпанный бриллиантами. Мы с Баязидом стояли на смотровой площадке, вдыхая прохладный воздух. Внизу, в городе, разносились отголоски праздника, но здесь, наверху, царили тишина и величие звезд. И тут, словно ответ на тихую мольбу наших душ, небо взорвалось. Салют. Яркие вспышки, расцветающие в высоте, окрашивая наши лица в волшебные цвета. Это было для нас.
- Красиво, - прошептал Баязид, его голос звучал непривычно мягко. - Неужели мы сделали это, брат? Мы справились?
Я посмотрел на него. На его лицо, освещенное всполохами огня. В его глазах отражалась вся гамма чувств: радость, облегчение, и... тревога.
- Да, брат, - ответил я, мой голос был тихим. - Мы справились. Но война еще не окончена.
Он повернулся ко мне, его взгляд стал серьезнее.
- Ты говоришь о Кесем?
Я кивнул.
- Она не смирится. Она будет мстить. И я... я должен предпринять меры.
Баязид напрягся.
- Какие меры?
Я глубоко вздохнул, собираясь с силами. Этот разговор будет тяжелым.
- Пока мы будем на войне, я отправлю Атике и Зару отсюда.
Баязид уставился на меня, его глаза расширились от шока.
- Что?! Ты... ты шутишь, Арык? Ты не можешь!
- Я вынужден, Баязид. Ты понимаешь, что Кесем никогда не оставит нас в покое. Она попытается использовать мою сестру. Против нас.
- И что ты предлагаешь? Увезти их в неизвестность? В какой-то чужой двор? Это не спасение, Арык! Это... это изгнание!
- Нет, - я покачал головой. - Атике... она станет моим инструментом. Инструментом мести. Я использую её, чтобы сломить Кесем. Чтобы она поняла, что значит терять всё.
- Ты сходишь с ума! - воскликнул Баязид, его голос сорвался на крик. - Ты хочешь использовать нашу сестрёнку чтобы мстить? Это не месть, Арык, это... это чудовищно!
- Это необходимость, брат, - мой голос стал твёрдым . - Я сделаю всё, чтобы защитить нашу империю. И если для этого нужно принести такую жертву... я готов.
- А Зара? - Баязид посмотрел на меня с болью. - Что будет с Зарой? Ты хочешь лишить её брата?
- Я хочу спасти её, - ответил я, мой голос смягчился. - От этого Ада. От интриг. От войны. Она будет в безопасности. И... она вернётся .
- Вернется? Куда? К кому? - его глаза наполнились слезами. - Ты разрушаешь всё, Арык! Ты разрушаешь нашу жизнь!
- Нет, брат, - я положил руку ему на плечо. - Я строю. Я строю будущее. Я отправлю Атике в один из дальних дворцов. Пусть она там живет. Пусть она там набирается сил. А Зара... Зара вернется сюда. Когда всё закончится. Она станет твоей женой, Баязид. А Атике... она тоже вернется. И станет моей женой.
Баязид отшатнулся, словно от удара.
- Ты... ты предлагаешь мне жениться на Заре? А себе... взять Атике? Ты издеваешься?! Ты хочешь, чтобы мы стали частью этой кровавой игры? Чтобы мы стали теми, кем была Кесем?
- Нет, - я покачал головой. - Я хочу, чтобы мы стали теми, кем должны быть. Сильными. Справедливыми.
- Но ты... ты не можешь так поступить! - Баязид был в отчаянии. - Ты не можешь разлучать нас! Ты не можешь использовать их!
- Я могу, - мой голос стал ледяным. - Я должен. Это мой долг. Моя ответственность. И я не собираюсь отступать.
Я посмотрел на салют, который догорал в небе. Его последние искры гасли, оставляя лишь темноту.
- Мы сражаемся за империю, Баязид. За наше будущее. И иногда, чтобы спасти будущее, приходится жертвовать настоящим.
Баязид молчал. Его плечи опустились. Я видел, как внутри него борются отчаяние и принятие.
- Я не могу, Арык, - прошептал он. - Я не могу.
- Ты сможешь, - ответил я, мой голос звучал устало. - Потому что ты - мой брат. И потому что ты веришь в наше будущее.
Я смотрел на звезды. Они были холодны и далеки. Как и наше будущее. Но мы будем бороться. Мы будем идти вперед. Даже если нам придется идти через пепел. Через боль. Через потери.
- Прощай, Атике. Прощай, Зара. - прошептал я. - Мы вернемся. И тогда... тогда начнется наша новая жизнь.
***
*Кесем.
Комната была залита мягким светом. Мы играли с Атике. Моя маленькая радость. Моё утешение. Я гладила её белоснежные волосы, такие мягкие, такие нежные. Она смеялась, её звонкий смех наполнял комнату. Её маленькие ручки касались моего лица, исследуя, изучая. Это был момент чистого, незамутненного счастья. Момент, когда весь мир замирал, а оставались только мы - мать и дочь.
Вдруг... тишина. Смех затих. Атике замерла, прислушиваясь. Я тоже насторожилась. Что-то было не так. Воздух стал тяжелым, словно перед бурей.
И тут... дверь распахнулась. Ворвались слуги. Их лица были суровы, в глазах - приказ. Они шли прямо к нам.
Я инстинктивно прижала Атике к себе, пряча её за своей спиной. Моё сердце забилось где-то в горле. Я пыталась бороться. Пыталась защитить её. Но они были сильны. Напористы.
Они вырвали её из моих рук.
- Нет! - мой крик был полон отчаяния. - Отпустите! Вы не имеете права!
Атике плакала. Её маленькое тельце извивалось в их руках. Она кричала. Брыкалась. Её детские руки тянулись ко мне.
- Мама! Мама!
Её крик разрывал мне душу. Я бросилась за ней, но меня оттолкнули. Грубо. Безжалостно.
- Атике! - я пыталась дотянуться до нее. - Моя дочь!
Они усадили её в карету. Её плач становился все более отдаленным. Всё более жалким. Я видела, как карета трогается, как её образ тает вдали.
- Атике! - я бежала за ней, пока мои силы не иссякли. - Атике!
Мой крик эхом разносился по пустым коридорам. Крик матери, чье дитя отняли. Крик, полный боли, гнева, бессилия.
Они забрали мою дочь. Моё единственное сокровище. Моё последнее утешение. Они забрали мою жизнь.
В карете, где сидела Атике, напротив неё, тоже плакала девочка. Её лицо было таким же испуганным, таким же потерянным. Две маленькие души. Две судьбы, брошенные в неизвестность.
Я стояла одна. Разбитая. Опустошенная. Мой крик затих. Но боль осталась. Она грызла меня изнутри. Она жгла мои глаза. Она отравляла моё существование.
***
*Арык.
Карета удалялась. Черной точкой, растворяющейся в вечерней дымке. Вместе с ней уплывала часть моей души. Я смотрел, как она исчезает, и чувствовал, как земля уходит из-под ног.
Мои колени подогнулись. Я упал на мостовую, холодную и жесткую. Слезы, которые я так долго сдерживал, хлынули из меня.
Рядом со мной, так же, как и я, упал Баязид. Его тело сотрясалось в рыданиях. Мы были двумя сломленными людьми, чьи надежды были растоптаны. Чьи сердца были разбиты.
- Мы их не увидим долго , Арык, - прошептал Баязид, его голос был полон скорби.
Я не мог ответить. Слова застряли в горле. Я лишь смотрел в ту сторону.
- Мы сделали это ради них, - прохрипел я, пытаясь убедить самого себя. - Ради их безопасности.
- Но какой ценой, Арык? - Баязид поднял голову. Его лицо было мокрым от слез. - Какой ценой мы строим это будущее? Ценой наших любимых?
Я не знал, что ответить. Я чувствовал лишь пустоту. Пустоту, которая разрасталась внутри меня. Пустоту, которая грозила поглотить меня целиком.
Мы лежали так, двое братьев, сломленных горем. Под безмолвным небом, которое, казалось, тоже плакало вместе с нами. Звезды сияли холодно, равнодушно. Они видели всё. И они не вмешивались.
Мы стали теми, кем поклялись не быть. Мы стали интриганами. Мы стали предателями. Мы стали теми, кто ломает чужие жизни ради своих целей.
- Я не знаю, смогу ли я жить с этим, Арык, - прошептал Баязид. - Не знаю, смогу ли я смотреть в глаза Заре, когда она вернется. Не знаю, смогу ли я простить себя.
- Я тоже, брат, - ответил я. - Я тоже.
Мы встали. Наши тела были тяжелыми, словно налиты свинцом. Мы смотрели друг на друга. В наших глазах отражалась одна и та же боль. Одна и та же потеря.
- Мы должны взять себя в руки, - сказал я, мой голос звучал слабо.
Баязид кивнул. Но в его глазах не было ни капли уверенности.
***
***Арык.
Войско дрожало в предрассветном тумане, словно единый, дышащий организм, готовый к броску. Воздух был пропитан предвкушением битвы, запахом пороха и страха. Сегодня мы брали лагерь противника. И я знал, что это будет не просто бой. Это будет бойня.
Я стоял на холме, глядя на вражеский стан. Тысячи врагов. Тысячи жизней, готовых оборваться. Но я не видел в них людей. Я видел лишь тех, кто посмел перечить мне. Тех, кто посмел угрожать моей империи. Тех, кто посмел причинить боль тем, кого я люблю.
- Янычары! - мой голос разнесся над войском, подобно раскату грома. - Сегодня мы покажем им, что значит гнев Падишаха! Сегодня мы сотрем их с лица земли!
Мои слова нашли отклик. Воины взревели, обнажая мечи. Их глаза горели жаждой битвы.
- Вперед! - крикнул я. - На штурм!
И мы двинулись. В атаку. На лагерь.
Первые ряды врагов встретили нас градом стрел. Они сыпались, словно дождь. Несколько моих воинов упали, сраженные. Но мы не останавливались. Мы шли вперед. Сквозь боль. Сквозь смерть.
Янычары, мои верные псы войны, прорвались сквозь первые ряды. Их крики сливались с криками врагов. Звон стали, стоны раненых, предсмертные хрипы - всё это сливалось в один ужасающий хор.
Я смотрел, как мои воины, мои братья по оружию, падают. Как кровь заливает землю. Я видел, как враги сжимают свои мечи, пытаясь отбиться. Но мы были сильнее. Мы были яростнее.
И тут я увидел Детей. Маленьких. Испуганных. Они стояли позади вражеских рядов, их глаза были полны ужаса. Они были здесь. В эпицентре битвы.
Мое сердце сжалось. Но я не мог остановиться. Война не знает пощады. Война не знает жалости.
- Продолжайте! - крикнул я своим янычарам. - Никакой пощады!
Они выполняли приказ. Я видел, как мечи рубят, как копья пронзают. Я видел, как кровь брызжет. Как тела падают.
Но я не мог перестать видеть их. Детей. Их испуганные лица. Их крики. Они были невинны. Но они были здесь. В этом аду.
Я видел, как один из моих янычар, молодой, только что вступивший в ряды, остановился. Он смотрел на ребенка, который плакал, забившись в угол. Янычар поднял меч, но не смог опустить его.
- Что ты делаешь?! - рявкнул я. - Убей его!
Он повернулся ко мне. Его глаза были полны ужаса.
- Я не могу, повелитель ...
- Ты должен! - я крикнул. - Ты - янычар! Ты - мой воин! Ты - моя воля!
Он колебался. И я не стал ждать. Я сам выхватил меч. И бросился к ребенку.
Но прежде чем я успел добежать, вражеские воины, воспользовавшись замешательством, ударили. Удар. И янычар упал. Его кровь залила землю.
Я остановился. Меч в моей руке. В моих глазах - отчаяние.
Битва продолжалась. Вокруг меня - смерть. Кровь. Крики. Борьба. Я видел, как мои воины, мои янычары, падают. Как их тела разрываются. Как их жизни обрываются.
Я чувствовал боль. Боль от потери. Боль от бессилия. Боль от осознания того, что я творю.
Я - повелитель . Я - воин. Я - убийца.
Я видел смерть. В самых ее ужасных проявлениях. Я видел, как она пожирает всё. Как она забирает всё. Как она стирает всё.
И я знал. Знал, что эта война. Эта бойня. Она никогда не закончится. Она будет преследовать меня. Она будет терзать меня. Она будет жить во мне.
Я стоял посреди поля битвы. Окруженный трупами. Окруженный кровью. Мое сердце было пустым. Моя душа - растерзанной.
Я - Арык. И я - палач.
Я пролил много крови... Очень много...
Шестнадцать лет спустя.
Продолжение следует.