Глава 13 - Марко
Настоящее
Я отвожу Слоан в свою квартиру, и это движение напоминает мне о тех временах, когда она бывала здесь в прошлом. Она не сказала мне ни слова с тех пор, как я забрал ее с работы, и я готов вылезти из своей гребаной шкуры.
Я наблюдаю, как она оглядывает помещение открытой планировки.
— Ты ничего не изменил?
Я молча качаю головой, предпочитая хранить молчание. У меня такое чувство, что если я прямо сейчас начистоту признаюсь ей, что не смог ничего изменить из-за воспоминаний, связанных с ней, это может вывести ее из себя.
Она садится на диван, а я сажусь в кресло напротив, желая дать ей немного пространства.
— Расскажи мне, что происходит, Слоан.
Она мгновение смотрит на меня, прежде чем порыться в своей сумке и протянуть мне листок бумаги.
У меня сводит челюсть, когда я беру записку из ее рук и разворачиваю ее. На странице те же слова, которые были написаны на другой бумаге, чем прошлой ночью, так что я знаю, что это новая записка.
— Где ты ее нашла? — Спрашиваю я грубым тоном.
— Мой шкафчик на работе, — говорит она без малейших эмоций в голосе.
— У тебя есть какие-нибудь предположения, кто их подбрасывает?
Она качает головой.
— Ты рассказала Финну?
Она снова покачала головой.
— Ты собираешься это сделать?
Она мгновение смотрит на меня, прежде чем вздохнуть. — Я не хочу, чтобы Финн волновался, у него и так достаточно забот. Я не хотела приходить к тебе с этим, но... — Она слегка пожимает плечами. — Ты уже знаешь о записке из-за прошлой ночи, и я знаю тебя, Марко. Я знаю, ты бы не оставил это в покое, даже если бы я умоляла тебя об этом, поэтому я решила, что с таким же успехом могу попросить тебя о помощи.
— Ты чертовски права, я бы этого так не оставил. — Любая угроза — завуалированная или нет — в адрес Слоан — это угроза мне. Любой, кто не знает Слоан так, как знаю я, подумал бы, что равнодушное отношение ко всему этому настоящее, что на нее это действительно не повлияло. Но я знаю лучше. Я вижу, как ее руки сжимаются и разжимаются, и как она тревожно прикусывает губу. Моя девочка пострадала от этого, и я ничего так не хочу, как улучшить для нее всю эту чертову ситуацию. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы все исправить.
Я бездумно киваю, прежде чем выдохнуть.
— Я действительно думаю, что тебе следует рассказать своему брату, но я не буду тебя принуждать. Что означает записка? Кто знает о ком?
Выражение ее лица гаснет. Все эмоции стираются с ее лица.
— Мне нужна твоя помощь, чтобы выяснить, кто отправляет записки, но только при условии, что ты не будешь спрашивать об этом. Я не могу тебе сказать, Марко. Это в такой же степени для твоей пользы, как и для меня.
Что, черт возьми, это значит?
Однако я этого не озвучиваю. Я не хочу, чтобы она и дальше отгораживалась от меня. Я беру телефон и отправляю сообщение, прежде чем снова сосредоточить свое внимание на Слоан.
— Расскажи мне все, что сможешь.
И она говорит. Я сижу и слушаю, как она рассказывает мне о том, как ей показалось, что она почувствовала, что кто-то наблюдает за ней прошлой ночью, когда она гуляла со своей подругой. Она рассказывает мне о том, как нашла первую записку, которая была оставлена под ее дверью, и она рассказывает мне о том, как нашла вторую записку, приклеенную скотчем к внутренней стороне ее шкафчика, хотя для кого-то должно было быть практически невозможно попасть в раздевалки больницы, потому что там высокий уровень безопасности. Как только она заканчивает говорить, я слышу, как открывается лифт, и, слегка повернувшись, вижу входящую в комнату Иззи. К счастью, она приехала одна и не привела с собой Луку.
Кажется, что-то промелькнуло в выражении лица Иззи, когда она посмотрела на Слоан, но когда я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на мою девочку, она смотрит в окно, и на мгновение я задаюсь вопросом, не показалось ли мне.
— Слоан, это Иззи, жена Луки. Иззи, это Слоан, — говорю я и машу рукой двум женщинам.
Иззи смотрит на Слоан, быстро отвечая ей, прежде чем ее губы кривятся от отвращения. Я уже собираюсь встать и придушить свою невестку, когда Слоан нарушает молчание.
— Проблемы? — Спрашивает Слоан.
— О, милая, как мило с твоей стороны спросить, — фыркает Иззи, входя в комнату. — Моя проблема в том, что мне написал Марко, а не ты, — говорит она, приподняв бровь. Я в замешательстве перевожу взгляд с них двоих.
— Ну, ты не оставила мне свой номер, когда вломилась в мою квартиру, Из.
Иззи кивает. — Ладно, правда. Нам придется это исправить.
— Что, черт возьми, происходит? — Выпаливаю я, совершенно сбитый с толку тем фактом, что эти двое, похоже, знают друг друга и что — держись, блядь. — И что она имеет в виду, говоря, что ты вломился в ее квартиру? — Я обращаюсь с вопросом к Иззи.
— Я не собиралась просто сидеть и ждать возле ее квартиры, Марко. Конечно, я сама вошла.
— Так вы двое знаете друг друга?
Слоан хихикает. — Я знаю Иззи дольше, чем тебя, Марко.
Я качаю головой. — Мне, блядь, нужно выпить, — бормочу я и направляюсь на кухню, оставляя Слоан рассказывать Иззи о том, что происходит, а себе даю минутку собраться с мыслями. Тяжело быть рядом со Слоан, быть тем, кто помогает ей, и не иметь возможности сказать ей, что я все исправлю. Не иметь возможности обнять ее, не иметь возможности сказать ей, что она — мой чертов мир и что есть так много всего, чего она не знает.
Может, я и не могу сказатьей, что я чувствую, но я чертовски уверен, что могу показать ей.
Прошло несколько дней с тех пор, как я в последний раз видел Слоан. После того, как Слоан рассказала Иззи обо всем, что происходит, и мы все поели, Иззи подвезла ее до дома — потому что, очевидно, для меня было бессмысленно выходить из дома, чтобы отвести ее, когда Иззи все равно уезжала — и с тех пор я ее не видел. Мы немного переписывались, в основном я проверял, чтобы убедиться, что с ней все в порядке, и она отвечала односложными ответами, но, думаю, это лучше, чем вообще никакого общения. Она пообещала мне, что будет держать меня в курсе событий и сразу же позвонит, если получит еще какие-нибудь записки или почувствует, что что-то не так, и пока все идет хорошо.
Мне все еще не нравится тот факт, что она просто так гуляет по городу без телохранителя, но я поклялся, что ни словом не обмолвлюсь Финну о том, что происходит. Я также не могу навязать ей свою охрану без того, чтобы она не вышвырнула меня на обочину навсегда, так что мне просто приходится довольствоваться регулярными проверками.
Мне удалось прожить несколько дней без встречи с братом, но, к сожалению, у меня больше нет времени. Лука забирается в машину и что-то бурчит мне в знак приветствия. Мы направляемся в доки, чтобы проверить поступление груза, и я просто знаю, что скоро получу третью степень.
— Почему? — спрашивает он, и я подавляю вздох.
— Что «почему»?
— Почему, черт возьми, я кажусь единственным, кто не знал об этой девушке? Я всегда думал, что мы были близки, но потом я прихожу и узнаю, что ты был влюблен в нее годы, а я, черт возьми, понятия не имел. Почему ты мне не сказал? — спрашивает он. И тут я понимаю, что он не только взбешен, но и обижен...
Я вздыхаю и извиняющимся взглядом смотрю на него, прежде чем влиться в поток машин. — Ты должен понять, тогда все было по-другому. Можешь ли ты честно сказать мне, что понял бы меня, если бы я пришел к тебе десять лет назад и сказал, что тайком встречаюсь с дочерью Кормака О'Брайена? Ты бы потерял свое гребаное дерьмо, Лука. И тогда ты даже представить себе не мог, что остепенишься с кем-то. Ты бы просто не понял, а я не хотел так рисковать.
Он тихо ругается, прежде чем протянуть руку и положить ее мне на плечо. — Мне жаль, что ты чувствовал, что не можешь прийти ко мне, младший брат. Я здесь, если ты захочешь поговорить об этом, и, насколько я могу судить, ты в плохом положении. Если тебе понадобятся какие-нибудь советы, просто дай мне знать, — говорит он с ухмылкой, и я закатываю глаза.
— Давай просто надеяться, что они с Иззи поладят, — говорит он со смешком, и я качаю головой.
— Да, насчет этого... — Говорю я, застывая, и краем глаза наблюдаю, как он наклоняет голову. — Оказывается, они... друзья? Очевидно, Иззи знает Слоан дольше, чем я.
Лука тихо напевает. — Я думаю, мне нужно немного поболтать со своей женой о сохранении секретов.
Я хмыкаю в знак согласия, радуясь, что между нами разрядилась атмосфера, хотя у нас нет времени продолжать разговор, когда мы прибываем в доки. Энцо стоит, ожидая нас, когда я подъезжаю, прислонившись спиной к его машине, руки в карманах, капюшон толстовки скрывает его лицо. Энцо кивает нам обоим, когда мы выходим, и я отвечаю ему тем же жестом, пока Лука смотрит на нашего младшего брата.
— Что с тобой не так? — Спрашивает Лука.
Энцо ворчит. — У Робин гормональный фон, мать его, а твоя жена настраивает ее против меня, — рявкает он, свирепо глядя на него. Я просто качаю головой.
— Давайте покончим с этим, — бормочу я, и они оба кивают в знак согласия.
Мы делаем всего несколько шагов, прежде чем начинается настоящий ад. Двое мужчин, одетых в тактическое снаряжение, выходят из здания, оба с пистолетами, направленными в нашу сторону. Наши люди, которые были размещены по всему району, начинают приближаться к ним, но только двое мужчин слева от нас падают, когда раздаются выстрелы. Мы, не теряя времени, вытаскиваем наши собственные пистолеты, поскольку Лука целится в двух мужчин, в то время как я и Энцо смотрим в противоположные стороны, когда к нам приближаются с каждой стороны. Это гребаный хаос, поскольку выстрелы гремят во всех направлениях, и наши люди, и их люди падают на землю, когда мы все получаем попадания.
— Кто они, черт возьми, такие? — Энцо перекрикивает шум.
Хороший вопрос.
Они обучены, это уж точно, но я не узнаю ни одного из них.
До меня доходит, что это не похоже ни на одну из других организаций, обрушивающихся на нас.
— Я думаю, это наемники, — кричу я в ответ.
Чем хороши наемные парни, так это тем, что им не за что сражаться. Мое предположение оказывается верным, когда они видят, что половина их людей повержена, и начинают отступать. Шум стихает, и я смотрю на оставшуюся позади бойню, чертовски сбитый с толку тем, что только что произошло.
Только когда я оборачиваюсь, чтобы оценить потери, я вижу, что не все из них отступили. Нет, какой-то мудак решил сделать последний выстрел, один выстрел, который нацелен на моего гребаного младшего брата.
Предупреждать его ужеслишком поздно, и единственное, что приходит мне в голову в тот момент, — этомоя невестка и их нерожденный ребенок. Это несложно, когда я встаю перед Энцокак раз в тот момент, когда он приближается к нам, принимая пулю на себя.