Обмани меня

Прошлое – май 2014

Со времени моего первого свидания со Слоан прошло два месяца, и с тех пор мы виделись один раз, иногда два раза в неделю.

Верный своему слову, мы не торопились. Думаю, Слоан наконец поняла, что я хочу ее такой, какая она есть. Я рад, что принял решение воздержаться от дальнейшей близости до тех пор, пока не смогу доказать ей, что это не все, для чего она мне нужна.

Я знаю, что это не было главной заботой, но для меня важно, чтобы она знала, как сильно я просто хочу быть с ней, а не просто валять дурака, как я делал с девушками в прошлом. Два месяца пролетели в мгновение ока, и я чувствую, как меня все глубже и глубже затягивает в ее орбиту.

Слоан потрясающая. Она не похожа ни на кого из тех, кого я когда-либо знал. Единственная проблема — это наши семьи. Если бы о наших отношениях стало известно, это, без сомнения, привело бы к тотальной войне, подвергнув опасности людей, которых мы любим.

Я хочу всего со Слоан. Я хочу ее всю, навсегда. Но как я могу одновременно обладать ею и обеспечивать безопасность своей семьи? Мы говорили об этом, и единственное решение, к которому мы пришли, — это продолжать наши отношения в тайне и надеяться, что однажды мы сможем быть откровенны. Это несправедливо, но такова наша реальность.

Я ненавижу врать людям, но если бы мне пришлось выбирать между честностью со своей семьей или присутствием Слоан в моей жизни, я бы каждый раз выбирал ее.

Сегодня девятнадцатый день рождения Слоан. Я бы ничего так не хотел, как пригласить ее куда-нибудь отпраздновать, но, к сожалению, это просто невозможно.

Итак, проведя последние несколько дней, ломая голову и пытаясь понять, что делать, я наконец придумал то, что, как мне кажется, ей понравится.

Вместо того чтобы выкладываться по полной, покупая ей тонны подарков, цветов и всего остального, что нравится большинству женщин в нашем мире, я стараюсь не усложнять ситуацию. Слоан не из тех девушек, которые наслаждаются подобным материальным дерьмом. У нее уже есть все, о чем она только могла мечтать.

Я веду Слоан на крышу моего дома, осторожно ступая позади нее, потому что при мысли о том, что она упадет, у меня сжимается внутри.

Как только мы выходим на крышу, она ахает от открывшегося перед нами вида. Слоан как-то сказала мне, что раньше любила ездить в отпуск. Не из-за дорогих заведений, в которых она обычно останавливалась, а потому, что раньше она могла видеть звезды по ночам.

Я знаю, что отсюда не видно звезд, но я надеюсь, ей понравится то, что я сделал вместо этого. Крыша украшена сотнями волшебных огоньков, которые освещают ее и озаряют окрестности. На полу расстелено одеяло и стоит корзинка для пикника, полная ее любимых блюд. I Wanna Be Yours в исполнении Arctic Monkeys — песня, под которую мы танцевали на нашем первом свидании, — звучит из динамика.

— Ты сделал все это для меня? — спрашивает она со слезами на глазах.

— Конечно, — говорю я, глядя на нее сверху вниз с улыбкой, играющей на моих губах. — Я бы хотел увезти тебя куда-нибудь, чтобы мы могли по-настоящему посмотреть на звезды, но... — Я пожимаю плечами, и она кивает. Она знает, что нас, скорее всего, поймают, так как нам обоим нужно было бы взять охрану, если бы мы собирались покинуть город. — Тебе нравится?

— Мне очень нравится, Марко. Спасибо тебе, — шепчет она и целует меня в щеку, прежде чем направиться к одеялу. Она плюхается на пол и роется в корзинке для пикника, ахая, когда видит, чем я ее наполнил. Она качает головой, глядя на меня, как будто не может до конца поверить, что я настоящий.

Мне знакомо это чувство.

Я чувствую это каждый раз, когда я с ней.

Я чувствую это каждый раз, когда смотрю на нее, как будто она может исчезнуть в любой момент.

Не нужно быть гением, чтобы понять почему. Медленно, но верно ей удалось разрушить все стены, которые у меня были, одну за другой, и она нашла способ выгравировать свое имя в моем гребаном сердце.

Я в заднице. Чувства, которые я испытываю к ней, настолько сильны, что сводят с ума. Это любовь? Я не знаю, потому что я никогда не был влюблен, но я чертовски уверен, что хочу ее больше, чем свой следующий вздох.

Я достаю ее подарок из кармана и протягиваю ей. Она с любопытством смотрит на меня, прежде чем открыть коробку и показать ожерелье внутри. Прикрепленный кулон блестит в свете окружающих нас ламп, и она проводит по нему большим пальцем. Сам кулон представляет собой георгин с пронзенным кинжалом. Равные части ее и меня. Она, распускающийся цветок, такой прекрасный, что причиняет боль, и я, кинжал с грубыми краями, соединяющийся воедино, чтобы создать нечто экстраординарное.

— Это прекрасно, — выдыхает она, прежде чем передать его мне и повернуться. Она собирает волосы в кулак, убирая их с шеи, чтобы я мог накинуть кулон на нее. Как только он застегивается, я целую ее в затылок и шепчу. — С днем рождения, детка.

Она оборачивается, чтобы посмотреть на меня через плечо, где я сижу позади нее, и одаривает меня душераздирающей улыбкой. — Ты потрясающий, ты знаешь это?

Я со смешком качаю головой и целую ее в губы.

— Я просто хотел увидеть твою улыбку. А теперь давай есть, — говорю я, указывая на кучу закусок, которые она разложила на одеяле. Она хватает то, что хочет, и устраивается у меня между ног, прислоняясь спиной к моей груди, когда я обнимаю ее за плечи.

После часа еды и разговоров она поворачивается и смотрит на меня из-под ресниц.

— Марко? — спрашивает она.

— Хммм?

— Если бы я попросила что-нибудь на свой день рождения, ты бы мне это подарил?

— Все, что угодно. Всегда.

Она улыбается мне. — С меня хватит не торопиться. Мне нужно, чтобы ты меня трахнул.

Ну черт.

Я поднимаюсь на ноги, Слоан делает то же самое, и молча веду ее вниз, в мою квартиру. Несмотря на то, что сейчас середина мая, в воздухе все еще ощущается легкая прохлада, и будь я проклят, если наш первый раз вместе окажется чем-то иным, кроме идеального. Как только мы добираемся до моей комнаты, я прижимаю Слоан к стене.

— Ты уверена насчет этого? — Спрашиваю я.

Она улыбается. — Я уверена.

Я прерывисто вздохнул, прежде чем накрыть ее губы своими. Мои движения медленные и контролируемые, когда я начинаю раздевать нас обоих, пока мы оба не оказываемся голыми, и я веду ее к кровати.

— Скажи мне, что тебе нравится, детка, — шепчу я, забираясь на нее и глядя сверху вниз.

Она дрожит подо мной, глядя на меня широко раскрытыми глазами. Ее, вероятно, никогда не спрашивали, что ей нравится, вместо этого она просто повторяла действия с прошлыми... любовниками. От этой мысли я злюсь, но я подавляю ее. Сейчас, блядь, не время.

— Я... Я не знаю, — бормочет она, и я улыбаюсь ей сверху вниз.

— Тебе нравится похвала? Хочешь, чтобы тебе сказали, насколько ты хороша для меня? — Спрашиваю я и запоминаю ее реакцию. Она немного извивается подо мной, но это не та реакция, которую я ожидал от нее. Нет, это на нее не действует. Внезапно все встает на свои места, и я издаю цокающий звук.

— Не-а... Ты всю свою жизнь играла хорошую девочку, не так ли? — Спрашиваю я с мрачным смешком. — Ты не хочешь такой похвалы. Ты хочешь, чтобы тебе сказали, какая ты хорошая маленькая шлюшка для меня, не так ли?

Она стонет в ответ на мой вопрос, приподнимая бедра навстречу мне, и я знаю, что угадал правильно.

— Мне бы это не понравилось, — бормочет она с уязвимым выражением в глазах.

Один этот взгляд может погубить меня.

Я переношу свой вес на одну руку, а другой беру ее за подбородок, заставляя смотреть мне в глаза.

— Послушай меня, детка. Тебе может нравиться все, что, черт возьми, тебе нравится. Я никогда не буду тебя осуждать. Здесь только ты и я, маленький воин. Кроме того... — Говорю я и наклоняюсь, чтобы прикусить ее губу. Она ахает от укола боли, прежде чем я продолжаю. — Не могу дождаться, когда трахну свою маленькую шлюшку. Ты была создана для меня, Слоан. И я не могу дождаться, когда увижу как кончает моя маленькая шлюха.

Я понятия не имею, откуда вообще берутся эти слова, но ее голова откидывается назад с тихим стоном, и я воспринимаю это как зеленый свет для продолжения. Я ползу вниз по ее телу, пока не оказываюсь у нее между ног и не получаю прямой обзор ее возбуждения.

— Я умирал от желания попробовать тебя еще раз, — прохрипел я, прежде чем осторожно провести языком по ее складочкам. — Ты понятия не имеешь, как чертовски трудно было не прикасаться к тебе.

Мои пальцы находят вход в нее, и я медленно толкаюсь внутрь.

— Не могу дождаться, когда почувствую, как ты обхватываешь мой член, — бормочу я. — Держу пари, моя маленькая шлюшка так хорошо сжимает меня. — Ее спина выгибается, когда я погружаю в нее пальцы, и я ухмыляюсь.

— Тебе нравится, детка? — Спрашиваю я хриплым голосом.

— Так хорошо, — хнычет она, снова выгибая спину, пытаясь добиться большего трения.

— Умоляй меня, — стону я. — Умоляй меня заставить тебя кончить.

— Пожалуйста, Марко, — выдыхает она. — Пожалуйста, заставь меня кончить.

Я цокнул языком. — Ты можешь придумать что-нибудь получше.

Ее ответные всхлипы так чертовски эротичны, что у меня возникает искушение просто сказать к черту все и погрузиться в нее, пока я не смогу понять, где начинается она и заканчиваюсь я, но я сдерживаюсь, не желая торопить события.

— Пожалуйста, Марко. Ты нужен мне. Мне нужно, чтобы ты заставил меня кончить, пожалуйста, — она почти кричит. Я жалею ее, трахаю ее пальцами резкими и быстрыми толчками и беру в рот ее клитор, посасывая его зубами, пока она не напрягается подо мной. Ее киска сжимает мои пальцы, когда она находит разрядку. Мое имя, произносимое шепотом, как молитва, когда она наконец спускается с высоты, заставляет меня взобраться по ее телу и с благоговением смотреть на нее сверху вниз.

Ее волосы разметались веером по кровати, в полном беспорядке, а на лице нет макияжа. Большинство девушек нашего возраста были бы озабочены тем, как они выглядят, нанося макияж на лицо и следя за тем, чтобы их волосы выглядели идеально. Но не Слоан. Ей не нужно это дерьмо, она идеальна такая, какая она есть. Естественная красавица с такими восхитительными изгибами, что я просто хочу проглотить ее.

— Такая чертовски красивая.

Я сажусь между ее ног, хватаю ее за бедра и немного притягиваю к себе, наклоняя ее бедра вверх.

— Ты готова?

Она кивает. — Пожалуйста.

— Это может обернуться неприятностями, детка. У тебя есть стоп-слово?

Она на мгновение задумывается, прежде чем пробормотать. — Виски.

Я вопросительно поднимаю бровь, и она закатывает глаза. — Это отвратительно. Ты никогда не увидишь, чтобы я хотя бы попробовала его.

В этом мы можем согласиться.

Я выстраиваюсь в линию у ее входа, прежде чем медленно погружаюсь внутрь, осторожно, чтобы не причинить ей боль. Я знаю, что она не девственница, но она такая чертовски тугая, а мой член больше среднего, так что я ощущаю каждое маленькое движение.

Я стону, когда выхожу из нее, наслаждаясь ощущением, как она обвивается вокруг меня.

— Черт, так хорошо, маленький воин, — бормочу я, медленно продвигаясь вперед, прежде чем снова войти.

Внутрь. Наружу. Внутрь. Наружу.

Я продолжаю свой мучительно медленный ритм, пока она не начинает извиваться подо мной, всхлипывая при каждом толчке.

— Черт возьми, Марко. Мне нужно, чтобы ты трахнул меня, пожалуйста, — выдыхает она. Я ухмыляюсь ей, когда она свирепо смотрит на меня.

— Моя маленькая шлюшка хочет, чтобы я ее трахнул, да? — Я стону, ускоряя темп. Мои руки впиваются в ее бедра до такой степени, что, вероятно, останутся синяки, но мысль о том, что я оставлю на ней отметину, свою отметину, заставляет меня удвоить усилия.

Я хочу отметить ее.

Сделать ей синяк.

Заявить на нее права.

Погубить ее.

Любить ее? Мысль приходит из ниоткуда, и я качаю головой, мне нужно оставаться в настоящем моменте и не делать никаких громких откровений прямо сейчас.

Не тогда, когда она чувствуется так чертовски хорошо и туго, когда она пульсирует вокруг меня.

— Такая. — Толчок. — Хорошая. — Толчок. — Маленькая. — Толчок. — Шлюшка.

— Ты так хорошо принимаешь меня, маленький воин, — говорю я и смотрю вниз, туда, где мы соединены вместе. — Чертовски идеально. Ты была создана для меня.

— Марко, — всхлипывает она. — Я так близко.

— Хорошо. — Потому что я долго не выдержу. — Кончи для меня, детка. Покажи мне, какая ты тугая, когда разбиваешься вдребезги.

Мои слова заводят ее, и ее стенки трепещут вокруг меня, прежде чем сжать так крепко, что я больше не могу сдерживаться. Мой ритм становится сбивчивым, и в основании позвоночника образуются мурашки, прежде чем я падаю с обрыва прямо вместе с ней, изливаясь в нее.

Я упираюсь предплечьями в кровать по обе стороны от ее головы, пытаясь отдышаться, пока она тяжело дышит подо мной, ее глаза плотно закрыты.

— Ты в порядке? — Я ворчу.

Она одаривает меня блаженной улыбкой. — В полном.

Я отклоняюсь назад и выхожу из нее. Только тогда я понимаю, что мы не пользовались презервативом.

— Черт, — ругаюсь я, и она вопросительно смотрит на меня. — Мы не предохранялись.

Она некоторое время смотрит на меня, прежде чем ее губы приподнимаются. — Я принимаю таблетки, и я чиста.

— Я тоже чист, но, черт возьми, прости меня, детка.

Она качает головой. — Все хорошо. Не волнуйся, — мягко говорит она, и я вздыхаю с облегчением.

Я задерживаю взгляд на ней на секунду. Ее только что причесанные волосы растрепаны, ее глаза широко раскрыты и блестят, ее подтянутое тело расслаблено, когда она лежит в моей постели. Она такая расслабленная, совершенно непринужденная здесь, в моем пространстве. На ум приходит мимолетный образ того, как мы оба будем жить в таком пространстве в будущем, и, честно говоря, я ничего больше не хочу.

— Ты чертовски идеальна, Слоан.

Ее ошеломленная улыбка заставляет мое сердце трепетать в груди. — Ты тоже довольно удивительный, Романо. — Ее улыбка исчезает, когда она проверяет время на часах на прикроватной тумбочке, прежде чем ее глаза встречаются с моими. — Мне нужно уйти, пока мой отец не понял, что я ушла, — говорит она, и я прерывисто вздыхаю.

Вся эта скрытность убивает меня, но я бы сто раз умер только за одну ночь с ней.

Я, пошатываясь, встаю с кровати и беру влажную тряпку, прежде чем осторожно вытереть ее. Слоан — упрямая злючка, какой бы она ни была, — пытается отмахнуться от меня, но мой суровый взгляд заставляет ее успокоиться. Я помогаю ей одеться, прежде чем надеть спортивные штаны и провожу ее по квартире.

— Меня чертовски бесит, что я не могу сам отвезти тебя домой, — ворчу я, когда мы подходим к лифту. Она останавливается и поворачивается ко мне, обхватывая мое лицо руками.

— Я знаю. Мне жаль, что я не могу остаться, но мы и так слишком многим рискуем. Было бы глупо с нашей стороны соглашаться на что-то еще. Я обещаю, что со мной все будет в порядке, и я дам тебе знать, как только вернусь домой.

Я неохотно киваю, прежде чем притянуть ее к своей груди и зарыться лицом в ее волосы.

— С днем рождения, детка.

Она отстраняется и смотрит на меня снизу-вверх, ее глаза сияют. Она открывает рот, готовая что-то сказать, но неожиданный звон лифта заставляет меня оттолкнуть ее за спину и потянуться за пистолетом, лежащим на приставном столике. Двери открываются, но только для того, чтобы моего младшего брата поприветствовало дуло моего пистолета. Мой двенадцатилетний брат даже не вздрагивает, когда замечает его. Я немедленно опускаю и поднимаю бровь, прежде чем заглянуть ему за спину.

— Почему ты здесь? И почему, черт возьми, ты один?

Этот маленький засранец не должен просто так бродить по городу в одиночку.

Он закатывает глаза, прежде чем пробормотать. — Расслабься, папа. Мой охранник внизу, в вестибюле. Я сбежал из дома, потому что Беатрис заставляла меня учиться готовить "альфредо", а папа уехал из города в поездку. Мне было скучно, ясно?

Я со вздохом качаю головой, прежде чем рука Слоан сжимает пояс моих спортивных штанов, напоминая мне, что она все еще здесь.

— Энцо, иди подожди на кухне, — приказываю я, прежде чем повернуться к Слоан, не удостоив его еще одним взглядом.

Обеспокоенный взгляд Слоан перебегает с меня на моего брата, прежде чем, наконец, останавливается на мне.

— Не беспокойся о нем, ладно? Дай мне знать, как только вернешься домой, — говорю я и целую ее в лоб, обнимая за плечи.

— Спасибо тебе за сегодняшний вечер, — шепчу я ей в макушку. Я прижимаюсь губами к ее губам в быстром поцелуе, прежде чем кивнуть и отступить назад.

— Это будет проблемой? — спрашивает она, бросая взгляд в сторону кухни, где мой брат не так незаметно наблюдает за нами, как будто мы — увлекательное телешоу.

Я молча качаю головой, и она кивает в ответ, прежде чем войти в лифт. Я не отрываю от нее глаз, пока дверь не закрывается и лифт не опускается. Только тогда я оборачиваюсь и смотрю в лицо своему брату.

— Ты никогда и словом не обмолвишься о том, что только что видел, понятно? Ни мне. Никому.

Энцо ухмыляется. — Конечно, большой брат.

Маленький засранец.