36
Я- так, семья, у нас с Майклом есть для вас подарки.
Мама- ну что вы, зачем же вы тратились, самое главное, что вы сами приехали!
Наши с Майклом губы тронула легкая, заговорщицкая улыбка. Мы переглянулись, обменявшись тем, что знали только мы двое, и из сумки достали четыре аккуратные, празднично упакованные маленькие коробочки, перевязанные ленточками.
Я: "Мамуль, папуль, Ксюш, Серёж, это для каждого из вас лично."
Внезапная, но приятная тишина наполнила кухню, когда мы по очереди протянули каждому по коробочке. Воздух словно стал гуще от предвкушения и любопытства, прерываемый лишь легким шорохом разворачиваемой бумаги и тихими, полными недоумения, восклицаниями.
Серёжа, как самый нетерпеливый и наименее обремененный жизненным опытом, сразу же, без лишних церемоний, сорвал обертку со своей коробочки. Его глаза, только что сиявшие беззаботной радостью от нашего внезапного приезда, уставились на содержимое. Он достал сначала маленькую, ярко-голубую соску, повертел ее в пальцах, а затем извлек тонкую пластиковую палочку с двумя отчетливыми, яркими розовыми полосками.
Сережа (недоуменно, морща лобик и поднося предметы ближе к глазам): "Э-э... Это что? Пустышка? Это для кого? А это что за штука, Соф? Она сломана? Тут какие-то полоски... Это такой новый гаджет?" Он повернул тест боком, пытаясь разглядеть, что не так, ища кнопку или инструкцию.
Ксюша, сидевшая рядом с ним, развернула свою коробочку чуть более аккуратно, но с не меньшим нетерпением. Сначала она увидела ту же крохотную соску, и ее брови поползли вверх в легком недоумении, а потом ее взгляд упал на тест. Секунда, вторая – ее мозг словно сделал стремительный, молниеносный расчет. Ее глаза расширились до предела, а рука поднесла тест ближе к свету, чтобы убедиться в очевидном. Уголки ее губ медленно поползли вверх, прежде чем ее лицо озарилось чистейшим восторгом.
Ксюша (взрывом, голос сорвался на пронзительный визг восторга): "О божечки! Софа! Это что, правда?! Две полоски?! Ты что, беременна?!" Ее визг эхом разнесся по кухне, и она вскочила, чуть не опрокинув стул, сияя от счастья, и нетерпеливо принялась прыгать на месте.
Мама, которая до этого момента с нежной улыбкой поглаживала подарочную обертку, теперь сжала ее в руках, словно боясь открыть, предчувствуя что-то невероятное. Но услышав пронзительный крик Ксюши и увидев содержимое ее коробки, она мгновенно поняла. Ее собственные руки задрожали, когда она наконец, дрожащими пальцами, открыла свою коробочку. Увидев внутри крохотную розовую соску и тест, ее глаза мгновенно наполнились слезами. Она прижала руку ко рту, чтобы сдержать непроизвольный, но глубокий всхлип.
Мама (шепотом, почти неразборчиво, дрожащим голосом): "Господи... Мои детки... Это... это не сон? Доченька... Моя девочка..." Она не могла поверить своему счастью, и по ее щекам уже текли крупные слезы радости.
Папа, который до этого момента сдержанно наблюдал за всей суматохой, сохраняя свой обычный спокойный вид, медленно и размеренно развернул свою коробочку. Его обычно непроницаемое лицо медленно менялось. Сначала на нем появилось легкое, почти неуловимое удивление, потом – глубокое осмысление, когда он увидел тест и соску. Его взгляд метнулся от содержимого коробки к нам с Майклом, а потом к заплаканной маме и вопящей от счастья Ксюше. Он медленно поднялся со стула, его движения были почти невесомыми, будто он боялся спугнуть этот волшебный момент, который изменит их жизнь навсегда.
Папа (голосом, в котором смешались шок, невероятная гордость и нежность, но который был удивительно ровным): "Софа... Майкл... Вы что... Вот это да... Мы... мы станем бабушкой и дедушкой... Неужели?"
Мама первой, не дожидаясь ответа, бросилась к нам. Слезы текли по ее щекам, но это были слезы чистой, безграничной радости и долгожданного счастья. Она обняла меня так крепко, что я почувствовала, как ее сердце колотится в груди, словно птица в клетке.
Мама: "Моя дорогая девочка! Ты беременна! Ох, почему ты сразу не сказала, моя хорошая! Как же я счастлива! Мои дети, вы... вы подарили нам такое счастье! Мы ждали этого столько времени! Это просто чудо!" Она отстранилась, чтобы внимательно рассмотреть мой живот, который еще почти не выдавал нашего маленького секрета, затем прижала меня к себе снова. "А животик-то совсем незаметный! Боже мой, дай я тебя еще раз обниму! И ты, Майкл! Какой же ты молодец! Мои поздравления!" Она крепко обняла и Майкла, похлопав его по спине с отеческой нежностью и гордостью.
Ксюша, едва мама отпустила меня, тут же повисла на мне, визжа от восторга и раскачивая меня из стороны в сторону, словно желая поделиться своей неимоверной энергией.
Ксюша: "Софа, я не могу поверить! Я тетя! Я буду самой классной тетей в мире! Ты уже знаешь, кто там? Мальчик или девочка? А когда это? Ой, у меня столько вопросов! Рассказывай всё!" Она прыгала на месте, ее глаза сияли, а ее энтузиазм был настолько заразителен, что улыбка не сходила с наших лиц.
Папа подошел к Майклу и крепко пожал его руку, на этот раз с особой силой, выражающей глубокое уважение и признательность, словно принимая его в некий новый, более высокий статус в семье.
Папа: "Майкл, поздравляю, сынок. Вот это новости. Теперь ты настоящий мужчина, отец будущего поколения." Затем он подошел ко мне, обнял меня так нежно, но крепко, и поцеловал в макушку. "Моя доченька... Я даже не знаю, что сказать. Я стану дедушкой. Это... это невероятно." Его глаза, обычно строгие и рассудительные, светились теперь невероятной теплотой, гордостью и едва скрываемой влагой.
Серёжа, наконец, полностью осознал происходящее, наблюдая за всей этой бурной реакцией семьи. Его лицо озарилось широкой, искренней улыбкой, полной детского восторга и неподдельного любопытства.
Серёжа (громко и восторженно): "Так у вас будет лялечка?! Я стану дядей?! По-настоящему?! Круто! А это... это как собачка или как котёнок? С ним можно будет играть? А он будет сразу бегать? А он будет жить с нами? Он будет маленький-маленький?" Он возбужденно дергал меня за рукав, его глаза горели любопытством и нетерпением, мечтая о новом члене семьи.
На кухне воцарился полный, но абсолютно счастливый хаос из радостных криков, объятий, слез и смеха. Мама уже начала причитать о том, что мне обязательно нужно что-то съесть, что ей нужно срочно что-то приготовить, а Ксюша и Серёжа, перебивая друг друга, задавали бесконечные вопросы о будущем племяннике или племяннице. Папа стоял, положив руку мне на плечо, и с гордостью, едва заметной улыбкой на губах, смотрел на свою необыкновенно счастливую семью. В этот момент мы все были одним большим, невероятно счастливым, переполненным любовью и предвкушением чуда целым. Дом, наполненный смехом и слезами радости, стал еще более родным и теплым.