26
31 января. 17:00
Наконец-то, 31 января, ровно в пять часов вечера, мой автомобиль плавно свернул на знакомую подъездную дорожку, ведущую к воротам Неверленда. Сердце стучало в унисон с предвкушением, пока я медленно приближалась к этому удивительному, почти сказочному месту, которое за последние месяцы стало для меня таким родным. Заснеженные деревья мягко шумели, и воздух был свеж и бодрящ, но внутри меня горел огонек нетерпения и счастья.
У самых дверей меня уже ждал Билл, его обычно невозмутимое лицо осветила легкая, понимающая улыбка.
"Привет, Софа, — тихо сказал он, распахивая тяжелую дверь. — Он тебя уже заждался".
Я кивнула, стараясь сдержать рвущуюся наружу радость, и шагнула внутрь. Тишина поместья, полная какого-то особого величия и покоя, обволакивала, пока Билл беззвучно вел меня по коридорам. Каждый шаг был осторожным, как у кошки, чтобы не нарушить тишину и не выдать себя раньше времени. Улыбка расплывалась на моем лице, предвкушая его реакцию.
Мы остановились у входа на кухню. Из-за дверного проема доносились тихие звуки – позвякивание вилки о тарелку и глубокие вздохи. Я выглянула. Майкл сидел за большим деревянным столом, погруженный в свои мысли. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь высокое окно, золотили его волосы, но на лице застыла какая-то невероятная тоска. Вилка безвольно ковыряла что-то зеленое в тарелке – кажется, обычный салат, который сейчас казался ему самым невкусным на свете. Билл сел напротив него, его голос был мягким и участливым.
"Майкл, почему ты такой грустный?" — спросил Билл, пытаясь привлечь его внимание.
Майкл лишь тяжело вздохнул, не поднимая головы. "Я скучаю по Софе, Билл. Я так хочу сейчас ее обнять, почувствовать ее тепло, услышать ее смех. Кажется, прошла целая вечность..."
"Ну не грусти так, Майкл. Ты же знаешь, она скоро вернется", — Билл явно пытался его утешить, но Майкл был слишком глубоко в своей печали.
"Это да..." — пробормотал Майкл, и его плечи опустились еще ниже. Он продолжал ковырять салат, и мне стало невыносимо видеть его таким.
Это был мой сигнал. Я неслышно скользнула в кухню, обходя стол и приближаясь к нему сзади. Мое сердце колотилось, отбивая чечетку от волнения и предвкушения. Аккуратно, чтобы не испугать, я поднесла свои ладони к его глазам и мягко закрыла их.
Майкл вздрогнул, его тело напряглось, но в тот же миг, как только мои пальцы коснулись его век, по нему прошла волна узнавания. Он резко повернулся, и его глаза, еще мгновение назад полные тоски, вспыхнули непередаваемой радостью.
"Софа!" — воскликнул он, и его голос был полон такой чистой, неподдельной эмоции, что у меня защипало в глазах.
Сильные руки Майкла мгновенно подхватили меня, оторвав от земли. Он закружил меня в воздухе, и смех, чистый и беззаботный, вырвался из моей груди, сливаясь с его. Я обхватила его шею, вдыхая знакомый, любимый запах. Этот момент был дороже всех подарков, всех планов и сюрпризов.
"Майкл, мой любимый, — прошептала я, когда он снова поставил меня на ноги, но не отпустил, продолжая крепко обнимать. — Я хотела сделать тебе сюрприз". В моей руке был небольшой, но аккуратный подарочный пакетик, который я протянула ему.
"Любимая, ну зачем ты тратилась на меня?" — он взял пакет, его улыбка была такой широкой, что глаза почти скрылись в морщинках. Он начал осторожно разворачивать обертку.
"Я тебя очень люблю и хотела тебя порадовать. Это не траты, это от души", — сказала я, нежно поглаживая его по щеке.
Он аккуратно открыл пакет, доставая содержимое. Сначала он вытянул элегантную коробочку, в которой лежали часы – строгие, классические, с тонким циферблатом, способные украсить любое запястье. Майкл восхищенно покачал головой. Но рядом с ними, словно дерзкий контраст, лежал маленький, ярко-синий водный пистолетик. Момент замешательства сменился звонким смехом. Этот пистолетик был не просто игрушкой, а символом нашей беззаботности, наших шуток и тех моментов, когда мы дурачились как дети.
"Софа, ты просто лучшая! Спасибо тебе огромное! Я тебя так сильно люблю!" — его глаза сияли, переходя от изысканного аксессуара к комичной игрушке. Он снова крепко обнял меня, прижимая так сильно, что казалось, мы могли бы стать одним целым. Его поцелуи осыпали мое лицо, волосы, губы – каждый из них был наполнен облегчением, нежностью и безграничной благодарностью.
Билл, наблюдавший за нашей сценой с улыбкой на лице, лишь кивнул, словно подтверждая: "Ну вот, всё как я и предвидел". Он тихо встал и вышел, давая нам насладиться моментом наедине.
Весь мрак, окутывавший Майкла, исчез без следа. Его печаль сменилась чистой, искренней радостью. Неверленд снова наполнился светом и любовью. Этот Новый год я провела с семьей, как и обещала, но истинное празднование, настоящее счастье, началось только сейчас, 31 января, с этой теплой встречи и его сияющих глаз. Мы стояли в объятиях, наслаждаясь тишиной, которая теперь была полна не грусти, а невысказанных слов любви и нежности.